Цветущая страна

[Tinka1976]

Название: Цветущая страна
Автор:  Tinka1976
Фандом: CSI:Miami
Дисклеймер: Персонажи CSI:Miami принадлежат cbs
Рейтинг: PG
Размер: мини (1240 слов)
Герои: Горацио Кейн
Примечание: Пенсакола, 1990 год. POV Горацио. Цикл "Линия пунктиром". Написано на фест "Сто историй" ( fanfic100)

«Ла Флорида» - цветущая страна. Так ее назвали испанцы, высадившиеся на берег.
Я не мог не согласиться – цветов и вообще цвета здесь было море. Все краски казались ярче, словно палитру художника промыло одним из тех внезапных сезонных ливней, которые, говорят, нередки здесь.
Впрочем, сам я их не видел, а возможно, и не застану. Нет, не в том смысле, что я собрался умирать – просто никто не знает, сколько времени займет моя миссия в цветущей стране.
Да, как-то непривычно не представлять себе собственное будущее.
Здесь все непривычно. Нью-Йорк кажется серым снаружи, но он ярок внутри. Каменные джунгли с небоскребами многим кажутся унылыми и однообразными, зато кого только не встретишь там среди людей. Самые разнообразные расы, сословия, вероисповедания… Пенсакола оказалась полной противоположностью. Яркий южный город с затейливой приземистой архитектурой. Яркий настолько, что моя рыжая шевелюра, так бросающаяся в глаза на улицах Нью-Йорка, здесь вполне естественно сливается с царящим повсюду красочным изобилием. Даже если вокруг не пестрые гавайские рубашки, а однообразная форма. Зато люди здесь какие-то серые – словно кто-то убрал всю яркость характера, оставляя плоский портрет, который можно описать парой слов: местный дурачок, примерная домохозяйка, бравый вояка, добропорядочный обыватель.
Впрочем, скорее всего, это лишь на первый взгляд, поскольку, если б все было так просто, меня бы здесь и не было.
Да, забыл представиться: Джон Уолден.
Согласен, непривычно. Когда агент сказал, как меня теперь будут звать, я улыбнулся и не смог объяснить, чему улыбаюсь. Вспомнилось детство, когда я на полном серьезе считал, что с другим именем я был бы намного счастливее, что, если б меня звали Джоном или Джеком, это решило бы все проблемы.
Итак, меня зовут Джон Уолден, и я выполняю особое задание на военно-морской базе, расположенной под Пенсаколой. «Золотые крылья» - от скромности ребята не страдают, правда?
Агент, который меня инструктировал, не скрывал, что особых надежд на меня никто не возлагает. Просто морская полиция посылала агентов дважды, ФБР – трижды, а утечку информации и вооружения перекрыть так и не удалось. Сразу же после прибытия агентов на базу все затихало, как будто об их присутствии давали объявление. Последний агент от ФБР, правда, что-то нащупал – и на следующий день пропал. Вероятно, всплывет через некоторое время на каком-нибудь из местных знаменитых пляжей с чистейшим белым песком.
Послать на базу обычного копа – на этот «ход конем», я так думаю, федералы пошли от отчаяния. Но мне эта возможность уехать из Нью-Йорка оказалась кстати, так что чихать я хотел на их пессимизм.
Роль мне определили несложную: один из рядовых служащих базы со скрытым пороком, на который нужны деньги. Алкоголь и наркотики я отмел сразу, поэтому выбрали азартные игры. В одном из «притонов» я встречался с агентом ФБР для передачи добытой информации. Впрочем, прошло уже почти три месяца, а нужной информации не было, я так и не нашел компаньона для игры на базе, да и на контакт со мной никто не торопился выходить. Тем не менее, мой связной пока не видел оснований для того, чтобы считать миссию неудавшейся.
Временами я брал свой «харлей» и уезжал в какую-нибудь уединенную бухточку. Ведь рано или поздно миссия моя закончится, и я снова вернусь в Нью-Йорк. Еще недавно я мог бы без запинки ответить на вопрос, какой я представляю себе свою жизнь лет через тридцать: я дослужусь до пенсии и уеду сюда, в цветущую страну, чтобы жить в свое удовольствие в окружении жены, детей и состарившихся родителей. Сейчас пенсия была под вопросом, поскольку вообще неясно было, смогу ли я служить в полиции после всего произошедшего, жены не было и на горизонте, а родители…
Однажды на волне этих мыслей я чуть не сделал предложение Джулии, медсестре из нашего госпиталя, с которой встречался уже месяца два. Но вовремя одумался. Джулия была… Не совсем в моем вкусе.
Когда-то давно я читал мемуары одного шпиона, в которых тот объяснял, как человеку превратиться в кого-то другого. Основным он считал не имя и не внешность – привычки. Еще Аристотель сказал: мы – это наши привычки. А этот шпион добавил: хочешь изменить себя или свою жизнь – меняй привычки. Все. Предпочитаешь машину – начинай ездить на мотоцикле. Любишь классику – полюби модерн. Всего одна-единственная привычка, которую ты решишь оставить, все разрушит.
Вот и Джулию я тоже выбрал вопреки своим привычкам – никогда не интересовался блондинками. Да еще и ухлестывал я за ней довольно открыто и нагло, совершенно не в своей манере. Но к тому времени я уже успел убедиться: старый шпион был прав. Сначала-то я положил глаз на одну девушку на базе – симпатичная брюнетка, скромная, милая. Но уже после второго свидания, когда мы возвращались из кинотеатра, она вдруг сказала, что я совсем не такой, каким казался. Я быстро проанализировал свое поведение и понял, что она права – я стремительно превращался в себя прежнего. С девушкой пришлось расстаться.
Рядом с Джулией мне почему-то было очень легко быть таким, как нужно по легенде: наглым, глуповатым, жадным до денег и не особенно разборчивым в средствах. Именно быть, а не казаться. Наверное, это меня и остановило. Джулия Эберли хорошо подходила Джону Уолдену, но ведь его однажды не станет.
Может быть, она что-то почувствовала. А может, ей просто надоело: настроение у Джулии менялось похлеще, чем море в шторм. Во всяком случае, она внезапно исчезла.
В госпитале сказали, что она никого не предупредила, ее телефон не отвечал, а квартира была пуста.
Впрочем, все это я выяснил немного позже, потому что ее исчезновение произошло как раз в то время, когда мое задание наконец сдвинулось с мертвой точки. У парня, севшего напротив за игорный стол, буквально на лбу было выгравировано «шулер», – ну, для опытного взгляда копа, разумеется, - а в дальнем углу я заметил парочку ребят с базы, слишком старательно делающих вид, что я их вовсе не интересую.
Я, презрев собственные правила, заказал себе выпить – и через час с небольшим меня вышвырнули из этого заведения, поскольку я проигрался в пух и прах и полез «качать права». Разумеется, «помощнички» были тут как тут, меня отвезли на какую-то квартиру в городе, приговаривая, что на базу в таком виде показываться нельзя. Я старательно изображал пьяного, всю ночь провел как на иголках, притворяясь крепко спящим – спать по-настоящему я опасался, боясь себя выдать, а после бессонной ночи и картина похмелья выглядела убедительнее.
Надо отдать ребятам должное: обрабатывали меня грамотно и по полной программе, так что мне порой хотелось рассмеяться и сказать, чтобы уж заканчивали, я и так на все согласен, затем сюда и ехал. Понятное дело, ничего такого я не сказал.
Выехав через неделю в город, я заметил за собой слежку. Но тут исчезновение Джулии оказалось мне на руку. Я посетил ее квартиру, а потом занялся «поисками невесты». Разъезжал по городу, расспрашивая людей, показывал фотографию, тем, кто знал Джулию или просто проявлял участие, оставлял листок со своими координатами для связи. Мой связной оказался лишь одним из многих, а его слова: «Не волнуйтесь, все будет хорошо. Главное, делать все обстоятельно, ничего не упуская», - звучали вполне уместно.
Через некоторое время меня взяли в дело, а потом агенты ФБР и морской полиции накрыли всех скопом. Так что последние дни в Пенсаколе я провел, отнюдь не нежась на пляже. Зато я мог по праву гордиться собой: обычный нью-йоркский коп справился с делом, которое оказалось не по зубам гораздо более опытным и лучше подготовленным агентам.
Уже в самолете, глядя, как исчезает внизу цветущая страна, я с сожалением подумал, что она не принесла мне ни счастья, ни душевного покоя.
Хотя… Если мы – это наши привычки, это ведь также означает, что нашу судьбу, наше самоуважение не определяет одна случайная удача или один непростительный поступок. Может быть, действительно, детектив Горацио Кейн – не отцеубийца, не удачливый аферист Джон Уолден, а тот человек, которым я привык быть каждый день, полицейский из Нью-Йорка, который лучше всего в жизни умеет служить и защищать?

@темы: фик, мини, CSI: Miami

---

Падение

[Tinka1976]

Название: Падение
Автор:  Tinka1976
Фандом: CSI:Miami
Дисклеймер: Персонажи CSI:Miami принадлежат cbs
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (2102 слова)
Герои: Горацио Кейн
Примечание: Нью-Йорк, 1987 - 1990 год. POV Горацио. Цикл "Линия пунктиром". Написано на фест "Сто историй" ( fanfic100)

Я не помню паденья, я помню только
Глухой удар о холодные камни.
Неужели я мог залететь так высоко
И сорваться жестоко, как падший ангел.
Я пытался быть справедливым и добрым
И мне не казалось ни страшным, ни странным,
Что внизу на земле собираются толпы
Пришедших смотреть, как падает ангел.
И в открытые рты наметает ветром
То ли белый снег, то ли сладкую манну,
То ли просто перья, летящие следом
За сорвавшимся вниз, словно падший ангел.
(Наутилус «Падший ангел»)

«Когда закончится канат, завяжи его в узел и держись».
Мама очень любила повторять эту фразу, сказанную президентом Рузвельтом. Читая биографию этого человека, я не мог не восхищаться, но… Уж не знаю, почему, но в моем воображении человек, висящий на конце каната, постоянно оказывался над пропастью, и меня мучил вопрос – а дальше? На что должен надеяться этот человек? На Бога? На других людей? Ведь если никто так и не придет на помощь, рано или поздно даже самому сильному человеку придется разжать руки и… Вот именно – и что дальше?
В ответ на мои вопросы мама почему-то только улыбалась и трепала меня по голове.
Мой канат закончился в 1989 году. Нет, я не могу сказать, что моя жизнь до этого была легка и безоблачна. Отец пил все чаще и чаще распускал руки, попадал в разные мелкие неприятности неугомонный Рэй, а моя любовь оказалась лишь первой, хотя, видит Бог, я-то был вполне готов к тому, чтобы она стала для меня единственной. Но Люси объяснилась со мной в крайне резких выражениях и меньше чем через год после этого вышла замуж.
Особых иллюзий по поводу своей работы я не питал, равно как и честолюбивых надежд – если я буду стараться как следует, то и звание получу, а звезд с неба мне не нужно. Более того, к концу третьего года работы патрульным я неожиданно сам для себя заколебался: а так ли мне нужен значок? Конечно, детектив убойного отдела – это круто, но я все думал, не потеряю ли я это потрясающее ощущение …порядка. Мы с Отто несли его с собой, на улицы Нью-Йорка, оно снисходило на людей, завидевших знакомую синюю форму, порой просто при нашем появлении, снисходило спокойствием, уверенностью, защищенностью. «Слава Богу, вы приехали», - слышали мы фактически каждый день в свой адрес. Да, мы – патрульные – всего лишь маленькие винтики в огромной системе правосудия. Но, с другой стороны, «чувство локтя» - это очень приятное ощущение. Знать, что ты – один из многих, стоящих на страже закона.
Все решилось как-то само собой – Отто все же ушел на пенсию, а лейтенант Дорси при собеседовании шутливо сказал, что работа в его отделе - это мой долг еще с тех пор, как он брал меня с собой на дежурства. И вот в 27 лет я сменил бляху патрульного на жетон детектива, войдя в число самых молодых детективов Нью-Йорка.
Первое самостоятельное дело встретило меня оглушительным провалом. Правда, как тут же выяснилось, провалом это было лишь с моей точки зрения. Лейтенант успокаивающе похлопал меня по плечу и поздравил с «крещением». Прикрывшийся толпой адвокатов богатенький подозреваемый не был редкостью в те времена. Собственно, такое никогда, наверное, редкостью не было, но мне почему-то упорно казалось, что если бы на это происшествие выехал не я один, зеленый новичок, которого легко обвели вокруг пальца, то преступнику не удалось бы уйти от ответа. Это было 25 июня 1987 года. Все четыре часа, пока меня занимали разговорами в особняке Гамильтонов, у меня перед глазами стояла эта девушка, которую я нашел в машине Дрейка. Молодая, красивая. Имевшая право жить. Или хотя бы знать, что ее убийца наказан. У меня были улики – ожог на плече Дрейка, у Дрейка было алиби, история о том, как он одолжил девушке свою машину, и три адвоката. Обвинения не были выдвинуты, расследование не проводилось. Когда коронер сказал мне, что девушка умерла от потери крови, и Дрейку было достаточно вызвать «скорую», чтобы спасти ее, я почему-то отчетливо услышал любимое мамино изречение. Когда закончится канат…
Я держался. Стиснув зубы и проглотив унижение, я продолжал работать. Для бродяжек, мелких воришек и хулиганов полиция сама по себе была авторитетом. Для того чтобы правосудие могло торжествовать над такими как Дрейк, этого авторитета было недостаточно. Мне нужны были опыт и репутация. И я старался изо всех сил, накапливая опыт и поддерживая репутацию. Впрочем, тогда мне казалось, что это не так уж и сложно – у меня не было проблем ни с алкоголем, ни с азартными играми, ни с девушками. После истории с Лори заводить серьезные отношения как-то не тянуло, но и полное одиночество мне, как выяснилось, вряд ли грозило. Симпатичная свидетельница, случайно встреченная в кафе через пару месяцев после завершения дела, девчонка из диспетчерской патрульных, новенькая соседка по дому… Времени на личную жизнь у меня было не слишком много, поэтому каждый раз успевало пройти несколько месяцев, прежде чем выяснялось, что нам не по пути. То ревность, то невысокая зарплата полицейского, то попытки мною покомандовать – что-нибудь, да приводило к разрыву.
Может быть, я действительно становился циничен, как упрекнула меня одна из подруг при расставании. Я же считал, что просто избавился от излишней доверчивости и научился трезво оценивать людей и перспективы.
Еще не отработав года детективом, я получил серьезный урок. Свидетельские показания в суде всегда были для меня тяжелым испытанием. Хотелось встать, вышвырнуть за дверь очередного адвоката и сказать, что его не надо слушать, это все ложь, а как было дело – я сейчас расскажу. Особенно тяжело, когда такой адвокат начинает размазывать тебя по свидетельскому месту, еще тяжелее – когда это происходит не по твоей вине, когда ошибку допустил кто-то другой.
Мой первый напарник, Сэм, умер прямо в участке во время допроса, от инфаркта. Вероятно, в тот день у него с самого утра пошаливало сердце, и дату в протоколе обыска он поставил не ту. Доказать, что это случайность, ошибка, я не мог, пришлось стиснуть зубы и терпеть, пока довольный адвокат выплясывал на моих костях. «Когда закончится канат, завяжи его в узел и держись», - подбадривал меня мысленно мамин голос.
На следующий день снова был суд и я снова должен был давать показания. Я так и не смог ничего сказать, когда мне предъявили эту якобы пропущенную страницу. По спине потекла струйка пота, показавшаяся ледяной, пальцы сами стиснулись в кулаки, и я поднял взгляд, пытаясь найти Дорси. Дело было в полном порядке. Я все проверял после вчерашнего. А потом проверял лейтенант. А минут за десять до того из его кабинета вышли слишком уж самоуверенные ребята в штатском, с которыми у Дорси состоялся долгий разговор на повышенных тонах. Я понял все мгновенно, вот только поверить никак не мог.
Наверное, это меня спасло. Слушание закончилось, и я все в том же оглушенном состоянии двинулся к выходу, не в силах осознать, что человек, который должен был получить пожизненное, сейчас выходит из зала суда свободным. Впрочем, свободным он побыл ровно две секунды – сестра убитой им девушки встретила нас на выходе с пистолетом в руках. Всадила ему три пули в грудь …и повернулась ко мне. Наверное, дернись я, девочка застрелила бы и меня. За то, что я почти позволил этому подонку уйти от ответа. Но я просто стоял и смотрел в черное дуло пистолета и яростные серые глаза. Эти глаза требовали ответа, как такое могло произойти, но ответить мне было нечего. Сказать, что виноват не я? Сказать, что так было нужно для игр людей, которым наплевать на справедливость, на правосудие, на то, что чувствует младшая сестра погибшей? «Это несправедливо», - только и сумел сказать я. Почему-то мне очень хотелось, чтобы девочка поняла, что я это знаю. Что, если б все зависело лишь от меня, подонок все равно бы умер, но не от ее руки, а от руки тех, кто должен был защитить ее, эту девочку с серыми глазами. Наверное, она что-то все же поняла. Во всяком случае, она опустила пистолет, а потом и вовсе позволила полицейским его забрать.
Тогда я подумал, что теперь знаю ответ на вопрос, что же дальше. Все просто – ты либо разобьешься, либо каким-то чудом останешься цел.
Жизнь продолжалась, обычная жизнь нью-йоркского копа из отдела убийств. Жена моего нового напарника родила второго сына. Я так часто бывал у Джимми с Триш дома, что иногда ощущал себя почти семейным человеком. Вернувшийся из армии Рэй закончил полицейскую академию и уехал из Нью-Йорка. Майами, штат Флорида. «Это твой город, большой брат!» - смеялся Рэй в письмах. На фотографиях закатное небо Майами действительно непостижимым образом полыхало рыжим. Я подумывал о том, чтобы съездить к нему в гости, заодно повидать осевшего где-то в тех краях Отто, но тут Рэй объявил, что временно писать не сможет, поскольку уходит под прикрытие. Визит в Майами пришлось отложить.
А потом канат действительно закончился. Как говорится, в один прекрасный день. Не помню, был ли он таким уж прекрасным… Вообще я помню его урывками. У меня был выходной, я заехал к матери, повидаться и подкинуть ей немного денег. Отец пил совсем беспробудно, и родители жили фактически на грани нищеты, но и бросить его мама не соглашалась. Я уже не раз и не два замечал синяки, что означало, что он так и не прекратил рукоприкладствовать, но теперь я хорошо понимал чувства лейтенанта Дорси в тот далекий год, когда он еще простым патрульным приехал к нам по вызову. Я мог знать что угодно, но без заявления мамы я ничего с этим сделать не мог. На что она до сих пор надеялась – я не понимал. В тот день я собирался снова поговорить с матерью об этом.
Первое, что меня удивило – незапертая входная дверь. Второе – запах. Он чувствовался сразу, с порога. Знакомый запах перегара и не менее знакомый – крови. Заколотилось сердце – это был запах места преступления. Я никак не ожидал встретить его здесь. Странно. Неужели отец покалечился по пьяни? Несколько раз я позвал маму, заглядывая в комнаты, потом прошел на кухню… Потом, помню, я зачем-то пытался оттереть мамино лицо от крови. Лицо было белым и очень спокойным, вот только красные капли никак не оттирались, как я ни старался привести все в порядок. Странно, что остались краски, потому что звуки исчезли и запахи тоже. И идущего на меня отца я увидел случайно, заметив краем глаза какое-то движение и обернувшись. Это был кошмар. Это не могло быть реальностью. Как и положено в кошмаре, я пытался убежать – и не мог двинуться с места, пытался достать пистолет – руки тряслись и я никак не мог отстегнуть клапан кобуры, а отец все надвигался, медленно, но неотвратимо. Кошмар все не заканчивался – хоть я и сумел достать пистолет, при нажатии на курок раздался глухой ватный щелчок – осечка. И снова. И снова. А если меня убьют во сне – я умру?.. Я заорал от ужаса, и это наконец разорвало ватную пелену тишины, но, к сожалению, не прогнало кошмар. Зато пистолет наконец выстрелил – мимо! Еще выстрел – и отец падает, а у меня темнеет в глазах. Потом… Потом я помню, как меня выводили из церкви – понятия не имею, как я там оказался – в наручниках. Помню ощущение крови на руках, возникавшее сразу, едва я отводил от них взгляд. Я их вымыл раз пятнадцать. Может, больше. Но ощущение не проходило.
А на следующий день оно сменилось тем самым ощущением висящего над пропастью человека. «…завяжи его в узел и держись», - так, мама?
Родителей похоронили. Я долго колебался, хоронить ли маму вместе с ее убийцей. Они прожили вместе всю свою жизнь. Но, если б не он, она могла бы прожить еще очень долго. Ей же и пятидесяти не было еще…
Рэй на похороны приехать не сумел. Я сообщил в его отдел, в Майами, но вовремя сообщить ему они по условиям задания не смогли.
Отдел внутренних расследований отстранил меня от работы на месяц, но суда так и не было. Да и допросов как таковых тоже – думаю, лейтенант Дорси нажал на какие-то доступные ему рычаги.
Прошло несколько месяцев, а я так и ощущал себя висящим над пропастью. Прежняя жизнь кончилась, она ушла безвозвратно, и держаться за нее было в общем-то бесполезно. Но что мне делать теперь – я не представлял. Я убил человека. Убил собственного отца. Я – полицейский, страж закона. Я клялся служить и защищать. Как я мог дальше работать и смотреть в глаза людям, когда не смог защитить собственную мать и убил собственного отца?
Все вокруг твердили как заведенные, что требуется время и все образуется. А я никак не мог понять – что образуется? Что изменится с течением времени? Я ходил на работу, тоже как заведенный – я держался за этот чертов канат, завязанный в узел, из последних сил.
Наступило лето 1990 года. И в этот момент появился федерал с предложением. Не знаю, почему они пришли именно ко мне. Как будто больше нет копов, неизвестных во Флориде. Но мне это было и не особенно интересно. А вот работа под прикрытием… Может быть, это и есть ответ на вопрос «что дальше»? Если я не могу дальше быть «хорошим парнем», может, стоит попробовать себя в роли «плохого»?
В итоге раздумывал я недолго. Я отпустил руки и рухнул прямо в пропасть. Разобьюсь или нет? А может, нежданно-негаданно за спиной развернутся крылья, и падение превратится в полет? Интересно, какого они будут цвета? Уж точно не белого…

@темы: фик, мини, CSI: Miami

---

Руки в крови

[Tinka1976]

Название: Руки в крови
Автор:  Tinka1976
Фандом: CSI:Miami
Дисклеймер: Персонажи CSI:Miami принадлежат cbs
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (1482 слова)
Герои: Горацио Кейн
Примечание: Нью-Йорк, 1989. POV несериального персонажа. Цикл "Линия пунктиром". Написано на фест "Сто историй" ( fanfic100)

Это был бы самый обычный вызов, если б не адрес. Самая обычная история: в полицию позвонили соседи, которые слышали крики и выстрелы, приехавшие на вызов патрульные обнаружили два тела, и дело передали в мой отдел.
Я с тяжелым сердцем и кучей дурных предчувствий переступил порог; старательно обходя кровавые следы, прошел на кухню.
- Девять ножевых ранений, - сказал эксперт, едва я вошел. Встал, перешел к следующему телу, перевернул его. – Одно огнестрельное, в грудь. Предварительное мнение: обе смерти от кровопотери.
Да уж, крови здесь было предостаточно.
Эксперт вышел, а я все стоял и глядел в мертвое лицо женщины. И вспоминал. Вспоминал, как я впервые приехал в этот дом, еще не лейтенант Дорси, а простой патрульный, как она кусала губы и гладила по голове жмущегося к ней зареванного младшего сына, как задирал подбородок Горацио и упрямо повторял про лестницу.
Может, если бы они тогда решились написать заявление, этой сломанной рукой дело бы и ограничилось?
А может, я просто ищу для себя оправдания, чтобы избавиться от мысли, что кровь этой женщины на моих руках.
Я ведь знал, что оба пацана вырвались из этого ада, - и успокоился.
- А кто в лужу упал? – поинтересовался я у вернувшегося коронера. В окровавленных штанах я никого не видел, значит…
- Так уже было, - подтвердил мои догадки коронер.
Я наклонился, рассматривая следы внимательнее. Свело скулы: парень отползал. Точнее, пытался отползти, но ноги скользили по крови. Наклонившись чуть ниже, я заметил рядом под столом пистолет.
- Табельный, - хмыкнул коронер.
А я в этом и не сомневался. Как и в том, чей это пистолет.
- Огнестрельная рана точно одна? – нахмурившись, переспросил я у коронера.
- Сами посмотрите, - пожал плечами тот.
Одиночная рана никак не укладывалась в представившуюся мне картину. Один выстрел – это трезвый, холодный расчет. Странно.
- Лейтенант! – окликнули меня от двери. – Мы нашли свидетеля.
Свидетельницей оказалась пожилая леди. Пожилая настолько, что годилась мне не то что в матери – в бабки.
- Миссис Бенсон, я лейтенант Билл Дорси, 116 участок, - представился я. – Расскажите, пожалуйста, все, что видели.
- Да не так уж много я и видела, - скорбно покачала головой она. – Больше слышала. Я давно уже слушаю… это… Так и думала, что добром не кончится. Мальчика жалко. Он так кричал. Нашли вы его?
- Какого мальчика, миссис Бенсон? – удивился я.
Там что, ребенок был? Откуда? Или старуха из ума выжила?
- Их мальчик, старший, - терпеливо пояснила она. – Рыженький такой. Хороший мальчик, вежливый.
Я внутренне поморщился. Ну да, разумеется, ей же сто лет в обед, для нее и я мальчик небось, не только тридцатилетний парень.
- Нет, пока не нашли, - ответил я. – А что он кричал?
- Ну что обычно кричат, - пожала плечами старуха. – «Мама», да «нет».
- Давайте по порядку, миссис Бенсон, - попросил я. – Вы видели, когда он пришел?
- Конечно, видела, - кивнула она. – Как раз старший Кейн угомонился незадолго до этого, он прям с утра сегодня буянил. А тут и мальчик пришел. Он раз в месяц непременно приходит, матери немного деньжат подкидывает тайком от отца-то.
- Он вошел в дом и сразу закричал?
- Почти сразу, - старуха прижала ко рту платок. – Так кричал, у меня чуть сердце не остановилось! Ни разу за все это время я такого крика от него не слышала, как бы ему не доставалось…
Я молчал, играя желваками. Когда я входил на кухню, я знал, что я там увижу. А Горацио – нет. Пришел навестить родителей – и наткнулся на тело матери.
Я вспомнил, что пустая бутылка из-под виски валялась в углу кухни.
Вырисовывалась картина, страшная в своей банальности: мать, воодушевленная скорым приходом любимого сына, почувствовавшая себя под его защитой; пьяный муж, привыкший к покорности жены, которая вдруг решила проявить характер и не дать ему вожделенную бутылку.
Столовый нож, девять ударов – и цель достигнута, женщина больше не сопротивляется, виски выпито, убийца спит в углу кухни, рядом со своей жертвой.
Скорее всего, проспавшись, он сам вызвал бы полицию, придя в ужас от того, что совершил. Но тут пришел сын. Увидел мать – и кинулся к ней. Его крики разбудили пьяного отца, они раздражали его. Возможно, он рявкнул что-то вроде: «Заткнись!», поднимаясь из своего угла. Наверное, Горацио обернулся. Я представлял себе, что за монстра он увидел в тот миг. Опухшее лицо, красные глаза, небритый и лохматый, дурно пахнущий мужик с окровавленным ножом в руке. Горацио пытался отползти, но его ноги скользили по крови. Наверное, отец шел на него. Может быть, даже не желая ничего дурного… Хотя нет, это если бы он уже протрезвел и сознавал, что совершил. Скорее, он хотел, чтобы наглый щенок замолчал.
- Миссис Бенсон, - вспомнив о единственном выстреле, не укладывающемся в стройную картину, сказал я. – Сколько выстрелов вы слышали?
- Много, - пожевав губами, сказала старуха.
- Два, три?
- Восемь, - качнула головой она. – Может, больше. Слишком часто они…
Всю обойму. Он расстрелял всю обойму и попал лишь один раз. Мне стало жутковато. Горацио на той неделе сдавал очередной экзамен по стрельбе. Стрелял он отлично. Чтобы промахнуться с расстояния в пару футов, это в каком нужно быть состоянии?
- Лейтенант! – один из детективов. Запыхался, значит… - Нашли!
До церкви мы практически бежали и успели как раз вовремя. Я бесцеремонно оттолкнул детективов, держащих парня за локти, развернул его к себе.
- Горацио! – мне пришлось слегка встряхнуть парня. – Горацио, сынок, посмотри на меня.
Глаза он поднял, но чтоб меня черти взяли, если он меня видел. Я отодвинул толкущихся рядом копов, потянул Горацио за собой, усадил на скамейку.
- Какого черта? – я только теперь заметил, что на парня успели надеть наручники.
Правда, ключ мне протянули тут же и без единого слова.
- Я его убил, - без выражения сказал Горацио, глядя на свои перепачканные кровью руки.
- Да, ты его убил, - подтвердил я. Подождал, пока он поднимет на меня глаза. – В порядке самообороны, в состоянии аффекта, - добавил я.
- У меня нет аффекта, - равнодушно сказал Горацио.
Он еще спорить со мной будет! А сам как кукла на шарнирах, лицо белое, ничего не выражающее.
- Хорошо, - сказал я. – У тебя нет аффекта, значит, тебя можно допросить. И мой первый вопрос: сколько выстрелов ты сделал из своего табельного оружия?
- Два, - уверенно так. Губы затряслись, сжал их, подбородок задрал. – Первый раз я промахнулся. Сэр.
- Ты расстрелял всю обойму, - тихо, жестко сказал я. – И попал единственный раз. А мог бы не попасть и…
Зря я, конечно. Но такая злость во мне поднялась на его упрямство, профессиональные инстинкты взыграли – прижать. Не ждал я, правда, такого эффекта. Парня вывернуло наизнанку, он едва успел в сторону отвернуться, и я понял – вспомнил. Вспомнил тот самый момент.
Копы начали расходиться. А чего тут еще ждать-то? Дело ясное. Самооборона. Да и аффект налицо. А утешать да приводить в чувство охотников не нашлось. Ну да ничего, справимся.
- Воды принеси, - попросил я подоспевшего напарника Горацио. Тот, видно, услышал, примчался, глаза навыкате…
Сам я осторожно похлопал затихшего парня по спине:
- Ну ты как там, сынок?
- Помогите… подняться. Сэр, - глухо проговорил он.
Я помог ему подняться с колен – ноги его почти совсем не держали, из церкви вышел священник в сопровождении Джимми. С нашей помощью Горацио умылся, прополоскал рот, отмыл руки. Одежда все равно была заляпана кровью, но все же это было лучше, чем ничего.
- Поехали, - кивком головы указал на патрульную машину я.
Горацио молча поднялся, даже не спросив, куда едем. Впрочем, с него станется считать, что мы едем в участок. Но я-то был решительно настроен сохранить хорошего детектива для своего отдела. А для этого следовало дать парню придти в себя. Никаких допросов в ближайшие пару дней - подождут, и не оставлять одного, чтобы, упаси Господь, руки на себя не наложил. Так что я не придумал ничего лучше, чем сдать парня на попечение собственной жене на пару дней. Одежду подберем – у Боба, моего среднего, размер подходящий.
- Горацио, в доме Божьем двери всегда открыты, - сказал ему на прощание священник.
Кейн только кивнул.
Снова он заговорил уже у меня дома. Одежда Боба болталась на нем, как на вешалке, но рукава и штанины были впору. Горацио сидел на диване в отведенной ему комнате и снова рассматривал свои руки.
- Спасибо, сэр, - сказал он, заметив меня в дверях.
- Не за что, - ответил я. – Ложись. Спи.
- Думаете, получится? – без интереса спросил Горацио.
- Ложись, - повторил я. Уснет как миленький, Дидди ему в чай две таблетки снотворного добавила, я сам видел. – Чего ты свои руки разглядываешь? Болят?
- Они чистые, - задумчиво сказал он. – А у меня ощущение, что они в крови…
Горацио поднял на меня глаза, и в них первый раз появилось какое-то выражение. И складка прорезалась между бровями.
- Это шок, сынок, - стараясь произнести это как можно убедительнее, ответил я. – Ложись, поспи. Все пройдет.
Он мотнул головой, потер переносицу, послушно лег. Я подошел, поправил одеяло. Таблетки подействовали, и уснул Горацио моментально. Я вздохнул, глядя на разгладившееся и ставшее совсем детским во сне лицо.
Прости, сынок. Обманул я тебя. У меня вот тоже не проходит ощущение, что мои руки в крови. А у меня-то никакого шока нет.

@темы: фик, мини, CSI: Miami

---

Цена ошибки

[Tinka1976]

Название: Цена ошибки
Автор:  Tinka1976
Фандом: CSI:Miami
Дисклеймер: Персонажи CSI:Miami принадлежат cbs
Рейтинг: PG
Размер: драббл (940 слов)
Герои: Горацио Кейн
Примечание: Нью-Йорк, 1988. POV несериального персонажа. Цикл "Линия пунктиром". Написано на фест "Сто историй" ( fanfic100)

Отдел медленно пустел, лишь рыжая макушка немым укором продолжала выситься за горами бумаг. Я еще раз вздохнул и в очередной раз пожалел, что не обладаю даром предвидения. Два провала подряд… А если мальчишка сломается? В ответ на предложение сходить к штатному психологу, а потом ехать домой Горацио тихо, отчетливо артикулируя каждое слово, сказал:
- Спасибо, сэр. В этом нет необходимости.
Конечно, я мог бы настоять, но толку-то? Случившегося не отменишь. Мне оставалось лишь надеяться, что сюрпризы у судьбы кончились, и дальше ничто не помешает Горацио проявить весь свой потенциал детектива. Этот потенциал я в нем почувствовал еще двенадцать лет назад, когда «ученый» был шестнадцатилетним сопляком, мечтающим о службе в полиции и пришедшим в организованную департаментом специально для таких юнцов программу. Поэтому я без колебаний взял его в свой отдел, едва закончились три года патрулирования, предписанные уставом. Впрочем, апеллировать к тому, что я знаю парня лично, мне не пришлось: они были лучшими, а его напарник уходил на пенсию. Да и первые месяцы работы детектива Кейна лишь подтвердили правильность моего выбора.
И тут – такое. Два провала в суде, причем подряд. И оба – не по вине Горацио, собственно. Первый произошел вчера. Сэм Брайерсон, с которым парень работал, скончался от инфаркта – сердце пошаливало давно, но он хотел дослужить оставшийся до пенсии год – и Горацио пришлось выступать в суде, хотя это и не планировалось. Тогда-то и выяснилось, что Сэм допустил ошибку: протокол обыска был составлен более ранним числом, чем ордер на этот обыск. Если бы на свидетельском месте был сам Сэм, все могло бы закончиться иначе. Но на свидетельском месте был Горацио, который при всем желании не мог поклясться, что Сэм просто перепутал дату во время составления протокола. Адвокат вцепился в нестыковку мертвой хваткой, прокурор испугался, как бы дело не закончилось оправданием, судья принял сделку, преступник получил меньше минимального срока.
Сегодня… Если б эти умники явились раньше! Но они, по закону подлости, явились именно тогда, когда ничего уже нельзя было исправить. Это дело Горацио вел с самого начала и все бумаги были в порядке. Вот только больной ублюдок, изнасиловавший и убивший девятнадцатилетнюю девушку, оказался осведомителем. Очень ценным осведомителем, посадить которого в тюрьму его «няньки» никак не могли позволить. Так что напрасно Горацио сейчас проверял все свои отчеты – он эту страницу не пропускал.
Ну кто мог знать, что на выходе из зала нас будут ждать? Четырнадцатилетняя сестра убитой с пистолетом в руках. Я до сих пор помню холод, разлившийся у меня вокруг сердца, когда девочка, всадив три пули в убийцу сестры, повернулась к Горацио. Стыдно признаться – я не помню, что он ей говорил. Я не слышал, я видел лишь дуло пистолета и рыжий затылок, и понимал, что я себе этого никогда не прощу.
- Не пора ли домой? – как можно нейтральнее спросил я, останавливаясь у заваленного бумагами стола. Горацио, упрямо сжав губы, продолжал долбить по клавишам печатной машинки.
- Горацио, послушай… - я взял стул, развернул его и сел рядом.
- Сэр, все в порядке, не стоит тратить на это ваше время, - практически таким же нейтральным тоном сказал он.
- Я только хотел сказать…
- …что я не виноват в том, что в протоколе не было страницы. Я знаю, лейтенант.
- Откуда? – только и смог спросить я.
- Ну, вы же меня в отдел не за красивые глаза взяли, - криво усмехнулся Горацио. – Ну, надеюсь, сэр, - тут же добавил он. И пояснил: - Я проверял. После вчерашнего… Короче, я проверил каждый листок в этом деле. Все было в порядке. До того, как дело проверили вы, сэр.
- Что ж, - примиряясь с услышанным, сказал я. – Теперь ты жаждешь мести?
- Нет, - скривив губы, мотнул головой Горацио. – В нашей профессии это непозволительная роскошь.
Я улыбнулся, а парень наконец поднял на меня взгляд. Признаться, мне стало не по себе – столько в нем было стариковской, всепонимающей усталости.
- Знаете, лейтенант, - меня чуть не передернуло от привычного обращения, сейчас прозвучавшего так отчужденно и казенно. – Я все-таки вдвое старше этой девочки, так что можете не беспокоиться – пистолетом размахивать не буду. Просто… Я не смогу доверять вам так, как раньше. Сэр.
Я снова тяжело вздохнул. Да, этого в принципе следовало ожидать.
- Если ты понимаешь, что с твоим отчетом все было в порядке, - осторожно сказал я, обводя глазами груды бумаг, - тогда зачем все это?
- Сэр, - Горацио наконец-то улыбнулся вполне искренне. – Так кто сказал, что я в принципе не могу ошибиться? А я сегодня, - он вновь стал серьезен, сошлись домиком брови, - довольно наглядно убедился, какова цена такой ошибки. Если мне придется задержаться на пару часов ради уверенности в том, что, даже если подобное когда-либо повторится, - Горацио искоса взглянул на меня, - то случится это не по моей вине… Думаю, это вполне приемлемая цена, - пожал плечами он.
- Может, ты и не будешь доверять мне так, как раньше, - помолчав, сказал я. – Но поверь – ты стал отличным копом, Горацио. Твои родители могут гордиться.
- Пожалуй, - двинув бровями и лизнув губы, сказал этот хитрец, - я подожду несколько лет, прежде чем поверить. Знаете, сэр, - он почесал затылок, - я считаю, если у кого-то возникает жажда мести, то это означает, что я работаю недостаточно хорошо. Там, где торжествует правосудие, мести вряд ли найдется место, - Горацио пожал плечами, слегка застеснявшись пафоса последней фразы, но я понимал, что он вложил в нее вполне искренние чувства. И пожалуй… Пожалуй, я был с ним согласен.
- Что ж, тогда не буду мешать вам работать, детектив Кейн, - шутливо отсалютовал я.
У порога я оглянулся. Горацио с прежним усердием перебирал бумаги, затем снова застучал по клавишам. «Там, где торжествует правосудие, мести вряд ли найдется место». Да, иногда старым ослам, вроде меня, приходится повторять прописные истины. И хорошо, когда есть кому повторить их с такой искренней верой.

@темы: драббл, фик, CSI: Miami

---

Робин Гуд

[Tinka1976]

Название: Робин Гуд
Автор:  Tinka1976
Фандом: CSI:Miami
Дисклеймер: Персонажи CSI:Miami принадлежат cbs
Рейтинг: PG
Размер: мини (1045 слов)
Герои: Горацио Кейн
Примечание: Нью-Йорк, 1 ноября 1984 года. POV Горацио. Цикл "Линия пунктиром". Написано на фест "Сто историй" ( fanfic100)

Нью-Йорк, 1 ноября 1984 года.

Нью-Йорк захлёбывался в мутных лужах, но дождь и не думал прекращаться, словно решил вылить разом все положенное на всю осень, поставить галочку в отчёте и отправиться на юг, отдыхать. Я тоже был бы не прочь отправиться куда-то, где тепло и сухо, где не будет хлюпать в промокшем ботинке вода при каждом нажатии на педаль.
Отто, кажется, дремал, удобно развалившись на пассажирском сиденье. В последнее время он всё чаще уступал мне место водителя – мол, тебе нужно набираться опыта. Но мне порой казалось, что он просто устал, и ждёт не дождётся Рождества, пенсии и переезда в Майами. Мне жаль было терять такого учителя и напарника, но что поделаешь – возраст.
Вчерашняя смена выдалась ужасно нервной, а Хэллоуин – каким-то злым. Хотя, может, мне просто так казалось из-за того, что теперь я смотрел на мир с другой стороны. Знакомые с детства кварталы открывали передо мной свое настоящее лицо, без прикрас. После этого мне с особой бережностью хотелось окунуться в атмосферу беззаботного детства, увидеть мир яркой волшебной страной, а не отвратительной клоакой, населённой одними отбросами. Впрочем, Отто учил меня видеть в них людей: в наркоманах и бомжах, проститутках, опустившихся стариках, склочных парочках…
- Ну-ка, притормози, Лисёнок, - сказал Отто, мгновенно просыпаясь.
Я усмехнулся, послушно останавливая машину возле гомонящей толпы, собравшейся на перекрёстке. Чутьё Отто никогда не подводило.
Мы вышли из машины; поправив фуражки и дубинки, неторопливо направились к эпицентру беспорядков. В половине случаев одного нашего появления оказывалось достаточно, чтобы остудить излишне горячие головы, и толпа рассасывалась сама собой.
В этот раз фокус не удался: смуглолицая пожилая женщина с характерной внешностью и в ещё более характерной пёстрой одежде продолжала голосить как ни в чём не бывало. С цыганами мы уже встречались – в пригородах Нью-Йорка жила довольно большая община. Попадались среди них и вполне приличные люди, но в основном закрепившая за ними дурная слава соответствовала действительности. Тем больше было наше удивление, когда мы поняли, что как раз цыганка обвиняет в краже кого-то, а не её обвиняют.
- Разойдись! – рявкнул Отто своим хорошо поставленным басом. – Так, мэм, спокойно и по порядку: что у вас случилось?
Я устроился под козырьком дома, чтобы мелкий моросящий дождь не попадал на мой блокнот, и приготовился записывать.
Цыганка продавала кожаную куртку. «От мужа осталась, муж помер, машиной сбило, детей кормить не на что, а тут, ромалы-ы-ы…». Вот эту самую куртку, которая сейчас надета на мужчине, в рукав которого она вцепилась, как клещ.
Этот мистер, одетый в какое-то драньё – цыганка потрясла затрапезным плащом, в котором явно две-три ночи переночевали на улице, - подошёл прицениться к куртке, причем в руках у него просматривалась солидная пачка денег, поэтому потенциальному покупателю добрая женщина уделила максимум внимания, несмотря на его невзрачный наряд.
Пощупав и осмотрев куртку, мужчина выразил горячее желание её примерить, а потому сунул свою пачку в карман плаща, снял его – и отдал подержать цыганке! В этом месте мне стало ужасно смешно, я уже с трудом сохранял серьёзное выражение лица, ибо догадаться о дальнейшем как раз труда не составляло.
Получив в руки плащ, в кармане которого лежала такая сумма – ей вовек не выручить такую за куртку, пусть и действительно хорошую, - цыганка, недолго думая, – «ой, бес попутал, как есть бес попута-а-ал!» - бросилась бежать. Пробежав пару кварталов, женщина остановилась и решила воочию убедиться в размере выпавшей ей удачи. И что же она обнаружила? Дыру! Огромную дыру в кармане плаща, сквозь которую «покупатель» преспокойно спрятал деньги в карман брюк.
С удвоенной скоростью цыганка кинулась обратно и, обежав несколько кварталов, нашла-таки обманщика, преспокойно идущего в той самой кожанке, которую она так неосмотрительно ему оставила.
Отто во время рассказа прикладывал колоссальные усилия, чтобы удержать непроницаемое выражение лица, я старался следовать его примеру.
- Что ж, - глубокомысленно заявил он, выслушав цыганку. – Придется нам проехать в участок.
- И мне? – с интересом спросил молчавший до тех пор «покупатель».
- И вам, - кивнул Отто, - как потерпевшему лицу…
Дальнейшее потонуло в отчаянных воплях, переходящих в пронзительный визг. Обманутую в лучших надеждах цыганку, сыплющую проклятиями, и донельзя довольного собой «покупателя» мы усадили в машину, и всю дорогу до участка я следил в зеркало заднего вида, чтобы они не подрались, а Отто рявкал на них время от времени, если их перепалка становилась уж слишком шумной.
- Вот ты и познакомился с «Робин Гудом», Лисёнок, - с усмешкой сказал Отто, когда мы снова выехали на патрулирование. Цыганка осталась в участке – потерпевший написал заявление о попытке кражи крупной денежной суммы, а вот его самого пришлось отпустить – законом не запрещено иметь дырявые карманы, и ждать сбежавшего продавца, который предпочёл невыгодный бартер честной сделке, «покупатель» тоже обязан не был.
- А причём тут Робин Гуд? – не понял я.
- Да мошенников таких зовут «Робин Гудами», - пояснил Отто. – Ну, вроде как они восстанавливают справедливость, обманывают только таких же мошенников, как они сами. Их обман работает только в том случае, если человек сам решит сжульничать. Будь честен, не гоняйся за лёгкой наживой – и ничего тебе не грозит.
Я покачал головой. Что-то было в этом неправильное. Восстанавливать справедливость с помощью обмана…
- Лисёнок, а мы куда едем-то? – вглядываясь в названия улиц, вдруг спросил Отто.
- Ну… - я ощутил, как у меня загорелись уши, но вздохнул и решительно сказал: - По домашнему адресу э-э-э… задержанной.
- Зачем? – как-то мягко осведомился Отто. – Ты что, поверил в её сказки, Робин Гуд из Квинса?
- Ну… - мне было стыдно. Я ведь мог бы сделать это и в свободное от службы время. – Слушай, Отто, а вдруг там правда дети? Есть же небольшая вероятность, что не всё она врала? Или убедимся, что никаких детей там нет, а куртка краденая, и совесть наша будет чиста.
- Да я ж не возражаю, - кивнул Отто. – Крути баранку, Робин Гуд.
- Я – не Робин Гуд, - спокойно, стараясь не показывать, насколько меня вдруг, ни с того ни с сего, задело это новое прозвище. – Я – полицейский из Нью-Йорка, я дал клятву служить и защищать. И ты сам меня учил: это распространяется на всех жителей этого города. Без исключений. И на эту цыганку тоже.
Я замолчал, глядя на дорогу.
- Ну, не дуйся, Лисёнок, - сказал Отто некоторое время спустя. – Ты прав. Конечно, ты прав.
Мне показалось, что он хотел добавить ещё какое-то слово, но постеснялся. Но мне – то ли от этого несказанного слова, то ли просто от неподдельного одобрения в голосе Отто – вдруг стало тепло-тепло, как будто я ехал не по осеннему Нью-Йорку, а по солнечному, жаркому Майами.

@темы: фик, мини, CSI: Miami

---

Драбблы от ferricent

[belana]

Фандом: Inception
Автор: ferricent
Переводчик: belana
Бета: Хрис
Ссылка на оригинал: ссылка
Разрешение на перевод получено
Рейтинг: G
Герои: Inception team
Жанр: джен
Дисклеймер: все принадлежит правообладателям
Примечание: несколько не связанных друг с другом драбблов, возможно, я переведу все. и я уже почти ушла с inception_kink, да-да.

Чужое место

Саммари: Ариадна имитатор, Юсуф координатор, Артур извлекатель, Кобб химик, Имс архитектор

– Как ты становишься выше? Меняется ведь не только твоя внешность, да? Как ты в буквальном смысле принимаешь другую форму? Как будто надеваешь костюм талисмана спортивной команды?
Ариадна улыбается Имсу своими собственными губами, потом принимает форму рыжей красотки.
– Секрет мастерства.
Рисуясь, она меняет одежду своего образа на спортивную куртку с названием выдуманной футбольной команды «Борцы с проекциями».
В зеркале она действительно ниже. Имс строит для команды миры, он специалист высшего уровня, но Ариадна – студентка второго курса театрального отделения – завораживает его.
– У тебя есть две минуты на то, чтобы изменить внешность так, чтобы мне потребовалось больше минуты на поиски, – говорит Артур, словно кого-то цитируя.
Сейчас она может выполнить и не такое задание.

+

Юсуф только качает головой.
– Я ненавижу, когда всё идет вкривь и вкось.
Артур в ярости – это видно. Юсуф знает: он ненавидит, когда в нем сомневаются. Но шеф тоже боится, так что Юсуф больше ничего не говорит. Нога у Артура перестает болеть (воспоминание о пуле в коленной чашечке стирается), но с таким же угрюмым выражением лица он мог бы истекать кровью в этом купе.
То же самое произошло в деле Стейна, и с Шеймусом, но Юсуф по-прежнему верит Артуру («потому что он лучший извлекатель»), а это означает, что ему необходимо доверие Артура. Быть хорошим координатором значит заботиться о своей команде, в снах, и в реальности.
Потом он немного немного повозится на кухне, отложив возвращение к своему коту. Домашняя еда всегда поднимала Артуру настроение.

+

– Как она умерла?
Склянка в руках Кобба даже не дергается – он слишком хороший специалист для этого – он держит пробирку под нужным углом довольно долго, капание концентрата кажется единственным движением во всем ангаре.
– Её отравили, – отвечает он сдержанным и тихим голосом.
– О.
Еще одна золотистая капля падает вниз.
– И, кстати, спасибо, – неожиданно добавляет Кобб.
– За что?
– Что не спрашиваешь, не я ли это сделал.

+

– В нашем деле туристам не место.
Роберт качает головой:
– Как еще я узнаю, что вы довели дело до конца? Я должен быть уверен, что Сайто лишит наследства обоих своих сыновей.
– Это правда не…
Артур её прерывает:
– Ариадна. Все нормально. Он прав. Передай Имсу, что Фишеру нужны копии его планов, и что начиная с этого момента он начинает тренировки по обмену сновидениями.
Роберт улыбается – он не пытается казаться злым, он всего лишь чувствует себя неловко, а ради награды, которую он пообещал Артуру, вся команда пошла ва-банк. Ему только надо вести себя аккуратно и выжить, да?
Четыре часа (восемнадцать минут) спустя он начал всерьез сомневаться, участвовать ли в этом проекте, пытаясь следить за гравитацией и пространственными искажениями, расположившись на полу совершенно невозможного казино.
Рулетка складывается в ленту Мёбиуса. Имс ухмыляется.
– Девять, красное. Удваиваем ставки? Думаю, этот бумажник чего-нибудь да стоит.
– Больше, чем ты думаешь.


Подсчет овец

Саммари: они считают овец

– Нет, я верю Юсуфу. Если он говорит, что ещё одна доза этой первоклассной бурды, принятая раньше, чем через неделю, уничтожит каждому из нас почки, я к ней не прикоснусь. Это всех касается.
– Но мне нужно работать над новым лабиринтом! А… А Артуру надо его запомнить! Тебе нужно тренироваться находить тайники объектов! У всех нас куча работы!
– О, мы по-прежнему можем использовать PASIV. Нам только нельзя принимать снотворное.
– И… что ты предлагаешь?

+

– Одна овца… Две овцы… Три овцы…
– Имс, это…
– Четыре овцы…
– Имс, это не… Это не овцы.
– Это определенно овцы. – Аллигатор переваливается через низкую изгородь. – Семь овец…
– Имс, следующий в очереди страус. До этого были две кошки, бизон и три покемона. И ни одной овцы.
– Это овцы, Артур. Просто они приняли другую форму.
– А, так это… специальная тренировка в имитации?
Копии Юсуфа и Сайто сделали колесо через ограду.
– Либо так, либо я считаю, что овцы – это клише.

+

– Ариадна, где овцы? И что ты вообще считаешь?
– Ранняя викторианская, поздняя викторианская, псевдовикторианская, французская кованая, рейки, китайские ворота начала века…
– Ариадна? Где все овцы? Что ты вообще считаешь?
– Разные стили оград. О, вон стим-панк!

+

– На каждой костюмчик. Крохотные овечки в костюмах. Все. Я не… я глазам не верю.
– Ариадна, пожалуйста, пожалуйста, не говори Имсу.

+

– Почему твои овцы прыгают через железнодорожные пути?
– Долгая история. Спи давай.

@темы: драббл, перевод, Inception

---

[Multigen]

Мультифандомная командная игра объявляется открытой!

Правила игры:

1. Общие положения

1.1 Мультифандомная командная игра проводится сообществом Multigen.

1.2 Работы выкладываются в сообществе анонимно под командными никами.

1.2.1 До окончания голосования работы, участвующие в мероприятии, не могут выкладываться нигде, кроме сообщества Multigen и закрытых дневников команд. Запрещено также раскрывать авторство работ до окончания голосования.

1.3. Набор команд, участвующих в мероприятии, закрывается 10-го февраля.

1.3 Команда-победитель, а также победители в каждой отдельной категории определяется читательским голосованием (см. ниже).

2. Участники и задания

2.1 В каждой команде играет минимум 12 человек. Состав команды не раскрывается до окончания голосования.

2.2 Команды получают следующие задания:

1 апреля: Клип на свободную тему, фандом по выбору команды
4 апреля: Авторский фик или перевод по фандому «Шерлок Холмс»
7 апреля: Авторский фик или перевод по фандому “Firefly/Serenity”
10 апреля: Рисунок на свободную тему, фандом по выбору команды
12 апреля: Авторский фик или перевод по фандому «Звездные войны
15 апреля: Авторский фик по фильму или сериалу на выбор команды
18 апреля: Коллаж на свободную тему, фандом по выбору команды
20 апреля: Авторский фик или перевод по фандому Вавилон-5
23 апреля: Авторский фик по фандому «Отблески Этерны»
26 апреля: Рисунок или коллаж к одной из текстовых конкурсных работ
28 апреля: Авторский фик или перевод по фандому «Сага о Форкосиганах»
1 мая: Авторский фик по книге или серии книг на выбор команды.

Перечень заданий и сроки их выполнения могут быть изменены со соглашению с капитанами команд. Окончательный список должен быть утвержден до 10-го февраля.

2.3 Требования к фикам

Минимальный объём авторского фика и перевода (в данном случае – объём оригинального текста перед переводом) 500 слов, максимальный размер не устанавливается, но имейте совесть.

Рейтинг работ – не выше R.

Основной жанр произведения - джен, второстепенными могут идти любые жанры.

Фики каждой команды должны быть ориентированы на раскрытие девиза, выбранного командой.

Команда может выложить не более трех переводов.

Команда может выложить один кроссовер.

2.4 Требования к клипам и коллажам

Выбор фандома (фандомов) для клипов ничем не ограничен.

Запрещается использование в своих работах чужого фанарта как основы для своего.
В клипах разрешается использование чужого фанарта только с разрешения автора фанарта.

Рисунки и коллажи на свободную тему не могут являться иллюстрациями ни к фикам команды, ни к каким-либо другим фикам.

Рейтинг работ – не выше R.

3. Сроки проведения

3.1 Первый день выкладки работ - 1 апреля 2011. Голосование за работы в отдельных номинациях начнется 1 апреля и продлится и продлится до 15 мая 2011. Голосование за приз зрительских симпатий среди команд начнется 1 мая и продлится до 15 мая

3.1.1 Распределение заданий - сугубо внутрикомандное дело.

4. Выкладка работ

4.1 Работы будут выкладываться в сообществе Multigen с 1 апреля по 1 мая 2011 года по расписанию, указанному в п. 2.2.

4.2 Работы команд выкладывают либо члены данной команды (капитан команды), либо администрация (если по какой-то причине команда не может сделать этого сама) под единым командным ником. При оформлении работ действуют стандартные правила сообщества, кроме того, добавляется тема «Мультифандомная игра-2011».

5. Оценка работ и определение победителей

5.1 Победители по номинациям, а также победитель среди команд определяются тайным голосованием, с помощью специальных форм для голосования, которые будут созданы в сообществе.


5.5 Участники команд могут писать рецензии и отзывы на конкурсные фики в своих личных дневниках и журналах, но открытая и навязчивая агитация "против" или "за" какую-либо команду и призывы проголосовать "против" или "за" какую-либо из работ недопустимы и будут караться баном.
Кроме того, активная агитация косвенно раскрывает состав команд.

6. Модерирование игры и штрафные санкции

6.1 Если из какой-то команды уйдут участники или количество участников станет меньше разрешённого минимального, то команда имеет право пригласить нового игрока, либо будет объявлен повторный набор в эту команду.

6.3. Тексты и арт, нарушающие общие правила сообщества, снимаются с игры.

6.2 За намеренное и/или демонстративное (запись на любом доступном ресурсе) разглашение авторства фиков, арта и/или составов команд до завершения игры, участник карается баном на сообществе. Задание, авторство которого разглашено, снимается с игры.

В этой теме можно записываться участникам, администрация пришлет вам ссылку на закрытую тему для распределения по командам.
UPD: Если вы записались, а вам в течение суток не пришло письмо, пожалуйста, напишите об этом emerald на u-mail.

Коды баннеров:
большой

<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~multi-gen/p153485594.htm"><img src="http://savepic.ru/2280666.gif"></a></div>

средний

<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~multi-gen/p153485594.htm"><img src="http://savepic.ru/2270428.gif"></a></div>

маленький

<div align="center"><a href="http://www.diary.ru/~multi-gen/p153485594.htm"><img src="http://savepic.ru/2263260.gif"></a></div>

 

запись создана: 31.01.2011 в 20:37

@темы: мультифэндомная игра-2011, организационное

---

[belana]

* * *
Фандом: Inception
Автор: Anon
Переводчик: belana
Бета: Хрис
Ссылка на оригинал: ссылка
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Рейтинг: G
Герои: Inception team
Жанр: джен
Дисклеймер: все принадлежит правообладателям
Саммари: заказ с inception_kink - все дразнят Кобба, потому что он похож на того парня из "Титаника"

1

- Так вот, я на днях пересматривал «Титаник»… Не смейтесь, это отличный фильм! – Последняя реплика была адресована практически всем присутствовавшим в ангаре. Он продолжил, не обращая внимания на хихиканье. – Я досмотрел до сцены в машине, когда до меня дошло.
Юсуф замолчал. Он дождался, пока Кобб не переспросил со страданием в голосе:
- Что дошло?
- Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты очень похож на Джека?
Смешки стихли.
- Просто одно лицо. Только… старше. И с бородкой.
Кобб открыл рот. Закрыл его. Кобб не смог выдавить ни слова, а остальные заговорили одновременно. Дом нахмурился. Возможно, у него даже дернулась щека, но Юсуф не был в этом уверен.
Но он был уверен в том, что придумал отличную шутку, понятную маленькой такой компании.
И это было прекрасное чувство.

2

В четверг утром Кобб и Артур были в ангаре одни, дожидались остальных. Артур раскачивался на стуле, стоявшем на двух ножках, пил кофе из огромной чашки и просматривал материалы на последнего клиента.
Кобб решил разобрать бардак на столе.
На стопке газетных вырезок он обнаружил записку, написанную чрезвычайно элегантным почерком.

Ты должен знать: я никогда не сдамся, Дом.

Дом скрипнул зубами, обернулся, успев заметить едва заметную ухмылку Артура.
- И я не разожму твои ледяные пальцы, - совершенно серьезно заявил этот нахал.
Кобб снял записку и бросил шарик в Артура.
Он приземлился у ног самодовольного координатора.
- В следующий раз я попаду.

3

Поскольку Ариадна сидела за рулем, то музыку выбирала тоже она. Всё было спланировано заранее, поэтому диск был загружен до того, как ребята сели в машину.
Когда они выехали, Ариадна бросила взгляд в зеркало заднего вида. И ухмыльнулась. Вот оно.
- Тебе понравится, - сказала она Коббу, сидевшему на месте штурмана, и выкрутила громкость до максимума.
Из колонок раздался голос Селин Дион. Но очень скоро её заглушил вероятно самый тугоухий хор в истории человечества.
- Ю-ю-ю-у-у-ур хи-и-и-и-ир… - Имс.
- Зерз нати-и-и-и-ин ай фи-и-и-и-а-а-а-ар… - Юсуф.
- Энд ай ноо-о-о-у-у-у… - Артур, Ариадна.
- Зет май харт ви-и-и-и-ил го-о-о-у-у-у о-о-о-он… - вместе.
Когда они добрались до места, Кобб вынул диск и сломал его пополам.
За это на обратном пути он был вынужден слушать а капелла версию того же самого.

4

- Имс. Это шутка такая, да?
- Тихо, испортишь момент. Я лечу, Дом!
Это должна была быть тренировка. Но Имс воссоздал «Титаник» вплоть до мельчайших деталей (видимо, благодарить надо было Ариадну). А выбранный им образ был страшно похож на Кейт Уинслет.
У Кобба опять задергалась щека (Юсуф на это даже деньги ставил).
Прежде чем проекции успели столпиться вокруг них, Кобб достал из кармана пистолет и выстрелил ухмылявшемуся Имсу в голову.
Потом прыгнул за борт и утопился.

5

Незадолго до Рождества Кобб получил большую посылку из Японии. Кроме подарков для Филлипы и Джеймса там оказалась коробка, адресованная лично Коббу. Под слоями папиросной бумаги он обнаружил записку и костюмы, которые Леонардо ди Каприо носил, играя Джека.

Дом,

Если похудеешь, то они будут тебе как раз в пору. Жду фотографий. И не забудь побриться.

Передавай привет детям.

Сайто

@темы: драббл, перевод, Inception

---

[Multigen]

Первая редакция правил мультифандомной игры. Вопросы, комментарии, замечания, исправления и дельные предложения всячески приветствуются.

1. Общие положения

1.1 Мультифандомная командная игра проводится сообществом Multigen.

1.2 Работы выкладываются в сообществе анонимно под командными никами.

1.2.1 До окончания голосования работы, участвующие в мероприятии, не могут выкладываться нигде, кроме сообщества Multigen и закрытых дневников команд. Запрещено также раскрывать авторство работ до окончания голосования.

1.3 Команда-победитель, а также победители в каждой отдельной категории определяется читательским голосованием (см. ниже).

2. Участники и задания

2.1 В каждой команде играет минимум 12 человек. Состав команды не раскрывается до окончания голосования.

2.2 Команды получают следующие задания:

1 апреля: Клип «Визитная карточка»
4 апреля: Авторский фик или перевод по фандому «Шерлок Холмс»
7 апреля: Авторский фик или перевод по фандому “Firefly/Serenity”
10 апреля: Рисунок на свободную тему
12 апреля: Авторский фик или перевод по фандому «Звездные войны
15 апреля: Авторский фик по фильму или сериалу на выбор команды
10 апреля: Рисунок или коллаж к одной из текстовых конкурсных работ
20 апреля: Авторский фик или перевод по фандому Вавилон-5
23 апреля: Авторский фик по фандому «Отблески Этерны»
26 апреля: Коллаж на свободную тему
28 апреля: Авторский фик или перевод по фандому «Сага о Форкосиганах»
1 мая: Авторский фик по книге или серии книг на выбор команды.

2.3 Требования к фикам

Минимальный объём авторского фика и перевода (в данном случае – объём оригинального текста перед переводом) 1 000 слов, максимальный размер не устанавливается, но имейте совесть.

Рейтинг работ – не выше R.

Основной жанр произведения - джен, второстепенными могут идти любые жанры.

Фики каждой команды должны быть ориентированы на раскрытие девиза, выбранного командой.

Команда может выложить не более трех переводов.

Команда может выложить один кроссовер.

2.4 Требования к клипам и коллажам

Выбор фандома (фандомов) для клипов ничем не ограничен.

Запрещается использование в своих работах чужого фанарта как основы для своего.
В клипах разрешается использование чужих работ только с разрешения автора этих работ.

Рисунки и коллажи на свободную тему не могут являться иллюстрациями ни к фикам команды, ни к каким-либо другим фикам.

Рейтинг работ – не выше R.

3. Сроки проведения

3.1 Первый день выкладки работ 1 апреля 2011. Голосование за работы в отдельных номинациях начнется 1 апреля и продлится и продлится до 15 мая 2011. Голосование за приз зрительских симпатий среди команд начнется 1 мая и продлится до 15 мая

3.1.1 Распределение заданий - сугубо внутрикомандное дело.

4. Выкладка работ

4.1 Работы будут выкладываться в сообществе Multigen с 1 апреля по 1 мая 2011 года по расписанию, указанному в п. 2.2.

4.2 Работы команд выкладывают либо члены данной команды (капитан команды), либо администрация (если по какой-то причине команда не может сделать этого сама) под единым командным ником. При оформлении работ действуют стандартные правила сообщества, кроме того, добавляется тема «Мультифандомная игра-2011».

5. Оценка работ и определение победителей

5.1 Победители по номинациям, а также победитель среди команд определяются тайным голосованием, с помощью специальных форм для голосования, которые будут созданы в сообществе.


5.5 Участники команд могут писать рецензии и отзывы на конкурсные фики в своих личных дневниках и журналах, но открытая и навязчивая агитация "против" или "за" какую-либо команду и призывы проголосовать "против" или "за" какую-либо из работ недопустимы и будут караться баном.
Кроме того, активная агитация косвенно раскрывает состав команд.

6. Модерирование игры и штрафные санкции

6.1 Если из какой-то команды уйдут участники или количество участников станет меньше разрешённого минимального, то команда имеет право пригласить нового игрока, либо будет объявлен повторный набор в эту команду.

6.3. Тексты и арт, нарушающие общие правила сообщества, снимаются с игры.

6.2 За намеренное и/или демонстративное (запись на любом доступном ресурсе) разглашение авторства фиков, арта и/или составов команд до завершения игры, участник карается баном на сообществе. Задание, авторство которого разглашено, снимается с игры.

@темы: организационное

---

[melmari]

Название: Одиночество
Автор: melmari
Персонажи: Дин
Рейтинг: G
Жанр: angst
Дисклеймер: Крипке хозяин
Статус: завершен
Предупреждение: автор сам не знает, стоит ли ему писать.

Отец уехал на работу. Его оставил в мотеле - последняя охота была тяжелой, они еле выбрались. Бок все еще болел, да и голова кружилась, особенно если резко встать - тогда в глазах темнело на несколько секунд, и приходилось шарить руками в воздухе, искать стену. Когда "стеной" стало плечо отца, Дин окончательно понял, что с собой его не возьмут. Отец просто посмотрел, как он это обычно делает - взгляд командира, начальника, взгляд, который не обсуждается. В такие моменты Дин ненавидел свое тело, всю существующую нечисть, в особенности ту, что его потрепала, и этот взгляд тоже. Он не оставлял выбора. То, что существовало за этим взглядом, пугало, оно ворочалось на границе подсознания, готовое вылезти наружу во всей красе, когда за отцом закроется дверь. "Он может не вернуться" - и эта мысль заставляла внутренности сжиматься в клубок, она запускала туда когтистый кулак и выворачивала его наизнанку, до того самого момента, пока отец не возвращался. Поэтому он выдавливал кривую усмешку, привычное: "Справлюсь", и отворачивался.

Дин прислушался: за окном прощально рыкнула отъезжающая машина. Проглотил вязкий комок в горле. Когда Сэм ушел, ждать отца с охоты стало тяжелее. Или он просто вырос? Вырос, и не верит в супергероев. Нет, он до сих пор точно знает - их отец куда круче Бетмена, только вот жизнь - не фильм и не мультик. Больше нет. И настоящие герои имеют слишком большую вероятность умереть в каком-нибудь мерзком заброшенном подвале. А в детстве ему казалось - он просто не может не вернуться. Иначе зачем тогда все? Когда он говорил Сэму в шесть, девять, одиннадцать, пятнадцать, восемнадцать лет: "Он скоро приедет, можешь не волноваться" - он верил в это. Пожалуй, это было единственное хорошее, во что он верил, кроме Сэма, конечно. Потому что жизнь без отца просто нельзя было себе представить. Это все равно, что поверить в существование ангелов, он-то точно знает, что их не бывает. Бредовей ангелов только снежный человек. В детстве мир вообще был как-то проще, понятней. Он особо не задумывался, как все устроено, наверно, потому, что его все устраивало. А сейчас ему двадцать пять, и Сэм бы удивился, узнав, что в свободное время он начал читать не комиксы, а Курта Воннегута. Что-то в парне было сумасшедшее, как и его жизнь, Дину нравилось, как описаны люди - у всех свои заморочки, странности. Будто бы становилось приятно, что не у него одного такая свихнувшаяся семейка, что у обычных людей бывают и побольше тараканы в голове.

Он знал, что надо делать. Проверил комнату, проверил дорожки соли, проверил оружие. Обычный ритуал. Стало и вправду спокойнее. Потер ушибленные ребра и забрался с ногами на кровать, разворачивая чизбургер. Прикинув, что выбора у него два - либо слушать до отупения Led Zeppelin ( Сэм смеялся, но их музыка правда успокаивала, заставляла забывать о проблемах - он просто слушал и все. Как тот чувак из "Заводного апельсина" - не то, чтобы Дин сравнивал себя с этим чокнутым, но по описанию ему казалось, что он также слушает свой классический рок, как тот - своего Бетховена. Впрочем, когда Дин прочитал эту книгу, он в который раз уверился: "Нечисть понять можно, людей - нет"), либо дочитывать "Колыбель для кошки". Книга лежала рядом, а за плеером надо было лезть в рюкзак, и лень, конечно же, победила. Очнулся он, только когда за окном уже стемнело. Очнулся, потому что вспомнил один день - Сэму было лет шесть, отец оставил их с Бобби почти на три месяца. Когда он вернулся, уставший, небритый, издерганный; наклонился, чтобы обнять мелкого, тот испугался. Дин сначала не придал этому значения, но в какой-то момент отрывок из начала книги заставил его передернуться. Вот этот отрывок: "А тут он опустился на колени около меня, на ковер, и оскалил зубы, и завертел у меня перед глазами переплет из веревочки: "Видал? Видал? Видал? - спросил он. - Кошкина колыбель. Видишь кошкину колыбель? Видишь, где спит котеночек? Мяу! Мяу!" Поры на его коже казались огромными, как кратеры на луне. Уши и ноздри заросли волосом. От него несло сигарным дымом, как из врат ада. Ничего безобразнее, чем мой отец вблизи, я в жизни не видал. Мне и теперь он часто снится."

Дин вспомнил, как Сэм тогда плакал и бился в истерике, как хватался за него руками. Он просто не узнал отца. А тот, как будто впервые за все остальное время, смутился и расстроился - не потому, что Сэм его не узнал, а потому, что он испугал собственного сына. Редкий пример того, что отец не всегда считал себя правым. Слишком редкий пример. Дин не знал, почему этот отрывок вдруг задел его - эти персонажи не имели ничего общего с их жизнью. Читать дальше расхотелось. Вернулось тягучее и вязкое чувство тревоги за отца. Дин специально сдерживал его тягучим и вязким - если бы не сдерживал, не был бы Винчестером. Он давно научился прятать то, что нормальные люди называют "внутренним миром". Он называл это "личным пространством", и туда входило все, начиная от внешнего пространства - не стоит подходить слишком близко без веского повода, заканчивая самыми глубокими мыслями и желаниями. Особенно хорошо он прятал "стыдные", "бабские" моменты, которые так любил Сэмми - всякие просьбы о помощи, разговоры по душам, признания в любви (еще чего не хватало), печальные взгляды, любимых актрис и тому подобную чушь. Прятал так же хорошо от других, как и от себя. И в целом чувствовал себя прекрасно.

Дин встал с кровати, постоял, слегка покачиваясь, пока в голове не прояснилось, подошел к рюкзаку, вынул плеер. Сел, потер переносицу, подумал, что, должно быть, было бы неплохо сделать из всего этого фильм. Люди с такого тащатся. Вид сверху - камера - мотор - одинокий парень, сидящий в одиноком мотеле, ждущий одинокого отца, который пошел спасать чьи-то жизни. Только Сэм больше не вписывается в сценарий. Даже не понятно, хорошо это или плохо. Вообще-то, Дин редко себе позволял фантазировать - этим занимаются те, кому больше делать нечего, или маленькие дети. Но сегодня ему было нечего делать. И хотелось побыть ребенком, как это не глупо. Хотелось достать хлопья с полки, залить молоком и позвать Сэма ужинать. Хотелось, чтобы отец пришел веселый и не слишком помятый, потрепал по голове мелкого и сказал, что завтра - день тренировок. Если день тренировок, значит, он будет дома.

Он был бы рад просто знать, что с ними все в порядке. Сэм не брал трубку уже который месяц. Дин знал, что он учится, что у него друзья, но было как-то не по себе. Последнее время самым страшным словом стало слово "вдруг", оно возникало независимо от его желания где-то на задворках сознания, глухим стуком отдавалось в голове и даже сердце - хотя он не любил это слово - "сердце", он вообще не любил размышлять о том, что ему плохо - не в физическом плане, а в каком-то еще. Это был один из "стыдных моментов". Он и не размышлял, это просто было. Когда Дин закрывал глаза, слово "вдруг" царапалось в веки с внутренней стороны, и ему приходилось открывать их. Из-за этого было сложно заснуть, даже если он с ног валился - все равно сложно. В темноте слишком много смерти, причем смерти неожиданной, смерти "вдруг" (оттого и слово страшное), а смерть и Сэм у него не сочетались, совсем. Странно - он часто думал, что отец может не вернуться с охоты, но совсем не мог думать о том, что с Сэмом что-то может случится. Думать об отце было мучительно, думать о Сэме - невозможно.

Дин был четко уверен, что своей смерти он не боится. С самого детства. Мысли о ней не пугали, не заставляли одежду липнуть к спине. У него были эти заезженные безусловные рефлексы - отдернуть руку от утюга, откатиться в сторону, когда нападают, только это скорее страх боли - на подсознательном уровне. На сознательном он и боли не особо боялся. Лет в пятнадцать, в разгар своего подросткового бунта, он кидался на все подряд, он отрывался по полной, он все попробовал. Только никогда не мог зайти за ту черту, где другим становилось по-настоящему больно. Он мог тысячу раз обижать Сэма, сильно обижать, но границы того, что он мог себе позволить - эти границы не расширялись. Сэм часто говорил, что он не выдерживает ответственности за все эти жизни, которые им приходится спасать. Дин бы без ответственности не смог жить - за брата, за отца, за работу. Это было смыслом его жизни - отними - он будет как герои "На западном фронте без перемен" Ремарка - те, что не успели приспособиться раньше, и уже никогда не приспособятся. У них отняли войну - единственное, что они умели. В прошлом не за что держаться. Среди обычных людей он всегда чувствовал себя фриком. Это даже нравилось, но отними у него работу - в широком смысле - он бы почувствовал себя выброшенным на неизвестную планету.

Ночь двигалась медленно, как подстреленная нечисть, будто она истекает кровью. Дин ждал с улицы звуков подъезжающей машины, слушал царапающее слово "вдруг", которое, как маятник, раскачивалось в голове, слегка дрожал от сквозняка, продувающего обшарпанный номер, но не замечал его. Мысли были тяжелыми и скомканными, почему-то хотелось напиться, чтобы заснуть и ничего не помнить, но спать не хотелось, а напиваться было нельзя и нечем. Он смотрел на стену напротив, на убогую тумбочку, на подтекающий потолок, и думал о том, что завтра все будет намного, невообразимо, бесспорно лучше - он пороется в газетах, посмотрит дурацкий фильм, дождется отца, может быть, попробует позвонить Сэму. Он думал о том, что завтра все будет также, но намного, невообразимо лучше. Дин думал, что завтра будет также, но просто намного лучше. Новый день - новая жизнь, так ведь? Он думал, что завтра будет также, но просто лучше. Что можно будет пройтись до местного бара, поболтать с кем-нибудь. Завтра будет также, но лучше. Можно дочитать книгу - интересно же, чем закончится. Дин сидел на кровати, и думал, что завтра все будет также.

Было бы неплохо сделать из всего этого фильм. Вид сверху - камера - мотор - человек, на застеленной мотельной кровати, руки небрежно лежат на коленях, слегка наморщенный лоб, несколько отсутствующий взгляд. Плеер лежит рядом, он его так и не включил. Он его так и не включит сегодня.

@темы: драббл, фик, Supernatural

---

Фанфик: "Дети и игрушки" (Хеллбой, G)

[фрау Марвин]

Название: Дети и игрушки
Фандом: "Хеллбой" Гилльермо дель Торо
Автор: фрау Марвин
Персонажи: Рэд, Лиз
Рейтинг: G
Предупреждение: бэйби!фик
От автора: не знаю, как Рэд и Лиз познакомились в первоисточнике, так что это AU.

- Ай!
Хеллбой навис над обидчицей, потирая левое колено. Желтые глаза и сжатые кулаки Лиз не испугали, она готова была еще раз его пнуть, если будет необходимо.
- Ты на меня чуть не наступил!
- Что вообще здесь делает маленький клоп-вонючка? Скажи спасибо, что я тебя заметил в последний момент!
- Я играла.
- В коридоре? По нему, между прочим, большие страшные дядьки идут на задание, иногда даже бегут, и не рассчитывают на препятствия в виде вредных девчонок. Ай!
- Это тебе за клопа, - Лиз нахмурила брови, - и я совсем не маленькая, мне уже пять лет. Просто ты слепой, мышиные глазки.
- Ах так, - Рэд поднял ее за лямки комбинезона и поднес к своему лицу, - ты в мой кулак помещаешься. И я тебя съем, как котенка.
Хеллбой дернул хвостом и сделал страшную гримасу. Его рука и девочка, болтавшая ногами в метре над полом, мгновенно воспламенились. Огня демон не испугался, но от неожиданности разжал пальцы. Лиз мягко приземлилась на попу и обиженно зыркнула на него через голубоватое пламя черными глазищами.
- Кошек не едят.
- А ты не путайся под ногами, если не хочешь, чтобы я это тебе продемонстрировал, ням-ням.

***

- Фу, по-моему, это кошки тебя скоро съедят.
- Нечего тебе делать в моей комнате.
Лиз внимательно смотрела под ноги, чтобы не споткнуться о кошачьи миски.
- Сколько у тебя их, пятьдесят?
- Где Бюро набирает таких зануд?
- Ты их не ешь, - уверенно заявила девочка, окинув комнату пристальным взглядом.
- Может, откармливаю?
- Неа.
Лиз стянула с плеч рюкзачок, тот подозрительно тяжело осел на пол.
- Что в нем? - насторожился Хеллбой.
- Ничего.
Очертания предмета в детской сумке показалось Рэду знакомым. Неужели... Демон проворно схватил рюкзак и расстегнул молнию.
- С ума сошла?! Это же пистолет!
- У Меннинга стащила, - пожала плечами девочка. - Он на предохранителе.
- Зачем? - Догадка заставила рога Хеллбоя поползти к макушке. - Пришла кошек спасать? Черт, в меня стрелять собиралась!
- У меня был запасной план.
Лиз достала из кармана шоколадку, к которой была приколота записка, собранная из вырезанных газетных букв: "У НаС ТвоИ КОНфеТы. ОтПусТи Котят."
- Будешь?


- А что делает этот человечек?
- Убивает монстров.
- Лучше, чем ты?
Рэд с азартом жал на кнопки, управляя героем на экране.
- Что? - он рассеяно глянул на Лиз, примостившуюся рядом с белым котом на руках. - Лучше меня никого нет.
В этот момент его персонажу крепко досталось из лазерной пушки.
- Дерьмо!
- Плохое слово! - сказала девочка с видом арбитра, показывающего желтую карточку.
- Отстань.
- Если бы ты сам, по-настоящему, так стрелял, - заявила Лиз, - тебя бы давно поджарили.
- Замучились бы - я огнеупорный!
- Как я?
- Из-за тебя меня точно поджарят - ты отвлекаешь!
- Мне скучно.
- Тогда... болей за меня. Видишь, я прошел канализацию.
- Хорошо, мы будем болеть за тебя вдвоем с Пушистиком.
Лиз подула коту в мордочку, он дернул ушами и прищурился.
- Будете болеть молча - дам поиграть.
- Договорились!

***

- Красный, ты сказал, что мы будем вместе играть, а сам джойстик не отдаешь.
- Не мешай.
- Тогда я ухожу. И Пушистика заберу.
- Ага.
Через час с небольшим на экране побежали титры.
- Дошел до финала! Дошел!
Хеллбой понял, что разделить радость не с кем - девочка ушла, а коты где-то прятались. Проголодавшись, он вышел в коридор. Заодно надо проверить, чем там занят Эйб. Сзади раздался странный звук. Демон оглянулся, но никого не увидел.
Звяк-звяк.
Что за черт.
Звяк-звяк.
Ох, ты ж..! По плиткам пола за ним волочились крепко привязанные к красному хвосту три консервных банки от кошачьей еды.

@темы: фик

---

[Multigen]

Уважаемые сообщники, пожалуйста, ответьте в комментариях на три простых вопроса.
1. Хотите командную мультифандомную игру?
2. Если да, то что на нее готовы делать: писать, переводить, делать клипы, арт...
3. ... и за какой фандом. Огласите весь список, пожалуйста.
Заранее спасибо.

запись создана: 19.01.2011 в 20:16

@темы: организационное

---

Авки, "Подпольная империя"

[не убегайте, пацаны]

аватарки по "Подпольной империи"
едва ли они тянут на высокое искусство, но тем не менее)

16 шт., 100х100

+++

1. 2. 3. 4. 5. 6.

7. 8.

9. 10. 11.

12. 13. 14.

15. 16.

+ Лаки Лучиано (версия "Подпольной империи" и "Лаки Лучиано" 1973г.)
8 шт., 100х100

+++

1. 2. 3. 4.

5. 6. 7. 8.

@темы: Boardwalk Empire, аватарки

---

"Утренний кофе"

[феникс периода полураспада]

Название: "Утренний кофе"
Фандом: FMA
Автор:  ~Птаха~
Герои: Рой Мустанг, Лиза Хоукай
Рейтинг: G
Саммари: 1908год. Ишвар. Раннее-раннее утро. "Кофе, лейтенант?..."

@темы: Fullmetal Alchemist, рисунок

---

[emerald]

Название: "У меня за спиной"
Фандом: Firefly/Serenity
Автор: Изумрудная змея
Бета: belana
Рейтинг: PG-13
Герои: Джэйн, Зои и все остальные
Жанр: юмор
Саммари: Зои не в восторге от нового члена команды.
Предупреждение: диалоги. Сплошные диалоги.
Дисклеймер: все принадлежит Джоссу Уидону и каналу "Fox".

– При всем уважении, сэр… вы в своем уме?
– Дай подумать. Мы взяли добычу, отбились от плохих парней и наняли одного отличного плохого парня. И все это – благодаря моему выдающемуся интеллекту. Так что – да, Зои, я в своем уме. Более чем.
– Капитан, сэр… Этот тип, Джэйн, продал своего напарника за лишние три процента добычи и собственную каюту. Черт, он застрелил своего напарника прямо у нас на глазах! Вы хотите, чтобы такой человек прикрывал вам спину? Я – нет. Что будет, если завтра кто-то предложит ему пятнадцать процентов и зеркало во всю стену?
– Не предложит. Он не стоит пятнадцати процентов.
– Он и десяти не стоит.
– Да? Я что-то не слышал, чтобы ты сбивала цену, пока я торговался. Зои, я тебе обещаю, если кто-то на моих глазах начнет переманивать Джэйна, я пристрелю его раньше, чем он сообразит, о чем, собственно, речь. И что-то мне подсказывает, что времени у меня будет достаточно. Я тебя успокоил?
– Нет. Вы меня успокоите, если пообещаете пристрелить его прямо сейчас.
– Возможно. Но, если ты заметила, парень и сам неплохо обращается с пушкой, а она у него здоровенная. Есть шанс, что он пристрелит меня раньше, чем я его. Конечно, это докажет тебе, что он стоит своих десяти процентов, но я не так уж рвусь убеждать тебя в том, что я хороший бизнесмен. Давай ты просто поверишь мне на слово?
– Прекрасно. Всегда мечтала летать на одном корабле с двухметровой тяжеловооруженной гориллой. Когда он будет показывать вам свою коллекцию отрезанных ушей, не визжите слишком громко.
– У него есть коллекция отрезанных ушей? Правда?
– Вы внимательно на него смотрели, сэр? Как ее может не быть?
– Зои, я же его не корабельным священником нанял. Хороший наемник должен внушать страх. И потом, у меня уже есть пилот и механик, которые носят одежду в цветочек. На этом корабле срочно нужен еще один источник тестостерона, кроме нас с тобой.
– На вашем месте я бы на это не рассчитывала… сэр. Когда человек таскает с собой такую гору оружия, это говорит только об одном – ему есть что компенсировать.

– По-моему, он очень милый.
– Кейли, он самый ужасный из всех людей, которых ты когда-либо считала «очень милыми». Что ты нашла в нем хорошего, скажи, пожалуйста?
– Не знаю… Он так трогательно относится к своей маме.
– Как, у него есть мама?
– А что в этом такого?
– Всегда думала, что тролли рождаются из камня. Век живи, век учись.
– Ты злая.
– А ты, я смотрю, уже успела с ним переспать.
– Вовсе нет! Если хочешь знать, он мне сказал, что я похожа на его сестру. На нескольких его сестер.
– То есть это чудовище еще и не единственное в своем роде? Все лучше и лучше.
– И еще он погнул для меня железную трубку, чтобы я могла сделать вешалку у себя в каюте.
– А свою коллекцию отрезанных ушей он тебе уже показывал?
– Нет. А что, у него…
– Поверь мне.

– Это… большая штука.
– Не то слово, брат. И знаешь, что мне в ней больше всего нравится? Она простая, без наворотов. А на штыке можно жарить отличный шашлык, я пробовал. И стволу ни хрена от этого не делается.
– Здорово. Знаешь, Зои думает… это она думает, не я, заметь… что ты собираешь эти… большие штуки, потому что… как бы это сказать… компенсируешь.
– Ага.
– Что, правда?
– Точно. Вот долетим до места, пойдем с капитаном на дело, а там – куча парней, и у каждого по стволу. Если я их всех быстро не компенсирую, хана мне будет.
– Да, конечно. Да.
– Зои – отличная баба. И задница что надо. Я думал, она туда подкладывает что, потом пощупал – нет, все натуральное.
– Ты – что? Ты… Джэйн, знаешь, Зои – моя жена.
– Что, серьезно? Круто.
– Да. И, пойми меня правильно, но мне не нравится, когда посторонние парни щупают ее задницу.
– А уж ей как не нравится! Чуть приклад мне не сломала.
– При… приклад?
– Ну, я прикрыл, куда она била. Не первый год живу. Слушай, а у нее от природы зад такой формы, или она качается?
– Качается?
– По всякому бывает. У меня, например, бицепсы сами по себе мощные, а пресс качать надо. Кстати, надо будет в грузовом отсеке скамейку для жима лежа собрать. Блины-то для штанги я всегда с собой вожу…

– Слышь, Зои, разговор есть.
– Да, ты… умеешь разговаривать.
– Короче, я у моей мамы один сын.
– Вот как.
– Единственных кормильцев не берут в армию.
– Да? А Кейли говорила, у тебя куча сестер.
– Ты прямо как призывная комиссия! Не суть, короче, я не был в армии.
– Ясно.
– И я не дрался на войне. Ни за Альянс, ни за независимых. Мне это, знаешь, сто лет не уперлось.
– Понятно.
– И я не был в десанте.
– Замечательно.
– Десантники режут уши, потому что им платят по головам, а головы тяжелые, их таскать неудобно.
– А.
– Когда мне заказывают убить человека, я ему отрезаю указательный палец. Чтобы потом по отпечатку проверить, того ли я грохнул. И я эти пальцы не храню, а отдаю клиенту. Я не отрезаю никому уши, Зои, так что ты кончай эту хрень, ладно?
– Это Кейли тебе рассказала.
– Нет, Уош. Да неважно. Просто уймись, лады? Что ты ко мне прицепилась-то?
– Я не люблю парней, которые стреляют в своих напарников.
– Надо же, я думал, ты не любишь парней, которые стреляют в твоего капитана.
– Нет, таких я просто убиваю. Учти на будущее.

– Отлично все вышло.
– Да, сэр. Если не считать…
– Вот и не считай. Отлично все вышло. И согласись, без Джэйна мы бы не справились.
– Да, сэр.
– Но…
– Но во время заварушки мне не нравится думать, что мой напарник может выстрелить мне в спину.
– Или схватить за попу.
– Уош все-таки ужасное трепло.
– Вспомни, я тебя отговаривал выходить за него замуж.
– Я помню… сэр.
– Зои, а тебе не кажется странным, что на всем корабле проблемы с Джэйном только у тебя? Кейли так и вовсе считает его воплощенной мечтой пятилетней девочки – плюшевый мишка в человеческий рост, да еще и рычать умеет.
– А Уош думает, что Джэйн – это его личная коробка с динозаврами. Спасибо, сэр, я в курсе.
– Ага, значит, проблема в этом?
– Проблема в том, что мой отважный, но безмозглый муж ежедневно дразнит наемного убийцу, который может его одним пальцем пришибить. Простите, если меня это слегка напрягает.
– А меня напрягает, что член моей команды вызывает у тебя такие чувства. Так что перестань.
– Сэр…
– Это не просьба. Это приказ. Прекрати его ненавидеть. Прекрати его бояться. И заметь, я не говорю: «Прекрати его доставать», потому что, видит бог, это невозможно, но хотя бы начни его доставать как туповатого младшего брата, а не как грабителя, который ворвался к тебе в дом и пристрелил твою любимую собаку. Хочешь, чтобы твой напарник не стрелял тебе в спину – сделай так, чтобы ему нравилось твое лицо.
– Понятно… сэр.
– Тем более, что от твоей задницы он и без того в восторге.

@темы: фик, мини, Firefly/Serenity

---

"Огни пятничного вечера", Подпольная империя, R

[не убегайте, пацаны]

Название: Огни пятничного вечера
Автор: vmesto.imeni
Фэндом: Подпольная империя
Персонажи: Наки Томпсон, Арнольд Роштейн, Джонни Торрио, Чарли «Счастливчик» Лучиано, Джимми Дармоди, Аль Капоне
Рейтинг: R за мат
Саммари: По независящим от него причинам, после завершения переговоров с Наки, Ротштейн вынужден ненадолго задержаться в Атлантик-сити и убить время.
От автора: внезапно! Экскьюзэ-муа, сэ каприз данфан.

~*~
Я никогда не встаю рано.
Я просто мало сплю ©

Забастовка железнодорожных работников сделала для Джимми сегодняшний вечер. Теперь, после глобального пересмотра, его планы стали намного проще: как атташе принимающей стороны, он сидел за угловым столиком, пил кофе и курил. Вечер обещал быть долгим, и Джимми в который раз сказал себе курить помедленнее, иначе к полуночи он сдохнет, задохнувшись в дыму.

Джимми слышал, как Наки созванивался с Джонни Торрио за несколько часов до этого.

- Он подавлен? – весело спросил Наки, оторвавшись от бумаг. – Скажи мне, что он подавлен.

Джонни сказал, что он, конечно, подавлен, но вовсе не намерен проводить этот вечер взаперти в номере отеля. Он сказал Джонни, что ему нравится Атлантик-сити, несмотря ни на что. Он сказал, воздух здесь чище, чем в Нью-Йорке, и океан нынче такой спокойный.

- Воздух? Серьезно? – усмехнулся Наки. – Я что, мало попросил, что он думает про воздух?

По руладам, раздавшимся в трубке, Джимми понял, что Джонни говорит что-то типа нет-нет, ты попросил достаточно.

- Он хочет выйти куда-нибудь, развеяться, - сказал Джонни. – Но ему здесь не по себе одному. Он не выносит одиночество.

- Какая тонкая натура, ох*еть можно, - отмахнулся Наки, откидываясь в кресле. – У него же есть мистер Мелкий Засранец, даже два.

«Один другого мельче», - подумал Джимми, и удивился, что Наки не пришла в голову эта шутка. Позже Джимми подумал, что, наверное, пришла, просто шутки про рост в присутствии Джонни Торрио неуместны.

- А у кого из нас нет мистера Мелкого Засранца, Наки? – сказал Джонни тем самым тоном, от которого в каждом просыпалась совесть.

Наки немного скис.

О Счастливчике у Джимми было свое, особенное мнение. Расставаясь после стрелки, Джимми бросил на Счастливчика уничтожающий взгляд, но тот покачал головой, делая пометки в своей записной книжке, и сказал:

- Думай обо мне, что хочешь, но я трахал твою маму.

Ал напрягся, поджал губы, и его щеки стали сразу в два раза толще. Он думал, что сейчас кто-нибудь умрет, и прикидывал, стоит ли вмешаться. Он сверлил Джимми глазами, то и дело опуская взгляд на пушку, которую тот не выпускал из рук с самого начала переговоров.

Свободной рукой Джимми медленно поднес сигарету ко рту и затянулся, задумчиво глядя с высоты своего роста на шляпу Счастливчика.

- Это правда, Ал, - торжественно сказал Джимми, выдыхая дым. – Он трахал мою маму.

Ал перевел взгляд на Счастливчика, и карандаш, которым тот что-то строчил в своем блокноте, на мгновение замер в его руке. Потом Счастливчик нагнул голову пониже, чтобы скрыть довольную улыбку, нахмурил брови и продолжил записывать.

Прошло несколько секунд, в течение которых Ал не знал, чем себя занять, чтобы быть солидным.

- Даже не знаю, как нам всем сработаться в будущем, - проговорил он с серьезным видом, не отдавая себе отчета в том, что это звучит наивно.

- Зато я знаю, - ответил Счастливчик. Подняв голову, он улыбнулся и спрятал блокнот во внутренний карман пальто. – В будущем просто делай все, как я скажу.

Ал снова надул щеки и готов был броситься в бой, но Джонни Торрио, как обычно вовремя, высунулся из машины и спросил, поедем мы, бл*дь, когда-нибудь, или для закрепления делового союза молодежи надо посрать всем вместе посреди этого поля.

Поэтому, и по некоторым другим причинам, у Джимми было свое, особенное мнение о Счастливчике Лучиано.

А у Наки Томпсона было свое, особенное мнение о его боссе.

- Почему я, за что? У него есть ты, - сказал он Джонни Торрио, мрачно глядя в одну точку.

Джонни замялся.

- Я бы хотел остаться сегодня в номере, Наки, - мягко возразил он. И Наки понял, что так и есть. «Возможно, он плохо себя чувствует или типа того. Трудный ночной переезд. Он ведь уже не мальчик», - позже сказал Наки Эдди Кестлеру, собираясь в ресторан. У боссов не принято открыто жаловаться на самочувствие.

- Ты разбираешься в тонкостях человеческих взаимоотношений, - сказал Наки напоследок. – Скажи, это к лучшему, что я проведу сегодняшний вечер в компании этого гоблина и без всякого присмотра?

Джонни тихо засмеялся, а потом пару секунд молчал.

- Ну, если ты будешь умницей, - ответил он, наконец. – Думаю, это всем пойдет только на пользу.

И так Джимми оказался там, где он оказался. За угловым столиком, с кофе и сигаретами. И со Счастливчиком Лучиано напротив.

~*~
- Что вы будете заказывать? – спросил Наки, чтобы начать разговор. Дальше он намеревался спросить, что Ротштейн думает о Лиге наций, потом что-нибудь еще, что-нибудь о шоу. Возможно, эротическом.

- Творожную запеканку и стакан молока, - ледяным тоном ответил Ротштейн.

Наки поднял глаза и уставился на Ротштейна поверх меню.

- Черт побери, Ротштейн. Пятница, девять часов вечера, - сказал Наки. – А, впрочем, делайте, что хотите.

- Благодарю, - ответил Ротштейн, не меняя ледяного тона.

- Надеюсь, вы этим как бы не говорите мне, что я вас так ограбил, что теперь до конца своих дней вы переходите на кефир и черствые коржи, - со смешком сказал Наки, погружаясь в изучение ассортимента мясных блюд.

- Вам, как будто, совестно, - со сдержанной улыбкой отозвался Ротштейн.

- Вам показалось, - ответил Наки. – Черт бы побрал железнодорожных работников с их забастовками, верно?

- Вы чертовски нелюбезны, - произнес Ротштейн, и его улыбка стала шире. – Как вам здешний шоколадный пирог с ананасом и папайей?

- Не пробовал. Я не признаю начинку, сложнее яблочной или капустной.

- Я вас понял.

- Вряд ли.

Место, которое они выбрали, специально располагалось далеко от сцены. Наки не отказался бы посмотреть шоу, но Джонни Торрио предусмотрительно отметил, что Ротштейн терпеть не может есть под представление, особенно если оно протекает с участием полуголых девок или комедийных артистов с шутками о тупых девушках.

- Чем ему не угодил Эдди Кантор? – удивился Наки. – Его шутки про тупых девушек очень смешные.

- Спроси его об этом сам, - устало ответил Торрио.

Наки знал, что имеет дело с очень тяжелым человеком, но не думал, что с настолько тяжелым. Джонни предлагал вообще удалиться в приватный кабинет или в ресторан, лишенный какой бы то ни было шоу-программы, но на это Наки никак не мог пойти.

- Ага, в клуб «Диоген», - съязвил он.

- Что за клуб? – оживился Джонни.

- А, это, - вздохнул Наки. – Серия английских детективных романов про частного сыщика Шерлока Холмса. Там был клуб «Диоген». Это заведение, где собираются английские джентльмены. В полутьме они курят, читают газеты и никогда не разговаривают друг с другом.

- Что за бред? – не понял Джонни.

- Это клуб молчунов. Они специально приходят туда, чтобы молчать, как в рот воды набрали, и часами пялиться в одну точку.

- Нет, Ротштейну это не понравится, - уверенно ответил Джонни.

- Я и не предлагаю, - усмехнулся Наки. – У меня здесь не *банный Лондон, к счастью.

Наки сказал, что это будет ресторан со сдержанной программой, и что они сядут в отдалении от сцены, чтобы кефир не попал Ротштейну не в то горло.

- Хорошо, что отсюда не видно выступления, - удовлетворенно сказал Ротштейн. – Мне хватает этого в «Коттоне».

- Ах да, «Коттон», - Наки понимающе закивал. Одного он никак не мог понять – как человек, настолько тяжелый, неповоротливый и скучный, как Арнольд Ротштейн, смог открыть в Нью-Йорке такое весело заведение как «Коттон-клуб».

- Я просто там никогда не ем, - пояснил Ротштейн, словно прочел его мысли. – Я принимаю гостей.

- Что самое сложное в том, чтобы открыть клуб? – поинтересовался Наки, расправляя салфетку.

На пару секунд Ротштейн задумался.

- Найти грамотных оформителей с хорошим вкусом, я думаю, - ответил он, наконец.

- Оформителей?

- Я ведь не сам рисую декорации для шоу и интерьеры, - улыбнулся Ротштейн.

Наки подумал, что ни капли не удивился бы подобной х*йне.

Наблюдая за ними издалека, Джимми пытался мысленно составить словесный портрет Ротштейна, и в нем слишком часто мелькало слово «отвратительный». Отвратительный крикливый костюм. Наки выглядел в своих, как добрый клоун, а этот – как зловещий джокер. Отвратительная бабочка. Отвратительный живот. Отвратительный ледяной тон и еще более отвратительная улыбка. Даже сидящий напротив Счастливчик не казался Джимми таким отвратительным.

Хотя, в отличие от Ротштейна, Счастливчик отвратительно много говорил.

- Зачем мы сюда сели? – спрашивал он. – Отсюда не видно шоу.

- Затем мы сюда и сели, - мрачно отвечал Джимми, отпивая кофе с многозначительным видом.

- Слушай, у меня к тебе деловое предложение, - продолжал Счастливчик, подавшись вперед.

- Я не предам Наки Томпсона в пользу твоего отвратительного господина, - равнодушно ответил Джимми, мечтая о тишине.

- Да черт с ними! – воскликнул Счастливчик. – Почему с тобой так тяжело? Просто выслушай меня спокойно.

Джимми инстинктивно подался назад, чтобы по ходу активной сицилийской жестикуляции Счастливчик не залепил ему в глаз кулаком.

- Не маши руками перед моим лицом, - строго сказал Джимми. *банные макаронники.

Счастливчик опустил руки на стол и воззрился на Джимми с укором. Несколько секунд он молчал, и это были лучшие секунды Джимми за этот вечер.

- Твоя мать намного веселей тебя, - сказал, наконец, Счастливчик. – Ты, наверное, пошел в папашу.

Джимми медленно вынул из пачки очередную сигарету, хотя предыдущая еще дымилась в пепельнице. Засунув ее в рот, Джимми медленно поднес к ней горящую спичку и медленно, с чувством закурил.

- Почему ты все делаешь так медленно? – спросил Счастливчик.

Джимми пришел к выводу, что, если все делать медленно, будет казаться, что он хорошо все обдумал и сохраняет ледяное спокойствие. Держи голову в холоде, и все такое.

- Еще раз упомянешь мою мать, - медленно произнес Джимми, выдыхая дым Счастливчику в лицо, - я тебе вилку в глаз воткну.

Счастливчик помахал рукой перед носом, разгоняя сигаретный дым, выдохнул и прикрыл глаза.

- Мамма миа, дай мне сил и терпения, - пробормотал он. Выдержав короткую паузу, он поднял на Джимми глаза. – Послушай, Джимми. Твоя мать может делать все, что хочет. Ты ведь ей не муж. Она хочет быть со мной и заниматься любовью. Ты знаешь, мы немного повздорили из-за тебя. Но я бы не прочь помириться.

- Гарсон, принеси мне вилку, - сказал Джимми, поймав пробегающего мимо официанта за рукав.

- В общем, мой номер у тебя есть. Просто скажи ей, что я не прочь помириться, - повторил Счастливчик и уставился в свою чашку кофе. – Я покурю твои сигареты, не против?

Счастливчик немного поспешно вытащил из пачки Джимми сигарету и закурил, кажется, он занервничал. Джимми почувствовал, как в нем закипает ярость. Но вряд ли Счастливчик нервничал из-за Джимми и его ярости.

Затянувшись, он перевел взгляд на столик, за которым сидели боссы.

- Думаю, мы сегодня в отель не вернемся. Ар наверняка захочет играть где-нибудь всю ночь, - сказал Счастливчик, чтобы сменить тему.

- Сомневаюсь, что Наки ему позволит, - медленно изрек Джимми, сверля взглядом профиль собеседника.

Пробегавший мимо гарсон подскочил к Джимми и опустил перед ним на скатерть вилку, аккуратно завернутую в накрахмаленную салфетку.

- Спасибо, - меланхолично сказал Джимми, провожая гарсона взглядом.

Джонни Торрио, видимо, предупреждал Наки о том, что Ротштейн захочет играть. Когда, собираясь на треклятый ужин, Наки завязывал галстук перед зеркалом, он развил эту мысль.

- Пусть играет хоть всю ночь напролет, - уверенно сказал он, обращаясь к Эдди. – На раздевание и щелбаны.

- Та, - торжественно ответил Эдди, подавая Наки пиджак.

Теперь эта тема всплыла снова, во время ковыряния большого куска творожной запеканки («Но, сэр, творожная запеканка подается у нас только до полудня, это меню завтрака», - шепотом сказал администратор Наки Томпсону, когда тот ненадолго вышел поговорить по телефону. «Умоляю, дайте ему долбанную запеканку, мюсли, манную кашу с вареньем и все, что он захочет», - отмахнулся Наки, и администратор, вежливо склонив голову, исчез в подсобном помещении).

- Не подскажете, где сегодня можно поиграть? – вежливо поинтересовался Ротштейн.

- Хочешь отыграть назад свой миллион? – вскинулся Наки, резко перейдя на «ты». – Не надейся. У меня в Атлантик-сити сегодня тоже забастовка - работников казино. Ни в одном казино города от тебя не примут ставку. Никакую, даже копеечную.

Ротштейн аккуратно отпил молока и облизнул губы.

- Как это мило, - ответил он.

- Хотите играть – играйте бесплатно, в свое удовольствие, где угодно, - продолжил Наки, сменив тон на более миролюбивый и снова обращаясь к Ротштейну на «вы».

- «Бесплатно» и «удовольствие» в одном предложении звучит для меня диковато.

- Что ж, сочувствую вам, - пожал плечами Наки и действительно скроил сочувственную мину.

Какое-то время они ели молча. Наки заказал ужин из трех блюд и, чем дольше он сидел за одним столом с Ротштейном, тем крепче становилось его намерение сегодняшнюю ночь прокутить «У Бабетты». Перебить послевкусие.

- Я все не могу понять – зачем ты пытался меня убить? – спросил Наки, снова перейдя на «ты». – Я ведь рассчитал тебя в тот день в казино. Ты даже получил тридцать тысяч сверху. Никто ничего не потерял. За что?

Говоря это, Наки пытался собрать с тарелки горошины на вилку и, не преуспев в этом, вынул ложечку из кофе.
Ротштейн задумался, хотя, казалось, у него готов ответ.

- Я пережил много неприятных мгновений, когда моя невестка горевала о своем племяннике, убитом в той перестрелке.

- Но меня заказала не твоя невестка, а ты, как будто это ты о нем горевал, - сказал Наки. – Да еще кому – этим коновалам Далессио. Мог бы разориться на приличного убийцу. И не говори «в следующий раз так и сделаю».

- Какой ты гордый, - Ротштейн загадочно улыбнулся. – Меня, признаться, тоже оскорбила та сумма, которую ты попросил за эту партию спиртного. Словно я какой-то идиот и не знаю, что ты сам заплатил за нее не больше сорока тысяч.

- Тридцать пять, - довольно улыбнулся Наки, потянувшись за мандарином.

- Тем более. Ты попытался наварить на мне почти двести процентов, - продолжил Ротштейн, допивая молоко. – Это обидно.

- А, по-моему, ты просто разозлился, что этой суммы не оказалось сходу в твоем лопатнике, - закончил Наки.

Шоу-программа в этот вечер была особенно хороша, но мало кто ее оценил. Когда на часах было одиннадцать вечера, они поднялись из-за стола.

- Завтра я намерен погулять по городу, если забастовка не прекратится, - сказал Ротштейн. – К тому же, Чарли не был в вашем национальном музее.

- Музей – это то, что нужно Чарли, я уверен, - вежливо улыбнулся Наки. – А я намерен сегодня ночью напиться, а завтра спать до трех часов.

На выходе из ресторана Счастливчик Лучиано вцепился Джимми Дармоди в локоть.

- Дай своей матери мой нью-йоркский номер, прошу тебя, - быстро прошептал он и также быстро вышел на улицу, не дав Джимми ответить.

На набережной было уже темно, шум океана был едва слышен за гудками машин, голосами и музыкой, доносившейся из всех заведений.

- В «Фараон», - произнес Ротштейн, усевшись в машину. – Это казино, - пояснил он для Счастливчика.

- Не судьба мне нынче выспаться, да? – пробормотал Счастливчик, нахохлившись.

Ротштейн ничего не ответил, и машина мягко тронулась с места.

- Поехали к Бабетте, Эдди, - сказал Наки, плюхнувшись на заднее сидение своего роллс-ройса. – Ты с нами? Джеймс!

Джимми стоял на крыльце ресторана, курил и задумчиво смотрел на океан, расстилавшийся перед глазами.

- Я домой, - коротко ответил он, поглубже надвинув шляпу.

- Черт с тобой! – Наки махнул на него рукой, и машина тронулась, очень скоро полностью утонув в огнях пятничного вечера.

The end.

@темы: фик, мини, Boardwalk Empire

---

[almond_land]

Название: Как бывает
Фандом: Гарри Поттер
Автор: Almond
Герои: Стэн Шанпайк
Описание: написано по заявке: "Юному кондуктору Стэну Шанпайку некуда и не к кому идти праздновать Рождество. Бравируя тем, что это праздник для малышни и такому тертому парню он нафиг не нужен, он решает провести Рождественскую ночь, дежуря в «Ночном Рыцаре». Но от Рождества не спрятаться. Джен или слэш или гет, неважно".
Рейтинг: G
Отказ от прав: отказываюсь

Стэн вздохнул.
— Ну и что?
— Что «ну и что», Стэнли?
— Ну и что, что «так не бывает»? — терпеливо пояснил Стэн. — У меня все отлично.
И это чистая правда. Стэн никогда не понимал промаггловских традиций, а Рождество, безусловно, из этих традиций самая первая. И самая наглая. Вот лезут ведь с дурацкими расспросами, будто Рождество нельзя, совершенно запрещено, не справлять. Одному — можно.
— Да не бывает такого! — завопил вдруг Эрни, стукнув сухоньким кулачком о руль. — Не бывает, чтобы молодой парень Рождество встречать не хотел. Родные твои что скажут?
— Ничего.
— Но ведь скажут?
— Нет.
— Родные что-то скажут?
— Эрни, — Стэн приобнял расстроившегося старика за плечи, — ты подумай только — столько волшебников будут в эту ночь по Англии мотаться, родных опять же навещать. Без «Ночного рыцаря» никуда. Я и подежурю. Ну не верю я в Рождество, знаю потому что, кто и для кого его выдумал.
— Но хоть пунша рождественского выпьешь? — с надеждой спросил Эрни, яростно протирая стекла очков грязным клетчатым платком. — Можно еще в салоне елочку нарядить, у меня в чуланчике завалялась одна, а игрушки...
— Отлично, я что-нибудь придумаю, — перебив, заверил его Стэн.
— Счастливого Рождества, Стэнли.
— Ага.
— И Рождество существует, Стэнли.
— Конечно, Эрни.
— Ты в этом убедишься, Стэнли.
— Я уже вышел из детства и еще не вошел в старость, когда в него можно верить. А младенца Иисуса выдумали магглы. Прости, я не знаю, в чем тут можно убеждаться.
Эрни по-совиному моргнул. И когда он ушел, возмущенный и обиженный, показалось, что по салону автобуса пронесся невидимый ветер, который радостно взметнул побитые молью портьеры на окнах, уронил чашку с шоколадом прямо на колени Стэна, а подвески хрустальной люстры закружил в сумасшедшем танце. Все приметы знамения судьбы. Стэн закатил глаза и врубил на полную громкость маггловскую «Rape me». Некоторые маггловские привязанности не так глупы, и они посильнее всяких рождественских знамений будут.
А потом Стэн сварил себе еще шоколаду, взмахом палочки зажег старые гирлянды и сел за руль. Самая обыкновенная ночь в году обещала быть долгой.
Как он и полагал, «Ночной рыцарь» без работы не остался. Например, волшебника из Уэссекса пришлось везти аж до Бата, группу лондонских магов, и подозрительных магов, совершенно трезвых и хмурых, доставлять в Хогсмид, а влюбленную парочку — очень серьезную на вид девчушку и рыжего парня — в гиблое, Мерлин задери, гиблое местечко на Гриммаулд-Плейс.
Гирлянды сияли, пассажиры перекатывались по салону в заколдованных ради такого случая резиновых санях, шоколад тек рекой, и Стэн мог с полным осознанием своей правоты утверждать, что Рождество, даже если оно где-то там и встречается, в его автобусе упаковано в комок из старых газет и никому не нужно. Стэн был даже доволен собой. Он работал, когда другие празднуют. И это...
— Это ужас какой, что ты работаешь, когда другие празднуют.
«Ночной рыцарь» затормозил так резко, что, чтобы не улететь головой вперед и дальше, Стэну пришлось ухватиться за гирлянду, которая, конечно, оборвалась. Обмотала его всего. И шоколад он снова пролил.
Автобус остановился будто сам по себе. Его двери открылись, и в душный салон дохнуло морозом.
— Однако для меня это большая удача. Подвезешь, дружище?
В крохотном пяточке света, льющегося из салона, стояла некая кошмарная фигура сплошь в красном и белом. Она бесцеремонно закинула в салон огромный мешок, из которого на радость или на горе пока еще спящим пассажирам вывалились леденцы, плюшевые мишки, солдатик и пара яблок, и влезла в салон.
Двери закрылись.
Очень медленно Стэн вынул наушник из уха.
— Без проблем.
— Какая ночь! В южной Англии поднялась буря, снег швыряет в лицо, а печные трубы завалило, просто жуть. В Шотландии не лучше, знаешь, циклон, снег валит не прекращая, идет, ну ты понимаешь, как в стеклянных шарах — идет и идет. Меня над Хогсмидом накрыло, хорошо олени вытянули, а их как пегасов виски отпаивать нужно, я и отпоил, волшебники из Лондона помогли, это ничего что я жалуюсь, дружище? — фигура упала на резиновые сани и уехала в другой конец салона. — Я вообще никогда не жалуюсь и сейчас не жалуюсь, работа такая, а ты мне сразу понравился, тоже свой долг не забываешь, так сколько я тебе должен за билет? — проорала она.
— Одиннадцать сиклей за проезд, если заплатишь еще три, получишь чашку шоколада, — автоматически ответил Стэн.
— Давай с шоколадом. Золото лепреконов пойдет? Шучу-шучу... вот и они надо мной вечно так шутят, — фигура подкатила к Стэну. — Слушай, эти сани... поправь меня, если я ошибаюсь, но я сейчас сижу в резиновой уточке для ванны?
— Типа того.
— Здорово, — восхитилась фигура. — Вот твои четырнадцать сиклей. Тебе помочь?
Она тыкнула пухлым пальцем в гирлянду, с ног до головы окутавшую Стэна.
— Нет, спасибо, я сейчас...
— Уютно у тебя тут. Резиновые сани, пьяные смешные люди... они ведь спят, или ты их убил? Шучу-шучу... Никаких елок. Вот за что ты мне сразу понравился. Нет елок. Елочек, на которые все вешают ангелов. Вешают. Ангелов. Это преступление, я всегда им так говорил. Где яблоки, свиные колбаски и рогалики? Нет их! А ведь ночь такая длинная, а у меня столько работы. Ну что за Рождество без колбасок, скажи?
— Просто кошмар, — подтвердил Стэн, не отрывая взгляда от румяных щек фигуры. Он чувствовал себя нехорошо. Словно одна еще функционирующая часть его мозга вопила на ухо оставшейся большей части, а та лениво отбрыкивалась.
Фигура достала из недр своей необъятной бороды яблоко, надкусила и недоуменно посмотрела на Стэна.
— Ну поехали, Стэн, дружище, мне еще столько дел успеть нужно.
— А разве я говорил, как меня зовут?
— Не говорил, — дружелюбно ответила фигура.
— Ага.
«Ночной рыцарь» тронулся, а маленький уютный мирок Стэна окончательно рухнул. В Рождество нельзя не верить. Рождество нельзя не праздновать. Даже если не с кем – нельзя, потому что Рождество...
— Стэн, а что ты хочешь в подарок на Рождество? Ты письмо мне писал? Шучу-шучу... достаточно, что ты в меня веришь. Ну?
...очень практичная штука.
— Можно, да? Хочу хроноворот.
— Хорошая вещь, — одобрила фигура. — Сейчас поищем, должен заваляться... а зачем тебе?
— Это личное.
— Да-да, понимаю.
— Хочу вернуться в прошлое.
— Вот как?
— Хочу кое-что изменить, — сказал Стэн. Он не отрывал взгляд с дороги.
— Правда? Неожиданный поворот, — фигура вынула из мешка золотые часы на цепочке, которые и были хроноворотом, вернее, одной из его моделей. Повернулась к Стэну.
— В лучшую сторону, не так ли?
— Что?
— Хочешь изменить в лучшую сторону?
— Ага.
— Это хорошо. Тогда — счастливого Рождества, Стэн.
И фигура протянула хроноворот Стэну.
— Спасибо.
— Только не перепутай стороны.
— Постараюсь, — пообещал Стэн.
А когда фигура, кряхтя, на одной из остановок покинула автобус, крикнул ей вслед:
— Счастливого Рождества, Санта!
И отчего-то почувствовал себя совсем-совсем юным. С хроноворотом или без.

@темы: Гарри Поттер, фик, мини

---

Фанфик "Шутка", СПН

[PbTe]

Название: Шутка
Фэндом: СПН
Автор: Fic
Бета: Коди
Жанры: AU, юмор
Время: где-то в середине 5-го сезона
Персонажи: Дин, Сэм, Бобби, упоминаются Габриэль и Кас
Рейтинг: G
Размер: миди
Дисклеймер: все не мое
Аннотация: Мироздание решило подшутить над Винчестерами и превратило Дина в младенца. Результат - Дин в памперсах, Сэм в истерике, А Бобби с Касом в глубокой задумчивости. Непонятно, как все вернуть на свои места и надо ли возвращать.

Трындец подкрался незаметно. Как говорится, ничего не предвещало. Просто самая обычная охота во время самого обычного Конца Света. Иногда Сэму казалось, что смысл существования Винчестеров сводится к появлению очередных приставучих граблей и к последующей борьбе с последствиями их удара. На сей раз, пресловутые грабли подстерегали их в ни чем не примечательном мотеле, а точнее, на въезде в этот самый мотель. Захотели отдохнуть после дороги, но вместо этого со всего размаху врезались в одного нахального призрака. Потусторонние силы, замаскированные под старенький грузовичок, замахнулись на самое святое – на драгоценную Импалу. И, хотя, с точки зрения черствого Сэма, едва заметная царапина на бампере не стоила таких нервов, Дин, яростно сверкая глазами, пообещал, что не успокоится, пока не надерет призрачную задницу, посмевшую даже просто дотронуться до его детки. Он еще многое успел наговорить, перезаряжая дробовик солью и, похоже, его слова произвели желаемый успех. «Призрачные задницы» обиделись и решили отомстить.
После меткого выстрела, вместо того, чтобы раствориться в воздухе, грузовичок выключил дальний свет и с глухим рычанием двинулся прямо на Дина. В глазах потемнело, и…

... И спустя короткое мгновение, Сэм обнаружил, что сидит в Импале на водительском сидении. Машина неслась по пустому шоссе, из динамиков привычно ревела «Металлика», а Дин…

Сэм в ужасе уставился в зеркало заднего вида и судорожно сглотнул. Как и полагается малышу его возраста, Дин чинно восседал в детском креслице и задумчиво сосал сотовый телефон. Он был заботливо укутан в знакомую кожаную куртку, снабжен бутылочкой с соком и даже э-э-э… подписан. Чтобы Сэм не тратил время на пустые сомнения, к голой ножке был прикреплен клочок бумажки с именем, фамилией и датой рождения.

- Абу, – изрек Дин глубокомысленно и обдул переднее сидении. Похоже, старая куртка была его единственной одеждой.

Сэм зажмурился и ущипнул себя за руку. На руке отчетливо выступил синяк.

- А-тя-тя? – очевидно, Дин был в настроении поболтать. Сотовым телефоном он уже насладился и теперь принялся за ремни безопасности.

Если это был кошмарный сон, то он явно не собирался заканчиваться.

***

Даже в младенчестве Дин уже был настоящим Винчестером.
Он долго недовольно гудел, когда Сэм вздумал сменить тяжелый рок на что-то более мелодичное.
- Извини, старик, сам знаешь: водитель выбирает музыку, пассажир молчит в тря… Оу!
Струя прицельно ударила обернувшемуся Сэму прямо между глаз.

- Клянусь, если ты специально...!

- Бврррррр…,- Дин надул из слюней пузырь и наградил разгневанного братца счастливой беззубой улыбкой. Теперь Сэм понимал многочисленных представительниц слабого пола, которые от одного взгляда старшего Винчестера теряли голову. Младенец Дин был очарователен до отвращения и уже вил из него веревки.

- У-у-у-у-у…. М-м-м-м….,-зеленые глазищи недовольно сверкают из-под насупленных бровей, пухлые губки изгибаются перевернутой сковородой.

- Что опять не так??? – обреченно спросил Сэм.
До дома Бобби ехать еще полчаса, а Дин уже довел его до ручки. В глубине души Сэм понимал, что злиться на малыша глупо. Но поверить в то, что Дин не отдает себе отчета в том, что делает, Сэм до конца не может.

***
Даже в младенчестве Дин уже был Дином.

Откуда он вытянул порножурнал, до сих пор остается тайной. Сэм застукал его, меланхолично пережевывающим страницу с очередной обнаженной моделью. И младший (младший???) Винчестер мог поклясться, что при этом взгляд у братца был не по-детски масляный. Отобранный журнал сердитый младенец проводил таким оглушительным ревом, что Сэм с трудом удержался от желания отпустить руль и зажать руками уши. В результате, вредный ребенок все же немного успокоился, но только после того, как Сэм буквально заткнул надрывающийся криком рот своим телефоном. Жалко, конечно, но десять минут относительной тишины того стоили. (Чавкающие звуки и заинтересованное мычание не в счет).

Даже не зная, что этот ребенок Дин, Сэм мог об этом догадаться по тому, с каким остервенением малыш выпутывался из детского кресла и ломился за руль. Это рвение пару раз было вознаграждено ударом головой о сидение и обиженным плачем. В самый первый раз Сэм испугался настолько, что выскочил из машины и бросился утешать маленького страдальца. Несчастный крепко вцепился ему в волосы, и, повиснув на длинных прядях, цапнул Сэма за нос. Попытку усадить себя обратно на сидение он встретил ставшим уже привычным ревом и еще крепче вцепился брату в волосы.

Поэтому, когда Дин грохнулся второй раз, Сэм только пробурчал себе под нос что-то утешительное и крепче вцепился в руль.

Опасаясь, что малыш замерзнет, Сэм из своих рубашек соорудил нечто, наподобие кулька. Естественно, Дин из его сооружения моментально выбрался, предпочтя всем сэмовым изобретениям свою собственную кожаную куртку. Пришлось тщательно закрыть все окна и врубить печку.
Жара на обоих подействовала ужасно. Дин раскапризничался. От духоты и бесконечных криков у Сэма разболелась голова. Он понял, что совершенно не приспособлен для семейной жизни.
Он ненавидит маленьких детей и все, что с ними связано.
Он ненавидит эту идиотскую жизнь.
Ненавидит эти идиотские шутки мироздания.
На слове "шутки" в усталом мозгу что-то щелкнуло, но Сэм был слишком изнеможен, чтобы придать этому значение. Остатки сил он тратил на то, чтобы следить за дорогой и за мелким пакостником. Он так вымотался, что чуть не пропустил нужный поворот и, когда впереди показался дом Бобби, был готов зарыдать от облегчения.

Наконец-то они оба дома.
Теперь все будет хорошо.

***

- Почему к памперсам не прилагается подробная инструкция по эксплуатации??? - Сэм со всей отчетливостью осознал, что вся его образованность гроша ломанного не стоит, раз он до сих пор не постиг тонкое искусство ухаживания за горластыми младенцами. Какой, спрашивается, смысл во всех этих колледжах, если там не обучают самым элементарным вещам?
В ответ на его отчаянный взгляд Бобби лишь беспомощно развел руками:

- Не смотри на меня так. Я понятия не имею, как эта штука закрепляется.

Это уже был пятый по счету памперс. Первые два Дин обдул, как только они оказались в непосредственной близости. Еще два они порвали, когда пытались приладить подгузник на попу изо всех сил сопротивляющегося малыша.
«Если так пойдет дальше, - грустно подумал Сэм.- Вся пачка уйдет в холостую..

- Может, зашить? Хм... Кас, давай ты усыпишь Дина, и мы с Бобби, наконец, затолкаем это слюнявое чудовище в одежду!

Бобби как-то неопределенно хмыкнул, а упомянутый Дин от возмущения выронил ложку, которую недавно с такой любовью грыз.

- Абу-бу-бу…У-у-у-у!!!!

- Тебя вообще не спрашивают! – рявкнул Сэм, немного ежась под осуждающими взглядами друзей. В конце концов, что они вообще понимают?!

- Это может быть не очень полезно, - на всякий случай, Кастиэль держался от их живописной группки на небольшом расстоянии.

- Дин всю свою сознательную жизнь вредит здоровью. Разом больше, разом меньше... Уверяю тебя, он даже не заметит.

Дин решил продемонстрировать, что вопреки мнению окружающих он все замечает и схватил склонившегося Сэма за волосы.

- Та-та-та-та-та! Ава-ва-ва…

- Парни, вы как хотите, а дальше придется без меня.

- Бобби?!

- Сэм – это твой брат. Он тебе подгузники уже менял. Теперь твоя очередь!

- Бобби!!!

- Я буду у себя.

- Кас..?

- Сэм, я отказываюсь усыплять Дина. Он мой друг!

В воздухе отчетливо запахло предательством. Или это Дин исподтишка испортил воздух? Какая на хрен разница, вобщем-то! Дерьмо - оно и есть дерьмо!
Сэм почувствовал, что еще немного, и он дойдет до ручки.

- Он – вопящая белковая масса, лишенная сознания! Твоим другом он будет лет через двадцать, как минимум!

- И все же я считаю…

- Кас, или заткнись, или… Ты куда???! Крылатый засранец!

- Атя-тя-тя?

Как там обычно говорил Дин? Вдвоем против всего мира?

- Да, приятель, все от нас сбежали. Может, ты в курсе, как эта хренотень застегивается?
Естественно, он был в курсе. И, конечно, из вредности ничего не скажет. Это же Дин!

- Бу-у-у-у!!!

- Согласен. Вопрос идиотский. Ну что, несчастье, тебе соку, мне пивка и по новой?

***

@темы: фик, миди, Supernatural

---

[Multigen]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Счастливого Рождества

[Lidia_elf]

Название: Счастливого Рождества!
Беты:  Миннесота и  VeraVicca
Жанр: джен
Персонажи: Дин, Сэм и еще кое-кто
Пейринг: Дин/Лиза
Рейтинг: К+
Слова: 3 390
Время действия: 6 сезон, действие происходит спустя какое-то время после 6.09
Дисклеймер: почти всех реквизировала у Крипке, верну при встрече=)
Саммери: О чем вы мечтаете? Дин вот хочет вернуть своего младшего брата. Ну а Сэм? О чем мечтает он? Читайте скорее и сами все узнаете! И не никогда не переставайте верить в чудеса, ведь Рождество - самый волшебный праздник на земле!

Бездонное и бескрайнее небо смотрело на землю мириадами звезд. Они искрились и отливали всеми цветами радуги, словно гигантская космическая гирлянда. Дин, до самой макушки замотанный в теплый вязаный шарф с оленями, оторвался от созерцания вселенских красот и скосил завистливый взгляд на брата.


-У тебя что, даже нос не покраснел? - дыхание, вырываясь из его рта, немедленно замерзало в воздухе белесыми клубочками пара, вырисовывая замысловатые образы, которые мгновение спустя бесследно таяли в темноте.


Сэм отрицательно качнул головой, легкая улыбка собственного превосходства тронула левый уголок его тонких губ.


- Имей совесть, Сэм, на улице -25, а тебе хоть бы хны, - недовольно проворчал Дин, зябко кутаясь в пуховик и растирая вконец замерзшие руки. Сэм снова усмехнулся:


- Говорил же тебе, я лучший охотник из всех когда-либо существовавших на земле...


- От скромности ты точно не помрешь, - не преминул вставить свои пять копеек в пафосную речь брата Дин.


- ...для меня нет преград и пределов, - закончил свой проникновенный монолог Сэм.


Дин окинул младшего брата, одетого лишь в футболку и джинсы, скептическим взглядом:


- Мозгов у тебя нет, вот что! - фыркнул он, впрочем, без особой злобы. - Учти, отморозишь свою пятую точку, я с тобой возиться не стану. Вон Каса вызывай, пусть он тебе температуру меряет, горчичники ставит и малиновое варенье таскает, я - пас.


Сэм хмыкнул - то ли удивленно, то ли заинтересованно. Наверное, представил себе Ангела Господня с банкой варенья в одной руке и градусником - в другой.


- Ты это видел? - внезапно насторожился Дин, машинально нащупывая за поясом глок. Оружия на месте не оказалось, и охотник запоздало вспомнил, что оставил его в бардачке.


- Что? - Сэм равнодушно покрутил головой по сторонам и, ничего подозрительного не заметив, пожал плечами.


- Показалось, наверное, - облегченно выдохнул Дин целое облачко белесого пара и вновь откинулся на Импалу. Они стояли, прислонившись к ее левому крылу, а вокруг царила настоящая русская зима. По крайней мере, Дин когда-то слышал, что в России на Рождество всегда жуткие морозы. Очевидно сейчас, в рамках месяца российской культуры в США, обычно теплая американская погода решила взять пример со своей русской коллеги. Дин дохнул на свои покрасневшие, закоченевшие руки и спешно засунул их в глубокие карманы пуховика. Теплее не стало, но они хотя бы перестали так стремительно мерзнуть.


- Знаешь, чего мне сейчас не хватает больше всего на свете? - повинуясь внезапному порыву, проговорил Дин, нарушая непривычную морозную тишину, застывшую между ними.


Сэм поглядел на него одним из своих новых нечитаемых взглядов, и Дин отвел глаза, принимаясь за старательное изучение пейзажа. Иней щедро посеребрил еловые лапы, и теперь они торжественно мерцали в золотистом свете фонаря. Земля и небо словно поменялись местами на эти зимние сутки: усыпанные снегом, как сахарной пудрой, деревья белели ветвями на фоне непроницаемо черного неба, в которое кто-то нечаянно просыпал горсть разноцветных блесток. Казалось, будто неведомые силы забыли проявить пленку, и братья оказались навсегда запечатлены в негативе, с искаженными, прямо противоположными цветами и характерами: Дин - неисправимым романтиком и семьянином, Сэм - холодным и расчетливым убийцей демонов и грозой всевозможных тварей, светлое небо почернело, высветлив прежде темные силуэты деревьев и превратив Импалу из хищной охотницы в белую тихоню.


- Младшего брата, Сэм, - глядя куда-то за горизонт, где ярким синеватым светом, разгоралась одинокая и далекая звезда, признался Дин. - Мне чертовски не хватает моего младшего брата-ботаника.


Сэм словно примерз к машине. Он молчал, только руки его странно дрогнули, или это Дину снова показалось.


- Я совсем не помню, каково это - быть твоим братом, - наконец ответил Сэм и продолжил, старательно подбирая слова. - Порой мне кажется, что это главная причина изменений во мне. Если бы мне только удалось вспомнить, думаю, я снова смог бы понять, что такое быть человеком.


- Если бы я был Сантой, Пиноккио, я бы обязательно исполнил твое желание, - с грустью отозвался Дин и добавил уже бодрее. - Хотя в этом году ты, пожалуй, был как никогда далек от образа послушного мальчика, и я не удивился бы, обнаружив в твоем подарочном носке огромный кусок угля.


- Ты расстроен, - осторожно заключил младший Винчестер, напрягая все возможные органы восприятия, чтобы понять брата.


- Да чего уж тут веселиться, - отозвался Дин, утыкаясь носом в шарф, еще хранивший легкий шлейф духов Лизы, связавшей его.


Еще вчера полная, а сегодня затемненная ровно на сутки, луна вынырнула из-за редких, подсвеченных мощными прожекторами и рекламными вывесками, облаков, с интересом уставившись на застывших братьев.


В воздухе снова что-то блеснуло, благодаря дополнительном лунному освещению Дин даже успел разглядеть, как стремительно тает в воздухе дорожка искр. Он недоверчиво потряс головой, в надежде вытряхнуть из нее бредовые галлюцинации, и искоса глянул на Сэма. Тот, похоже, не заметил ничего опасного, по крайней мере, его расслабленная поза просто дышала спокойствием. Правда, кроме этого от Сэма за версту веяло безразличием, которое ранило Дина не хуже когтей вендиго.


Он в задумчивости развернулся и оперся локтями о крышу своей железной детки. Ему необходимо было почувствовать опору под собой, дотянуться до кого-то, кто всегда вселял уверенность и поддерживал одним своим молчаливым присутствием, когда сил совсем не оставалось, потому что уж слишком отчетливо он чувствовал, что падает, соскальзывает с обрыва, придавленный сверху своим личным проклятием в лице Сэма. Что же до брата - ему было проще, он не чувствовал ничего. Дину отныне приходилось чувствовать за них обоих и, надо сказать, он уже порядком устал от всего этого. Устал читать нотации о добре и зле, давать лекции об устройстве мира и человеческой души, устал терпеть сэмову потерю индивидуальности, инстинктов, интуиции. Устал делать вид, что он в порядке после очередных признаний Сэма о том, что он, Дин, его, откровенно говоря, совершенно не заботит. Но еще больше Дин устал бояться, того, что Сэм не хочет свою душу назад. Все остальное отступало перед этим цепким, всепоглощающим страхом, сжимавшим сердце Дина своими ледяными когтями все чаще и чаще.


Что-то яркое, звенящее пронеслось в миллиметре от его носа, и Дин едва успел отпрянуть назад.


-Дин, что? - возник рядом старательно удивленный Сэм.


-Я... понятия не имею! - потрясенно развел ладонями в воздухе тот, одновременно копаясь в памяти на предмет «мелкого и блестяще-звенящего». Как на зло, на ум шли только недавние фейри, изрядно пощекотавшие ему нервы и которых, после похищения видел только он один. Это бы могло объяснить отсутствие реакции Сэма на происходящее, блестяшек трудно было бы не заметить. Или Дин окончательно замерз и съехал с катушек. Причем этот второй вариант был даже вероятней первого.


-Дииин, - как-то странно протянул Сэм, указывая при этом почему-то на окна Импалы. Тот, мысленно готовясь к худшему, метнул свой взгляд в указанном направлении и наткнулся на... иней! Иней, которого не было еще минуту назад и которым были разрисованы все стекла его драгоценной детки. Старательно так разрисованы, снежинками и вензелями. Дину может даже понравилось бы, если бы это не была его нежно любимая Импала!


-Эй! - закричал он в пустоту. - Эй? Какого...


Сэм хмыкнул, типичная реакция, Дин был настолько предсказуем, стабилен и постоянен... Он почему-то остановился на последнем слове, и мысль приняла какой-то неправильный оборот. Верно, Дин был постоянен, он всегда любил Сэма, всегда, что бы ни случилось, его любви никогда не становилось меньше, напротив... Соображалось почему-то все трудней... Сэм помнил события, он помнил абсолютно все - до мельчайшего выражения глаз Дина. Он знал наизусть все экзорцизмы и книги, которые прочел когда-то. Он помнил всех, с кем им довелось иметь дело за эти бесконечные годы жизни. Он помнил рай и ад в исключительных подробностях. Но все это не имело смысла, потому что без чувств вся эта цепочка событий становилась плоским карандашным наброском. Во всем этом не было жизни, наполненности, смысла... Сэм нахмурился, что-то еще не давало ему покоя, что-то еще...


-Эй! Сэм, ты.. только не говори, что ты этого не видишь! - вернул его к реальности встревоженно-потрясенный голос Дина.


-Чего «этого»?


Брат гипнотизировал взглядом две большие красные коробки с белыми лентами-бантами. При ближайшем рассмотрении на одной из них обнаружилась карточка «Дину Винчестеру», на другой соответственно - «Сэму Винчестеру».


-Эээ, где ты это взял? - вопросительно поднял бровь Сэм.


-П.. просто из воздуха возникло, черт! - рявкнул Дин, запинаясь от волнения.


-Давай посмотрю, что там, - предложил Сэм, его несколько озадачила такая бурная реакция брата. Конечно, материализующиеся сами по себе предметы - это странно, но если они не вытаскивают при этом мачете и не пытаются тебя убить, то они вполне себе ничего.


-Нет, - Дин в последний момент перехватил руку Сэма, который уже было потянулся к пышному банту на предназначавшейся ему коробке. - Нет, это может быть опасно. Сначала я.


Сэм сдержал приступ раздражения, но все-таки уступил. В случае чего, он, несомненно, успеет взять все в свои руки.


Дин тем временем осторожно подтянул свой подарок поближе и, содрав ленту, порвал подарочную упаковку. Ничего особенно коробка из себя не представляла - совершенно обыкновенная среднестатистическая коробка, в такую могло влезть штук десять бутылок пива. Дин распахнул ее и отшатнулся назад, ожидая то ли волны всепоглощающего пламени, то ли разлетающихся во все стороны спор сибирской язвы, то ли какого-нибудь очередного черта из коробки. Что уж говорить, ему редко дарили настоящие подарки, и он совсем не умел их получать. Коробка или то, что было внутри нее, подозрительно затаились. Дин поколебался несколько мгновений, просчитывая возможные последствия своих действий, но все же ухватил свой подарок за край и заглянул внутрь. На дне тихо-мирно лежали два свертка с записками, выведенными красивым каллиграфическим подчерком. На одной красовалась надпись «для тела», на другом - «для души». Дин кинул непонимающий взгляд Сэму, склонившему голову, видимо, в попытке понять состояние брата, и потянулся за тем, что предназначалось «для тела». Этим оказались вполне себе приличные и добротно связанные варежки и шапка, по краю которой радостно скакали красные олени, образуя причудливый, но вполне традиционный рождественский узор. Во втором, более объемном свертке была длинная грохочущая упаковка без опознавательных знаков. Дин повертел ее в руках и, открыв, замер, не замечая, что Сэм уже срывает обертку со своего подарка.


-Сэмми, - пораженно прошептал он, с какой-то особенной нежностью перебирая пальцами содержимое коробки. - Это же..., - он замолчал, не в силах продолжить, боясь, что голос не послушается. Неведомый даритель совершил невозможное, он осуществил самое первое желание Дина, первое желание в то самое Рождество после пожара в детской... ладно, второе, первым тогда было - вернуть маму, а вторым - набор солдатиков, обычных оловянных солдатиков. Отец не купил их ему тогда, Дин особенно и не просил, крошечному брату нужна была одежда, еда, манеж и много всякой детской ерунды. Дин знал, что солдатики ему не светят, но все равно отчаянно желал их с тех самых пор, как увидел в сказочно красивой витрине огромного магазина игрушек. Санта Клаус был его последней надеждой, но он подвел тогда, и с тех самых пор Дин перестал в него верить раз и навсегда. К тому же пару лет назад им с Сэмом пришлось на собственной шкуре узнать, что же на самом деле представляет из себя добродушный дедуля - фанат молока, печенья и отрубленных людских голов. Но как тогда... сейчас... это?


В коробке белел бумажный конверт, абсолютно чистый - ни адресов, ни имен. В нем оказалась записка тем же красивым подчерком, у Дина никогда не получалось так писать, хоть он и мог подделать любую подпись.


«Дорогой Динни! Прости, что не принес твой подарок вовремя. Я приходил к тебе каждый год на протяжении этих 27 лет, но, к сожалению, я не имею силы оставлять подарки в искусственных жилищах, не принадлежащих их хозяевам. Мотели и гостиницы как раз из их числа. Поэтому мне особенно приятно, что ты наконец обрел настоящий дом. Счастливого Рождества! Санта»


-Собака? - не успев, как следует все осмыслить, Дин повернул голову на голос оторопевшего Сэма. На его широченной ладони сидел маленький золотистый комочек, который потряс лопоухими ушками и немедленно полез облизывать Сэму лицо.


-Эй-эй, - попытался увернуться брат, но щенок был одержим таким твердым желанием вылизать своего нового хозяина с головы до ног, что, в конце концов, Сэму осталось только подивиться упорству зверюги. В опрокинутой коробке белел такой же, как у Дина, конверт без штампов и марок. Сэм ловко выудил из него письмо, уворачиваясь при этом от излишне любвеобильного щенка, и быстро пробежав строчки глазами, растерянно выронил из рук.


-Сэм? - встревожился Дин, подхватывая письмо и вчитываясь в текст: «Дорогой Сэмми! Я знаю, ты считаешь, что чувства и эмоции - удел слабых, знаю также, что никакие доводы, уговоры и угрозы на тебя не подействуют. Ты должен все понять на собственном опыте, ты всегда таким был, поэтому сегодня, в эту волшебную ночь я верну тебе твою душу, к сожалению, всего на 12 часов, я не всемогущ, но, думаю, и этого времени тебе будет достаточно, чтобы собрать воедино все, что ты растерял. Удачи, Сэм! И Счастливого Рождества! Санта».


Дин только открыл рот, чтобы хорошенько и с чувством облечь все свои домыслы на этот счет в какое-нибудь крепкое и исключительно непотребное словечко, а лучше не в одно и не в два, как вдруг Сэм как-то странно дернулся и тяжело оперся рукой о дверцу Импалы, крепко прижимая к себе щенка.


-Сэм? Сэмми? - не на шутку встревожился Дин.


-Х.. холодно, т.. тебе не каж...жжется? - пробормотал его младший брат, расширившимися глазами впиваясь Дину в лицо. - Дин! - произнес он так, словно увидел его впервые за долгое время, по-настоящему увидел. - Дин!


-Ладно-ладно, братские объятия потом, - засуетился тот, сбрасывая с себя пуховик и укутывая ненормального, псевдозакаленного братца по самые уши. - Пойдем быстрее в дом.


Яркий, золотистый свет, льющийся из окон, манил теплом и уютом, и, переступая порог собственного дома, Дин ощутил прилив сил. Душа его непривычно затрепетала от всего того счастья, что окружало его. В коридоре Бэн в костюме Бэтмена возился с искусственной миниатюрной копией пушистой ели, развешивая на ее ветвях конфеты и мишуру. Слышался мелодичный голос Лизы, подпевающей какой-то красивой лиричной рождественской песне, доносящейся из приемника. Аппетитный аромат, витающий в воздухе, буквально сбивал с ног прямо на уютный диван, вызывая желание немедленно схватиться за вилку и нож и с нетерпением ждать своей порции индейки.


Услышав, как хлопнула дверь, Лиза выглянула из кухни с ослепительной улыбкой:


-Дин!.., - она тут же осеклась и нахмурилась при виде Сэма.


-Все хорошо, Лиз, - кивнул ей Дин. - Я позже объясню.


-Да, конечно, - она понимающе качнула головой и снова скрылась на кухне.


-Бэн, помоги, - Дин коротко кивнул на брата, и мальчик мигом подставил свое плечо, в меру своих сил помогая довести Сэма до кресла в гостиной.


-Что с ним... Дин? - Сэм готов был поклясться, что Бэн едва не произнес «отец». Это было... неожиданно, даже больно, он так привык, что Дин всегда и безраздельно принадлежал ему одному. Почему он не замечал, как сильно Дин привязался к своей новой семье, ведь они путешествовали вместе уже почти полгода. О чем Сэм думал? Почему никогда прежде не был у Дина в гостях? В гостях! Он болезненно поморщился.


Мягкий свет сотни крошечных огней трепетал в полутемной комнате - прямо перед ним сияла свечами, шарами и ангелочками самая красивая елка, которую Сэм только видел в своей жизни. Настоящая, живая елка, не какая-то дешевая искусственная подделка! Морозный запах, смешанный с ароматом смолы, будил далекие детские воспоминания. Щенок увлеченно обнюхивал Сэма, сидя у него на коленях, Дин разматывал свой шарф, попутно зажигая свет в гостиной, Бэн суетился рядом с ним, на кухне Лиза гремела тарелками. В воздухе витало ощущение предстоящего праздника. Сэм столько всего читал, видел и знал про Рождество, но и представить себе не мог, что оно вот такое, прямо как в детских книжках с красивыми картинками. Домашнее, родное, волшебное.


-Сэм? - услышал он на удивление спокойный голос Лизы. Боже мой, он не должен был приходить в этот дом, он ведь чувствовал, как настороженно относится к нему Лиза... сейчас... надо... надо извиниться и... Но она заботливо провела рукой по его плечу и произнесла просто и тепло:


-Добро пожаловать, Сэм. Наш дом - твой дом.


Он потрясенно вскинул вмиг заблестевшие глаза, а потом все смешалось в восторженно-счастливую круговерть: Дин, ласково целующий Лизу в щеку и в объятии кружащий ее по комнате. Бэн, придумывающий очередное имя сэмову щенку. Сам щенок, аппетитно уплетающий ножку индейки, золотистый блеск его шерстки. Звезды, рассыпанные по елке, запах смолы, корицы и апельсина, шоколадное печенье. А еще ощущение безграничной радости, горы, упавшей с плеч, безошибочное чувство, что ты любим и любишь в ответ, что тебе рады в любое время. Смеющийся, искренний Дин, очаровательная улыбка Лизы... и как он только раньше не замечал, какая у нее красивая улыбка и какой счастливый рядом с ней Дин, счастливый и спокойный... Песни Фрэнка Синатры, рождественское караоке, посиделки у камина. Еловые ветви и подарки-подарки-подарки, разноцветные ленты, гирлянды огней, серебристая мишура, горы конфетти. Дин, заливисто хохочущий и бегством спасающийся от снежков Лизы и Бэна. Звонко тяфкающий безымянный щенок. И смешной, слегка перекошенный снеговик с мандарином вместо морковки, слепленный совместными усилиями во дворе дома. И снова Дин, живой и невредимый, прижимающий к себе Бэна, семейный, его светящиеся от счастья глаза и давно позабытое, но такое острое и желанное... чувство уверенности, защищенности, чувство семьи, и сны, воздушные и радужные, словно мыльные пузыри, целый калейдоскоп снов...


Сэм проснулся внезапно и резко, словно что-то теплое вдруг выдернули из его груди и оставили взамен только легкий озноб. Он сел на кровати, пытаясь понять, почему сердце бьется так быстро и чего ему так отчаянно не хватает.


Первые рассветные лучи уже золотили пол у дверей, за окном большими хлопьями медленно падал пушистый снег, похожий на сахарную вату. Сэм прислушался к себе - ничего, никаких эмоций. Он посидел еще немного, спустив ноги на деревянный пол и пытаясь упорядочить свои воспоминания. Душа. Вчера у него была душа, его собственная, пусть и недолго, но была! А еще вчера все сошлось, он нашел-таки то самое единственно верное решение для своего многоступенчатого уравнения, сложил все пазлы - решил задачу, мучавшую его вот уже полтора года. Вот только вспомнить бы, как именно он ее решил... Сэм запустил пальцы в шевелюру и попытался сосредоточиться, когда за дверью раздались едва различимые шаги. Будь он не таким хорошим охотником, ни за что бы их не услышал.


Дверь осторожно приоткрылась, являя взору Сэма тихонько пробирающегося в комнату старшего брата с щенком под мышкой. Дин замер, застигнутый врасплох, не ожидавший такого скорого пробуждения Сэма. На его лице причудливо сплелись отражения нескольких эмоций сразу: тревоги, смятения и... вины? Сэм даже вперед подался, пытаясь понять то, что видит, но не чувствует. Сонный и босой, Дин с торчащими в разные стороны примятыми волосами выглядел сейчас как нашкодивший пятилетка, такой домашний в своих спортивных штанах и серой футболке, такой искренний, открытый, беззащитный, да еще этот щенок, забавно перебирающий лапами по воздуху ... Сердце отчего-то больно сжалось в груди...


-Я думал, ты еще спишь, - виновато начал Дин. - Не хотел тебя будить, - в его зеленых глазах светилась надежда. Сэм опустил взгляд, отмечая, что брат стоит ровно в прямоугольника солнечного света. В этом было что-то... что-то такое... И эта надежда в его глазах... что-то ускользало от Сэма... Он поморщился, потирая правую бровь, пытаясь нагнать непослушное, но на удивление навязчивое ощущение.


-Сэм... ты..., - незаданный вопрос повис в воздухе, так и не оформившись до конца, но тут Сэм понимал брата без слов.


-Нет, - он покачал головой. - Больше нет.


В глазах Дина промелькнуло что-то, похожее на разочарование, отчаянье и что-то еще, что Сэм уже не мог распознать. Он снова заскользил взглядом по полу, страстно желая зацепиться хоть за что-то, чтобы поймать уже надоедливую мысль за хвост. У кровати на маленьком пушистом коврике стояла миска с молоком. Верно, вчера щенку организовали место рядом с кроватью Сэма. Щенку... ведь он как-то назвал его ... должен был... но имя потерялось вместе с эмоциями.


-Я собственно, - отследив взгляд брата, начал Дин, кивком головы указывая на пса, уже задремавшего в его руках, - возвращал твоего сорванца на место. Под утро он пробрался к нам в спальню и устроил шумную подтасовку с моим тапком, - он весело улыбнулся, очевидно, припоминая подробности, - пришлось вмешаться, а то еще немного и тапок бы победил.


Сэм рассеянно кивнул и спросил, немного подумав:


-Как я назвал его?


-Ты не помнишь? - изумился брат, но, быстро спохватившись, продолжил, - Боунс. Ты назвал его Боунс, в честь того своего пса из Флагстаффа.


Боунс! Ну конечно! В голове у Сэма словно что-то щелкнуло, выплевывая воспоминания смятой пленочной лентой.


-Я рад, что он не исчез вместе с душой, - негромко проговорил Сэм, бережно принимая щенка из рук брата. - Знаешь, я, наверное, всю жизнь мечтал завести собаку.


-Мечты сбываются, - одними глазами улыбнулся Дин, на его ресницах затаился невесомый солнечный свет, отбрасывая длинные тени на щеки, усыпанные веснушками. - Может по пиву и куску пирога, пока Лиза не проснулась?


Сэму совсем не хотелось есть, но он улыбнулся Дину самой теплой улыбкой, на которую был способен и кивнул:


-Звучит заманчиво.


В глазах брата запрыгали озорные зеленые искры, и он со словами: «Жду тебя на кухне, и приятеля своего ушастого прихвати. Тапком единым он сыт не будет!» счастливым ураганом слетел на первый этаж. Сэм прижал золотистого щенка к груди, и на сердце сразу потеплело. Дверь в комнату он закрывал с твердой уверенностью, что любыми путями вернет свою душу обратно. Если только с ней он мог чувствовать себя братом Дина, то так тому и быть.

@темы: фик, мини, Supernatural