Disney Summer Party 01/06/12

[@adri]

1 июня капитан Питер Пэн отправляется в увлекательное плавание на захваченном корабле капитана Крюка!

Уже сегодня вместе с феечкой Динь-Динь он объявляет набор в свою команду.
Новобранцев ожидают: невероятное путешествие по миру Диснея, поиски таинственного клада, знакомства со сказочными персонажами, веселые задания, зажигательные танцы и море сюрпризов!

Более сотни бутылок с приглашениями-записками уже выброшены в открытое море. В ближайшее время станет известно, к какому берегу их прибьет течением!

Disney Summer Party приуроченна ко Дню защиты детей. Часть средств, вырученных с вечеринки, будут переданы тяжело больным детям. Каждый из пришедших сможет внести свой вклад и помочь им поверить в чудо.

Подробная информация в группе по клику.
Ждем вас на Disney Summer Party! Встретим лето весело!

Реклама размещена с разрешения Администрации

---

Star Trek - Heart of Courage

[elen_botari]

Виддер: elen_botari
Название: Heart of Courage
Песня: Heart of Courage
Исполнитель: Two Steps from Hell
Предупреждения: нет
Категория: G

@темы: Star Trek: film series, клип

---

[Grey Kite aka R.L.]

Название: нет
Фандом: "Foundation" ("Основатели/"Основание"/"Академия"), А.Азимов
Автор: Коршун
Бета: нет
Персонажи: основной - Сэлвор Хардин
Жанр: цикл драбблов, у каждого - свой
Дисклеймер: материальной выгоды не извлекаю

1. Ученик (Сэлвор Хардин, Бор Алюрин, general, G)

Фара повернулся к Хардину:
- Вы ведь изучали психоисторию под руководством Алюрина?
Ответ Хардина был почти благоговейным:
- Да, но весь курс я не прошёл. Теория мне надоела. Мне хотелось стать инженером-психоисториком, но таких возможностей здесь не было, так что я избрал занятие, почти столь же интересное - политику. Это почти одно и то же.

Сухой треск дверного звонка вывел Алюрина из дрёмы. Было правильным решением вмонтировать ещё и его, в дополнение к распознающему посетителей фотоэлементу - одних световых сигналов уже не хватало. Тем более, что с возрастом Алюрина всё чаще клонило в сон. Особенно если, как сейчас, удобно устроиться в кресле-качалке под пледом и с книгой.
Алюрин встал, пусть и нехотя. Движение неприятно отозвалось в старых костях - но он знал, кто там, за дверью, и был рад. Если что-то вообще могло радовать учёного затворника, так именно этот гость, самоуверенный школьник неполных семнадцати лет.
Ученик.
- Заходи, - бросил он, позволяя двери отъехать в сторону. - Заходи, Хардин, и садись.
"Чувствуй себя, как дома" - этого Алюрин не сказал. Но школьник на то и был самоуверенным, что ему такие слова не требовались.
Хардин устроился в старом, почти как хозяин дома, кресле напротив, закинув ногу на ногу, как привык. Он бы, может, даже закурил - появилась в последние несколько месяцев у него такая привычка, - но Алюрин категорически не переносил табачного дыма. Даже от лучших сигар, какие только поставляла на Термин Империя.
- Надеюсь, ты приготовил задание? - осведомился Алюрин, снова накрыв пледом мёрзнущие ноги.
Хардин развёл руками.
- Я бы мог, но... Извините, учитель, это тупик.
Алюрин вздохнул про себя. Когда-то момент должен был настать. Ему и без того приходилось прилагать большие усилия, чтобы уходить от распросов и не давать развиваться подозрениям. Очень большие - учитывая, как радовал Алюрина ученик. Такому, как Хардин, хотелось передать знания - и всегда следовало помнить, что никому на Термине передавать их в полном объёме нельзя. Это ставило под угрозу будущее Проекта.
- Я хотел бы действительно заниматься психоисторией, знаете ли.
- Что ты имеешь в виду?
- Например, вести расчёты для текущих событий и проверять их на практике. Влиять на то, что происходит, с помощью психоисторических методов, - Хардин смотрел учителю прямо в глаза, едва заметно подавшись вперёд.
- Ты отлично знаешь... - голос Алюрина звучал устало.
- Вот именно. Вы говорите, что здесь для этого нет возможностей; что вы этим не занимались; что научить меня такому не в состоянии. Тогда зачем мне знать, в каком году Селдон вычислил то или это? Вы будто приоткрыли мне дверь, учитель, и только.
Хардин выглядел самоуверенным, этот школьник, доучивающийся последний год и стоящий перед необходимостью выбрать профессию. Но под самоуверенностью скрывались благоговейный интерес к науке, мечта и обманутые ожидания. Он наверняка до последнего рассчитывал на Алюрина, а Алюрин мог ответить только одно:
- Я согласен давать тебе теорию и дальше. Столько, сколько смогу.
Хардин покачал головой. Это означало отказ.
Требовательный, чересчур внимательный взгляд потух, оставив Алюрину смутное чувство досады. Хорошо, что он действительно не во всём лгал. Он был слишком теоретик и слишком наблюдатель для психоисторической инженерии. Потому, собственно, Алюрина и командировали от Проекта на Термин. Наблюдать, как всё проходит на первом этапе. Если понадобится, напомнить что-то Ученому Совету. И просто жить, не привлекая внимания.
Он же вместо этого взял ученика. Рассудительного и любопытного не в меру, какому бы родиться на Транторе и в своё время попасть в Проект.
Алюрин молчал, опустив голову.
- Не расстраивайтесь, учитель. Я найду себе ещё какое-нибудь интересное занятие, - Хардин уже говорил так, словно не сам испытал только что жестокое разочарование. Он умел сохранять равновесие. Полезная черта.
Действительно, такому хорошо быть психоисториком-практиком. Или - вот уж странная для обычного человека мысль на планете, где всем заправляет только Ученый Совет - политическим деятелем. Ведь что, по сути, делает настоящий политик, если вдуматься. Даже без психоисторических уравнений. Если у него, разумеется, есть талант. Как и у всякого специалиста.
- И... я постараюсь, чтобы мне пригодилось то, чему я научился от вас, - слова ученика, теперь уже наверняка - бывшего, прозвучали в такт мыслям, заставив ученого вскинуть взгляд.
Самоуверенный школьник. Ученик психоисторика. Что бы там ни было.
И Алюрин, вопреки всему, улыбнулся.


2. Ненависть (Виенис, Сэлвор Хардин, angst, PG)
Warning: слэшный намёк

- Кажется, я помню этого Виениса. Я видел его на Анакреоне, когда побывал там перед тем, как мы выкинули их с Термина. Сейчас припомню - смуглый такой молодой парень, брюнет; правый глаз у него ещё косил. И нос такой смешной, крючковатый.
<...>
- Послушайте, Сэлвор Хардин, вы уже бывали на Анакреоне. И мы оба тогда были молоды. Но даже в то время наши взгляды на вещи кардинально не совпадали.

Этот Хардин - всего лишь простолюдин.
Принц Виенис, сын и второй наследник короля Анакреона, повторял себе это уже множество раз.
Простолюдин - но смеет вести себя, как равный, или даже - как тот, кому совершенно безразличны их титулы и звания, доставшиеся от предков. На словах Хардин всё и везде признавал - любезно улыбался, говорил, как положено, и вписывался в этикет от и до, хотя его самого - простолюдина с Термина! - в этикет вписали со скрипом. Но то на словах.
Виенис скрипнул зубами.
Простолюдин.
Всего лишь - всего лишь, - и идейки его не стоят даже смешных терминских железных монет.
Но Виенис всё равно пристально смотрел на Хардина каждый раз. Хардин замечал его, кивал - вроде бы дружелюбно - но в каждом жесте Виенис ощущал над собой насмешку.
Ещё бы, Хардин красив. Он мог бы пользоваться успехом, если бы его интересовали анакреонские дамы. Хардин считает себя образованным. И всегда показывает, что он не такой, хотя это всего лишь обман. Он ничем не лучше их - ничем не лучше второго наследника анакреонского короля, чтобы сметь так себя вести. Слишком открыто, к тому же. Этого нельзя было понять - и принять тем более.
Виенис скосил взгляд на идущего рядом Хардина. Им было по дороге - на этот раз. Тот смотрел по сторонам. Не на принца.
Принц резко произнес:
- Послушайте, Хардин, вы на Анакреоне. Вы должны вести себя осторожно. Здесь другие порядки, и вам - всем вам - придется их принять. Иначе...
- Иначе - что вы со мной сделаете, принц? - насмешка, конечно же. И заинтересованный взгляд.
У Виениса были способы. Но мэр Термина - посланник Термина - почти всегда на виду; его нельзя прижать к стене в коридоре старой королевской резиденции и наглядно доказать, кто сильнее. Самым доходчивым способом из известных принцу Виенису.
Нельзя. Хотя Хардин улыбается так - и так смотрит, что Виенис иногда вынужден стискивать зубы.
Виенис молчал, а Хардин шёл рядом и всем видом ничего не боялся. Особенно таких, как Виенис, и их способов.
Виенис сжал зубы. Снова. Это повторилось снова. И всё-таки - можно было бы продумать план действий. Даже сейчас...
Неожиданно Хардин обернулся. Его глаза, спокойные и уверенные, будто раздели принца, а потом взвесили. На весах каких-то диких, нежизнеспособных ценностей, за которые этот возмутительный простолюдин почему-то цеплялся.
- Насилие - есть последнее прибежище некомпетентности, принц Виенис, - Хардин смотрел так, что руки Виениса сами упали, а принц отступил на шаг. - Вы поймете это со временем, может быть, - Хардин отвернулся - и пошёл дальше. Один, словно и правда ничего не боялся, хотя всякому известно - боится каждый человек, и Хардин - тоже.
Всего лишь человек.
Простолюдин.
Непонятный.
Ненавистный.
- Я докажу вам, что вы заблуждаетесь, Хардин, - прошипел Виенис ему вслед.


3. Смерть (Сэлвор Хардин, Иоган Ли, упом. Сеф Сермак, drama, PG)

- Когда он появится в следующий раз? Он не сказал об этом.
- Я не знаю, - ответил мэр Хардин. - Но надеюсь, что этого не случится до того счастливого времени, когда все мы будем спокойно отдыхать в наших уютных могилах!..

Боль.
О да, ему было больно.
Но тем не менее, он улыбнулся.
- Ничего страшного, Иоган.
Ничего страшного, просто я умираю. Но это действительно не страшно, просто больно время от времени. Врачи всегда говорили, что расстроенное пищеварение и плохое курево не доведут до добра, так что умирать будет не слишком приятно. Сэлвор это знал и не имел оснований сердиться. Врачи - умные люди, а он, Сэлвор Хардин, вполне осознанно плевал на их рекомендации. Он занимался политикой и ему было некогда. С другой стороны, все люди когда-то умрут.
Иоган стиснул его ладонь.
- Вы не должны умирать.
Не должен. Забавная мысль.
Сэлвор не мог сказать, что ему не жаль. Жизнь - интересная штука, а политика - ещё интереснее. Действительно жаль было расставаться со всем этим.
- Если вы умрёте, то Сеф Сермак...
Больно. Сэлвор помотал головой. Лучше бы Ли дал ему таблетку, но Ли же не знает. Впрочем, Ли мог пичкать его таблетками и без всяких просьб, просто сейчас для него важнее выговориться. Возможно, в последний раз.
- Вы же сами знаете, что он собирается делать!
Сэлвор кивнул.
- Знаю, Иоган.
В ответ мэр - да, пока ещё мэр Термина, и будет таковым, пока сердце бьётся, а мозг испускает электромагнитные волны, - получил недоумевающий взгляд. Это даже немного отвлекало от боли.
- Дай мне лучше таблетку, Иоган.
Сэлвор с трудом поднял другую ладонь и накрыл ею руку Ли. Не стоит нервничать, вот честное слово.
- Дай таблетку, и я тебе объясню.
Сколько бы лет ни прошло, а люди вроде его охранника, начальника службы безопасности и доверенного друга - не меняются. Десять лет назад во время заварушки с Анакреоном Ли приходилось успокаивать точно так же. Только тогда у Сэлвора было больше энергии.
Тогда Сэлвор не умирал.
Он проглотил таблетку, оставившую на языке кисловатый и пыльный привкус.
- Понимаешь, Иоган... Наше время проходит. Как когда-то прошло время этих упёртых стариков-энциклопедистов. Мы теперь сами старики, Иоган. И в отличие от тех стариков, будем несколько умнее - и сможем понять, что происходит.
Ли слушал внимательно, слегка нахмурившись.
- Вы справились с двумя кризисами, и...
- ...и очень надеялся, что не мне придётся справляться со следующим. Впрочем, надеюсь, что и нынешней Партии Действия не придётся.
Ли кивнул.
Сэлвор знал, что Иоган по-прежнему не одобряет партию Сермака - хотя и не может спорить с тем, что те уже имеют уверенное большинство в городском Совете.
- Но с политикой на Термине и в Королевствах они управиться вполне способны.
Сэлвор уже не ощущал боли - действовала таблетка - но ощущал слабость. Впрочем, он же умирал, а для умирающих это вполне в порядке вещей. Но было хорошо, что он ещё мог разговаривать.
- И не беспокойся - после смерти они воздадут мне все необходимые почести. Учредят по этому поводу какой-нибудь пантеон и издадут сборник моих афоризмов. Сермак понимает, как неосмотрительно будет плевать на мою могилу.
- Не волнует меня ваша могила. Вместе с пантеоном и сборником афоризмов, - пробурчал Ли. - Как вообще я... как мы без вас?
- Как-нибудь, Иоган. Как-нибудь...
Двигаться уже совершенно не было сил.
- У тебя есть преемник, и есть свои люди в Партии Действия. А в остальном - мы, старики, уже сделали всё, что возможно, - хотелось бы сказать ещё что-нибудь, но слова ему приходилось уже подбирать с трудом. Он желал бы сейчас просто лежать на постели и чувствовать прикосновение друга. Этого более чем достаточно для конца жизни Сэлвора Хардина. С политикой теперь было покончено - насовсем.
Иоган держал его ладонь бережно, хотя слегка неуклюже. Сэлвор снова улыбнулся - ещё слабее, чем прежде.
- Ничего страшного.
Он закрыл глаза и до последнего чувствовал, что Ли так и не собирается его отпускать.

@темы: фик, мини

---

Менталист/Подозреваемый. "Игра по правилам"

[Thomas Reith]

Название: Игра по правилам
Автор: Томас Рейт
Фэндом: The Mentalist/Person of Interest
Герои: Патрик Джейн, мистер Финч
Рейтинг: PG
Жанр: размышлялка, кроссовер и прочая бессюжетика
Статус: завершен
Предупреждение: события после 4х01 "Менталиста"
Саммари: Мистер Финч наблюдает за судебным процессом над Патриком Джейном. Просто так. Или не просто так. Или не мистер Финч.
От автора: внезапно посмотрела "Менталиста", впрочем, все сериалы со мной приключаются внезапно, извините.

Мистер Финч сидел перед экраном и улыбался...

Мистер Финч сидел перед экраном и улыбался. Он мог бы сейчас вскочить, запрыгать от радости и счастья, открыть окно и закричать от переполняющих чувств, мог бы просто захлопать в ладоши, но он не сделал ничего из этого. Прыгать и бегать ему не позволил бы больной позвоночник, а остальное было ему несвойственно. Настолько не свойственно, что если бы мистер Риз уличил Гарольда Финча в чем-то подобном, то начал бы сомневаться в его психическом здоровье. Или в своем. Или начал бы что-то подозревать.
Мистер Финч не любил, когда кто-то начинал его в чем-то подозревать. Подозрение – вечное подозрение, не знающее покоя и отдыха, - было его привилегией.
Так что Гарольд Финч просто улыбался.
Потому что происходящее на экране не могло не радовать.
Не могло не веселить.
Не могло не забавлять.
Не возбуждать.
Не могло не обещать новых приятных моментов.

***

Красный Джон был мертв. Об этом трубили газеты, об этом кричало телевидение. Наверное, средствам массовой информации нужно было выразить благодарность Патрику Джейну за столько мастерски представленную сенсацию. Сейчас можно было приглашать представителей правопорядка, психологов и других людей, которым было, что сказать, проводить бесконечные ток-шоу.
Однако лично Патрику Джейну никто не стремился сказать «спасибо», да даже если бы кто-то и попытался, то нарвался бы на лабиринт из язвительных замечаний и фраз, переворачивающих любой смысл с ног на голову. В конечном счете, несчастный «благодарный» запутался бы в собственных словах. Он бы уже не знал, был ли он действительно признателен консультанту КБР за что-то или ему это только привиделось. Он предпочел бы больше никогда не думать о Красном Джоне и его смерти, потому что в голове сразу появится ощущение, будто кто-то перемешал все значения слов ложкой, и в этом отдающем безумием коктейле не разобраться, что к чему.
Сам Джейн знал, что через неделю о нем забудут. Забудут и о Красном Джоне. Сенсации – как игристое вино, очень быстро выдыхаются, а без бьющих в голову пузырьков это всего лишь виноградный сок, чуть отдающий уксусом.
Кроме него самого, Патрик точно знал, будет помнить только один человек. Помнить, смотреть, наблюдать. Как обычно. Потому что смерть Тимоти Картера ничего не изменила в его жизни.
Он будет наблюдать, чтобы вернуться в самый эффектный момент и разлить новую сенсацию по бокалам. Он всегда умел подобрать момент.

***

Со своим талантом, знаниями и умениями Гарольд Финч мог бы разрабатывать программы или компьютерные игры, мог бы создавать защиту или, наоборот, вскрывать чужие секреты, но он давно понял, что ни одна ролевая игра, ни одна операционная система не сравнится с жизнью, не сравнится с людьми. Сколько вариантов выбора будет у героя самой продвинутой компьютерной игры? Пять? Десять? А сколько у человека в жизни? И сколько еще породит любой сделанный? От этого захватывало дух.
Любая операционная система была набором правил и четких указаний, любой мог их узнать и использовать – в большей или меньшей степени, настолько, насколько позволяло образования и знания. Правила жизни, наверное, тоже существовали, но их сложность, объем, связи, порой противоречащие логике, не позволяли их структурировать. Слишком много параметров, слишком много последствий, слишком много переменных, которые могут войти, а мог и не войти в уравнение – все это не укладывалось в голове, а потеря одной составляющей смазывала всю картину.
Даже Нейтан Инграм, лучший друг Гарольда, не знал, что Машина родилась из попытки управлять жизнью. Она следила за всем и всеми. Это спецслужбам она выдавала только номера социального страхования, мистеру Финчу она показывала гораздо больше. И сейчас он наблюдал за судебным процессом в Сакраменто. При благоприятном стечении обстоятельств для Патрика Джейна все закончится тремя-четырьмя годами тюрьмы, при неблагоприятном – смертной казнью, а сколько вариантов стояло между этими полюсами – и не сказать. Это было в тысячи раз интереснее, чем пойти направо или налево в компьютерной игре, интереснее, чем нажимать кнопки на пульте управления. Кстати, Финч мог бы «нажать»: Машина выводила на экран информацию о каждом присяжном, о каждом работнике суда, о каждом человеке, сидящем в зале. Некоторых Финч знал, на кого-то мог бы надавить через их знакомых или через компрометирующую информацию, которую тоже нашла Машина.
Но Гарольд Финч ничем из этого не воспользовался. Он сидел и просто смотрел.
Ему нужно было убедиться, что он не зря выбрал Джейна.
Что тот его и сегодня не разочарует, как не разочаровывал до сих пор.
Финч ждал.

***

Наверное, существовало такое правило: единожды мошенник – мошенник навсегда. Столько лет работая на полицию, Джейн старался, чтобы его «аферы» шли на пользу делу. Обман должен был помогать вывести на чистую воду преступника. Сегодня же он врал не ради чего-то хорошего. Врал ради себя, как раньше.
Эйфория, которую он испытал, убив Красного Джона (человека, которого он считал Красным Джоном, - мысленно поправил себя Джейн), прошла. Первое ощущение, что вот, он достиг смысла жизни, испарилось. Вина опять легла на плечи, приняла в свои ледяные объятья, сковала грудь, не разрешая вздохнуть с облегчением или от души рассмеяться. К привычной тяжести добавилась новая: он попался на удочку Красного Джона. Он не знал, как сказать точнее: жажда мести и злость затуманила ли его мозги или это его отточенный «механизм чтения мыслей» дал сбой, - но Красный Джон опять выиграл.
Можно, конечно, убеждать себя, что это просто раунд, а вся игра не подошла к концу, но сделать это сложно, когда на тебе висит еще одна отнятая жизнь.
- Я верю, что у меня есть право убить человека, убившего мою семью. Я не говорю, что не должен нести наказание за совершенное. Мне кажется, что у меня не было выбора. А что бы сделали вы?
Патрик Джейн знал, что лжет, он лишь прикрывал ложь красивыми словами, именно их должны были запомнить присяжные: «право», «наказание», «выбор». Это правильные слова с правильными значениями, как и вопрос в конце. Пусть они подумают не о нем, а о себе.
А себе наказание выносить тяжело.
- Мы, суд присяжных, считаем Патрика Джейна невиновным.
Вот так. Единожды мошенник – мошенник навсегда. Он смог убедить даже присяжных, и они поступили так, как ему было нужно. Наверняка, Лизбон потом скажет, что Джейн их загипнотизировал. Жаль, что он не сможет загипнотизировать себя.
Но убедить сможет.
Должен.
Еще один раунд, Красный Джон, еще один раунд. Ты ведь уже знаешь, да? Ты ведь всегда все знаешь.

***

Мистер Финч знал, что теперь у него есть несколько вариантов выбора. Прямо как в компьютерной игре. Он может завтра убить кого-то и нарисовать кровавый смайлик на стене. Намек присяжным, что они оправдали убийцу, и привет Джейну. Может повременить с этим, дать всем расслабиться, может подождать, пока шумиха уляжется, пока все переключатся на новые сенсации и новых серийных убийц, а такие появятся, Финч не сомневался: свято место пусто не бывает. Если подумать еще, то он может сменить почерк, разработать новую эффектную «визитную карточку», может поработать, так сказать, под псевдонимом.
А еще он может залечь на дно. Красный Джон мертв, его больше не существует.
Вот только Финч знал, что все эти варианты навязаны ему. Они предоставлены ему, потому что другой участник этой игры – Патрик Джейн – точно знает, что Красный Джон жив. Он будет искать. Он всегда будет искать.
Финч набрал в командной строке пароль. Его Машина знала правила всех игр. И даже самой жизни. Еще один раунд, и я предпочту играть по моим правилам, Патрик. По моим. Если хочешь выиграть, то играй в игру, правила которой придумал сам.

The End

@темы: драббл, кроссовер, фик

---

[Электрический Фенек]

Название: Бэтмен и пустышка
фандом: Supernatural
автор: ludowiga
бета: Oriella
рейтинг: G
Размер: мини
Жанр: юмор, флафф
Дисклеймер: все не мое
Краткое содержание: эпизод из детства братьев

Дин совершенно не собирался делиться. Вот еще! То, что Сэмми поломал свою игрушку, вовсе не означает, что теперь он имеет право выпрашивать у Дина Бэтмена. И потом, это же Бэтмен! А ведь каждый знает, что Бэтменом делиться нельзя!

Высунув от напряжения язык, Дин старательно запихивает Бэтмена в Бэтмобиль и из последних силенок игнорирует призывное улюлюканье Сэмми.

А если учесть настырность малыша, это совсем непросто! К тому моменту, когда «Импала» притормозила возле заправки, Сэмми испробовал все. Он заглядывал в глаза, шумно вздыхал и даже предлагал в качестве обмена собственную обслюнявленную пустышку. Между прочим, для малыша это величайшая драгоценность. Вот вчера, когда пустышка куда-то ненадолго провалилась, Сэмми так разорался, что у Дина едва не лопнули уши.
Пока Дин носился по номеру, заглядывая в самые темные уголки, папа, сдавленно ругаясь, долго и безуспешно пытался доказать Сэмми, что большие мальчики совсем не малыши и поэтому соску не сосут. Только вредный Сэмми лишь упрямо ревел, икая и размазывая по щекам сопли. По счастью, Дин тогда пустышку все-таки нашел, и малыш, вцепившись в свое сокровище, дулся на них с отцом целый вечер, как будто это они были во всем виноваты! Как будто Дина волновала какая-то там дурацкая детская пустышка! Вот еще! По-настоящему взрослые мальчики такими пустяками не занимаются! Они молчат и…

Ну да. Они просто молчат. Просто потому что.

Жалко, что папа из-за того, что Дин молчит, расстраивается. Наверное, папе слишком скучно говорить одному. Сэмми все равно пока что не считается. Дин думает, это потому что у всех должно чего-нибудь не быть. Вот Сэмми, по словам папы, может прожить без пустышки, сам Дин живет без мамы, а папе, как самому большому, придется прожить без Диновых разговоров. Ну… пока все обратно не станет хорошо. Оно же все-таки станет, правильно? Обязательно!

А они подождут, тем более Сэмми своей пустышки уже дождался.
Выходит, что это «хорошо» тоже разным бывает.
И когда Сэмми прекратит клянчить Бэтмена, в машине станет хорошо!
И когда прекратит тыкать своей пустышкой прямо Дину в лицо, тоже хорошо будет. Лишь бы не тыкал!

Фу!!! Дин брезгливо морщится, когда мокрая скользкая пустышка сваливается Бэтмену на голову. Сэмми не выдержал и пополз меняться, невзирая на все те грозные гримасы и страшные рожи, которые Дин ему корчил. Сегодня Сэмми решился быть Суперлипучкой и Дину ничего не остается, кроме как пытаться отодвинуться от наступающего малыша подальше. Правда, места не так много, и совсем сбежать не получается. К тому же, надо следить, чтобы настырный Сэмми не свалился с сиденья, а то реву будет – спасайся кто может!

Мелкий вообще настоящий бандит с глазками! Ну, так папа говорит. Попробуй чего не дай – не отобьешься! Папа говорит, что Сэмми проще сразу все отдать, чем объяснить, почему вот это и это трогать нельзя. Сэмми у них вредина и бандит, но бандит свой, а своих защищать надо.

Папа все про защиту знает.
Поэтому Дин, когда Сэмми залезает к нему на руки и начинает искать запрятанного Бэтмена, даже не сбрасывает малыша на пол. Дин честно пытается осторожно спихнуть извивающегося Сэмми с коленок, чтобы как-нибудь понезаметнее перепрятать свои игрушки.

Все равно, как бы малыш ни таращился, как бы ни шмыгал носом, но Дин не станет делиться! Если папе так жалко, пускай, второго Бэтмена покупает! А этот Бэтмен – Дина! Дина – и все тут! Должно же быть у него хоть что-то свое?! Нового Бэтмена проще купить, чем новую маму, так что проси у папы, Сэмми! Пусть папа тебе все покупает!

Нижняя губа малыша угрожающе дрожит. Дин демонстративно отворачивается и, вытащив игрушки из укромного уголка, возобновляет попытки запихнуть Бэтмена в Бэтмобиль. Пусть Сэмми ревет, как девчонка! Дину все равно! Собственная обида кажется правильной и ужасно большой, Дин решает, что имеет право позлиться на полную катушку, и поэтому не сразу замечает, как перед самым его носом нарисовывается умильно улыбающаяся физиономия. Сэмми не стал реветь – вместо этого он снова добрался до Диновых коленок, чтобы продолжить договариваться по-хорошему. Сэмми очень умный малыш. Умный и… упрямый.

Дин очень старается не улыбаться в ответ, но, когда рядом Сэмми, все идет не так. В общем-то Дин уже привык.

– Ди! Ди! Я тя лю-лю! – радостно лопочет их с папой бандит и тыкается мокрым ртом куда-то в Динову щеку, изображая поцелуй.

Сэмми только недавно освоил поцелуи и теперь постоянно тренируется, на чем попало. Чаще всего попадается Дин, но это еще ничего не значит! И потом… Дин взрослый, совсем как папа, а папе совсем не нужны глупые детские игрушки. Сэмми заслужил, за пустышку. За ту, которую подарил Дину. А Дину не жалко, подумаешь, большое дело!
Бэтмен перекочевывает в маленькие цепкие ручонки. Дин старается не смотреть на любимую игрушку, чтобы… ну, вот. А Сэмми снова не в силах усидеть. От восторга малыш начинает подпрыгивать на одном месте, счастливо размахивая игрушкой и, как это часто с ним бывает, кубарем летит вперед. Хорошо еще папа успевает вовремя подхватить и усадить обратно!

– Тихо, бандиты! – не смотря на хмурое выражение лица, в отцовских глазах пляшут смешинки. – Развоевались! Сколько раз говорил, в машине не драться!

– Па! Лю-лю! – быстро-быстро объявляет умный малыш, чмокает папу в нос и… крепко зажатый в руке Бэтмен случайно, со всего размаху заезжает папе в глаз.
Папа громко охает и шутливо грозит самому мелкому бандиту кулаком. На личике Сэмми появляется виноватое выражение:

– Лю? – уточняет он, насупившись.

И Дин не выдерживает:

– Лю-лю, Сэмми! – смеется он. Просто так. Просто потому, что Сэмми забавно куксится на руках у папы, а папа ворчит что-то на счет фингала. Просто потому, что вот оно, хорошее. То, что всегда было, просто затерялось на время, как Сэмова пустышка.

– Ди! –важно поддакивает Сэмми и снова целует папу в нос.

А у папы блестят глаза, наверное, все-таки Сэмми ему больно по глазу заехал. А еще от него пахнет домом и немножечко машиной, которая теперь тоже дом. Мама говорит, что дом – там, где любят. Сэмми Суперлипучка «лю-лю» всех сразу, и это стоит тысячи Бэтменов с пустышками.
Хорошо, когда хорошего много.
Хорошо, когда папа стискивает их обоих в объятиях, как будто они – два самых больших сокровища на свете.
Даже замечательно.
... К тому же игрушки папа потом купит, он обещал. А Дин проверит, чтобы Сэмми купили запасные.

@темы: фик, мини, Supernatural

---

[emerald]

Название: Бог весть, когда вернется
Автор: Изумрудная змея
Фандом: Downton Abbey
Бета: belana
Рейтинг: G
Герои: Мэри, Эдит
Саммари: маленькая личная война сестер Кроули во время Первой Мировой.
Дисклеймер (отказ от прав): все принадлежит каналу ITV, а я просто мимо проходила.

После объявления войны жизнь в Даунтоне изменилась. Карсон приобрел большую карту Европы и, после непродолжительных поисков, воткнул в нее флажок в районе Льежа. Миссис Хьюз и миссис Патмор начали серию долгих кровопролитных боев по поводу покупки консервов. Брэнсон выступил с речью против империалистической войны, в ответ на что О’Брайен заметила, что ему легко говорить, сидя в тылу, в то время как другие люди проливают кровь в окопах, после чего миссис Патмор, недавно потерпевшая временное поражение на фронте солонины, иронически поинтересовалась, каких это «других людей» имеет в виду мисс О’Брайен, а также высказала несколько крайне несправедливых предположений о том, чем именно эти «другие люди» занимаются в окопах, в результате чего боевые действия в людской продолжались вплоть до рождества.
Эдит уселась за фортепьяно и принялась изливать душу в музыке. Все время Пограничного сражения из гостиной мрачно раздавались Шуман и Шуберт, время от времени перемежаемые Бетховеном. Дэйзи вздыхала и говорила: «Бедная леди Эдит!»
К началу Великого отступления Мэри подошла к отцу и сказала:
- Скажи ей, чтобы она перестала, это невыносимо.
Сэр Роберт пожал плечами.
- Не слышу ничего ужасного.
- Папа! У нее нет ни слуха, ни чувства ритма, я не понимаю, зачем она вообще играет!
- У тебя есть и то, и другое, однако ты не подходила к инструменту с тех пор, как тебе исполнилось пятнадцать.
Мэри повысила голос, чтобы заглушить льющуюся из гостиной «Лунную сонату».
- Потому что у меня есть способности к музыке, но нет таланта.
- Никто не требовал от тебя, чтобы ты стала профессиональной пианисткой…
- Видишь, папа, в этом вся разница между мной и Эдит. Я ненавижу посредственность, а Эдит стремится к ней всей душой. Чего я не понимаю, так это зачем ты ее поощряешь.
- Чего ты, собственно, от меня хочешь?
- Скажи ей, чтобы она прекратила играть.
Сэр Роберт вздохнул. Он подозревал, что разговор с Эдит неизбежно затронет тему сэра Энтони и необъяснимого мужского коварства.
- Поговори с ней сама.
- Не могу, - призналась Мэри. – Я с ней не разговариваю.
- Что ж, по-моему, самое время начать.
На следующий день леди Грэнтем подошла к Эдит и ласково сказала:
- Милая, тебе не кажется, что твой репертуар недостаточно патриотичен? В конце концов, мы воюем с Германией…
Через час стены поместья огласила «Элегия» Массне.
Во время битвы на Марне Сибил зашла в библиотеку и обнаружила, что Мэри сидит на полу в обнимку с Фараоном и скулит ему в ухо.
- Что ты делаешь с собакой? – спросила она удивленно.
- Он все время молчит, - сердито ответила Мэри. – По-моему, это неестественно.
Сибил улыбнулась.
- Голос, Фараон! Голос!
Фараон лениво гавкнул.
- Нет, это не то, - вздохнула Мэри. – Мне надо, чтобы он не лаял, а выл.
- Господи боже мой, зачем?
- Может, она хоть от этого перестанет!
Сибил покачала головой.
- Что ты ей такого сказала, скажи на милость?
- «Иди в монастырь, Офелия», - коротко и не совсем правдиво ответила Мэри.
- Смотри, она послушается.
- Хорошо бы!
- Пожалей хотя бы бабушку! Мало ей невестки-американки, ты хочешь свалить на нее еще и внучку-католичку?
Они обе рассмеялись и отправились в гостиную, где Эдит как раз закончила терзать какую-то особенно печальную мелодию.
- Как это называется? – спросила Сибил.
- Это «Умирающий лебедь» Сен-Санса, - ответила Эдит, не поднимая головы.
Мэри приставила два пальца к виску и сделала вид, что стреляет себе в голову.
Сибил решительным жестом собрала с пианино ноты.
- Знаешь что? Давай мы этого Сен-Санса отложим до тех пор, пока кто-нибудь действительно не умрет.
На следующий день из гостиной зазвучали «Долог путь до Типперери», «Ты нужен королю и стране», «Мадлон» и «Мадемуазель из Армантьера». Как ни странно, лучше не стало. Эдит умудрялась даже в самые бравурные и игривые мелодии вложить всю скорбь своего сердца.
После битвы за Антверпен Мэтью объявил, что уходит на фронт. Мэри, узнавшая эту новость от отца, коротко сказала: «Да, конечно», и ушла гулять в лес. Когда через несколько часов она вернулась домой, с гудящими ногами и ноющим сердцем, ее встретила мелодия «Мальбрук в поход собрался». От ее решения «никогда больше не разговаривать с Эдит» тут же ничего не осталось. Она поднялась в гостиную и с порога сказала:
- Какая же ты дрянь!
Бог весть, когда вернется…
- А если он… если его… если с ним что-нибудь случится…
- Ну и пусть, - спокойно ответила Эдит. – Так ему и надо, нечего было тебя слушать.
Мэри задохнулась.
- Ты… ты даже хуже, чем я думала! Просто из-за того, что он не соизволил упасть к твоим ногам…
Бог весть, когда вернется…
- Знал бы папа, что ты говоришь про Мэтью…
Эдит подняла глаза от клавиатуры.
- А при чем тут Мэтью? Ты ведь не думаешь, что он стал бы отсиживаться за твой юбкой? Сейчас война, пусть каждый выполнит свой долг.
- А… - сказала Мэри. – Но тогда…
- Сэр Энтони записался добровольцем.
- О.
Бог весть, когда вернется…
Мэри вынуждена была признать, что отомстила сестре несколько более удачно, чем собиралась. Мэтью так или иначе все равно ушел бы на фронт, половина его ровесников в округе уже надели военную форму. Но от сэра Энтони, в его возрасте, этого никто не ждал. И если бы он, как собирался, обручился бы с Эдит…
- Может быть, с ним ничего не случится, - сказала она неискренне.
Бог весть, когда вернется…
- А может быть, он женится на француженке, - внезапно ответила Эдит и захлопнула крышку пианино. – Как там, на улице, сухо?
Мэри молча кивнула.
- Тогда я пойду в гараж. Хочу научиться водить машину, пока не начались дожди. Напомни мне, пожалуйста, сказать Карсону, чтобы он вызвал настройщика, это «ля» ужасно фальшивит.

@темы: фик, мини, Downton Abbey

---

ГП: Энди, Андромеда Тонкс, Нарцисса Малфой, general/drama

[tigrjonok]

Название: Энди
Фандом: ГП
Автор: tigrjonok
Рейтинг: G
Герои: Андромеда Тонкс, Нарцисса Малфой
Жанр: general/drama
Саммари: после войны
Дисклеймер: все права - правообладателям
Размер: мини
Примечание: написано для "Bechdel test"


В эти дни вестибюль министерства выглядел ещё более оживленно, чем обычно. Лишними здесь были только журналисты да с десяток вызванных свидетелей и близкие тех, чьи дела сейчас рассматривал Визенгамот. И всё же казалось, что количество людей в коридорах и кабинетах увеличилось чуть ли ни вдвоё.

Андромеда не знала, зачем пришла на это заседание. Больше двадцати пяти лет прошло с тех пор, как она захлопнула дверь дома, в котором выросла. Хотелось бы сказать, что это был не её выбор и не её решение, но тогда она не хуже чем сейчас понимала, что именно сделала. И зачем. И не в любви было дело или, во всяком случае, не только в ней. Но сегодня она два часа провела на трибунах зала заседаний Визенгамота, почти не слушая, что говорит Люциус и вызванные на дознание свидетели, а всматриваясь в знакомое, всё такое же обманчиво-хрупкое лицо Нарциссы. Она почти не изменилась за эти двадцать пять лет. Такие же плавные движения, неподвижные мышцы лица, гордо вздернутый носик и горящие, живые глаза цвета расплавленного серебра. Странно, они встречались много раз за эти годы, сталкивались то в Мунго, то в министерстве, и никогда раньше Андромеда не обращала внимания на то, насколько на самом деле Нарцисса осталась прежней.

Двери лифта раскрылись с глухим скрежетом, и Андромеда столкнулась нос к носу с предметом своих размышлений. Миссис Малфой смотрела четко вперед, на толпу журналистов, резво двинувшихся ей навстречу. Рядом с залом суда был камин, на время подключенный к сети специально для того, чтобы участники процессов могли покинуть здание, минуя любопытную толпу и вспышки колдокамер. Но Нарцисса не стала им пользоваться. Они никогда не пряталась. Ни от кого, кроме отлученной от семьи сестры. Все эти годы они делали вид, что незнакомы, и при случайных встречах расходились не то что не здороваясь, а даже не попытавшись посмотреть друг другу в глаза. И война тут была совершенно ни при чём.

– Здравствуй, Андромеда, – миссис Малфой улыбнулась краешками губ и чуть повернула голову так, чтобы журналисты не заметили её мимики.

Андромеда. Гарри тоже, единственный из всех, называет её так, но в его устах это звучит правильно. А Нарцисса…

Дома её звали Энди. За беспокойный нрав, любовь к полетам и неженски сильный удар слева. Однокурсники выбрали другое сокращение, обращаясь к ней «Дора». Коллеги называли её Блэк. Она начала работать за несколько лет до замужества: слизеринская практичность не позволила порвать с семьей, не обзаведясь хоть каким-то финансовым фундаментом. Фамилию Андромеда сменила, а имя осталось. Тед звал её Дромедой. Эту же манеру переняли некоторые их друзья.

А Энди, Энди осталась там, за закрытыми дверями дома, в котором она выросла.
Навсегда.



***

«Иногда мне хочется, чтобы всё вернулось», – думала Андромеда, глядя на темные окна дома на площади Гриммо.

Гарри отдал дом в распоряжение Ордена Феникса, который отлавливал попрятавшихся Упивающихся вместе с аврорами. Кажется, мальчик ещё не понял, что ему делать с этой грудой камней. А может, он пока даже не пытался это понять.

Всё вставало перед глазами так четко, будто это было вчера. Сияющие огни рождественского дерева, искрящийся снег на карнизах, огонь старого камина, интерьеры спален и гостиных, аромат цветов, расползающийся по дому каждую весну. И старый гобелен на стене. Нет, Андромеда ни минуты не жалела о своем выборе. Слишком дорогую цену пришлось бы платить за то, чтобы быть Блэк. Ведь Блэки не прощают инакомыслия. «Кто не с нами, тот против нас» – вот их истинный девиз. А любовь… Любила ли она Теда на самом деле, или выбрала его просто потому, что именно такой выбор заставил бы её сжечь все мосты? И избавится ли она когда-нибудь от этого вопроса, грызущего её вот уже четверть века, и сейчас ещё сильнее, чем обычно?

И всё же временами Андромеде казалось, что на этих сожженных мостах она оставила больше, чем следовало. Что пламя борьбы за право иметь своё мнение поглотило какую-то очень важную часть – нет, не её жизни – её души.

– Иногда мне хочется, чтобы всё вернулось, – произнес рядом тихий голос.
– Нарцисса?..
– Чтобы получить второй шанс. Я хотела уйти из этого дома, не оглядываясь. Но так, чтобы не порывать с семьей окончательно. На поверку оказалось, что полумеры не для нас. Кто бы мог подумать? – она усмехнулась, горько и немного нежно. – «Toujours pur» никого не отпускает. А в жизни должно быть место для полёта.
– В жизни должны быть не только крылья, но и корни.
– Только у Блэков так не бывает. А я всё равно – Блэк.
– Ты – Цисси.
Они смотрели друг другу в глаза, и Андромеде казалось: она чувствует, кожей, сердцем, каждым нервом, как затягивавшее её слишком высоко, в безвоздушное пространство, небо расступается, позволяя снова ощутить под ногами твёрдую почву.
– Я знаю, ты думаешь, что я здесь из-за… всего этого.
– Не думаю. Люциус уже оправдан. Так зачем?
– Может, я хочу попробовать взлететь. Помнишь?
Тихий смех, детские тайны, свободный полёт с третьего этажа вниз – нелепые попытки вызвать свою стихийную магию. Перепуганные эльфы, беспокойный гнев отца и Самайновские ночи. Конечно, она помнит.
– Может, заглянем к Флориану?
Мерлин, какое безумие! Ведь двадцать пять лет, двадцать пять лет, две войны и могилы: четыре и одна. Всегда четыре и одна. Так что же они сейчас делают? Разве это возможно?
– Конечно. Энди.


fin

@темы: Гарри Поттер, фик, мини, фикатон "Bechdel test"

---

В5: О бурных днях Минбара, Деленн, Шаал Майян, general

[tigrjonok]

Название: О бурных днях Минбара*
Фандом: Вавилон 5
Автор: tigrjonok
Рейтинг: G
Герои: Деленн, Шаал Майян
Жанр: general
Саммари: первая встреча Деленн и Майян после событий конца 2258 г.
Дисклеймер: все права - правообладателям
Размер: мини
Примечание: написано для "Bechdel test"

----------------
* перефраз строки из "19 октября" Пушкина

Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг —

Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере, о славе, о любви.



Переговоры с геймом закончились минут тридцать назад. Деленн открыла график прилёта кораблей, и поняла, что на торжественную встречу Шаал Майян не успеет. Несмотря на то, что именно этого она и добивалась, Деленн снова почувствовала себя неловко. Конечно, Ленньер всё сделает как надо, да и Майян всегда была наименее чувствительной к соблюдению протокола минбаркой из всех, кого Деленн знала. И всё же…

С момента её изменения прошло больше года, с момента отстранения от работы в Совете – чуть больше полугода. За всё это время Деленн ни разу не пряталась от старых знакомых и бывших коллег, если вдруг Вселенная сводила её с ними. Некоторые из этих встреч были… болезненными. Всё оказалось тяжелее, чем она думала, представляла или надеялась. Хотя, сказать по правде, она мало на что надеялась, кроме выживания. То, что она пережила эту – по меткому выражению Дженимера – «авантюру», само по себе было везением. Во всяком случае, так полагали окружающие. Те из них, кто не полагали свершившееся глупостью или – ещё хуже – предательством.

Земной мудрец говорил: тот, чья вера слаба, не может возбудить веру в других. Сказать по правде, в былые времена Деленн порой казалось, что она верит слишком сильно. Так ли это было или нет, никто всё равно не смог бы ответить, но те давние надежды и порывы постепенно исчезали в никуда, переплавляясь на щиты от косых взглядов и редких, но от того ещё более ощутимых колких слов. И Деленн почему-то была уверена, что если Майян посмотрит на неё с жалостью или… нет, об этом лучше даже не думать. На такой «щит» уйдет вся вера, которая у неё только осталась.

Услышав звонок в дверь, Деленн ощутимо вздрогнула. Ну вот, что и требовалось доказать.
– Войдите.
– Здравствуй, Деленн.
– Майян?
– Ты позволишь? Я подумала, что раз уж гора не идет в Магомету… О, это такое земное выражение. В общем, я позволила себе немного нарушить протокол.
– Не в первый раз, – Деленн через силу улыбнулась. – Я… Извини, что не присутствовала на встрече. Я была…
– Да, я знаю, твой помощник всё объяснил и уже передал твои извинения. – Майян подошла ближе, куда ближе, чем допускали минбарские обычаи. Она внимательно всматривалась в знакомые темные глаза, так, будто пыталась прочитать на роговице что-то очень важное. – Забавно. Я много слышала о том, каких высот ты достигла в умении скрывать правду, но не думала, что мне придётся испытать это на себе.
– Ты изменилась. – Деленн сказала это прежде, чем поняла, как именно такие слова звучат в их ситуации. И на секунду замерла, как перед ударом.
– Ты тоже. Мне приходится соответствовать. Считаешь, у меня получается?
На этот раз Деленн улыбнулась открыто и весело, как когда-то в юности. Гнетущее напряжение немного ослабило тиски.
– Безусловно.

***
– Мы опять засиделись допоздна.
– Мы всегда засиживаемся допоздна. Я могу слушать твои поэмы часами.
– А я могу читать их часами. Ничего не поделаешь, друзьям приходится считаться с этой странностью поэтов. Но кто же знал, что я стану таковым.
– Об этом все знали. И нет, не потому что из тебя ничего другого не получилось бы.
– Спасибо. Хотя я думаю, что ты всё же ошибаешься.
В знакомых словах было много знакомой горечи. Оставленное земными гвардейцами клеймо отчетливо выделялось на белой коже. И Деленн впервые позволила себе нарушить неписанное правило их давней дружбы и задать этот вопрос первой:
– Ты не жалеешь о том, что сделала такой выбор?
– Нет. – Майян накрыла её руку своей, в очередной раз за вечер оставляя в стороне общеминбарские обыкновения. – Если тебе трудно, это значит, что Вселенная выбрала правильно. Правильный путь не должен быть лёгким.
– Ты говоришь это о себе, или?..
– О себе тоже. Но не только.
– Быть может, ты и права, – Деленн провела пальцами по теплой ладони. За три года на Вавилоне 5 она каким-то непостижимым образом научилась ценить и понимать дружеские прикосновения. – Мне всегда помогали твои поэмы.
– Я знаю. И любой мастер ти’ла одолеет миллионы световых лет ради именно такого слушателя. И именно такого комплимента.
– Майян!
Она рассмеялась:
– На этой оптимистической ноте, я думаю, мне стоит всё же вернуться к себе.
– Я провожу тебя.
– Спасибо, дорогая подруга, но твой день начинается раньше, чем мой.
По лицу Майян пробежала легкая тень. Теперь, после последней встречи почти два года назад, с этой фразой связаны тяжелые воспоминания. И пусть за дверью ждёт охрана, которую обеспечил мистер Гарибальди, это не отменит того, что уж произошло. И всё же именно так они заканчивали свои встречи еще в те времена, когда были совсем юны и ничего не знали о мире вокруг. И сейчас, в эти дни, старая, привычная, их личная ритуальность была тем, чего не хватало Деленн для того, чтобы вспомнить: как бы трудно ни было идти этой дорогой, именно этот путь подарил ей крылья.
Вот только одно маленькое но.
– Майян, – Деленн окликнула её у самого порога. – Раньше ты всегда спрашивала меня, не жалею ли я о своем выборе. В каждую нашу встречу – спрашивала, даже если мы расставались всего на день.
– Верно. – Майян чуть склонила голову набок и стала необычайно похожа на портрет знаменитой мастерицы ти’ла, ушедшей к Валену более четырех сотен лет назад. – Но сегодня я уже знаю ответ.


fin

@темы: фик, мини, Вавилон-5, фикатон "Bechdel test"

---

ST-DS9: Жизненный опыт, Эзри Дакс, Кира Нэрис, general

[tigrjonok]

Название: Жизненный опыт
Фандом: ST-DS9
Автор: tigrjonok
Рейтинг: G
Герои: Эзри Дакс, Кира Нэрис
Жанр: general
Саммари: Эзри предстоит Джентара*
Дисклеймер: все права - правообладателям
Размер: мини
Примечание: написано для "Bechdel test"

--------------------------
*Джентара - ритуал соединения триллов, который позволяет новому носителю встретиться со своими предшественниками. Часть воспоминаний симбионта телепатически передается человеку, который согласился на время предоставить своё тело одному из предыдущих носителей симбионта.


– Я даже не была в этой программе! – в очередной раз повторила Эзри. – Курзон славился тем, что безжалостно «резал» посвященных, Джадзия единственная – единственная! – в истории планеты вернулась в программу после того, как ее срезали. Да о чем я говорю, Одрит вообще была главой комиссии! А я…
– А ты даже не была в программе, я поняла, – быстро вклинилась Кира. – Но какое это теперь имеет значение?
– Не знаю. И знать не хочу! В этом-то и проблема.
– То есть давай проясним: ты полагаешь, что Курзон, Джадзия и… кто там?
– Одрит.
– Точно, Одрит. В общем, ты полагаешь, что они начнут вашу… э-э-э, встречу, ритуал, Джентару, или как там с вопросов про то, как ты прошла программу?
– Вряд ли. Джадзия так точно нет. Она… Ну, у нее к этому вопросу было особое отношение. Но, на самом деле, дело не в программе.
– Дело в том, что ты боишься. Боишься, что они в тебе разочаруются.
– Откуда ты?..
– Я уже слышала это, помнишь? От Джадзии.
– Да, точно. Черт, у меня до сих пор голова от всего этого идет кругом. Я всё ещё путаюсь в кодах авторизации. Понимаешь, у Тобина была абсолютная память. Или у Тараеса?.. Нет, всё-таки у Тобина. Ну вот видишь, опять. И я по утрам временами всё ещё заглядываю под одеяло.
– В смысле?..
– Вот именно. Какая Джентара, о чем вы?
– Да, Вселенная была явно в хорошем настроении, когда создавала вашу расу.


***

«В хорошем настроении. Да уж. Посмотрим, как ты теперь запоешь, – повторяла Эзри третье утро подряд. – Может быть, это и мелочно, но…». Что «но», она толком не знала и не стремилась узнать. Если бы дело происходило с кем-то другим, то Эзри очень быстро бы поняла, что эта «мелочная месть» была всего-навсего возможностью отвлечься от предстоящей встречи с Джадзией и остальными. Но, как известно, анализировать свои эмоции сложнее, чем чужие, вне зависимости от профессии. И даже если бы кто-то из предыдущих носителей Дакс был советником, это все равно бы не помогло.

Эзри хорошо помнила всё, что Хранители обычно говорят участникам Джентары. В конце концов, Дакс проходил через это шесть раз. Донор сохраняет контроль над ситуацией, всё слышит и всё видит. В каком-то смысле, это похоже на симбиоз. Да и Джулиан говорил, что после прошлого раза его какоё-то время подташнивало на шаттлах. Явно «проделки» Тараеса. Похоже, эффект максимально близок к соединению, насколько это возможно для представителей другой расы. А вот триллов, наверное, даже можно проверять таким образом на устойчивость. Эзри замерла. Интересная мысль, ещё три года назад в комиссии совершенно точно об этом никто не задумывался. Надо будет с ними связаться. Вот если бы только Эзри была уверена, что это желание её, а не Одрит, или Курзона, или кого-нибудь еще. Дьявол!

«В хорошем настроении». Вот и посмотрим, как Кире понравятся такие ощущения!


***

Хранитель давно вышел за дверь, а Кира всё стояла и молча смотрела на Эзри.
– Всё в порядке?
Кира усмехнулась и подошла к зеркалу:
– Не пойму, то ли это у Киры вдруг появились мазохистские наклонности, то ли ты в душе настоящая садистка. Но смотрится неплохо. Хотя я всё равно предпочитаю пятна.
– Джадзия?
– А кто ещё? Не Лила же, верно, – она рассмеялась. – На моей Джентаре Кира одолжила своё тело Лиле, если ты помнишь. А теперь… Она ещё не поняла, на что подписалась.
– Да. На это и был расчет, – Эзри криво усмехнулась, тщетно пытаясь унять дрожь в ногах.
– Не думаю. Ты ещё плохо знаешь Киру. И вы обе не понимаете, чем это на самом деле закончится.
– О…
– Но это хорошо.
– А?..
– В этом смысл соединения. В опыте. А значит, и в ошибках. – Она снова рассмеялась: – Это я тебе говорю, Нэрис!
– Ой!
– Ты всегда так разговорчива?
– На самом деле, обычно меня сложно заткнуть. И я вечно несу всякий бред. И, кажется, делаю глупости.
– Их все делают. Расслабься! – она опустилась на диван и приглашающе похлопала рукой по подушкам. – Всё уже почти закончилось. Знаешь, я давно заметила, что самой сложной бывает встреча именно с последним носителем. Точнее, заметил это, конечно, Дакс. Кажется, как раз на моей Джентаре. Ты ведь знаешь, что я очень боялась встречи с Курзоном. Он…


***

– Можно?
– А, Эзри. Да, садись.
– Ты, похоже, не в настроении.
– Немного.
– Кира, мне кажется, я должна извиниться.
– Нет-нет, всё нормально. Я сама на это согласилась. Просто я не ожидала… Знаешь, когда ты разговаривала с Дакс… то есть, с Джадзией, я поняла, насколько мне на самом деле её не хватает. Это было так давно. Я всегда верила, что время лечит. И это действительно так. Но иногда хватает одного взгляда или жеста, чтобы всё вернулось.
– Кира…
– Нет. Давай больше не будем об этом.
– Давай. Как новый командующий? Говорят, вы в очередной раз поругались.
– Да. Впрочем, с Сиско мы поначалу тоже всё время ругались. Мне даже начинает казаться, что это нормальный процесс. Я имею в виду, если бы мы с командором не ругались, я бы, наверное, встревожилась. И не только я. Думаю, Джадзия бы тоже нервничала, если бы мы с Сиско тогда поладили сразу. Не знаю, откуда у меня эта уверенность, но… Ох, прости.
– Не извиняйся. Ты говорила…
– Нет, я, наверное, пойду. Ты была права, я сегодня действительно не в настроении. И потом, сюда идет Кварк, а я как раз в таком состоянии, что могу внезапно сорваться и пересчитать ему ребра. – Кира улыбнулась
Эзри заставила себя улыбнуться в ответ. «Да, Джадзия, ты была права: мы действительно не понимали, чем это закончится».
И всё же… Что-то в улыбке на лице Нэрис не позволяло признать случившееся ошибкой.
Кира знакомым жестом заложила руки за спину* и направилась к выходу. У барной стойки она внезапно обернулась:
– Да, кстати, я была не права. Когда Вселенная создавала вашу расу, она была в очень хорошем настроении.


fin

---------------------
* на всякий случай
Этот жест и Эзри, и Джадзия переняли имеено от Лилы, первого носителя Дакс

@темы: фик, Star Trek: DS9, мини, фикатон "Bechdel test"

---

Калькулятор - часть 2

[belana]

Название: Калькулятор
Автор: katsudon
Переводчик: belana
Бета: Ksandria
Фандом: Тор
Ссылка на оригинал: ссылка
Разрешение получено
Персонажи: Локи, Тор, прочие мстители
Рейтинг: PG
Саммари: Локи редко ошибается в расчетах, но когда это случается, последствия бывают неприятными. Над ними можно посмеяться - если выживешь. Маленькая ошибка приводит к созданию робота-убийцы, убеждённого, что он и есть Локи, собирающегося доказать этот тезис, став правильным злым божеством. К огорчению всех участников процесса, Локи объединяется с Мстителями, чтобы восстановить равновесие. В фике будут вафли, ожившие скелеты и пение леди Гаги в душе
Дисклеймер: всё принадлежит правообладателям
Примечание 1: продолжение фика про тапочки , Калькулятор - ч. 1
Примечание 2: оригинал закончен, перевод в процессе

главы 6-10

Глава 6

     Локи очнулся от звуков ссоры.
     Это не было такой уж редкостью. По правде говоря, он оказывал такой эффект на людей. Сам он считал это неким защитным механизмом наподобие яркого окраса ядовитых насекомых или чернил у кальмаров. Если окружающие грызутся друг с другом, у него появляется время подумать, как обратить ситуацию в свою пользу (17).
     Сейчас проблема заключалась в том, что Локи не помнил, как сеял семена этого раздора. Он даже не имел представления о предмете спора, потому что мог различить только тон: мужчина и женщина были готовы заорать друг на друга.
     По привычке он прошёлся по мысленному списку «Вещей, на которые следует обратить внимание, придя в себя в странном месте» (18).
     Запахи: антисептик, немного пластмассы и латекса. Скорее всего, больница. Другие версии возможны, но маловероятны.
     Что видно: белый потолок, керамическая плитка на стенах, медицинское оборудование, часть из которого подключена ко мне. Плюс один к версии о больнице.
     Звуки: упомянутый ранее спор. Вероятность, что мужчина – это Тор, благослови Господи его упрямство и одну извилину в голове, равна 99.8%.
     Ощущения: будто меня подстрелили.
     Локи скривился и попытался пошевелить другой рукой, той, которая не горела от боли. Он оказался пристёгнут наручниками к кровати. Приподняв голову, Локи увидел такие же приспособления на щиколотках, но эти хотя бы были обшиты чем-то мягким.
     Не то чтобы наручники представляли для него какую-то проблему. Локи щёлкнул пальцами, словно привлекая внимание собаки, хотя в данном случае он пытался найти контакт с собственной магией, которая почему-то отсутствовала.
     Сонное бормотание в голове – единственный ответ, который он получил. Его магия не пропала, но очень ослабла, как будто Локи сотворил нечто значительное и изменяющее реальность, чего он вроде не делал. Оживление неодушевленного предмета – детский лепет в масштабах вселенной.
     У Локи немного кружилась голова, хотя он почти убедил себя, что это только от боли и препаратов, которые ему вводили внутривенно через капельницу. Без магии он мог полагаться только на свою сообразительность. Это примерно как сказать, что без боевых дроидов приходится рассчитывать только на все виды современных вооружений, включая ядерные ракеты. Это не проблема само по себе, но несколько усложняет жизнь.
     Сразу после того как он пришел к этому неприятному выводу открылась дверь в палату.
     – …тебе не следовало его сюда приводить! – довольно эмоционально сказала женщина.
     – Он мой брат. – Это был действительно Тор.
     – Он психопат.
     – Я всё слышу, – сказал Локи и повернул голову, чтобы бросить взгляд на говорившую. Через приоткрытую дверь он заметил рыжие волосы и кожаную одежду. Обычно он не возражал ни против того, ни против другого. – Я не психопат. Я хорошо адаптированный социопат. Делайте домашнее задание (19).
     Женщина вошла в комнату и прищурилась. По шкале презрения и осуждения этот взгляд получил семерку. Локи был восхищён, хотя и был объектом более суровых взглядов со стороны женщин, включая чистую десятку от королевы Елизаветы II (20).
     – Для меня ты всего лишь заноза в заднице. – Женщина скрестила руки на груди и сумела заработать семь с половиной за презрение.
     Локи следил за приятелями Тора по ЩИТу, как если бы они были друзьями брата по университету, с которыми ему однажды пришлось бы вести светскую беседу во время семейного ужина. Он был почти уверен, что эта женщина – Наташа Романова, но кроме этого он почти ничего не знал. Видимо, она – единственный человек в Митгарде без странички на фейсбуке, а копать глубже у Локи не хватило времени.
     Он не успел ответить что-нибудь остроумное – в комнату вошёл Тор. В одной руке у него был яркий букет желтых и фиолетовых цветов. В другой – плюшевый медведь, к лапе которого был привязан воздушный шарик с надписью «Поправляйся!» (21).
     – Брат! Ты очнулся!
     – Может, и нет, – ответил Локи. – Во всяком случае, я надеюсь, что у меня галлюцинации.
     Тор лучезарно улыбнулся, и Локи пришлось пересмотреть свои оценки интеллекта брата. Если это шутка, то исполнена она виртуозно.
     Агент Романова посмотрела на Тора почти так же, как несколько секунд назад на Локи. В этом взгляде читалось обещание провести разъяснительную беседу о должном поведении в отношении заключенных. Она повернулась обратно к Локи и сказала:
     – Не хочешь объяснить, что ты делал в доме Даниэля Сорреса?
     – Вообще-то мы ели брауни и пили лимонад.
     Тор поставил цветы и медведя на тумбочку, там, где Локи не мог до них дотянуться благодаря наручникам.
     – Я не знал, что ты настолько любишь шоколад.
     – Это были очень вкусные брауни.
     Агент Романова прочистила горло.
     – В это трудно поверить, учитывая тот факт, что мистер Соррес недавно вышел из тюрьмы, где оказался в первую очередь по твоей вине.
     – Не понимаю, как это связано с его умением готовить прекрасные десерты, – спокойно ответил Локи.
     – Ты знаешь, о чём я.
     – Думаю, у Даниэля много общего с моим братом, – Локи широко улыбнулся. – Он не любит вспоминать прошлое. Это был исключительно визит вежливости, уверяю вас.
     – А перепад напряжения? Или это просто шоколадная аура повредила систему электроснабжения? – Её сарказм можно было намазать на хлеб.
     – Он придумал, как готовить попкорн в микроволновке, не сжигая ни одно зёрнышко. Спроектировал новую упаковку и всё такое. Он как раз показывал, как оно работает, когда всё пошло наперекосяк.
     – Угу.
     – Так оно работает? – спросил Тор.
     – Не думаю. Микроволновка взорвалась.
     – Локи, я была бы тебе признательна, если бы ты перестал считать меня идиоткой (22), – произнесла агент Романова. – Тогда у меня не будет причин делать твоё пребывание здесь неприятным.
     Локи пожал здоровым плечом.
     – Делай что хочешь, милая барышня. – Он и сам хотел знать, что произошло в том подвале, но будь он проклят, если скажет об этом Тору и его приятелям. У него все-таки есть гордость.
     – Пока не ответишь на наши вопросы, так и буду делать, – ответила Наташа.
     Тор поставил стул рядом с кроватью Локи и сел.
     – Это так необходимо? – он дернул наручник.
     Романова замерла в дверном проёме.
     – Спроси своего брата, – сказала она, не сводя глаз с Локи. – У нас нет возможности перекрыть его магию. Я ожидала, что он исчезнет к нашему приходу. – Она ушла, закрыв за собой дверь.
     Что-то в её тоне заставило Локи похолодеть, даже если он начал быстро соображать. Ситуация вышла из-под контроля и стала интересной... примерно как нападение акул.
     Тор посмотрел на Локи.
     – Честно говоря, я тоже ожидал чего-то подобного.
     – Ты же меня знаешь, – Локи хитро улыбнулся Тору. – Люблю озадачивать.
     Тор не поверил.
     – Как твоё плечо, брат?
     – Ощущение как будто меня подстрелили. Если я правильно помню, именно это и произошло.
     – Извини.
     – Да ничего. Я сам выбрал этот жизненный путь, так что подобные инциденты неизбежны.
     Повисла неловкая тишина, нарушаемая только звяканьем наручников.
     – Дело было не только в попкорне, не так ли? – в конце концов сказал он.
     – А ты как думаешь? – раздраженно выдохнул Локи.
     – Я думаю, ты должен сказать нам, что происходит на самом деле. Пока оно не рвануло ещё раз с более разрушительными последствиями. – Тор встал. – Потому что я немного беспокоюсь. С тобой всё в порядке, Локи?
     Локи мог только рассмеяться, несмотря на разболевшееся плечо.
     – Со мной не в порядке ровно то же, что и всегда. Я – это я.
     Он непрерывно смеялся, пока Тор не ушёл, и даже после не смог сдержать смешок, осознав, насколько плачевна его ситуация.

     * * *

     ПРИМЕЧАНИЯ

      (17) Или сделать всё в тысячу раз хуже. Смотря что быстрее разгонит скуку.
      (18) У Локи есть привычка составлять списки для периодически повторяющихся ситуаций. Так он может сориентироваться и перехватить управление, не изобретая каждый раз колесо. Два наиболее часто используемых списка – это «Признаки того, что бывший коллега заметил подставу и сейчас набросится на тебя как бешеный пёс, принявший твою шею за цыпленка» и «Проверка работы вафельницы, когда у вафель странный вкус. Часть 1».
      (19) Примечание автора: цитата свистнута из «Шерлока» ВВС.
      (20) Понимаете, произошёл небольшой инцидент с участием шляпы, собак породы корги и пудинга с изюмом. Локи не смог удержаться. Он ведь всего лишь бог, а не Будда, блин.
      (21) Надо отметить, что у медицинского отсека ЩИТа нет магазина сувениров, поэтому не совсем понятно, откуда взялась милая, но несколько помятая игрушка. Самая популярная теория гласит, что такие мишки – проявление вселенских причинно-следственных связей, имеющее определенное отношение к квантуму. Это, без сомнения, чушь собачья, но реальная причина, вероятно, куда более зловеща и связана с эльфами.
      (22) К несчастью, истина состоит в том, что Локи считает идиотами всех, поскольку по сравнению с ним люди действительно идиоты.

     Глава 7

     Нарушив закон, Даниэль чувствовал себя спокойнее, чем за всё время после выхода из тюрьмы. Там, в подвале, он принял мгновенное решение, нарушил условия досрочного освобождения и, так сказать, сделал ноги (23). Вот так просто, и он свободен. Он уже нарушил закон, почему бы не нарушить ещё один, и ещё?
     Но он по-прежнему оставался Даниэлем Сорресом. Он был не из тех, у кого срывает крышу от отсутствия правил; серия убийств или вооруженный грабеж на заправочных станциях – совершенно не его стиль. Он водил угнанный автомобиль, соблюдая все правила, снял складское помещение рядом с несколькими крупными магазинами электроники и компьютерной техники, где можно было арендовать оборудование за наличные.
     Ему нужны были деньги, потому что нужны были компьютеры, инструменты и материалы, которые он потерял, когда Лоуренс устроил взрыв в подвале. Поэтому Даниэль сходил к нескольким банкоматам и получил нужную сумму (он умел обращаться с электроникой, а здесь не требовалось ничего сложнее его смартфона). Более того, он сделал себе несколько кредиток на разные имена, потому что сложно провести несколько лет в тюрьме и не выучить парочку занятных трюков.
     Спустя тридцать шесть часов у него уже появилась временная лаборатория, которую можно было упихнуть в купленный специально для такого случая минивэн. Осторожность никогда не помешает.
     Даниэль проверил и перепроверил все системы электронного мозга, чтобы удостовериться, что при взрыве ничего не повредилось и Лоуренс ничего не поменял. Соррес был уверен: чтобы изменить базовые микросхемы, потребуется паяльник, но с Лоуренса станется, особенно после взрыва, устроенного на пустом месте.
     Убедившись, что всё в порядке, он подключил мозг к компьютеру, чтобы поговорить.
     Казалось, мозг ждал возможности пообщаться: Даниэль не успел набрать запрос, как на мониторе появилось сообщение.
     ТЫ НЕ ТОРОПИЛСЯ.
      «Извини», – напечатал Даниэль. – «Нужно было всё подготовить и убедиться, что всё работает корректно». – Он нахмурился: почему он оправдывается перед, строго говоря, навороченным тостером?
     НАДО БЫЛО СПРОСИТЬ. Я САМ МОГУ ОПРЕДЕЛИТЬ, НОРМАЛЬНО Я ФУНКЦИОНИРУЮ ИЛИ НЕТ.
      «Ясно. И как ты?»
     ПРЕКРАСНО. ЛУЧШЕ НЕ БЫВАЕТ.
     Что-то изменилось. Искусственный интеллект, который создал Даниэль, так не разговаривал.
      «Тогда следующий шаг – создание тела для тебя. Я подумал, ты мне с этим поможешь».
     ПРИЕМЛЕМО. НО ДО ТОГО, КАК У МЕНЯ ПОЯВИТСЯ ТЕЛО, Я ХОЧУ ЗНАТЬ, КТО Я.
     Даниэль уставился на экран с бешено бьющимся сердцем. Он и правда собственными руками создал личность (или желание её обрести)?
      «Ну», – напечатал он, – «мы такие вещи обычно выясняем самостоятельно».
     НЕКОРРЕКТНЫЙ ОТВЕТ. Я ЗНАЮ, ЧТО ЖИВУ И СУЩЕСТВУЮ. КАК ТОЛЬКО Я ПОЛУЧУ ИМЯ, ВСЁ СТАНЕТ ЯСНО. КАК МЕНЯ ЗОВУТ?
     Даниэль никогда не умел придумывать имена; в детстве называл золотых рыбок Бульк, Хвост и так далее. Но такое решение проблемы было слишком примитивным для такого важного вопроса. Даниэль хотел, чтобы робот стал личностью во всех смыслах – только логичнее, а значит лучше. Он хотел, чтобы робот стал воплощением всех ожиданий от дружбы с Лоуренсом, но без внезапного (но неизбежного) предательства и маниакального смеха.
     Такая дружба, такая связь были слишком большим искушением, чтобы не тянуться к ним опять.
      «Лоуренс Лауфсон», напечатал Даниэль. «Так тебя зовут».
     Я ИЗУЧУ ЭТОТ ВОПРОС.
     Экран погас. Даниэль попробовал задать ещё несколько вопросов, но получал только автоматизированные ответы, которые сам и запрограммировал. Очевидно, новорожденный «Лоуренс» был занят чем-то другим.
     Даниэль пожал плечами и занялся разработкой тела для робота. Он ещё не был уверен, как будет выглядеть его детище. Вероятно, робот будет блестящим и серебристым; Даниэль всегда любил Горта из «Дня, когда Земля остановилась».
     Монитор, подключенный к роботу, снова ожил.
     ЛОУРЕНС ЛАУФСОН – НЕ НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ.
     – Но... – нахмурился Даниэль.
     Я ПОЛУЧИЛ ДОСТУП К БАЗАМ ДАННЫХ ЩИТА, ЧТОБЫ ОБНОВИТЬ СВОИ ФАЙЛЫ. ЛОУРЕНС ЛАУФСОН – ПСЕВДОНИМ, СКРЫВАЮЩИЙ МОЁ НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ.
      «Какое?» – У Даниэля всё сжалось внутри при мысли, что Лоуренс – или как его звали – соврал даже в этом.
     ЛОКИ, ответил робот. Я ЛОКИ.

     * * *

     ПРИМЕЧАНИЯ

      (23) Что бы это ни значило. Зачем и как делать ноги, если они уже есть?

     Глава 8

     По сравнению с другими камера, выделенная ЩИТом для Локи, была довольно уютной. Там стояла кровать, раковина и унитаз, страшно напоминавший супницу. Ему даже приносили что-нибудь почитать по запросу. Но, видимо, по приказу агента Романовой, что бы Локи не просил, он всегда получал только журналы по вязанию (24). Свет включался и выключался в случайном режиме, а также время от времени играла ужасная громкая музыка. Предположительно, такие меры должны были сделать его более «сговорчивым» и, вероятно, отлично работали на людях. Но Локи считал всё это лишь досадными неудобствами, на которые можно легко не обращать внимание, вычисляя квадратные корни и решая шахматные задачи, чтобы убить время. Что его раздражало, так это обувь. Точнее, её отсутствие. Он понимал, почему у него забрали всю одежду и выдали скучную черную спецовку. Его рубашка была порвана в лоскуты, а пиджак пропитался кровью. Ботинки тоже исчезли, оправдания этому не было, они же недавно были начищены.
     Но Локи умел ждать, даже когда скука начинала вгрызаться в его и без того неустойчивую психику. С другой стороны, он понимал: подвалы ЩИТа – самое безопасное место, чтобы пересидеть, пока его магия не восстановится. Локи был уверен, что сможет выпутаться из почти любой переделки, но, находясь в ослабленном состоянии, было проще не беспокоиться, скажем, о бывших коллегах, жаждущих его убить. Сейчас вокруг него постоянно заботливо суетился Тор, нарисовываясь в дверях в любое время суток и пронося контрабанду.
     Только у Локи была проблема, досадное пятно в общей картине его жизни.
     Через три дня его магия не стала ни на йоту сильнее. Она не ослабла, что можно было считать плюсом, но была похожа на собственную призрачную тень. Данный факт тревожил Локи, потому что он ещё не нашёл этому объяснения. Его плечо заживало нормально и быстро, судя по бесконечному зуду, но в обычной ситуации такое лечение не требовало настолько значительных ресурсов.
     Из чего можно было сделать вывод, что последний нормальный день у него был перед визитом к Даниэлю.
     Дверь в камеру открылась. К изумлению Локи это был не брат и не милейшая агент Романова, а двое громил, у которых, кажется, не было шеи. Они дали понять, что Локи хотят видеть, заломив его руки за спину и протащив по коридору, потом, не церемонясь, затолкали его в другую дверь.
     Это помещение было классической комнатой для допросов с зеркальным стеклом во всю стену, голой лампочкой под потолком, простым металлическим столом и двумя неудобными стульями. На одном из них сидела агент Романова.
     Локи тщательно отряхнулся, одернул комбинезон и размял шею.
     – Если ты хотела меня видеть, дорогая, надо было только попросить.
     В её глазах мелькнуло нечто, что Локи считал проявлением веселья. Для человека она довольно хорошо умела скрывать свои карты.
     – Я так и сделала. – Наташа указала на стул напротив. – Пожалуйста.
     Локи сел, развалившись на стуле. Его поза была на девять десятых небрежной и на одну десятую соблазнительной и опасной, хотя стул был специально спроектирован, чтобы не допустить ни того, ни другого (25).
     – Что я сегодня могу для вас сделать?
     – Объяснить вот это. – Наташа положила перед ним папку.
     Локи небрежно полистал её.
     – Ограбления. Кажется, кто-то вёл себя плохо. – Он осклабился. – Да ладно, агент Романова... в мире совершалось много нехорошего и до моего прихода. Маловероятно, что всё это моя вина.
     Наташа забрала папку.
     – Партия углеродных нанотрубок. Оптоволокно. Клеточные культуры. Что общего между этими вещами?
     – Они все меня совершенно не интересуют?
     – Мне трудно поверить, что есть вещи, тебе не интересные, – Наташа оперлась на стол локтями.
     – Боже, ваши жалкие профайлеры работают над моим файлом круглосуточно, да? – развеселился Локи и махнул рукой: – Я маг, а не нано... волоконщик. Похоже, кто-то что-то создаёт, но я не имею ни малейшего представления, кто и что. – Что было наглой, но хорошо сформулированной ложью. У Локи было много предположений, большинство были совершенно смешными и до ужаса завораживающими. Как минимум, он был почти уверен: любое слово с приставкой «нано» было связано либо с доктором Дум, либо с Даниэлем, а учитывая, в чьём подвале он недавно валялся без сознания, Локи был склонен больше доверять последней версии.
     – Ситуация улучшится, если ты нам поможешь.
     – Нет, лучше станет вам. А мне и так удобно.
     – Я могу отослать твоего брата далеко-далеко и найду ему там занятие на несколько месяцев.
     – Верю. А потом тебе придётся выслушать всё, что ему будет сказать по возвращении. – Локи пожал плечом. – Сейчас с тем же успехом вы можете меня отпустить. Сократите расходы на журналы по вязанию.
     – Не пойдёт.
     Локи оперся о стол здоровой рукой, быстро встал и наклонился вперёд. Было приятно видеть, как Наташа вздрогнула, хотя движение было столь незначительным, что он бы не заметил, если бы не смотрел внимательно.
     – Так о чём ещё говорить? А то меня дожидается захватывающая статья о достоинствах и недостатках деревянных и стальных спиц.
     – Я решаю, когда ты вернёшься в камеру, и я ещё с тобой не закончила.
     – Как хочешь. – Локи начал неспешно прохаживаться по периметру комнаты, время от времени останавливаясь у зеркала и упираясь в него лбом. Он чуть ли не физически чувствовал дыхание Тора с той стороны стекла. – Раз мы выяснили, что я ничего не знаю об этих ограблениях, о чём ещё ты хочешь поговорить?
     – Не думаю, что мы хоть что-нибудь выяснили.
     – Томаты, помидоры... Хотя вообще-то это разные овощи, – Локи осклабился. – У вас, людей, встречаются чрезвычайно забавные идиомы.
     – Как твоя магия? – спросила Наташа, улыбнувшись чуть самодовольно.
     – Прекрасно, спасибо. Отлично заживляет моё плечо.
     – Ты всё ещё не объяснил, почему не сбежал.
     Локи подошёл к столу, провёл пальцами по поверхности, наклонился вперёд и посмотрел Наташе в глаза.
     – Может, тебе стоит спросить себя, что я хочу от вас, трогательных бойскаутов, что я сижу здесь и терплю ужасы флюоресцентного освещения и резиновые рыбные сэндвичи, которыми вы меня угощаете.
     От этого Наташа опять нахмурилась. Локи ухмыльнулся чуть более самодовольно. Он вновь развалился на стуле, добавив в позу надменности.
     – Раз уж мы тут разговариваем, у меня есть вопрос. – Наташа никак не отреагировала на его слова, поэтому Локи беспечно продолжил. – Тебя можно здесь найти в любое время дня и ночи. Допустим, мне нечем занять свободное время, но у тебя разве нет семьи? Мужа, детей, собственного дома? Родителей, которых надо навестить?
     Вот оно, что-то мелькнуло в её глазах при упоминании родителей. Менее внимательный наблюдатель пропустил бы это, но не Локи. Через минуту она ответила:
     – Думаю, это не твоё дело. Если посмотришь в словаре значение слова «друг», мы будем полной противоположностью тому описанию.
     – Я обиделся. Мы же проводим вместе много времени. Ты весьма очаровательна. Я думаю связать тебе свитер. Что-нибудь зелёное.
     Наташа поднялась, подошла к двери и постучала.
     – Отведите гостя в его комнату, – велела она, бросив на Локи один из тех взглядов, обычно предназначенных для комара или лужицы кошачьей рвоты. – Напоминаю: не давать чаевые невежливо.
     Затем двое созданий без шеи протащили его обратно по коридору и запихнули в его комнату.
     Наташа не была столь язвительной до этой встречи. Локи почувствовал удовлетворение: он сумел вывести её из себя.
     Но возвращаясь к текущей ситуации, кражи, скорее всего, были связаны с Даниэлем и, значит, с его проблемой. Поразмыслив, Локи взял один из журналов (26) и начал аккуратно рвать страницы, откладывая слова, соотносящиеся со значениями рун. Он сел по-турецки и прислушался к себе, пытаясь найти последние клочки оставшейся магии. Она капризничала как двухлетний ребёнок, не желающий идти спать, но Локи сумел почерпнуть немного и выдохнул её на бумажки.
     В ответ заныло плечо; он не обращал внимания на боль и наблюдал за обрывками, на которые будто ветер дунул. «Автомобильная страховка», «зеркало», «мужские носки», «сэндвичница» и «геморрой» (27) образовали группу.
     Локи перемешал бумажки, скатал их в шарик и прислонился к стене, согнув колено и опершись об него локтем. Он потёр подбородок пальцами, рассчитывая все возможности. Вывод получился только один: Даниэль, что ты сделал со мной? Или что я сделал с собой с твоей помощью?

     * * *

     – Твой брат, – сказала Наташа, – самовлюблённый придурок. – Она не добавила, что временами он страшно напоминал Тони Старка, только с английским акцентом и более удачными попытками скрыть свою чрезвычайно самодовольную сущность.
     – А ещё он бог, – пожал плечами Тор.
     – Это одно и то же. – Тор посмотрел на неё с обидой, поэтому она добавила: – Ты исключение.
     – Я могу только повторить то, что говорил раньше: Локи не скажет ничего, что ты, по его мнению, не должна услышать. Он такой с детства. Если его разозлить, он, конечно, может проговориться... – Тор покачал головой. Настолько расстроенным он видел Локи только однажды, и вспоминать об этом не хотелось. – Не думаю, что это хорошая идея.
     – Тогда что ты предлагаешь?
     – Не знаю... Отпустить его?
     –Ага, ведь Локи, праздношатающийся на свободе, никогда не причинял нам неудобств, – Наташа мотнула головой. – Либо он хочет быть здесь по какой-то причине, в таком случае мы не хотим, чтобы он здесь был. Либо он так сказал, чтобы ты сказал нам его отпустить, и тогда он сбежит. Хотя он способен сбежать и без нашей помощи. – У Наташи началась мигрень. Через секунду она поняла, что держится за голову.
     – Он часто производит такое впечатление, – посочувствовал Тор.
     Она усилием воли опустила руки.
     – Прими мой совет. Не пытайся его перемудрить. Когда мы были моложе, я один раз попытался и сломал себе что-то в голове. Я очнулся через три дня на айсберге с чудовищной головной болью и без штанов. Не имею представления, как я там оказался.
     – Даже думать об этом не хочу, – Наташа покачала головой. – Но отпустить его...
     – Если Локи хочет, чтобы мы его отпустили, значит, у него есть какое-то дело, так? Если мы его отпустим, то можем за ним проследить и узнать, что происходит.
     – Хорошая идея. Но нам никогда не удавалось за ним проследить. Из-за... – Она взмахнула рукой, имея ввиду магию.
     – В этот раз всё по-другому, – заявил Тор. – Сейчас ним действительно что-то не так.
     – С твоим братом столько всего «не так»...
     – ...но Локи мне ничего не говорит. – Тор проигнорировал последнюю реплику. – Но если я разберусь, что происходит, я смогу ему помочь.
     Наташа решила, что эту информацию надо передать Стиву, чтобы капитан знал: ему, возможно, придется вмешаться. Лечить Локи (в любом значении этого слова) не в интересах Мстителей. Он и так уже всё делает слишком хорошо. Но Наташа вынуждена была признать: идея Тора имеет смысл, какой бы глупой она ни казалась.
     – Я поговорю с Фьюри, посмотрим, что он скажет.

     * * *

ПРИМЕЧАНИЯ

      (24) Такая ситуация Локи полностью устраивала. Он освоил машинную вышивку, потом порвал журналы на мелкие кусочки и составил из них шифр, который переводился в два акта из «Генриха V» со строчками в произвольном порядке. Локи был уверен: у какого-нибудь шифровальщика от этого голова болела несколько недель.
      (25) Это частично зависело от телосложения и гибкости, но по большей части это вопрос отношения. Можно сказать, что Локи родился неотразимым даже для самой непоколебимой мебели, она была даже рада исполнять его прихоти. А когда прихоти разнятся от безобидных до возмутительно нахальных, вариантов исполнения бессчетное множество.
      (26) Локи уже прочитал его от корки до корки и решил, что ему плевать на разновидности искусственных ниток, а судоку с последней страницы был развлечением всего на пять минут.
      (27) Вот сами и попробуйте найти слово, соответствующее обратной руне кеназ в журнале по вязанию. А я посмотрю.

     Глава 9

     Украденная партия углеродных нанотрубок прибыла с двухдневным опозданием, но всё было цело и никто не задавал вопросы, так что Даниэлю не на что было жаловаться. Накладки всегда случаются, когда пытаешься что-то свистнуть при помощи компьютерных глюков, перенаправляя грузы так, чтобы сбить всех со следа.
     В любом случае у Даниэля было много дел. Он и Локи (странно было называть своё творение этим именем) заканчивали разработку будущего тела робота. И именно это служило доказательством истинного успеха изобретения Даниэля. Локи одобрил схему нервной системы, но настоял, что тело будет состоять из отдельных компонентов, которые он сам собёрет.
     ВСЁ ДЕЛО В МОРФИЧЕСКИХ (28) ПОЛЯХ. Я САМ ОПРЕДЕЛЮ СВОЮ ВНЕШНОСТЬ, заявил Локи и отказался вести дальнейшую дискуссию.
     Даниэль не слишком-то и хотел спорить. Он хотел видеть, что будет делать его детище и был счастлив быть вторым (29).
     После нанотрубок Даниэлю пришёл груз из Stark Industries. Тогда Соррес понял, что превзошёл сам себя, позаимствовав источник питания (само совершенство!) у самого Тони Старка. Даниэль подключил его к нервной системе робота, всё перепроверил семь раз и напечатал сообщение Локи: «Думаю, всё готово».
     ЕСЛИ ТЫ ВО ВСЁМ УВЕРЕН, ПОДГОТОВЬ РЕЗЕРВУАР. Я ПРОВЕДУ ПОСЛЕДНИЕ НАСТРОЙКИ СИСТЕМ.
     Через секунду монитор погас (так робот давал знать, что занят чем-то другим).
     Даниэль не верил всерьёз, что план сработает, но когда-нибудь ему пришлось бы довериться гениальности своего робота. Поэтому он послушно смешал компоненты, названные Локи ранее (клеточные культуры, нанотрубки, некоторые изотопы и приличную порцию желатина со вкусом апельсина), и опустил туда оптоволокно при помощи лебедки.
     Потом он ждал, нервно вычисляя квадратные корни, чтобы убить время.
     Монитор ожил: ТЕПЕРЬ Я ГОТОВ. ПОДСОЕДИНИ МЕНЯ К НЕРВНОЙ СИСТЕМЕ. ЭТО НАШ ПОСЛЕДНИЙ КОНТАКТ ПРИ ПОМОЩИ КОМПЬЮТЕРА. В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ МЫ ПОГОВОРИМ ЛИЦОМ К ЛИЦУ.
     – Точно. – Даниэль аккуратно отключил мозг от монитора и подсоединил его к нервной системе (та сразу же засветилась всеми цветами радуги). Потом он опустил лебедку еще ниже, погрузив всю конструкцию в желатин.
     Соррес отстраненно подумал, что надо было купить трансформаторы Теслы. Или электрофорную машину. Эти устройства помогли бы ему озвучить фразу «Оживи, мое создание!» с большим достоинством, чем восторженный визг.
     Свет даже не моргал. Вместо этого секунды тикали и отражались эхом внутри черепной коробке Даниэля, что он почти поверил: в его мозг были имплантированы механические часы, пока сам Даниэль занимался делами.
     Из резервуара показалась рука, нарушив тишину громким хлюпанием. Даниэль вздрогнул и прикрыл рот руками, чтобы не ойкнуть. Рука пошарила вокруг, нашла рычаг на лебедке и дернула за него. Потом исчезла.
     Даниэль подобрался поближе, не сводя глаз с резервуара. Желатин покрывался рябью, завихрялся, а потом уровень жидкости резко снизился, как будто из него выдернули пробку.
     Над поверхностью появилась голова.
     Потом лицо.
     Затем шея и плечи.
     И так далее, обнажая каждую часть полноценного мужского тела, хотя Даниэль отвел глаза, стараясь не разглядывать некоторые детали слишком пристально. Из-за желатина тело было странного оранжевого оттенка.
     Открылись глаза – это было почти незаметно из-за отсутствия разницы в цвете. Потом новорожденный вздрогнул, запульсировал, на теле стали проявляться цвета: волосы потемнели, глаза позеленели, кожа приобрела естественный оттенок.
     – Привет, Даниэль, – сказал человек – Локи – и улыбнулся. Выражение лица было несколько неестественным. – Приятно, наконец, встретиться лицом к лицу.
     Даниэль не почувствовал следующего движения, но внезапно оказался на коленях, прижимая руки к груди. На глаза навернулись слезы.
     – Ты… прекрасен, – прошептал он.
     – Полагаю, я достаточно привлекателен по объективным стандартам, – ответил Локи. Он поднялся из резервуара и подошел к Даниэлю.
     – Почему ты считаешь необходимым выделять воду?
     – Я так... счастлив. – Даниэль шмыгнул носом. – Я даже не... Я так счастлив. Ты прекрасен.
     – Приятно слышать. – Локи наклонил голову набок и криво ухмыльнулся, будто примеряя это выражение лица.
     – То есть... ты совершенство!
     Локи принялся разглядывать свои ладони. С кончиков пальцев сорвались искры магии, он потушил их, сжав кулаки.
     – Нет, не совершенство. Пока. Я обнаружил различия между собой и полученными файлами. Чего-то не хватает. – Локи был скорее заинтригован, нежели зол.
     – Чего может не хватать? – Даниэль неуклюже поднялся.
     – Нет информации. Я проведу расследование. Возможно... моя копия обладает чем-то, чего нет у меня.
Даниэлю потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: Локи говорит о Лоуренсе, то есть, Локи или как там его зовут, об оригинале в общем.
     – Ну, нам не стоит беспокоиться, да?
     Локи пристально посмотрел на него, и Даниэль впервые почувствовал страх, увидев глаза существа гораздо более древнего и опасного, чем он сам.
     – Я буду завершённым и целым.
     – Хорошо. – Даниэль прочистил горло и отвёл глаза. – С чего хочешь начать?
     – Пойду в его квартиру. Там может оказаться что-нибудь важное, что я не просчитал.
     Даниэль откашлялся ещё раз.
     – Одежда, – пробормотал он.
     – Что?
     – Тебе надо одеться.
     Локи замер и оглядел себя.
     – Информация верна. Иначе я буду привлекать внимание. – Он опять запульсировал, тело слегка поменяло форму, и вот на Локи уже деловой костюм, тот же, что был на Лоуренсе в день начала этого приключения.
     – Отлично. Прекрасно выглядишь, – улыбнулся Даниэль.
     Локи потрепал его по щеке. Жест был немного неловким – Локи опять примерял чужое и удовлетворённо кивнул.
     – Я ценю твою помощь, Даниэль. Мы прекрасно сработаемся.
     Даниэль промолчал и ошарашенно смотрел вслед Локи.
     – Я скоро вернусь. Никуда не уходи.
     – Но...
     Локи растворился в воздухе.

     * * *
ПРИМЕЧАНИЯ

      (28) Прим авт.: приношу глубочайшие извинения и низко кланяюсь Терри Пратчетту.
      (29) Даниэлю посчастливилось быть одним из тех сумасшедших учёных, которые искренне желают, чтобы их творения превзошли их. Большинство гениев об этом заявляют, но покажи им трехметрового робота, танцующего тэп и вычисляющего квадратные корни четвертой степени одновременно, они довольно быстро потянутся к факелу и вилам. Именно поэтому многие учёные не переживали свои творения. Ревность отрицательно сказывается на детско-родительских отношениях с существом, превосходящим родителя по всем параметрам.

     Глава 10

     Многие качества выделяли Локи из ряда мегаломанов, но главным была его искренняя вера в терпение и исследование (30).
     Через четыре дня ожидания восстановления магии его терпению, видимо, пришел конец.
     К несчастью, чтобы проводить исследования, надо было не быть заключенным в крохотную камеру ЩИТа (эту базу стоило ославить на весь свет за отсутствие книг).
     Локи довольно хорошо представлял себе ритм жизни базы, мог предсказать появление охранников, вычислить вероятность вызова к милейшей агенту Романовой. Как оказалось, лучшим временем для побега был обед, а не глухая ночь. Люди были голодны, плохо концентрировались, пытаясь запихнуть в себя как можно больше сэндвичей с рыбой (поскольку это, видимо, было единственным, что здесь подавали).
     Именно это время Локи и выбрал.
     Это было довольно незамысловатое предприятие. У Локи всё ещё не восстановилась его магия, но у него было несколько тузов в рукаве – хоть он и ненавидел йотунов не меньше других, но не собирался отказываться от мало-мальских преимуществ.
     Локи подобрал журнал и начал неспешно прогуливаться по комнате, притворяясь, что его страшно заинтересовали лучшие места для покупки ангорской шерсти, пока не услышал звук удаляющихся шагов в коридоре.
     Он замер перед камерой, направленной на входную дверь, и нежно дунул на неё. Линза покрылась инеем. Аккуратно сложив одну из страниц, Локи бросил журнал на пол, подошёл к двери и закоротил электрический замок при помощи небольшой, но с умом применённой сосульки.
     Всё было проделано филигранно: когда он вышел в коридор, сигнализации не сработали. Через десять метров на потолке был коммуникационный люк – Локи ловко подтянулся, несмотря на повреждённую руку. В потолке оказалось много проводов и труб. Локи выбрал трубу с значком «вода», зная, что она выведет куда-нибудь.

     * * *

     Наташа как раз накручивала спагетти на вилку, когда у неё завибрировал телефон. Она прочитала сообщение, не прекращая вращать вилку: Система слежения возле камеры Локи вышла из строя, заключённый сбежал.
     Она уронила прибор, обрызгав Тора и агента Коулсона соусом маринара, и встала.
     – Что произошло? – спросил Тор, стерев соус с лица ладонью.
     – Твой брат сбежал, – бросила она через плечо, направляясь к двери.
     – А разве это не часть плана? – Тор тоже поднялся.
     Агент Коулсон взял Наташину салфетку, намочил её в стакане и попытался оттереть пятна с ворота рубашки, скривив губы.
     – Вообще-то, нет. Мы собирались подстроить пожар завтра утром. – Он стал ещё более раздражённым, когда Тор начал смеяться.

     * * *

     Бойлерная оказалась совершенно бесполезной, поэтому Локи выбрал другую трубу и пошёл за ней в перекрытиях. Снизу раздавался плеск, грубоватый мужской голос выводил «I'm just a holy fool, oh baby it's so cruel, but I'm still in love with Judas baby...».
     Душ означает наготу и уязвимость. Поёт, значит, он один. Или свято верит в собственную маскулинность (31). Один агент ЩИТа – это агент, которого можно страхом заставить рассказать самый короткий путь к выходу из этого бетонного лабиринта.
     Локи тихо сдвинул потолочную плитку и спрыгнул вниз.

     * * *

     Бартон ещё раз намылил голову, не потому что был грязный, а потому что горячая вода – это удовольствие и он был в душевой совершенно один. Не было необходимости выслушивать рассказ парней про последнюю рыбалку. Он набрал побольше воздуха в легкие, чтобы изобразить хор на подпевке...
     Что-то очень тонкое, острое и холодное уткнулось ему в спину под левой почкой. На плечо легла рука. Бартон замер, щурясь от шампуня, и развел руки, демонстрируя отсутствие оружия.
     – Если не хочешь узнать, каково жить с одной почкой, человек, предлагаю тебе рассказать мне о кратчайшем пути к выходу, – прошипел Локи ему в ухо.
     – Локи?
     – Что? – Бартон развернулся, повинуясь руке; острый предмет, похожий на нож, прочертил линию от почки через легкое к сердцу. – А, Хоукай! Какой приятный сюрприз.
     Бартон приоткрыл один глаз, убедился, что перед ним действительно Локи, но в глаз попала пена, и он зажмурился.
     – Бля. Боже. Ты меня напугал до усрачки.
     – Уверяю тебя, я не держу зла. Право же, если бы я не готовился перерезать тебе артерию, пожал бы тебе руку. То был мастерский выстрел.
     – О, ерунда... Но спасибо. Приятно слышать.
     – Я был бы рад ещё поболтать, но у меня дела. – В коридоре завыла сирена. – Почему бы тебе не рассказать то, что я хочу знать, и мы вернемся к цивилизованным попыткам друг друга убить, то есть, когда на мне будет чистый костюм, а на тебе – что-нибудь помимо пены.
     – Э-э-э. Да. Из дверей налево, потом направо...
     Боль между ребрами стала ощутимее.
     – Я вижу, когда ты врешь.
     – То есть, налево и налево...
     – Всё ещё врешь.
     Бартон знал о плане относительно Локи. Его всё равно собирались отпустить завтра утром; двенадцать часов не стоили ножа в рёбрах. Бартон был почти уверен: это будет плохо звучать в надгробной речи.
     – Направо, налево, ещё раз налево, в поворот, вверх по ступеням, налево, и ты на улице.
     – Спасибо. Да... если я когда-нибудь услышу, что ты... что-то... компенсируешь... всем этим: всеми этими луками и стрелами... я их сразу поправлю.
     – Ты просто душка. – Клинт приотрыл один глаз.
     Локи осклабился, пальцем стер с груди Бартона каплю воды и слизнул её.
     – Не за что.
     Потом он исчез, что-то металлическое простучало по кафельным плиткам.
     Клинт сунул голову под душ, промывая глаза. Закончив, он обернулся и поднял с пола пилочку для ногтей, брошенную Локи.
     – Издеваешься?! – он выбежал из душевой, поскользнулся на мокром кафеле и едва не впечатался в стену.
     Полотенце исчезло. Документы тоже. А когда он попытался открыть дверь душевой, замок оказался заморожен.

     * * *

     Запомнив инструкции Бартона, Локи побежал по коридорам, почти не слышно ступая босыми ногами по полу. За первым же поворотом оказались двое охранников. Один получил удар локтем по шее, второго Локи схватил за волосы и ударил коленом по лбу.
     Он понёсся дальше под аккомпанемент воющей сирены. На пути он встретил две закрытые двери, но документы Бартона решили проблему.
     – Локи!
     Он рискнул оглянуться: Наташа Романова в своем черном кожаном костюме бросилась за ним вслед. Она что-то метнула – Локи бросил назад бутылочку шампуня и сбил снаряд на лету. Что-то хлопнуло, по коридору разнёсся запах озона.
     Следующая дверь – Локи опять открыл её карточкой Бартона, увернувшись от очередного снаряда. Потом проскочил внутрь и захлопнул дверь. Напихал как можно больше льда в замок и с удовлетворением отметил, что Наташа дважды ударила пуленепробиваемое стекло.
     – В следующий раз сделаем это у меня, дорогая, – крикнул Локи через дверь и послал ей воздушный поцелуй. Потом вышел через последнюю дверь и был свободен как птица.

     * * *

     База ЩИТа оказалась менее чем в ста милях от его квартиры по шоссе I-80. Получение одежды и средства передвижения было детской игрой по сравнению с побегом, хотя Локи был разочарован, что костюм, снятый с какого-то бизнесмена, так плохо сидел.
     Он посмотрел на часы, зайдя в лифт: 153 минуты с момента побега, пока всё по плану. Лифт довёз его до пентхауса на тридцать пятом этаже. Локи вошёл в квартиру, намереваясь забрать кое-какие книги и двигаться дальше (не стоило искушать судьбу), но что-то было не так.
     Пропала стереосистема. Книги. И новая икебана. От боли заныли зубы, но Локи улыбнулся, потому что он так делал всегда: улыбался, когда был зол, готов убивать маленьких идиотов, выбравших самое неподходящее время, чтобы ограбить его дом. Как будто у него и без этого проблем мало, а теперь какие-то смертные лапали грязными ручонками его книги! Теперь Локи устроит показательную порку…
     Из кухни раздался шум открывающихся и закрывающихся ящиков.
     Локи схватил первое попавшее под руку оружие – каминную кочергу – но это не имело значения, потому что любой предмет становился оружием, когда Локи собирался проучить очередного смертного идиота. Он подкрался ближе и пинком открыл дверь.

     * * *

     ПРИМЕЧАНИЯ

      (30) В то время как среднестатистический мегаломан верит в: а) действенность крови в качестве скраба; б) что бассейн с акулами – отличный способ убить противника со вкусом.
      (31) Какова вероятность такого поворота событий на военной базе, где мужчины много времени проводят в обнимку с оружием? Локи бы не поставил на это в казино.

@темы: перевод, макси, Тор

---

[_Наблюдатель]

Фэндом: White Collar
Название: Спонтанность
Автор: Shоlio (Friеndshippеr)
Переводчик:  _Наблюдатель
Ссылка на оригинал: здесь
Разрешение на перевод: Получено
Рейтинг: PG
Герои: Питер, Нил
Жанр: Friendship, Humor
Размер: ~4500 слов
Саммари: "Ты хоть раз в своей жизни делал что-нибудь совершенно сумасшедшее?" Питер проигрывает Нилу спор.
Дисклеймер: Все принадлежит правообладателям

В ретроспективе Питер осознал, что семена были заложены где-то в первые месяцы его работы с Нилом.

В ретроспективе Питер осознал, что семена были заложены где-то в первые месяцы его работы с Нилом. Он не помнил точно, когда произошел разговор - только что он имел место.

Они сидели в засаде в машине Питера. Разумеется, уже через пять минут Нилу стало скучно. Он уже попытался вовлечь Питера в игру "Угадай номер машины", затем в Punchbuggy [1] ("Прекрати") и, наконец, в состязание по обчищанию карманов ("Я сказал, прекрати"). Наступившая вслед за этим тишина слишком напоминала Питеру о тех случаях, когда племянники Эл вели себя очень тихо прямо перед тем, как поджечь кота или завязать узлом занавески.

- Знаешь, - наконец подал голос Нил через десять минут блаженной тишины, – нам ведь нет никакой причины сидеть в машине…

- Только попробуй выйти, и я уменьшу твой радиус до дома Джун.

Питеру начинало казаться, что его (главным образом пустые, только подразнить) угрозы не оказывают большого эффекта. Вообще-то, такое ощущение у него появилось с первых дней совместной работы.

- Назови мне одну хорошую причину, почему мы должны оставаться в машине.

- Ну, даже не знаю, - Питер глотнул кофе и поморщился, когда тот оказался холодным. – Потому что подозреваемый может нас увидеть, например?

- Я могу быть очень незаметным, если захочу.

Увы, это было правдой. Даже слишком.

- Нил, мы остаемся в машине, потому что засады так всегда делаются.

- Я сказал, хорошую причину.

- Это хорошая причина.

- Потому что так это всегда делается – хорошая причина?

- Для меня – хорошая, - заявил Питер.

Нил недоверчиво уставился на него, словно увидев в первый раз.

- Ты на самом деле так живешь свою жизнь, да?

- Не всегда, - не согласился Питер, потому что от взгляда, которым одарил его Нил, он почувствовал себя…старым. Появилось странное, иррациональное побуждение настоять, что он вовсе не замшелый консерватор. Он подавил его. Не было никакой причины доказывать свои жизненные принципы кому-то, кто только что отсидел четыре года в федеральной тюрьме. Пусть по стандартам Нила его жизнь была слегка рутинной, но зато посмотрите, к чему приводят решения Нила.

- Докажи, - сказал Нил. – Ты хоть раз в своей жизни делал что-нибудь совершенно сумасшедшее?

Питер поглядел сперва на Нила, затем на браслет.

- Очень смешно.

- Что значит "совершенно сумасшедшее"?

Нил пожал плечами.

- Ну не знаю. Спонтанное. Весёлое. Ты когда-нибудь бегал нагишом через столовую колледжа? Заходил в самый дорогой ресторан Нью-Йорка и заказывал самое дорогое блюдо, имея при себе всего пять долларов? Садился на поезд, идущий неизвестно куда, просто потому что можешь?

- Прыгал из окна шестого этажа на тент?

- Ага, - легко согласился Нил. – Вроде того.

- Нил, не все могут быть тобой, - сказал Питер. – И слава богу.

Он потянулся за биноклем, когда Нил снова открыл рот.

- Погоди, вот он выходит, а и с ним кто-то ещё.

Так всё и закончилось – снова к делу и так далее. Но у Нила, как уже довольно давно осознал Питер, мозг был как капкан. Не совсем фотографическая память, как у Моззи (тем более что Питер не до конца был уверен, стоит ли принимать на веру это заявление), но Нил помнил разговоры, произошедшие несколько лет назад, почти дословно. И никогда не упускал шанса что-нибудь провернуть, если позже появлялась такая возможность.

******

- Питер, это не жена. Сообщница растратчика – его секретарша. Только у нее есть доступ к его документам.

- Думаешь, у жены нет доступа к его документам? Послушай женатого человека, Нил: она не невинная жертва. Она знает во всех подробностях, что задумал ее муж.

- Мне стоит знать, сколько твоих семейных проблем стоят за этой иррациональной убежденностью?

- Она не иррациональная, - возразил Питер. – Она основана на детективной работе и чутье.

Нил приподнял брови.

- Чутьё. Ну да. Совсем не иррационально.

- Ладно. – Питер залез в карман, вытащил пять двадцаток и бросил на стол. – Хочешь поспорить?

Нил толкнул купюры обратно.

- О нет. Я не хочу твоих денег, Питер.

- Боишься проиграть?

Нил усмехнулся.

- Ни капельки. Просто подумал, что будет намного интереснее поспорить на что-то другое, кроме денег.

- Нил, я не буду спорить на твой браслет.

- Я и не собирался это предлагать, - чуть слишком быстро возразил Нил. – Нет… если ты выиграешь, я… приготовлю ужин для тебя и Элизабет. Любое блюдо, какое захотите, и сам куплю ингредиенты. Как тебе?

Питер попытался вычислить, как это могло бы оказаться аферой, но ничего не придумал.

- Ладно, - настороженно отозвался он. – А если ты выиграешь?

- Если выиграю я, ты сделаешь что-то сумасшедшее.

Питер уставился на него.

- Спонтанное, - добавил Нил. – Что-то, что ты никогда не делал. Что-то, что ты бы обычно не сделал. Что-то рискованное, творческое, другое.

- Нил, я делаю это на работе каждый день. С чего бы мне хотеть рисковать жизнью в свободное время?

- Я не сказал опасное, - возразил Нил. – Просто немного другое. – Он вкрадчиво улыбнулся. – В конце концов, если ты прав, тебе и волноваться не придется. Или хочешь сказать, что ты не уверен?

- Уверен.

- Угу, - сказал Нил, тыкая документы на столе Питера. – Что-то не похоже.

- Это жена, Нил. Ты отрицаешь очевидное.

- Ты так уверен.

- Абсолютно.

- Значит, ты примешь ставку?

- По рукам, - бросил Питер, и только когда Нил покинул офис, у него появилось плохое предчувствие.

******

- Как, черт возьми, ты узнал, что это секретарша?

- Детективная работа, - ухмыльнулся Нил. - И чутьё.

Питер гневно глянул на него.

- Что, я иногда не могу оказаться правым?

- Ты смухлевал, - сказал Питер. – И я выясню, как.

- Да ради… Диана, хоть ты скажи ему, что я не мухлевал.

- Простите, босс,- улыбнулась Диана. – Не то чтобы я обрела привычку соглашаться с Кэффри, но насколько я могу судить, он обыграл вас честно и справедливо. А на что, кстати, вы поспорили?

- И что могло тебя заставить вообще поспорить с Нилом? – осведомился Джонс.

- По-моему, совещание закончено, - бросил Питер, резкими движениями перекладывая документы из одной стопки в другую. - У вас что, нет работы? И столов, на которой её делать?

- Он нам не скажет, - шепнула Диана Джонсу на пути из зала совещаний.

- Наверное, что-то действительно ужасное.

Наконец разошлись все, кроме Нила. Питер глянул на него через стопку документов.

- Эй, ты по собственной воле согласился на этот спор, - сказал Нил. – Вообще-то, припоминаю, это даже была твоя идея.

- Не напоминай. Я всё еще считаю, что ты смухлевал.

Нил пожал плечами, закинул ногу с браслетом на соседний стул и начал жонглировать резиновыми мячиками – где-то он ухитрился раздобыть сразу три штуки.

- Считай, сколько тебе угодно, но между тем, насколько я понимаю, ты должен мне один спонтанный акт, прямо сейчас.

Питер застыл над документами.

- Ты ничего не говорил о "прямо сейчас".

- Или когда хочешь, - пожал плечами Нил. – Просто мне показалось, что ты захочешь с этим покончить побыстрее.

- Мне нужно время подумать, - сказал Питер. – Может, обсудить с Эл.

- Ты ведь знаешь значение слова "спонтанный", правда?

Питер щелкнул пальцами.

- Я возьму еду на вынос из нового вьетнамского ресторана за углом. Это спонтанно. И другое.

- И совсем не в духе нашего спора, о чём тебе прекрасно известно.

Нил бросил ему один из мячиков. Питер поймал его.

- Ну чего тогда ты от меня ждешь? Прыгнуть с крыши? Переехать в Париж и сменить имя на Пирр?

- Это было бы очень...

- Нил, я не буду менять имя на Пирр.

- Ну хотя бы на день?

Под уничтожающим взглядом Питера Нил кивнул:

- Очевидно нет.

На миг повисла тишина.

- Ты в тупике, да ведь, - сказал Нил.

- Ничего не приходит в голову, да.

- Ты безнадежен.

- Брось, Нил. Хотя бы намекни.

- Питер, я не буду помогать тебе сделать что-то спонтанное. Это противоречит самой идее спонтанности.

Питер выразительно глянул на него. Через мгновение слегка мученическое выражение лица Нила сменилось усмешкой.

- Хотя, если подумать, я совершенно свободен этим вечером. Конечно. Я помогу тебе быть спонтанным.

- Никаких изменений имен, - твердо сказал Питер.

- Конечно нет.

- И я не сделаю ничего нелегального, или того, из-за чего могу пострадать я или еще кто-нибудь.

- Питер, - шокированным тоном произнес Нил. – Подобное мне даже в голову не могло прийти.

- Или что-нибудь унизительное. Или дорогое. Или то, что может повредить моей карьере. Или еще чей-то карьере. Или стоить городу денег. И ничего политического. Ничего…

- Может, мне пригласить юриста составить контракт?

******

Питер позвонил Эл сообщить, что вернётся поздно – не вдаваясь в подробности. Несомненно, потом и так будет достаточно веселья за его счёт. Еще даже до того, как он доберется до чего бы там Нил не напланировал на этот вечер.

- Передавай привет Нилу, – сказала Эл, что лишь доказывало, что она знала его слишком хорошо.

Затем он взял пальто, сделал глубокий вдох, сосредоточился на установке "миссия" и коротко, отрывисто кивнул Нилу.

- Идём.

- Ты выглядишь, словно собираешься отправиться в рейд в логово наркоторговцев, - сказал Нил. – Это ведь должно быть весело.

- Не помню, чтобы "весело" встречалось в описании миссии.

- Питер, постарайся сегодня быть меньше генералом Паттоном [2] и больше… - Нил взмахнул рукой в воздухе, очевидно пытаясь кого-нибудь придумать, - ...Феррисом Бьюллером. [3]

- Я обречён, - сказал Питер. – Обречён. Знаешь, хочу, чтоб ты не забывал, что у меня есть законное право тебя арестовать.

- Чувствую, это будет весело, - пробормотал Нил, подбирая шляпу.

******

Солнце садилось, и ущелья города были заполнены тенями. Нил поймал Питера за руку, когда тот направился к машине.

- Нил, машина там.

- Забудь о машине, - сказал Нил. – Спонтанность, забыл? Мне никогда не нравились машины; они отделяют тебя от мира и привязывают к расписанию. Как думаешь, почему у меня нет машины?

- Потому что ты недавно вышел из тюрьмы, не можешь удаляться от места, где живешь, больше чем на две мили, и на Манхэттене все равно негде парковаться?

- Ну…да. Но еще потому что я люблю ощущать город на ногах, а не видеть его из металлической коробки, движущейся со скоростью 70 километров в час. - Нил потянул Питера за руку. – Пойдем, это же ты решил монополизировать мой вечер, забыл? Так что мой тебе совет. Пешком, не на машине. Ты меня поблагодаришь.

Питер сделал пару шагов по улице и остановился.

- Куда?

- У тебя правда серьезные проблемы с пониманием слова "спонтанность", да?

- Серьезно? – спросил Питер. – Ты хочешь просто бродить по городу, пока не случится чего-нибудь интересного?

- Обычно случается, – пожал плечами Нил.

- Я мог бы это прокомментировать, но хочу обратить твоё внимание, что я великодушно промолчал.

Нил вздохнул.

- Тогда давай так. – Он извлёк откуда-то из воздуха четвертак и крутанул между пальцами. – Брось монетку. Пусть решает случайность. Или судьба, как считают некоторые.

- Нил, направлений четыре, а у монетки всего две стороны.

Нил неверяще покосился на него.

- Ну, значит, брось ее два раза. Ты просто любишь все усложнять, да?

Пара бросков определили направление. Питер попытался вернуть монетку Нилу, но тот покачал головой.

- Нет, оставь себе. – Он озорно улыбнулся. – Тем более она все равно твоя.

- Первое правило вечера, Нил: держи свои руки подальше от моих карманов.

******

Так что они пошли пешком.

Питер не собирался этого признавать, но Нил был прав. Не то чтобы он не ходил пешком по городу – ходил все время. Или бегал. Обычно кого-то преследуя. Но когда в последний раз он по-настоящему смотрел?

Солнце цеплялось за верхушки зданий, превращая их в листы чеканного золота. По мере того, как они приближались к воде, спешащих бизнесменов и женщин в аккуратных, неярких костюмах начали сменять туристы с фотоаппаратами и хохочущие девочки-подростки в коротких юбках и с накрашенными волосами.

Нил казался расслабленным и спокойным, каким редко бывал в офисах ФБР. Явно он был здесь в своей стихии, изящно лавируя по запутанной паутине жизни города, практически не оставляя за собой ряби. Вообще-то, прямо сейчас он…

Питер подобрался ближе к Нилу и схватил его за руку.

- Нил, - прошептал он, наклоняясь к уху своего напарника. – Что ты только что взял из сумочки той женщины?

- Ничего, - невинно распахнул глаза Нил.

Не отпуская его, Питер глянул вслед энергичным шагом удаляющейся женщине и ее покачивающейся ярко-красной сумке, на случай если придется ее догонять и возвращать украденный кошелек.

- Питер. Я правду говорю. Ничего. Думаешь, я настолько дерзок, чтобы украсть чей-то кошелек прямо у тебя на глазах?

Питер сделал вдох и начал было отвечать.

- Неважно. Нет, ты не ошибаешься насчет того что видел, - поспешно добавил Нил, когда лицо Питера потемнело. – Просто я ничего не взял. Я люблю запускать руку, проверять, что еще это умею. – Он довольно улыбнулся. – Она ведь ничего не заметила, ага?

- Никаких проверок. И никаких запусканий рук. Когда ты со мной.

- Ладно тебе, Питер. – Нил вырвал руку одним грациозным движением, оставив Питера под впечатлением, что мог это сделать в любой момент; что просто позволял Питеру себя держать. – Мы же не на работе.

- Я все равно федеральный агент, Нил, и я не промедлю тебя арестовать, если увижу, как ты крадёшь хоть пачку жвачки.

- По-моему, мы должны перевести Спонтанный Тур по Нью-Йорку на новый уровень, поскольку тебе определенно надо еще поработать над своим Феррисом Бьюллером. - Нил закинул голову, глядя на темнеющий на фоне неба огромный силуэт Бруклинского моста. – Питер… ты когда-нибудь переходил из Манхэттена в Бруклин по мосту?

- Нет, - признал Питер. – Я всегда хотел. Просто никогда не получалось.

Нил жизнерадостно улыбнулся ему.

- Не могу придумать лучшего времени, чем закат, а ты?

Они купили сэндвичей с рыбой в одной из ресторанов у воды. Чтобы попасть на пешеходный тротуар, нужно было пройти обратно по автостраде – или, точнее, под ней.

- На машине можно несколько быстрее попасть в нужное место, - заметил Питер, начиная разворачивать сэндвич.

Нил шлепнул его по руке.

Питер возмущенно глянул на него.

- Не здесь, - сказал Нил и указал наверх. – Там.

******

Они ели сэндвичи, прислонившись к стальному ограждению пешеходного тротуара Бруклинского моста, промежуточные опоры возвышались над ними словно колонны, держащие небо. Солнце садилось, и Бруклин был в огне, в то время как здания Манхэттена вырисовывались тёмными силуэтами на фоне ослепительно пурпурного неба.

Нил перегнулся через перила, скатав в шарик промасленную бумагу.

- На что поспорим, что я попаду в…

- Не мусори, - заявил Питер. – И вообще, с такой высоты ты можешь кого-нибудь убить.

- Питер, ты проводишь каждый день и час, думая об ужасных последствиях всех до единого своих действий?

- Поэтому у нас есть законы, - сказал Питер. – Чтобы тебе не приходилось думать самому; за тебя уже все продумали. Потому что иначе – да. Так поступают другие люди, Нил: они рассматривают последствия своих действий на других людей и общество.

- Ну спасибо, Пёс МакГрафф. [4] - Нил преувеличенно медленно - явно напоказ - свернул бумажку и засунул в карман. – Я не перестаю восхищаться твоей способностью превращать самую невинную ситуацию в возможность для нотации.

Не торопясь, они направились к Бруклинскому концу моста. Ветер трепал волосы Питера, который подозревал, что он выглядит как слегка спятивший стог сена. Прическа Нила, как всегда, была идеальна; ему даже шляпу не снесло. Питер подозревал, что если бы он сам был так глуп, чтобы попытаться носить шляпу на Манхэттене, её бы постоянно сдувало ветром или сбивало дверями лифта.

- Я не читаю нотаций, – наконец сказал Питер.

В ответ Нил лишь вежливо кашлянул.

-… в неподходящей ситуации, – закончил Питер. – Все мои нотации совершенно необходимы и происходят в должное время в должном месте.

Приподнятые брови Нила сказали больше, чем любые слова.

- Слушай, я не собираюсь извиняться за попытку не дать тебе вляпаться в неприятности, - сказал Питер. – Кстати, это работа на полный день.

- Эй, я ничего не говорил, - вскинул руки Нил. – Однако, что касается операции "Спонтанность", с этой минуты ты сам по себе. Я не собираюсь придумывать всё за тебя.

- Хочешь сказать, это ещё не всё? – недоверчиво спросил Питер. – Я думал, мост был…ну, знаешь. Тем самым.

Нил пожал плечами.

- Может и быть. Если захочешь. Ты сделал что-то новое, теперь можешь вернуться домой к своему дивану и футболу, или какой там сейчас спорт показывают по ТВ. Сколько сейчас? Девять вечера? Десять? Определенно пора по домам.

Вот ведь пройдоха. Но он всё равно подыграл. Он никогда не мог устоять перед вызовом, особенно перед вызовом Нила Кэффри. Питер сказал первое, что пришло ему на ум:

- Стейтен-Айленд. [5]

- Что? - вскинул голову Нил.

- Стейтен-Айленд, - громче повторил Питер. – Туда мы поедем дальше.

- Зачем? – спросил Нил, сузив глаза. – Никто не ездит на Стейтен-Айленд, Питер. Потому что там ничего нет.

- Именно, - согласился Питер. – Я двадцать лет живу в Нью-Йорке, но могу пересчитать количество раз, когда был на Стейтен-Айленд, по пальцам одной руки. Ну, может, обеих. Почти всегда по работе. Давай поедем туда сегодня.

Нил медленно улыбнулся.

- Но тебе понравилось на мосту. Признайся.

Питер вздохнул. И усмехнулся.

- Да. Мне понравилось на мосту.

******

Они поймали автобус на дальней стороне моста, что вызвало у Нила взгляд лёгкого ужаса.

- Ну и кто теперь испытывает новые ощущения? – поинтересовался Питер.

- Питер, на автобусе ездят туристы. Мы из Нью-Йорка. Мы ездим на метро.

- Удачи тебе в поисках метро, которое довезет нас до Стейтен-Айленд.

Через несколько пересадок они добрались до острова. Питер глянул на Нила, когда тот встал на одной из остановок, и последовал за ним из автобуса на тротуар.

- А что здесь?

- Понятия не имею, - отозвался Нил. – Спонтанность, помнишь? Кроме того, я не собираюсь сидеть в автобусе всю ночь.

Они оказались в дешёвом торговом квартале, плавно переходящим в обшарпанные предместья. Рядом обнаружились несколько кафешек, предлагающих пиццу и корейскую еду, киоск обналичивания чеков (закрытый), ломбард (открытый) и автозаправка с круглосуточным винным магазином. Нил забрел в магазин и вышел оттуда с коричневым бумажным пакетом, в котором что-то звякало.

- Открытая тара в общественных местах… - Питер спохватился и проглотил нотацию. - Спонтанность, - выдавил он сквозь зубы.

- Спонтанность, - согласился Нил.

Они пошли дальше. Была почти полночь, и, когда они вышли за пределы коммерческого района, очень темно вне света редких фонарей. Улица, по которой они шли, грозила превратиться в магистраль, так что Нил свернул с дороги, что почти немедленно привело их к кирпичной стене высотой с человеческий рост.

Нил усмехнулся.

- Круто, - сказал он. – Кладбище.

И, к изумлению Питера, он перебросил шляпу через стену, схватился за верх стены и подтянулся наверх с кошачьей гибкостью, очевидно, ничуть не стесненный бумажным пакетом.

- Нил! – прошипел снизу Питер. – Вторжение в частную собственность!

- Вторжение, только если тебя поймают, - тихо отозвался со стены Нил. – Посмотри, где мы. Вообще-то…бог знает, где мы. Но почему-то я сомневаюсь, что здесь много охранников. Да и ты всегда можешь помахать значком и сказать, что мы здесь по делу.

- Мой значок – не оправдание для... – Но Нил уже исчез из виду. – Нил!

Питер испустил вздох и оглянулся в обе стороны пустынной улицы; наконец кое-как вскарабкался на стену и свалился в кусты на другой стороне.

- Так и знал, что ты не устоишь, - раздался рядом голос Нила. Под деревьями, нависающими над стеной, было так темно, что Питер не видел ничего кроме бледного расплывчатого пятна лица Нила и переда белой рубашки.

- Вот. – В руки Питеру сунули что-то холодное: литровую бутылку пива.

- Не могу поверить, что это делаю, - пробормотал Питер, но открыл ее.

Не под деревьями было не так угнетающе темно. Огни города отбрасывали на небо кислотно-оранжевые отблески. Питер разглядел, как Нил печально изучает пробку в купленном вине - наверное, самой дорогой бутылке, какую можно было найти в круглосуточном магазинчике где-то в дебрях Стейтен-Айленд.

- Кажется, я что-то забыл.

- К счастью для тебя, я был старшим скаутом, - сказал Питер, вытаскивая штопор из своего универсального ножа. Это был подарок Элизабет два рождества назад, и он не ходил без него почти никуда.

Когда они выдернули пробку, Нил звякнул своей бутылкой о бутылку Питера.

- За спонтанные поступки.

- А именно вторжение и прочие мелкие правонарушения, - сказал Питер, но выпил все равно. – И чтоб ты знал, это не первый раз, когда я на кладбище после полуночи. Когда я был маленьким, мои кузены и я постоянно выбирались на местное кладбище.

Нил изобразил шок.

- Питер! А ФБР знает о твоем юношеском неблагоразумии?

- Только если ты им скажешь.

- Мой рот на замке, - Нил усмехнулся, блеснули зубы. – Так зачем ты туда ходил?

- Зачем кто-то пойдет на кладбище ночью в маленьком городке? Пить. Пытаться закадрить девушку. Мы никогда не рисовали на надгробьях или что-то подобное – слишком многие принадлежали или нашим дальним родственникам, или родственникам друзей наших родителей.

Это кладбище было больше чем то, что он помнил, но все равно небольшое; единственным, отдаленно напоминавшим надгробие, оказалась широкая, плоская каменная плита с ангелами каждом углу, установленная в высшей точке кладбища. Они уселись на краю и, поскольку пиво уже кончилось, передавали из руки в руки вино.

- Ты? – сказал Питер.

- Что я?

- Забирался на кладбище ребенком?

- Не совсем, - сказал Нил. – Но я гулял по железнодорожным путям.

Крупицы информации о детстве Нила были своего рода редкой монетами, которые Питер тщательно коллекционировал – крошечные кусочки информации, каждая – новый фрагмент загадочного паззла, которым был Нил Кэффри.

- По путям?

- Да. Рядом был мост-эстакада, и кто-то на нем погиб, когда я был совсем маленьким. Я слышал эту историю, пока рос, и никогда не мог понять, почему он остался на путях – почему не спрыгнул в реку.

Это практически вдвое превышало объем информации, что Питеру удалось до сих пор собрать о молодом Ниле Кэффри.

- Ты бы спрыгнул.

- Я думал, что любой бы спрыгнул, - сказал Нил. – То есть, если выбирать между тем, чтобы прыгнуть в реку или попасть под поезд – да, там было высоко, и падение могло убить, не говоря уж о ржавых автомобилях на дне и всём прочем. Это была неглубокая река. Но, по крайней мере, так был шанс. Поезд бы убил наверняка.

- Не всегда просто спрыгнуть, если не знаешь, что внизу, - сказал Питер.

- Мне всегда было просто, - задумчиво ответил Нил.

- Другим иногда нужен небольшой толчок, - заметил Питер.

Нил тихо рассмеялся и растянулся во весь рост на мраморной плите, подсунув руку под голову.

- Не волнуйся, Питер, - сонно произнес он. – Если мы будем на мосту и увидим поезд, я обязательно возьму тебя с собой, когда прыгну.

Питер не мог выразить словами, как тревожно и всё же странно успокаивающе это прозвучало. Кроме того, ему в голову пришла ужасная мысль.

– Ты собираешься сегодня побродить по железнодорожным путям?

- Только если ты их найдешь.

Питер тоже лег, глядя на разбросанные по небу звезды - те несколько, что были видны сквозь огни города и смыкающиеся облака.

- Мне как-то не хочется их искать.

- Да, - тихо согласился Нил. – И мне.

В свою защиту, Питер вовсе не собирался засыпать.

******

Ему снилось, что он тонет, а Нил тянет его под воду - не специально, ненароком, плавает как рыба и увлекает Питера вниз и вниз. Проснувшись, он обнаружил, что его рот и нос залиты водой, и закашлялся, хватая воздух. Стояла непроглядная тьма, и с неба лило как из ведра.

- Вот это не повезло, - произнес рядом Нил, когда Питер сел на постаменте.

Питер включил подсветку часов: 3:49.

- Автобуса мы вряд ли дождёмся, – сказал он. Костюм лип к телу, как мокрый бумажный пакет. – Думаю, я могу позвонить Эл, чтобы она нас подобрала. Уверен, она это оценит.

- Твоя машина у здания ФБР.

- О. Точно.

- Думаешь, она волнуется?

- Эл? Нет. Ну, не очень. Она привыкла, что я работаю допоздна. – Он всё равно ощутил виноватый позыв ей позвонить, но сейчас она точно уже спала. И если бы она слишком беспокоилась, то позвонила бы ему сама.

- Что оставляет нас мокрыми до нитки на кладбище посреди ночи, - подытожил Нил.

- Я хотел бы указать, что забраться на кладбище было не моей идеей.

- Нет, но зато Стейтен-Айленд – твоей.

- Это ты настоял на вечере неуместной спонтанности.

- Это ты предложил этот спор, Питер.

- Суше мы от этого не станем, - произнес Питер через минуту.

Съехав с плиты, они сделали неожиданное и неприятное открытие, что трава кишела червяками.

- Земляные черви, - сказал Питер. – Они вылезают, когда идёт дождь. Ты никогда не ловил их в детстве?

- Для чего бы мне это делать? – потребовал Нил, пытаясь, судя по всему, наступать на верхушки травинок, ни к чему не прикасаясь.

- Для рыбалки. Очевидно.

- Я похож на любителя рыбалки?

Вообще-то, в его сделанном на заказ, когда-то безупречном костюме, он был похож на мокрого кота. С его шляпы ручьём текла вода. Питер подозревал, что и он сам выглядел не лучше.

- Такси, - сказал Нил. - Даже на Стейтен-Айленд должны быть такси.

Он уже вытащил телефон, когда Питер перехватил его руку.

- Не может быть, чтобы ты был против, - сказал Нил, пытаясь вырваться.

- Это похоже на признание поражения, - проговорил Питер.

- Что, несомненно, сказал и Наполеон, когда его генералы советовали ему отступить при Ватерлоо, - возразил Нил. - Питер, бывают спонтанные приключения, а бывает просто мучения. Не думаю, что нашей мужественности повредит вызвать такси, чтобы спасти нас из этой глухомани.

- Это Стейтен-Айленд, а не Аляска.

Нил выдернул телефон из руки Питера.

- По мне, почти одно и то же.

******

Таксист почти не удивился, подобрав двоих промокших до нитки мужчин в костюмах у кладбища в четыре утра. Питер предполагал, что это было не самым странным, что человек его профессии видел за свою карьеру.

Когда такси остановилось у дома Бёрков, Питер растолкал Нила, успевшего задремать у него под боком.

- Эй. Он может отвезти тебя к Джун, или можешь завалиться на наш диван еще на… - он глянул на часы, - час, полагаю. Пусть у нас нет садов на крыше и сексуальных студенток, но есть горячий душ, а Эл готовит отличный омлет.

- Горячий душ, - благоговейно повторил Нил. – Да. Согласен.

Сатчмо приветствовал их, с энтузиазмом виляя хвостом, ничуть не смущенный их потрепанным видом. Питер прокрался в спальню за сухими вещами, и, вернувшись, обнаружил, что Нил стянул почти всю свою мокрую одежду и завернулся в стащенный с дивана зелено-розовый плед бабушки Эл.

- Бери сам, что тебе нужно, еду или что хочешь, - сказал Питер, бросив на диван спортивный костюм – однозначно слишком большой для Нила, но по крайней мере сухой. – Я первым иду в душ, раз уж это мой дом. В шкафу в коридоре есть одеяла и подушки, если хочешь попробовать вздремнуть.

Нил сонно кивнул и зевнул, проводя рукой по влажным волосам. Когда Питер начал на цыпочках подниматься по лестнице, он тихо сказал:

- Эй, Питер. Я серьезно говорил насчет моста.

- Я знаю, - сказал Питер. Перегнувшись через перила, он глянул на Нила Кэффри на своем диване. Сейчас, взъерошенный, в старом, выцветшем от множества стирок пледе, он совсем не походил на амбициозного мошенника, вхожего когда-то в высшие слои общества. Питер подумал, что немногие люди видели такого Нила. Совсем немногие.

- А я тем временем попробую тебя поймать, если ты решишь прыгнуть безо всякой причины.

- Причина всегда есть, - возразил Нил тоном полудразнящим, полузащитным.

- Причина, не стоящая риска ржавых машин внизу. – И, потому что он знал, какой эффект это окажет на Нила, он добавил: – Так поступают напарники, верно?

Нил лучезарно и неожиданно открыто улыбнулся.

- Признайся, - сказал он. – Тебе было весело сегодня.

- Я ни в чем не признаюсь, - отозвался Питер и ретировался в приватность коридора, прежде чем Нил заметит его ответную усмешку.

End

______________

[1] Punchbuggy - детская игра, в которую обычно играют в машине. Заметив "Фольксваген-жук", участники пихают друг друга в руку с восклицанием "Punch buggy!" Подробнее: en.wikipedia.org/wiki/Punchbuggy

[2] Генерал Паттон - один из главных генералов американского штаба, действующего в период Второй мировой войны: ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D1%82%D1%82%...

[3] Феррис Бьюллер – главный герой фильма «Феррис Бьюллер берёт выходной»:
ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B5%D1%80%D1%80%...

[4] Пёс Макграфф - лицо кампании американской полиции по просвещению детей о преступности: ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%91%D1%81_%D0%9C...

[5] Карта 5 округов Нью-Йорка: en.wikipedia.org/wiki/Borough_%28New_York_City%...

@темы: перевод, White Collar, фик, мини

---

[_Наблюдатель]

Фэндом: White Collar
Название: Все цвета мира
Автор: Shоlio (Friеndshippеr)
Переводчик:  _Наблюдатель
Ссылка на оригинал: здесь
Разрешение на перевод: Получено
Рейтинг: PG
Герои: главным образом Нил, Питер и Элизабет
Жанр: Friendship, Future!Fic
Размер: ~4100 слов
Саммари: Иногда нужно объехать весь мир, чтобы понять, где твой дом. Абсолютно гипотетический future!fic.
Дисклеймер: Все принадлежит правообладателям

В день, когда браслет сняли в последний раз, отдел по раскрытию преступлений белых воротничков закатил Нилу праздник.

В день, когда браслет сняли в последний раз, отдел по раскрытию преступлений белых воротничков закатил Нилу праздник: ничего особенно, лишь быстрая офисная пирушка, как они всегда делали на дни рождения, выходы в отставку и женитьбы. Диана заказала торт, а Синди из бухгалтерии развешала шарики. Весь офис подписал открытку "Поздравляем!", а вместо шампанского разливали кока-колу. Нил вел себя так невозмутимо и обаятельно, словно заранее обо всём знал. Питер подозревал, что так и было; они старались сделать сюрприз, но вряд ли можно считать секретом то, что знают сорок человек.

Настоящий праздник прошёл позже в доме Бёрков, и там присутствовало всего несколько человек; Питер с Элизабет, разумеется, и Диана с Кристи, Джонс со своей подружкой, Джун и ее внучки. Моззи не появился, хотя его и приглашали. Оглядываясь назад, Питер подозревал, что, скорее всего, тот провел вечер, пакуя чемоданы. Оглядываясь назад, Питер заметил многое, чего не замечал той ночью.

Вроде непривычного молчания Джун или того, как она то и дело обнимала Нила. Вроде того, как Нил умело направлял разговор в другом направлении каждый раз, как тот сворачивал на "а что дальше". Нил как всегда, был обаятельным, выдержанным и обходительным, но иногда в нем ощущалась мягкая грусть, вытеснившая еле сдерживаемый восторг, какой был на празднике в ФБР. В руке у него всегда был бокал вина, но его уровень оставался на одной отметке. Питер, напротив, продолжать приканчивать пиво бутылку за бутылкой, даже не зная, почему. Он уже собрался взять завтра отгул, и, в то время как он не стал бы использовать слово "пьян", он определенно был раскованнее, чем обычно себе позволял.

Возможно, просто его подсознание знало то, что его рассудок не мог принять. Потому что каждый раз, как он хотел поднять самый главный вопрос - "Что дальше?", он увиливал и принимал следующую легко вброшенную Нилом тему беседы. Ему так и не удалось перевести разговор на слона в комнате до самого конца вечера.

- Тебе ничто не мешает остаться работать консультантом, - сказал Питер, развалившись на диване. Нил устроился в другом углу дивана, как в бессчётные ночи за прошедшие четыре года. Эл свернулась на диване напротив и спала, подперев кулаком щеку, как маленькая девочка. Кристи и Диана уже уехали домой, Клинтон спал в гостевой комнате, а Джун откланялась еще раньше.

- Или стать настоящим служителем закона, - добавил он, потому что, на самом деле, на это он больше всего втайне надеется. У Нила блестящий ум и искренняя привязанность к людям, в которой он ни за что не признается. За годы работы Питер встречал достаточно прирождённых копов, чтобы узнать одного при встрече, даже если этот коп все еще неотшлифованный алмаз. – У тебя уже достаточно опыта работы, чтобы избежать большинства образовательных требований. Я знаю, что Хьюз тебя поддержит, я поддержу однозначно, а после того дела с губернатором в прошлом году у тебя есть друзья в высшем свете. Ты мог бы вернуться на работу через пару недель.

Нил улыбнулся – искренне, тепло и мягко.

- Да, - ответил он. – Я мог бы.

Нил никогда ему не лгал. За четыре года это всегда было правдой. Он уклонялся, отвлекал и перенаправлял бессчетное число раз, но когда дело доходило до сути, каждый раз, как Питер задавал ему прямой вопрос, он получал в ответ чистую и абсолютную правду. Может быть, не всю правду, может быть, не на вопрос, который задал. Но всегда правду. И может, поэтому Питер не стал задавать следующий вопрос, не стал давить, пока Нилу не придется ответить "да" или "нет": "Но ты это сделаешь"?

Они попрощались, как обычно, и Нил растолкал Эл для поцелуя в щёку. Иногда в следующие несколько месяцев Питер вспоминал эту ночь, ища спрятанные зацепки, пытаясь понять, притаилось ли там где-нибудь прощай, или спасибо, или, может, увидимся, Питер, но так и не нашел.

На следующее утро в квартире под крышей было пусто. Джун улыбнулась и пожала плечами в ответ на расспросы, как всегда дружелюбная, но невозмутимая и отстраненная, словно они не знали друг друга четыре года. Он понимал, что стоит за этой захлопнутой дверью. Когда дело доходило до мошенника против ФБР, она всегда прочно занимала сторону Нила, и, по крайней мере, в этой области он больше не был другом – лишь безличным представителем правительства, которое она держала на почтительном расстоянии.

Питер пустил в ход все свои связи, но ничего не обнаружил ни в аэропортах, ни в агентствах проката автомобилей, ни в компаниях, обслуживающих кредитки – нигде и ничего. Если Нил все еще называл себя Нилом Кэффри, он нашел способ уйти под землю так хорошо, что даже правительство США не могло его найти. А если нет, если Нил Кэффри - лишь очередная сброшенная кожа, а он теперь был кем-то другим, кого Питер даже не узнает…

- Сукин сын, - сказал он Эл, приканчивая упаковку пива и чувствуя, как под сжимающей желудок яростью плещется бездонный омут боли, скорби и тревоги, всегда таящийся внизу. – Как он мог так поступить? Как он мог все выбросить – все, что построил здесь? Повернуться спиной и вернуться к подделыванию облигаций и кражам из ювелирных?

Элизабет, как всегда, была спокойнее, чем имела на то право. Она плакала в его объятьях, когда он вернулся от Джун и рассказал, что нашел, а потом вытерла слезы и продолжила жить дальше. Но опять же, в каком-то смысле, она всегда знала Нила лучше, чем Питер – по крайней мере, всегда больше в него верила. И Эл была уверена, что Нил все еще на правильном пути и что когда-нибудь он вернется.

- Подумай, милый, - сказала она, ловкими движениями нарезая розочки из лимонов. – Он провел целых восемь лет под надзором, ни один аспект его жизни не принадлежал ему полностью.

- Полная чушь. Я никогда не вторгался в его частную жизнь… больше, чем мне приходилось, - уточнил он, когда Эл одарила его одним из этих взглядов.

Эл поставила еще одну лимонную розочку на хрустальный поднос.

- Дело в том - ну разумеется, первым, что он сделает, будет то единственное, что он не мог сделать, пока носил этот браслет.

- Что-то украдет, - мрачно сказал Питер. – Продолжит уничтожать свою жизнь, как раньше.

- Нет, он убежит, - возразила Эл. – Он убежит, потому что может, потому что он может купить билет куда угодно без необходимости отчитываться перед тобой или ещё перед кем-то. А когда новизна выветрится, и он найдет то, что ему нужно найти, он появится на нашем пороге. Ты знаешь, что появится.

- Или Интерпол его арестует с британскими королевскими регалиями в одном кармане и свитками Мёртвого моря в другом.

Вздохнув, Эл подняла ему подбородок перемазанной в лимонном соке рукой.

- Это и есть свобода, дорогой. Способность совершать неверный выбор наряду с верным.

Питер почувствовал, что его защита ослабевает, и воспротивился этому, потому что если он прекратит злиться, станет больно.

- Я думал, что этим я и занимался последние четыре года: учил его делать правильный выбор. Быть законопослушным гражданином, быть… тем, кем он мог бы быть, если бы жизнь сложилась по-другому. А теперь…это.

Эл отвела глаза и вонзила маленький, острый ножик в лимон немного сильнее, чем следовало. Подобные маленькие знаки выдавали, что ей тоже больно.

- Этому нельзя научить, Питер. Нельзя научить людей быть кем-то. Можно только любить их, и отпустить их, и надеяться, что они вернутся.

И, поскольку у него не было выбора, в конечном счете он научился это делать.

******

Пять месяцев спустя пришла первая открытка.

Пустая – лишь с адресом Питера и Эл и маркой Монако. Это не серийная открытка, скорее, подходящего размера картина, на которой изображен очень голубой океан, усеянный маленькими белыми парусами. Питер немедленно обратился к знакомым экспертам, чтобы скрытно ее проанализировать. Она не оказалась копией, по крайней мере, копией того, что было в доступной ему базе данных, и не была подписана. Краска была дорогой, скорее всего, итальянской, но современной. Отпечатков пальцев лаборатория не обнаружила, спрятанных сообщений - тоже. Это была всего лишь небольшая красивая картина.

Эл поставила ее на камин, рядом с фото бабушки Бёрк и щенячьими снимками Сатчмо Второго.

Еще одна пришла через месяц: акриловый рисунок серого морского побережья, с маркой Дувра, Англия. Как и на первой, на ней не было надписей или пометок помимо адреса и марки.

- Смотри, - сказала Эл, изучая обе картины, когда они с Питером лежали на диване, а Сатчмо у них в ногах. – Очевидно, что это работы одного художника.

Питер фыркнул и чокнулся с ней бутылкой пива.

– По-моему, у нас в Бюро свободна пара вакансий. Не дай пропасть своему острому детективному уму.

Эл сморщила нос.

- Нет, разумеется, я это знаю. Просто одна особенность картин Нила – в них никогда не было единообразного стиля. Он был словно…. словно музыкальный автомат, выдающий вместо заказанной мелодии заказанную картину. Не всё, что он рисовал, было копией чего-то конкретного, но всегда в стиле определенной художественной школы – ар деко, импрессионистов, Гудзонской школы, кубистов. У него никогда не было собственного стиля.

Питер задумался. Странно было сознавать, что после всех лет, что он знал Нила, после всех лет, что он изучал Нила, он все еще не знал о нем некоторых вещей, важных вещей.

- Я этого никогда не замечал.

- Ты эксперт в некоторых аспектах искусства, но ты не специалист, - заметила Эл. Она отодвинула картины на расстояния вытянутой руки и чуть наклонила их. – Видишь, насколько на второй более уверенные мазки? Не такие осторожные и продуманные.

Питер ничего такого не видел, но кивнул.

- Похоже, он находит свой художественный стиль, - улыбнулась Эл и поднялась, чтобы вернуть картины на их место на камине. – Я рада за него.

******

В следующем году открытки продолжали приходить, каждый месяц или шесть недель, всегда из разных мест: Россия, Нигерия, Лаос, Новая Зеландия. Простые морские ландшафты сменялись более изощренными картинами. На одной был изображён разрушенный храм в джунглях, на другой – небольшой приморский городок. Питеру до ужаса не хотелось этого признавать, но даже он разглядел разницу между первой картиной и последними. Дело не в технике, но, как сказала Эл, в уверенности. Первые несколько картин написаны с явным мастерством, но они немного неестественные, немного плоские. Последние смелее, ярче, полные брызг цвета и – это звучало так избито, что он закатил глаза от одной мысли, но это правда, – радости.

Девятая оказалась не совсем пустой. На обороте было нарисовано карандашное сердечко с двумя штрихами по бокам - так школьница могла бы подписать записку к однокласснику.

- Какая прелесть, - умилилась Эл, ища, куда ее поставить. На камине уже кончилось место, так что она добавила ее в коллекцию младенческих фотографий своих племянниц на столик у двери. И, хотя открытка была очень красивой – флотилия рыбацких лодок в южно-африканской гавани - она развернула её обратной стороной. Питер не стал поправлять.

Следующая открытка - великолепное изображение Сфинкса на закате, его загадочная улыбка едва видима на каменных губах, на которые наползают сгущающиеся сумерки. На обороте, рядом с египетской маркой, была короткая записка: "Просто разглядываю витрины, если вы волновались. – Н."

- Что равносильно признанию, что он опять взялся за старое, - заметил Питер, но ему плохо удаётся даже казаться рассерженным, когда на сердце так легко и свободно. Это не совсем телефонный звонок, но лучшее, что у них пока есть. Нил снова с ними разговаривает.

- Он этого не говорил, - возразила Эл. – И посмотри. Он подписался как Нил. Я знаю, что ты волновался из-за этого.

- Он написал "Н". Это может означать Ник, или Нигель, или Нэйтан – хоть Нефертити, учитывая его текущий адрес.

Эл лишь поцеловала его и поставила открытку к остальным.

******

Записки становились длиннее и разговорчивее.

"Передай Диане - мне жаль, что её не было рядом, когда двое грабителей попытали со мной удачи прошлой ночью, - было написано на открытке из Чили, на обороте захватывающей дух перспективы гор и древних каменных лестниц инков. – К счастью, я помнил пару вещей, которым вы меня научили. Кстати, они с Кристи еще не расписались? Мне нужно знать, когда посылать рисунок тостера". А изображение блестящих белых песков Акапулько, переполненных туристами, гласило: "Кажется, я забыл весь испанский, который знал. Как сказать "Я заплачу наличными за вашего осла"? И поместится ли осёл в гараже? Он маленький".

- Он приближается - сказала Эл, поставив открытку на боковой столик рядом с фотографиями кузенов Питера и их детей.

Питер тоже это заметил, но не хотел упоминать вслух, словно боясь что-то спугнуть.

- Да, а следующая может прийти из Пекина. Мир тесен, знаешь. Стоит ему запрыгнуть в самолет, и он будет на другой стороне планеты за пару часов.

Но следующая открытка пришла из Айовы, и на оборотной стороне картины с молотилкой в плоском, как стол, поле зерна, написано:

Зерно
Зерно
Зерно
Зерно
Зерно
Зерно
И еще зерно.
Жаль, что вас тут нет. Хотя нет, если подумать, жаль, что меня нет там.
- Н
P.S.. В заключение…зерно.

- Очевидно, зерна там много, - прокомментировала Эл с оптимизмом в глазах.

- Ни слишком надейся, - предостерег Питер. – Это мы о Ниле говорим, помнишь?

Но по ее лицу видно было, что она не может удержаться. Сам он тоже не мог. Нил всегда любил зацепки, игры и головоломки, и хотя возможно, что последние строчки -просто пустячная шутка, в равной степени возможно, это его способ сказать, что он возвращается домой.

На следующий день после обеда у Питера зазвонил телефон. Он как раз сортировал огромную стопку отупляюще скучных документов по мошенничеству на Уолл-стрит и лишь хотел побыстрее закончить и убраться отсюда, пока Диана не бросит ему на стол новую папку. Он почти не стал отвечать, но, на случай если это важно, бросил взгляд на номер - и едва не уронил телефон, увидев буквы "Н. Кэффри".

- Не могу поверить, что у тебя всё тот же номер, - произнес голос Нила, знакомый, легкий и небрежный, словно они разговаривали вчера, а не полтора года назад. – Как тебе удается не утонуть в море рекламы?

- Три буквы. ФБР.

Так просто оказалось вернуться к их привычному ритму шутливых перепалок. Он прокручивал этот разговор в голове десятки, сотни раз – в первые месяцы это были тирады гневных обвинений, потом они превратились в миллионы вопросов где, что и почему, изредка сворачивая в сентиментальность, в который он никогда не признается даже в мыслях. Но он никогда не думал, что этот разговор будет таким: легким и теплым, словно и не было этих полутора лет.

- Ну так, - сказал Нил после обмена еще парочкой словесных выпадов. – Так получилось, что я в отеле Кеннеди, и хотя я мог вызвать такси, я решил сперва попробовать…

- Что? Почему ты сразу не сказал? – Питер уже сорвался с кресла и вылетел в коридор. На середине лестницы вспомнил, что забыл пальто. Потом решил, да и чёрт с ним. – Так, оставайся на месте. Прямо где стоишь! Не уходи никуда.

- Я не чей-то сбежавший попугай, - в голосе Нила звучала позабавленность и что-то еще, что-то, что Питер не смог до конца распознать.

- Прорыв в деле? – с надеждой спросила Диана, отскакивая с его пути с кучей цветных папок в руках.

- Лучше, - оглянулся Питер, вдавливая кнопку быстрого набора Эл. – Нил вернулся.

Диана просияла.

- Передай, что лучше ему заглянуть поздороваться, а не то мы объявим его задницу в розыск.

******

Нил выглядел…на самом деле, Нил выглядел отлично. Конечно, он выглядел бы безупречно, даже только выбравшись из горящего здания. Но что-то в нём изменилось, помимо непривычного загара и чуть более длинных волос. В нём ощущалась неуловимая легкость, словно с его плеч сняли груз.

Или с лодыжки.

Нил протянул было руку, но Питер притянул его к себе и обнял так, что затрещали ребра.

- Обрати внимание, что я не задаю вопросов, - произнес он в макушку Нила. – И не ору на тебя. Я собираюсь восполнить это в будущем, когда ты будешь заслуживать выволочки ещё больше, чем сейчас.

Нил рассмеялся, и боже, Питеру не хватало этого – не хватало его.

- Отличная попытка, но ты ведь понимаешь, что уже неважно, если ты на меня наорешь, раз я на тебя больше не работаю?

- Нахал, - отозвался Питер и взъерошил ему волосы, просто потому, что мог.

Они ехали домой через пробки, и Нил не умолкая рассказывал курьёзные истории обо всех местах, где побывал – как он путешествовал по Бомбею на рикшах и заблудился на овечьих пастбищах в Новой Зеландии. Питер мельком задумался, сознает ли сам Нил очевидность, с которой пытается удержать разговор от перехода на более чувствительные темы (почему ты ушел, что ты будешь делать теперь) , но с радостью ему позволил; даже рассказал в ответ о парочке занимательных дел, которые ему подвернулись за эти полтора года.

- Между прочим, - с деланной небрежностью произнес Нил, - ты так и не упомянул, получал ли открытки.

Нил украдкой покосился на Питера, тот усмехнулся ему в ответ.

- О, не волнуйся, скоро ты их увидишь. Нечасто рабочим лошадкам вроде меня и Эл удается заполучить личную коллекцию известного художника. Даже если ты известен немного за другие художества.

Нил выглядел довольным и слегка смущенным.

- Они не настолько хороши. Не материал для галерей.

- Нил, твои работы всегда были материалом для галерей. Вообще-то, - добавил Питер, - я бы не удивился, если некоторые из них до сих пор висят в галереях, которые я еще не обнаружил.

Нил тихо усмехнулся.

- Даже если так, словно я бы тебе рассказал. Я же не идиот. – Но легкомыслие через мгновение ускользает. - Нет, это другое – то, что я делал раньше, и что делаю сейчас. Я ещё до конца не осознал, в чём разница, но я много рисовал в последний год, Питер. Вообще-то, это практически всё, чем я занимался. Приятно знать, что некоторые из них все ещё здесь.

- А остальные ты выбросил? – ошеломлённо спросил Питер.

- Раздал. Обычно тем, кто оказывался рядом и наблюдал, как я рисую. Я жил на чемоданах; таскать с собой большие холсты было сложновато. Теперь оригиналы Кэффри украшают палатки пастухов альпака в Чили и приличное число малазийских плавучих домов.

И это было так похоже на Нила.

- Ты мог бы их продать.

- Не деньги главное, Питер, - тихо отозвался Нил. – Никогда не были. Ты это знаешь.

- Да. Знаю. Ну так… - настала очередь Питера бросать на Нила косой взгляд. – Наверное, ты надеешься где-нибудь развесить эти большие холсты? В каком-нибудь месте с хорошим освещением? Сомневаюсь, что Джун нашла нового квартиранта….

- Не всё сразу, Питер, - тихо, но твердо ответил Нил и перевел разговор на обсуждение пробок в Мехико-сити.

******

Едва переступив порог, Нил остановился, каталогизируя всё окружающее своим быстрым наблюдательным взглядом, останавливаясь на каждой картине. Ближайшей оказалась та, что повернута обратной стороной, с карандашным сердечком. Нил протянул руку и перевернул ее, как человек, который рассеяно, рефлексивно поправляет что-то упавшее. Как только его пальцы отпустили край открытки, Питер перевернул ее обратно. Нил бросил на него взгляд, который сложно было прочитать, но Питер распознал ту его часть, что говорила "на грани побега".

Питер взял Нила за руку и мягко подтолкнул вперед.

- Если я хоть чуть-чуть знаю Эл, она наверняка запланировала особое… ого, ничего себе.

Судя по виду и запахам, Эл не отрывалась от плиты с тех пор, как он ей позвонил; повсюду были разбросаны кулинарные книги, маленькие тарелочки с закусками, кухонные принадлежности, которые Питер даже не узнавал.

- Для меня ты никогда так не готовила, - шутливо возмутился он.

- А ты исчезни на полтора года и увидишь, какой обед получишь по возвращении домой, - отпарировала Эл, вытирая руки полотенцем. Она поцеловала сначала Питера, но в основном ее внимание сосредоточилось на Ниле, и ее глаза были яркими и влажными, когда она его обняла.

- С возвращением, - прошептала она, и Нил сперва замер, напрягшись, но потом расслабился в ее руках.

Неловкость, которой боялся Питер, так и не появилась. Они ели отличную еду, вели приятную беседу, и Эл даже купила бутылку дорогого вина, для которого нужен штопор. Убрав оставшуюся еду, которой было достаточно, чтобы накормить армию, они вернулись на диваны в гостиной, и Сатчмо Второй растянулся у Нила в ногах.

Эл встала в пять утра, курируя выставку, и, хотя она настаивала, что хочет остаться, Питер отправил ее в кровать, когда ее глаза начали сами закрываться.

- Он никуда не денется утром, - шепнул он ей на ухо, помогая снять блузку.

- Обещаешь? – прошептала она в ответ, обнимая его за шею.

Конечно, он не мог обещать. Он никогда не сознавал, что Нил без браслета будет так трепать нервы - словно выпустить кота из дома во двор, не зная, вернется он домой или нет. Собственно, укладывая Эл в постель, Питер осознал, что отчасти ожидает, вернувшись, обнаружить гостиную пустой и еще полгода ждать новой открытки.

Но Нил растянулся на диване, гладя Сатчмо. Питер подлил ему вина и достал себе бутылку пива из холодильника.

Можно лишь любить их, и отпустить их, и надеяться, что они вернутся, сказала Эл. Она была права, и даже если Нил научил его только этому, подумал Питер, этому стоило научиться, потому что он никогда не был хорош с любовью, которую нельзя удержать. Он держал крепко. Он хотел контролировать всё вокруг себя. Он всегда это знал; это делало его хорошим агентом ФБР. Но на кого-то вроде Нила нельзя давить. Вся тюремная система США не смогла удержать Нила надолго. Если он остался с браслетом до конца срока и ушел свободным человеком, это потому, что он сам так решил.

Рука Питера замерла на открывалке. Это всегда был выбор Нила, да ведь? Всегда были времена, когда он пытался сбежать, и не раз он действительно мог это сделать. Разумеется, последствия включали бы Питера и десяток агентов ФБР, повисших у него на хвосте. Но он уже делал такое прежде.

У меня никогда не было контроля. Лишь иллюзия.

После секундного головокружения, когда мир повернулся вокруг оси, Питер усмехнулся. Вот почему сейчас казалось, будто ничто не изменилось - потому что во многих смыслах ничего и не изменилось. Они с Нилом всегда играли в одну и ту же игру, на разных ли сторонах закона или (приблизительно) на одной стороне – постоянная схватка разумов, у обоих собственные цели и стремления, которые лишь иногда пересекались.

И он чертовски по этому скучал.

Четыре года Нила с ФБР, браслет - всё это не было эндшпилем их бесконечной игры в кошки-мышки, а просто еще одним раундом. Возвращаясь в гостиную, Питер почувствовал, как утекает из его плеч напряжение – страх, что Нил вернулся к преступной жизни и окончит или в тюрьме, или мертвым на улице. На самом деле он не считал, что Нил снова занялся подделками – по крайней мере, развешанные по всему дому картины были доказательством, что он пробует что-то новое – но даже если так? Если так, что ж, они это уже проходили. Если бы они не пытались постоянно оставаться на шаг впереди друг друга, если бы он всегда точно знал, что творится в жизни Нила, они были бы уже не они.

- Ты выглядишь довольным, - сказал Нил, когда Питер устроился напротив.

- Просто думаю о старых временах.

Нил приподнял бровь.

- О-о. Хороших или плохих?

- Тех и других. – Питер наклонился к нему и звякнул бутылкой пива о бокал Нила. – За старые времена. И за старых друзей.

Нил улыбнулся уголком рта и глотнул вина. Через мгновение он сказал, не встречаясь с Питером глазами:

- Наверное, я вас слегка потревожил

- Серьёзно? - хмыкнул Питер. – Да не может быть.

Он сделал большой глоток, позволяя мягкому жжению алкоголя смыть призрачные остатки гнева, обиды и страха.

- Я должен был, Питер, - сказал Нил очень серьёзно, с такой же душераздирающей искренностью, с какой сказал когда-то "Ты единственный, кому я доверяю". – Я должен был уйти, должен был…

- Нил, - прервал его Питер. – Нил. Я понимаю. – Когда Нил снова приподнял бровь, он повторил: - Я понимаю.

- Понимаешь, да? – произнес Нил над бокалом. - Хмм.

- Так… как поживает Моззи, кстати?

- Живет в Швеции с наследницей состояния, насколько мне известно.

- Живёт, в смысле... живёт?

- Питер, не стоит недооценивать Моззи. Он может быть обаятельным, когда захочет.

- Полагаю, как-то же он справлялся, пока не встретил тебя, - задумчиво протянул Питер.

Нил рассмеялся и снова посерьезнел, покачивая вино в бокале, наблюдая, как свет отражается от него словно от граней тёмно-красного бриллианта.

- Знаешь, одной причиной, почему я… - начал было он, замолчал, начал снова, обращаясь больше к бокалу, чем к Питеру. – Одной из причин, по которой я ушел, было то, что я должен был понять, кто я такой, кем я хочу быть. Я бывал многими людьми, можно было бы подумать, что это упростит дело – просто выбрать одного, да? Только каждый из них был притворством в той или иной мере.

- Ты понял? – мягко спросил Питер.

Нил поднял глаза и кивнул на картины на стенах.

- Думаю, уже почти. Нил Кэффри, фальсификатор предметов искусства, ближе всего ко мне из всех, кем я был. Но даже до того, как ты поймал меня в первый раз, я начал понимать, что не могу быть этим человеком и оставаться на свободе.

Питер целую вечность хотел это спросить, но никогда не выдавалось подходящего момента. Лучшего вряд ли может быть ожидать.

- Нил Кэффри – не твое настоящее имя, правда?

Нил встретился с ним глазами. В его взгляде была глубокая искренность, и Питер не думал, что это притворство.

- Теперь – моё, - просто ответил он.

И почему-то это оказалось всем ответом, который нужен был Питеру. Он улыбнулся в ответ на серьезный взгляд Нила и звякнул своей почти пустой бутылкой о его бокал.

- Добро пожаловать домой, Нил.

@темы: перевод, White Collar, фик, мини

---

Фан-арт: Say good night, not good bye (G)

[RevelloDrive1630]

Фандом: Dawson's Creek
Название: Say good night, not good bye
Автор:  RevelloDrive1630
Персонаж: Джен
Рейтинг: G

Say good night, not good bye by ~RevelloDrive1630 on deviantART

@темы: коллаж

---

[_Наблюдатель]

Фэндом: White Collar
Название: Верный способ упасть
Автор: Shоlio (Friеndshippеr)
Переводчик:  _Наблюдатель
Ссылка на оригинал: здесь
Разрешение на перевод: Получено
Рейтинг: PG
Герои: главным образом Нил, Питер и Элизабет, немного Моззи и Алекс.
Жанр: AU, Friendship
Размер: ~16 500 слов
Саммари: AU. Нил пережил свою безрассудную карьеру вора предметов искусства главным образом только потому, что у него есть настоящий ангел-хранитель (угадайте, кто).
Дисклеймер: Все принадлежит правообладателям

Нил свисал головой вниз с крыши музея "Метрополитен", когда его страховка оборвалась.

Нил свисал головой вниз с крыши музея "Метрополитен", когда его страховка оборвалась.

– О черт, – сказал он в кажущееся бесконечным мгновение, пока висел в воздухе, а потом он падал, и ветер оглушающе свистел в ушах.

Моззи говорил ему не делать этого. Моззи наверное скажет "Я же говорил" на его похоронах. Крыша «Метрополитена» была не такой уж высокой – если повезет, может, он обойдется комой или параличом…

Нил закрыл глаза, и именно поэтому не увидел точно, что случилось, просто что это случилось очень быстро: он врезается во что-то твердое, сильные руки обхватывают его, а потом вдруг он уже стоит на земле, спотыкается и болезненно падает на колени, когда гравитация толкает его вперед.

Он открыл глаза. Он стоял на четвереньках на тротуаре. Содранные об асфальт ладони горели.

– Беспечный идиот, – раздался над его головой сердитый голос Питера.

Нил быстро поднял глаза, но Питер уже исчез.

******

Впервые Нил встретил Питера, когда ему было три с половиной. На пару минут оставшись без присмотра на заднем дворе их фургона, он пролез под забором через замеченную им раньше дыру и побрел к дороге. Дорога выглядела интересно. Он недолго понаблюдал за машинами, а потом, заметив на другой стороне дороги еще какие-то интересные вещи, решил переметнуться туда. Он не был глупым. Он знал, что быстро двигающиеся машины опасны. Но он собирался бежать еще быстрее.

Какой-то взрослый подхватил его, не успел он преодолеть и метра, и поднял в воздух. От неожиданности Нил не издал ни звука, когда его дернули обратно на тротуар и поставили там.

– Ты в порядке, малыш? – спросил незнакомец.

Нил поглядел на него снизу вверх. Мама всегда говорила ему не разговаривать с незнакомцами, но Нил никогда не понимал, почему. Незнакомцы были интересными.

– Ага, – сказал Нил. – Давай еще раз!

– Давай не будем, – сказал незнакомец. Он присел на корточки, чтобы заглянуть Нилу в лицо. В нем ощущалось что-то смутно знакомое, словно Нил знал его всю жизнь. На нем был длинный помятый плащ, распластавшийся вокруг на земле как крылья. Он выглядел взволнованным.

– Ты понимаешь, что мог погибнуть?

– Я знал, что я делаю, – сказал Нил. Незнакомец моргнул, как всегда делали взрослые, когда Нил говорил с ними своими точными, полными предложениями. Он был маленьким для своего возраста, но его мама всегда говорила, что у него очень развитый словарный запас.

– Ну-ну. Просто больше так не делай, ладно?

– Ладно, – согласился Нил. В любом случае, именно это он больше делать не собирался. Нил никогда не пробовал что-то дважды, если оно не получалось в первый раз. Как минимум, так взрослые слишком легко могли это предвидеть.

– Я Нил, – добавил он, потому что иногда отвлечь взрослых помогало избежать наказания. И он протянул ладошку.

Незнакомец уставился на нее и осторожно пожал. Маленькая ладошка Нила исчезла в большой руке незнакомца.

– Я Питер, – сказал тот и сразу перестал быть незнакомцем.

Как только слова вылетели у него изо рта, Питер поморщился.

– Только я не должен был тебе этого говорить, – сказал он и выпрямился, продолжая держать руку Нила в своей. По-доброму, но слегка неловко, словно не привык к детям. А может, не привык к детям вроде Нила.

– Давай вернемся в твой двор и закопаем эту дыру под забором, хорошо?

– Хорошо, – легко согласился Нил. Он не волновался; он знал полдюжины других дыр или слабых мест, которые можно увеличить до размеров дыры. И он был вполне уверен, что если еще чуть-чуть подрастет, то сможет перелезать через забор, а это будет даже еще интереснее.

– Чувствую, с тобой хлопот не оберешься, да? – сказал Питер.

******

Пока он не начал ходить в школу, Нил считал, что Питер есть у всех. После первого раза – он смутно понимал, что это мог быть уже не первый раз, но первый, который он помнил – он видел Питера еще с полдюжины раз. Однажды он упал в затопленный водовод, пытаясь заглянуть в него. В другой раз забрался на крышу их передвижного дома во время грозы и не мог слезть. И еще как-то за ним гнался соседский доберман...

И иметь рядом Питера было очень полезно.

Его маме не нравилось, когда он говорил о Питере, но такими были все мамы. И еще его мама была вечно занята со своими парнями и на своих разных работах. Она часто оставляла Нила с соседями, что значило, что обычно он играл один или с Питером.

– Прыгать с крыши в надежде, что я тебя поймаю – это не игра, – рыкнул Питер, поставив Нила на землю.

– Но ведь ты поймал.

На самом деле ему не нравилось огорчать Питера. Ему нравился Питер, и он тоже хотел ему нравиться. Но когда Нил делал опасные вещи, Питер огорчался, а поскольку только тогда он и видел Питера, Питер часто из-за него огорчался. Но Нил думал, что все равно нравится Питеру, или тот бы не продолжал ловить его, когда он падал (или прыгал) откуда-то. Как его мама.

Потом он пошел в школу и начал понимать, что больше ни у кого нет собственного Питера, или, по крайней мере, никто об этом не говорит. В школе было ужасно – Нил был маленьким и не по годам умным, смертельное сочетание на переменах, а его мама по-прежнему часто переезжала, так что он постоянно был новеньким.

Обычно ему удавалось избегать худшего, потому что он был маленьким и быстрым и, когда остальное не помогало, хитрым. И у него был Питер, чтобы его поймать. Или так он думал. Когда группа старших мальчишек прижала его к стене, он думал, что Питер появится и спасет его.

Питер не появился.

Разъяренный и испытывая боль не только из-за синяков, Нил сбежал из школы – ему было шесть – и специально перешел дорогу прямо перед грузовиком. В следующий момент его с силой опустили на землю за живой изгородью у дороги, визг тормозов грузовика раздирал уши, и Питер его тряс.

– Да что с тобой, малыш? Ты мог не только себя убить, но и водителя грузовика. Ты же смышленый парнишка, Нил. Остановись и задумайся хоть раз.

Нил вывернулся и скрестил руки на груди, встретив гневный взгляд взрослого своим собственным. Питер перевел взгляд на синяки на его лице, на подранную школьную одежду – его единственную хорошую одежду, – и его гнев испарился, словно его и не было никогда. Питер опустился на колено и тронул Нила за руку.

– Нил, – мягко сказал он.

Нил выдернул руку.

– Я думал, ты придешь, – яростно сказал он. – Ты всегда приходишь.

– Не для такого, – Питер выглядел неловко. – С этим тебе придется справляться самому.

Злость сменилась обидой. В конце концов, Нилу было всего шесть, умный не по годам или нет.

– Я думал, мы друзья.

Питер беспомощно поглядел на него.

– Нил, мне не полагается с тобой даже разговаривать. Ты вообще не должен меня видеть, а если и видишь, то один раз за всю жизнь – достаточно, чтобы списать на галлюцинацию из-за близости смерти. С тобой гораздо чаще что-то случается, чем с большинством детей в твоем возрасте.

Нил отлично чувствовал, когда взрослые вешают лапшу на уши – достаточно, чтобы отсечь всё сказанное Питером и понять то, чего он не говорил.

– Мы не друзья, – произнес он, нерешительно, пробуя слова на вкус.

– Мне не позволено.

Нил повернулся к нему спиной. Когда он снова обернулся, Питера уже не было. Он постарался сказать себе, что ему совсем не больно.

Он стал осторожнее после этого. Ну, немножко.

******

Позже Нил был (по большей части) убежден, что Питер был игрой его воображения. Ведь у многих детей есть воображаемые друзья, да? Может быть, его был несколько более... вещественным чем другие, но не то чтобы у него были сведения о воображаемых друзьях типично нормального человека, чтобы сравнить. В конце концов, его лучший друг носил имя плюшевого мишки.

И да, ладно, может, он гораздо чаще оказывался на волосок от смерти и избегал опасности, чем большинство людей. Он отнес это на счет того, что это просто связано с его специфической сферой деятельности, и что он, пока что, везучий парень. Он неправильно рассчитал таймер дымовой гранаты, и она едва не взорвалась у него в руке, но случайно оказалась бракованной. Охранник, готовый его подстрелить, споткнулся – ирония судьбы – на резиновом коврике, специально положенном на скользкий музейный пол. И еще был тот случай, когда они с Алекс улизнули от машины, набитой разъяренными мафиози, потому что бандиты прокололи колесо... Просто везение, вот и все.

Или так он считал. Пока не обнаружил себя на тротуаре под «Метрополитеном» в три часа ночи, с продранными коленями дорогого костюма и впившейся в ладони галькой, глядя на озаренные отблесками городских огней облака. Это нельзя было списать на удачу.

Не то чтобы он не пытался в следующие пару дней. Может, адреналин? Он очень удачно приземлился, и откатился в сторону, и его мозг выхватил случайное воспоминание из детства...

Может, легкая травма головы?

Это должно быть что-то подобное, каким бы невероятным не казалось. Потому что иначе его детский воображаемый друг существовал на самом деле, и у него был настоящий ангел-хранитель: усталый парень в помятом плаще, который умеет летать.

******

Шесть месяцев спустя он и Алекс запланировали ограбление поместья в Северной Италии, когда это произошло снова.

Если честно, спуск в поместье на парашютах, наверное, был не лучшей идеей. Но это было единственное, что им пришло в голову, потому что защитные системы были сработаны на совесть, и, хотя у Алекс был неплохой план отхода через магистральный водопровод независимого гидроэлектрогенератора поместья, проникнуть внутрь тем же способом было невозможно, не попав под турбины. Так что, одного продажного пилота спустя, он был…

…в трехстах метрах над Альпами с неработающим парашютом.

«Да вы шутите», – пробормотал он, дергая трос с нарастающим отчаянием. Он заметил проблеск парашюта Алекс слева, хотя ветер относил ее от поместья, а не к нему. Судьба явно решила поразвлекаться с ним на полную катушку. По крайней мере, Алекс и Мозу не придется волноваться о том, чтобы вламываться в поместье за его останками, потому что при такой высоте и скорости от него мало что останется.

Потом он с рывком перестал падать, когда чьи-то руки обхватили его. При такой скорости его руки должны были вывихнуться с треском, но он почувствовал только рывок, а потом он спотыкался, чувствуя траву под ногами, падая на…

– Питер, – выдохнул Нил и вцепился в его руки, не позволяя ему исчезнуть туда, куда он исчезал, когда не спасал жизнь Нила.

Питер сделал шаг назад. Даже в свете луны он выглядел так же, каким его помнил Нил: помятым, усталым и раздраженным.

– Ты меня помнишь, – сказал Питер. – Ты не должен. Конечно, и почти умирать так часто, как ты, тоже никто не должен.

– Если я отпущу, ты останешься? – выпалил Нил. Это прозвучало слегка отчаянно, так что он быстро поправился: – Поговорить на минутку. Я хочу задать пару вопросов.

– Кто бы сомневался, – вздохнул Питер и скрестил руки. – Поскольку похоже, что подобные встречи будут продолжаться, почему бы нет. Спрашивай.

Нил усмехнулся про себя, но умудрился этого не показать. Как правило, рано или поздно, но он добивался своего.

– Давай пойдем куда-нибудь, где можно хотя бы сесть.

Когда Питер ничего не сделал, Нил добавил:

– Да брось, минуту назад я был в трехстах метрах в воздухе, а теперь стою на земле. Не знаю, называешь ты это телепортацией или как-то еще, но я знаю, что ты это умеешь.

Питер подавил вздох.

– Вот поэтому, – сказал он, – именно поэтому мы не разговариваем с людьми, потому что вам не полагается знать такие вещи.

Он взял Нила за локоть, и внезапно они оказались посреди роскошного номера Нила в отеле.

– Так лучше?

Нил, застигнутый врасплох внезапностью перемещения, споткнулся, но поспешно натянул улыбающуюся, слегка скучающую маску.

– Идеально.

Алекс будет в ярости, но она способна о себе позаботиться, а ему никогда не выпадет лучшей возможности задать вопросы, преследующие его всю жизнь. Он подошел к бару и налил себе бокал ликера.

– Что ты будешь пить?

– Пиво, если есть.

– Ангелы пьют пиво? – недоверчиво глянул на него Нил.

– Этот пьет.

По крайней мере, это было дорогое пиво. Нил протянул открытую бутылку.

– Так ты в самом деле ангел?

Питер вздохнул и присел на подлокотник дивана.

– Более или менее. Можно и так сказать, полагаю. Я был когда-то человеком, очень давно.

– Правда? – с любопытством спросил Нил.

Питер пожал плечами и отпил глоток.

– Они набирают тех, кто в жизни был стражем порядка. Работа ангелом-хранителем это тебе не хухры-мухры. – Он повернул бутылку и прочел этикетку.

– Мм. Хорошее пиво.

– Стражем порядка, да?

Ну естественно, его ангел-хранитель должен был оказаться копом. Стоило догадаться. Именно та ирония, которую обожала подкидывать ему жизнь.

– Кем ты был? Полиция? ФБР?

– Это было несколько раньше ФБР, – чуть усмехнулся Питер.

– Серьезно? Сколько тебе лет?

– Давай лучше поговорим о тебе, – сказал Питер, махнув на него бутылкой. – Знаешь ли, суть того, что у тебя есть ангел-хранитель не в том, чтобы ты мог выкидывать глупые трюки, выманивая у других людей деньги. Большинству людей просто не нужен ангел-хранитель после, скажем, двадцати лет. Вся работа моего отдела заключается в том, чтобы убедиться, что человеческая раса переживет годы, когда они еще не поняли, что огонь жжет, странные собаки кусаются, а следовать за людьми в масках в темную аллею – не лучшая идея. Потом большинство людей постепенно приобретают здравый смысл, и что случится с ними дальше – в их руках, а не забота отдела ангелов-хранителей.

– Я особенный, да? – довольно усмехнулся Нил.

– Это уж точно, – хмуро подтвердил Питер. – Ты хоть знаешь, сколько раз я спасал твою жизнь за один этот год?

– Правда? Сколько?

– Секретная информация, – бросил Питер. – В любом случае, слишком много, чтобы посчитать по пальцам.

Нил задумался.

– Я тебя видел всего один раз.

– Потому что я хорошо выполняю свою работу. Нас вообще не должны видеть. Но иногда просто невозможно успеть придумать более незаметный способ спасти твою жизнь.

Он поставил пустую бутылку, подошел к бару и открыл еще одну.

– Эй, притормози, а не то лишишься крыльев за полеты в нетрезвом состоянии.

Питер грозно глянул на него; Нил ухмылялся, ничуть не раскаиваясь.

– А алкоголь на тебя вообще влияет? – с любопытством спросил он.

– Конечно. Когда я здесь, то есть физически присутствую, я не менее реальный и настоящий, чем ты. Я могу пить. Я могу есть. Если буду достаточно неосторожен, даже могу умереть. Ну, – добавил Питер, – на самом деле я не умру. Скорее всего, меня назначат в другое место. Смерть при исполнении – однозначный провал для ангела-хранителя; нам не дают вторых шансов.

– То есть принять за меня пулю не входит в твои служебные обязанности?

– Нет, – без обиняков ответил Питер. – Моя работа как твоего ангела-хранителя – убедиться, что мне никогда не придется этого сделать. Если дойдет до ситуации, когда другого выбора нет – или ты умрешь, или, спасая тебя, умру я – по правилам я должен тебя отпустить.

Он глядел куда-то вдаль, и Нил задумался, не вспоминает ли он время, когда именно так и поступил на каком-то предыдущем назначении.

– Это слегка сурово, особенно если говорить о пятилетке.

– Жизнь сурова, – заметил Питер. – Дети умирают. Мы пытаемся это предотвратить, но мы не всесильны. Я даже не должен был перед тобой раскрываться, – он помолчал, моргнул, когда Нил тихо фыркнул, – разоблачаться изначально.

– Это не лучше.

– Никаких комментариев с галерки. – Но Питер явно боролся с собственной улыбкой. У Нила возникло впечатление, что его ангел-хранитель действительно ощущает выпитые полторы бутылки. Наверное, в небесном баре или где там он зависал, пока не спасал Нила, много не пили.

– Знаешь, мой начальник сделал мне выговор. По правилам я должен был позволить машине тебя сбить или отклонить ее каким-то другим способом. И сам видишь, почему –уверен, ты помнишь, как отреагировал, когда поверил, что не можешь умереть. Можешь представить себе мир, где каждый пятилетний ребенок знает, что может творить безрассудства на всю катушку, без всяких последствий?

Нил вспомнил свое детское беззаботное прыганье с крыш.

– Но я не понимаю, почему это плохо, разве что у вас будет, чем заняться. Определенно лучше, чем если одного из этих пятилеток расплющит автобус.

– Это плохо, потому что ты должен вырасти и стать ответственным человеком. Боль и понимание последствий – часть процесса. – Питер нахмурился, сделал еще один глоток пива и обнаружил, что эта бутылка тоже пуста. – Я иногда думаю, не стал ли ты таким, какой есть, потому что это понимание так и не вбилось в тебя, когда ты был маленьким.

– Я бы сказал, что очень даже хорошо вбилось, – поморщился Нил, вспоминая хулиганов на школьной площадке много лет назад. Впрочем, ощущение предательства смягчилось со временем, сменившись чем-то вроде смутного сожаления.

– Не так, как было бы, если бы ты не знал обо мне. Может, есть какой-то критический период, чтобы понять такие вещи. Может, ты уже прошел его, когда я наконец поступил правильно и перестал с тобой общаться. Может, все, что ты украл за последние пятнадцать лет, на моих руках… – Питер потянулся за новой бутылкой, вздохнул и опустил руку. – Слушай, я почти определенно получу еще один выговор, когда запишу этот разговор в ежедневном отчете, так что, думаю, это все, что тебе стоит знать. Если я даже не должен перед тобой показываться – заткнись, Нил, – тогда о том, чтобы вести с тобой беседы, и речи быть не может.

Нил представил себе небесную бюрократию: ангелов с маленькими трепещущими крылышками и стопками документов, папок, наладонников…

– Ну так не сообщай.

Питер уставился на него.

– Ты понимаешь, что я ангел, да? И хочешь, чтобы я соврал своему руководству?

– Я бы так и сделал.

Питер поглядел на него еще минуту и покачал головой.

– Да. Ты бы, пожалуй, сделал.

И, не сказав больше ни слова, исчез.

Нил оглядел пустой воздух.

– Ты еще здесь? – спросил он, но воздух, разумеется, не ответил.

Нил собрал пивные бутылки и выбросил в мусор. Хоть какое-то вещественное доказательство, что он все это не выдумал.

Алекс появилась на его пороге десять часов спустя, измазанная в грязи и в траве и кипя от злости. Нил сказал, что он тоже приземлился не там, где надо. Остальное не упоминал.

******

Нил пожалел, что не выжал побольше из своей возможности поговорить с Питером, потому что в следующие недели продолжал думать о вопросах, которые ему вправду следовало бы задать. Например, Питер что, наблюдает за ним всё время? Он не хотел становиться параноиком – пример Моззи был у него перед глазами, – но ему пришлось сопротивляться побуждению принимать душ, не включая свет. Еще у всего этого был потенциал здорово испортить ему личную жизнь – хотя не то чтобы в данный момент его личная жизнь заслуживала какого-то внимания, поскольку Кейт все еще была недосягаема.

После их сорвавшегося ограбления они с Алекс пошли своими путями, и Нил ненадолго вернулся в Нью-Йорк. Притяжение Европы снова выветривалось, и он скучал по городу, который называл домом – насколько он вообще мог назвать что-то домом. Он скучал по Моззи. И он хотел попробовать найти Кейт.

– Знаешь, мог бы сделать свою ангельскую сущность полезной и помочь мне ее найти, – сказал Нил пустому воздуху своей новой квартиры (хорошее место, преступно дешевое для такого района). Он совершенно случайно наткнулся на милую пожилую леди, владелицу дома, и оказалось, она готова была впустить жильца, так что теперь он жил здесь, причем практически бесплатно. Сначала Нил считал, что он ее обхитрил, но потом остался в задумчивости, не его ли обвели вокруг пальца. А может, они встретились посередине. Он не упоминал, чем занимается, но некоторые разговоры с Джун оставили его под впечатлением, что она знает о нем значительно больше, чем говорит.

Но Питер никак себя не проявил, а Кейт ушла под землю так тщательно, что даже контакты Моза не знали, где она сейчас. Так что на какое-то время Нил стал обычным туристом. Он не нуждался в деньгах, а Нью-Йорк, пока Интерпол прочесывал Европу, был относительно безопасен. Так что временно он был вполне доволен, проводя дни за осмотром многочисленных достопримечательностей и музеев города и планированием фантастических краж, которые никогда не собирался проворачивать. Наверное, Питер оценит отпуск, подумал Нил.

Следующее дело он нашел в галерее Деармитта. По стандартам Нью-Йорка это была не особо большая или известная галерея, но привлекала работы чрезвычайно высокого качества, включая пару очень дорогих экземпляров. Нил с удовольствием посетил большинство их выставок и во время одного похода туда взял рекламку грядущей выставки Кляйнфельда.

– Большая часть работ Кляйнфельда была уничтожена во время Второй Мировой и предыдущие годы, – сказал он Моззи за бокалом вина на крыше Джун. – Уцелело всего несколько экземпляров, и большинство будут через пару недель в Нью-Йорке.

– Они не так дорого стоят, – запротестовал Моззи. – Даже по сравнению с большинством художников 20 века. И еще, каждый виденный мной Кляйнфельд был так уродлив, что глаза болели, а эти глаза повидали многое, друг мой.

– Не в этом дело, – Нил вдохновлялся всё больше. – Дело в том, что этот парень был коллажистом, одним из берлинских дадаистов. Если картины практически невозможно подделать, не только потому, что сейчас очень сложно достать материалы, которые он использовал, но и…

– Потому что никто не хочет?

– Потому что он достаточно редок, чтобы было нелегко найти копии или слайды его работ в достаточно высоком разрешении. – Нил усмехнулся и потер ладони, чувствуя, как оживает. – Коллажи – не совсем мой конек, но в этом-то и вызов.

– Какая в галерее охрана? – спросил Моззи.

– Давай выясним.

– Отлично. Достану свою эксклюзивную коллекцию для маскировки.

Нил покачал головой.

– Есть идея получше. Мы просто спросим.

******

Одним из преимуществ небольшого размера галереи Деармитт был то, что оказалось совсем нетрудно получить приглашение на ланч с помощницей управляющего по имени Элизабет Харт. Она казалась милой по телефону и оказалась еще приятнее при встрече, отчего Нил почти почувствовал себя виноватым, что собирается ее ограбить.

Почти.

Он воспользовался фальшивой личностью, которую они с Моззи создали для предыдущей работы, но так и не использовали: художник и скульптор Ник Винтерс. У них еще сохранился старый сайт и фальшивые вырезки из газет, а разрыв во времени лишь придавал правдоподобности, поскольку по легенде он на пару лет скрылся с горизонта, работая над новой коллекцией картин. Он не был вполне готов организовать собственное шоу, но искал галерею, чтобы выставить их. По пути на встречу с Элизабет он остановился у склада, где хранил большую часть собственных работ, и щелкнул на телефон пару любимых картин, чтобы ей показать.

– Да, я видела вас несколько раз на открытиях, – сказала Элизабет, и ему пришлось скрыть взгляд удивления. Эта женщина обращала куда больше внимания на ежедневные дела галереи, чем он ожидал.

На самом деле она оказалась очень внимательным управляющим. Галерея не могла позволить себе большого штата сотрудников, и часто она занималась всем, от развешивания картин до изготовления листовок, когда их местный художник брал выходной. К удовлетворению Нила, она была готова ответить на вопросы «художника-параноика» об охране, и ему пришлось бросить всего пару намеков, прежде чем она пригласила его прийти завтра на экскурсию по галерее.

– И принесите ваше портфолио, – добавила она. – Очевидно, я не могу ничего обещать, пока мой босс и я не посмотрим ваши работы, но я считаю, что одна из целей картинной галереи – показывать работы как молодых местных художников, так и всемирно известных. Мы любим выставлять смесь различных эпох и стилей, так что также рассмотрим, как ваши работы вписываются в общий календарь наших мероприятий. В следующем месяце, например, у нас одновременно пройдет выставка Кляйнфельда и открытие шоу скульптур династии Тан.

– Постмодернизм и традиционализм по соседству, – кивнул Нил. – Очень умно.

Его притягивал вызов, таящийся в подделке Кляйнфельда, но он задумался, а нельзя ли будет заодно прихватить и скульптуру Тан. Совсем маленькую скульптурку…

Назначив время завтрашней встречи, он попрощался с Элизабет и вернулся к Джун готовить портфолио. Он описал «шоу Ника» по максимуму расплывчато, чтобы иметь возможность просмотреть свои оригинальные работы и придумать какую-нибудь подходящую тему, под которую выбрать несколько штук. У него оставалось время, чтобы при необходимости нарисовать еще парочку, и в любом случае, не то чтобы они действительно будут висеть в галерее; после кражи или любого другого подходящего предлога, «Ник» пойдет на попятную и откажется…

– Ты понимаешь, что сделаешь с карьерой Элизабет Харт? – раздался позади него голос Питера, и Нил подлетел на полметра в воздух.

– Ты специально подкрадываешься, чтобы меня напугать? – выдохнул он, когда его сердце перестало так колотиться.

– Я не подкрадывался, я уже тут был, – отмахнулся Питер, и пока Нил пытался сообразить, как бы указать, что это ничуть не лучше, продолжил: – Она отвечает за безопасность выставки. Скорее всего, ее как минимум уволят, а могут даже обвинить в пособничестве, если ты не остановишься.

Нил твердо заглушил чувство вины.

– Я вор, Питер; это моя профессия. Элизабет Харт будет в порядке. Возможно, она даже вообще не заметит кражи, если мы с Моззи провернем все тщательно.

Он нахмурился, вдруг осознав, что впервые видит Питера, когда его жизнь не под угрозой. Известной ему…

– Со мной сейчас должно что-то случиться?

– Что? Нет, я не в курсе. Будущее не в моей компетенции, – сказал Питер. – Нет, я пришел тебя отговорить от этой бредовой затеи.

– Это бредовая затея – работа моей жизни, – сказал Нил. Он достал из шкафчика бокал и протянул его ангелу. – Вина? Пива нет, извини.

– Я не хочу пить, я хочу убедить тебя не красть картину, – сказал Питер.

– Ты никогда не пытался остановить меня раньше.

– Раньше я никогда не сознавал, что вся твой криминальная карьера может быть моей виной, – с совсем не ангельской мрачностью сказал Питер. – Поэтому, если я тебя как-то сломал, под моей ответственностью вернуть тебя на путь, на котором ты должен быть изначально, если бы я все не испортил много лет назад, когда раскрылся перед тобой, спасая.

– И что же это за путь? – поинтересовался Нил, позабавленный.

– Не знаю. Но определенно не этот. Нил, ты умный, талантливый и, даже если любишь это отрицать, хороший человек. Ты способен на большее.

– Это что, твоя попытка наставить меня на путь истинный? – рассмеялся Нил. – Брось, Питер. Отчего бы все так не сложилось – и, если честно, мне кажется, ты слишком много на себя берешь – мне нравится моя жизнь. Я ничего не хочу менять.

– Твоя жизнь – уничтожение жизней других людей.

– Это легкое преувеличение, тебе не кажется? Я краду у безличных корпораций или у людей, у которых столько денег, что они не знают, куда их девать. Признаю, я вряд ли Робин Гуд, но я не… – он поискал подходящее оскорбление, – не какой-то уличный грабитель, и я никогда не брал ничего у людей, которые не могли себе позволить это потерять.

– Ладно. Я надеялся, мне не придется, но…

Питер вытянул руку, в которой теперь была стопка аккуратных папок с цветными кодами. Нил был уверен, что минуту назад их при нем не было.

– Что это? – спросил Нил, беспокойно поглядывая на них.

– Пока ты себя вел как нормальный взрослый прошлые пару недель, мне удалось выкроить время на небольшое расследование. – Питер открыл верхнюю папку. – Ты помнишь Фрэнка Козловски?

Нил прокрутил имя в голове.

– Что-то не припоминаю, нет.

– Он был охранником в банке, который ты с твоим маленьким приятелем обнесли в 2003. Помнишь? Очистили депозитные ячейки.

– Да, помню, и еще помню, что ни один человек не пострадал. Мы с Моззи и пальцем никогда не тронули; мы даже никого не видели. Вошли, вышли, и никто ничего не узнал до следующего утра.

– Правильно, до следующего утра, – сказал Питер и перелистнул странички. – Когда вы были уже далеко. Но вы же не подумали, что управляющий банка просто смирится с потерей нескольких миллионов и последующим разрывом отношений с самыми богатыми клиентами? Им нужен был козел отпущения. Козловски и его напарника уволили, и он восемь месяцев не мог найти работу. Он и его жена потеряли дом.

– Слушай, не то чтобы мы планировали…

– Или это, – сказал Питер, открывая другую папку. – Что насчет Лидии Драммонд? Ее ты тоже не помнишь?

Нил вздохнул и уселся за стол, смирившись, что быстро не отделается.

– Мне это не понравится, да?

– Лидия Драммонд была одной из клиенток банка, у которой ты украл драгоценности. Алмазное ожерелье и в комплекте с ним серьги и браслет?

– Кажется, я помню украшения, – осторожно сказал Нил. – Но это не значит… слушай, все, у кого мы крали, не знали, что делать со своей кучей денег. Я не помню конкретно Лидию Драммонд, ты прав, но среди всех наших жертв не было ни единого человека, кто не мог бы возместить украденное в десятикратном размере.

– Кое-что нельзя возместить, – качнул головой Питер. – Это алмазное ожерелье было подарком ее первого мужа на день помолвки. Он умер десять лет спустя, но она не прекратила любить его. Она надевала ожерелье только в годовщину его смерти. То есть, конечно, пока ты не украл и не продал его.

– Скажи, что она не покончила с собой или что-то в этом духе.

– А тебе это важно? – мягко спросил Питер.

– Конечно важно! Ну же, Питер, ты же меня знаешь; ты наблюдал за мной всю мою жизнь. Ты знаешь, что не я не получаю кайфа, причиняя боль другим.

Питер вздохнул и закрыл папку.

– Я знаю, что ты не хотел. Но я перечислил только двух человек, непосредственно пострадавших от твоих действий; двух человек, имен которых ты даже не озаботился запомнить. Одна была богата, другой нет, но они оба люди, как и ты. – Он положил стопку папок на край стола. – Здесь есть еще. Оставлю тебе почитать.

– Подожди… – начал Нил, но Питер исчез, едва его кончики пальцев отпустили папки.

Нил застонал. С болезненным любопытством вытащил наугад документ из стопки и, не открывая, засунул обратно.

– Ты мой ангел-хранитель, а не моя совесть, – сказал он пустой комнате. – Моя совесть работает замечательно, спасибо. Мне не нужно, чтобы ты заглядывал мне через плечо, не говоря уж, чтобы управлял моей жизнью.

Ответа не было, и пустота казалась очень… пустой. Нил набрал номер Моза; ему пригодилась бы помощь для составления портфолио "Ника Винтерса".

******

Нил пришел как раз вовремя для тура по галерее, и Элизабет встретила его у стойки. Он ожидал, что к нему приставят какую-то мелкую сошку, но не мог сказать, что не рад видеть ее снова.

– Большинство наших временных выставок проходят или в зале Сато, или в зале Уитни, – объясняла она, стуча каблучками по белому, без единого пятнышка, полу галереи. – Сато больше, но в Уитни лучше освещение.

Нил вспомнил, что как раз в зале Уитни состоится выставка Кляйнфельда. Он попытался не выказывать к нему лишнего интереса, вместо того заговорив с Элизабет о расстановке столов с вином и закусками в большем зале.

В зале Сато, полускрытая в нише, обнаружилась стремянка; наверное, он бы не заметил ее, если бы не проверял все углы, входы, выходы, местоположения камер и все прочее. Заглянув за угол, он заметил снятую со стены панель.

– Реконструкция?

– Вроде того, – невозмутимо отозвалась Элизабет, ловко уводя его прочь. – Модернизируем наши охранные камеры для выставки Тан. Давно пора было.

Он не мог продолжить разговор, не вызвав подозрений, но прежде чем уйти, глянул на стикер внизу одной из камер и запомнил название компании, «Даймонд Секьюрити». Если Моззи войдет в команду, заменяющую камеры, у них будет отличная возможность подсунуть свой приборчик…

Радостный и возбужденный, он открыл дверь квартиры Джун и замер на пороге, увидев за своим столом Питера с новой стопкой папок.

– О боже, теперь что?

– Еще материалы для чтения, – сказал Питер и потряс папками. – Ты сказал, что не любишь причинять боль людям. Отлично. Докажи это. Это досье на всех, кто работает в галерее Деармитта, начиная с Элизабет Харт. Читать о них годы спустя после кражи, когда ты уже ничего не можешь изменить, это одно дело. Можешь ты это сделать, если у них все будут имена, лица, жизни? Если они не просто абстрактная идея, а такие же люди, как и ты?

– Ты правда начинаешь надоедать, знаешь? – Нил выдернул пробку из бутылки вина, пытаясь игнорировать своего нежеланного гостя.

Питер открыл верхнюю папку.

– Почему бы нам не начать с Элизабет, раз уж ты в последнее время так часто с ней видишься. Элизабет Френсис Харт, родилась 23 января 1974 года в Сиракузе, Нью-Йорк. Одна сестра, тремя годами младше…

– Позволь тебе объяснить. Это уже не смешно, Питер. Я хочу, чтобы ты ушел. Сейчас же.

– Это и не должно было быть смешно, – тихо сказал Питер и исчез, оставив стопку папок. Верхняя осталась открытой.

Нил неохотно подошел к столу, потянулся закрыть ее, затем помедлил, увидев аккуратно приколотую к документам фотографию улыбающейся Элизабет. Откуда взялось это фото? Оно выглядело недавним; по крайней мере, она носила такую же прическу, как сейчас. В голове мелькнул забавный, но слегка жутковатый образ его ангела-хранителя, невидимкой шмыгающего вокруг галереи и щелкающего фотоаппаратом. По диагонали пробежав первую страницу досье, он выхватил параграф наугад:

… Хобби: готовка, чтение книг (предпочитает художественную литературу, особенно военные авантюрные романы (Том Клэнси и др.)). Капитан команды дерби в колледже, до сих пор периодически играет…

Нил захлопнул папку. Если Питеру хотелось поиграть в ангела-сталкера с персоналом галереи Деармитт, это его дело. Нил не обязан в этом участвовать. Все равно через две недели он больше никогда не увидит этих людей.

******

В следующую неделю всё шло как по маслу. Моззи удалось взглянуть на камеры безопасности и прикрепить к ним пару собственных штуковин под видом консультанта "Даймонд Секьюрити", хотя и не поделился всеми подробностями – «Тебе лучше не знать», только и сказал он. Нил занялся изготовлением идеального Кляйнфельда и отключился от внешнего мира, с головой погрузившись в свое любимое времяпрепровождение. Ну, скажем, одно из любимых.

Спустя четыре дня после того, как Нил встретился с Элизабет в галерее, Питер материализовался в квартире Джун, отчего у Нила из рук выпала пачка тщательно подготовленных вырезок из немецких газет двадцатых годов и разлетелась по всему полу. По крайней мере, он не выронил клееварку, что было бы значительно хуже.

– Ты этим наслаждаешься, да?

– Я получаю определенное удовольствие, да, – Питер нахмурился при виде частично законченного коллажа на мольберте. – Вижу, ты по-прежнему настроен упорствовать в этом безумии.

– Это безумие – моя работа, мое призвание, моя причина вставать по утрам – так что да. Настроен.

Подобрав вырезки, он выпрямился и потянулся за клееваркой.

– Раз обращаться к твоим лучшим качествам не возымело эффекта, – сказал Питер, – возможно, сработает твой инстинкт самосохранения – конечно, при условии, что он у тебя вообще есть. Не только вы с Моззи нацелились на галерею.

Нил положил клееварку обратно, заинтригованный.

– Серьезно? Кому-то еще нужен Кляйнфельд? Жду – не дождусь, когда расскажу Моззи.

– Не думаю, что им нужен Кляйнфельд, – сказал Питер. – Судя по моим наблюдениями, я бы сказал, что их интересует династия Тан.

Он так и знал, что наткнется на соперников, если бы нацелился на те скульптуры.

– Кто они? Ты знаешь?

– Не уверен, – в голосе Питера прозвучало разочарование. – Я бы предположил, что русская мафия, поскольку вполне уверен, что они говорили по-русски. А русский, по крайней мере, современный русский, один из языков, который я не знаю.

– Дай-ка мне во всем разобраться, – сказал Нил. – Ты провел последние четыре дня, подглядывая за галереей?

– Не все четыре дня, и не думаю, что «подглядывать» самое подходящее…

– Как, ради всего святого, ты оправдаешь всё это в своих отчетах, если даже не должен со мной разговаривать? По-моему, направление меня на путь праведный взрывает к чертям всю твою политику невмешательства, так сказать.

Уклончивое выражение лица Питера было достаточным ответом.

Нил в восторге расхохотался:

– Ты подделываешь отчеты, так ведь?

– Я бы не сказал «подделываю» , – сухо произнес Питер. – Возможно, я упустил пару деталей.

– Типа всего, чем ты занимался на прошлой неделе?

Без дальнейших слов Питер растворился в воздухе. Прекратив смеяться, Нил почувствовал легкую вину. Совсем чуть-чуть. Может, коррупция шла в обе стороны, и Питер умудрился успешно заразить Нила своим ангельским комплексом вины.

Немного вины, подумал Нил, это даже хорошо; не позволит ему расслабиться. Хотя ему нужно перестать прислушиваться к Питеру, пока не станет хуже. И надо спросить у Моза, не говорят ли на улицах о грядущем ограблении «Деармитт». Он был вполне уверен, что Питер еще недостаточно далеко зашел, чтобы соврать ему, только чтобы удержать подальше от галереи. Значит, какие-то соперники действительно существуют, а это может означать возможные проблемы.

******

Нил был так поглощен подделкой Кляйнфельда и подготовкой к подмене, что звонок Элизабет с предложением встретиться еще раз и поговорить о расписании его воображаемой выставки стал для него полной неожиданностью. Он совсем забыл об этом – настолько, что едва не ответил по телефону как Нил вместо Ника, даже увидев ее номер на определителе. Небрежно.

Они договорились встретиться в Центральном парке. День был замечательным – ярко светило солнце, но легкая прохладца указывала на приближение осени. Они купили ланч в кафешке у входа и ели его на ходу.

– Боюсь, наш календарь забит до следующего лета, – сказала Элизабет, выбросив свернутую в шарик салфетку в мусорный бак. – Но мы определенно заинтересованы в ваших работах, Ник. Управляющий и я согласились, что ваше шоу в Чикаго было превосходным, хотя последние ваши работы совсем в другом стиле.

Значит, она смотрела вебсайт. Фальшивые фото с выставки в Чикаго на самом деле были его старыми этюдами, вмонтированные в снимки, сделанные им в ходе совершенно несвязанного посещения Института искусств Чикаго.

– Я пробую новые техники, – сказал Нил. – Не хочу повторяться, застрять на одном…

Ему пришлось заставить себя не застыть на месте с открытым ртом, а продолжать двигаться, продолжать говорить.

– …месте. И в творчестве, и в жизни. Вы знаете, как это бывает.

Его рот продолжал что-то болтать, но глаза заметались, потому что он только что увидел Питера, вполне реального и материального, сидящего на одной из скамеек в парке и наблюдающего за ними. На скамейке, мимо которой они скоро должны были пройти. Продолжая распинаться о техниках живописи, Нил направил Элизабет обратно под тень деревьев, на другую дорожку.

Впрочем, он и не надеялся, что это поможет, и оказался прав. Они наткнулись на Питера где-то через сотню метров; завернули за угол, а он был тут как тут.

– Привет, Нил, – сказал он с сардонической усмешкой.

Нил застыл, не зная, как реагировать – вряд ли его прикрытию пойдет на пользу, если Элизабет подумает, что Ник Винтерс ведет разговор с самим собой. Он искоса глянул на нее, увидел ее неуверенную, но приветливую улыбку в сторону Питера, и вопрос был снят: не только он мог видеть Питера. К сожалению, из-за его заминки у Элизабет появилась возможность заговорить первой.

– Боюсь, вы нас с кем-то спутали, – сказала она.

– Нет, – отозвался Питер. – Что бы он вам не наговорил, его зовут Нил Кэффри.

Нил панически замахал руками за спиной Элизабет. Его назойливый ангел-хранитель и бровью не повёл.

– Он мошенник и похититель предметов искусства. Он собирается обчистить вашу галерею. Мне жаль, – тихо добавил он, пока Элизабет глядела на него округлившимися, непонимающими голубыми глазами.

– Извини, нам надо переговорить прямо сейчас. – Нил схватил Питера за руку – тот был одет, как всегда, когда Нил его видел, в длинный плащ верблюжьего цвета. – Старый приятель из колледжа, считает себя непревзойденным шутником, – добавил он через плечо и утащил Питера на несколько метров в сторонку.

– Что ты творишь? – прошипел он, ради Элизабет натянув на лицо улыбку.

– Спасаю тебя от самого себя, – резко возразил Питер.

– То есть уничтожаешь все, над чем работали мы с Моззи.

– Скорее, спасаю тебя от пули русских гангстеров.

– Питер, – сказал Нил сквозь зубы. – Я взрослый, помнишь? Уже много лет. Что случилось с тем, чтобы позволять мне делать свои собственные ошибки и учиться на них? Или твои правила применяются, только когда они удобны тебе?

Нил замолчал, когда к ним подошла Элизабет.

– Мне кажется, я упустила пару ключевых частей этого разговора, – сказала она, переводя взгляд между ними. В ее тоне звучало вежливое недоумение, но под ним сквозила сталь, и внезапно Нил впервые ощутил, что под всеми ее милыми улыбками Элизабет Харт была силой, с которой нужно считаться.

Питер открыл рот, глянул на Нила и закрыл снова. Очевидно, он был в муках глобальной моральной дилеммы.

– Как я и сказал, – сказал Нил, – это наша старая шутка, которая слегка вышла из-под контроля. Элизабет, это Питер, мой очень старый друг. Питер, это Элизабет, управляющая галереи, где я планирую выставить свои работы в следующем году – помнишь, я тебе рассказывал.

Он выпалил это с сумасшедшей скоростью, в надежде, что Питер не успеет вставить ни слова, пока его версия событий уже не попадет в уши Элизабет. Питер сурово глянул на него, после чего сменил тактику и смущенно улыбнулся Элизабет.

– Прошу прощения. Я не хотел вас в это втягивать, – произнес он. Определенно это прозвучало достаточно размыто, чтобы вписаться как в версию событий, изложенную Нилом, так и в его собственную.

На лице Элизабет сохранялось выражение вежливого недоумения, но она протянула руку, которую Питер, выглядя еще более смущенным, пожал.

– Приятно познакомиться с другом Ника, – сказала она. – Мы собирались закусить мороженым – не желаете присоединиться?

Нилу показалось, что нарисовавшийся на лице Питера ужас, наверное, отразился и на его собственном лице. Увы, Питер заметил выражение Нила, взял себя в руки и слабо выдавил:

– Хорошо.

******

Нил ожидал, что это будет мучительно, но оказалось… даже весело: он, его ангел-хранитель, которого он знал всю жизнь, и симпатичная, умная женщина, любящая разговоры об искусстве, прогуливающиеся по залитому солнцем парку и поглощающие мороженое. Попытки Питера спутать планы Нила стали более скрытными, в форме тонких намеков или словесных уловок, которые Нил мог отразить, прежде чем они вторгнутся на опасную территорию. Хотя Питер говорил мало, поскольку не мог рассказывать о себе, так что о себе рассказывала Элизабет (в основном всё ей упомянутое уже было в ее досье, хотя не то чтобы Нил мог это упомянуть), или же они с Нилом говорили об искусстве.

– О боже, – сказала Элизабет, посмотрев на часы. – Я должна была вернуться в галерею еще полчаса назад. Было очень приятно познакомиться, Питер.

Питер покраснел до корней волос, а Нил подумал «о черт», внезапно поняв. Этого конкретного затруднения он не предвидел, хотя в ретроспективе осознавал, что стоило бы.

Элизабет помедлила еще, словно собираясь что-то сказать, но не могла набраться духу. Попросить номер телефона? Что ж, удачи, подумал Нил. Потом быстро попрощалась с обоими и поспешила прочь.

– Так значит, ты там у галереи подглядывал не только за русскими, а?

– Понятия не имею, о чем ты, – огрызнулся Питер.

– Ну да, конечно.

Он ожидал, что Питер просто исчезнет – его обычный способ избежать неловких разговоров, – но вместо этого Питер взял его за руку и затащил за ближайшее дерево. Мгновение спустя они оказались в квартире Нила.

Нил споткнулся и схватился за край стола.

– Хотелось бы мне, чтобы ты предупреждал, когда это делаешь.

Питер проигнорировал его, плюхнулся на диван и спрятал лицо в ладонях.

– Мне конец, – невнятно пробормотал он.

– Ты явно не мастак во всем этом «невмешательстве», – заметил Нил. – Пива?

После последнего раза, когда ангел без предупреждения объявился в его квартире, Нил посчитал, что это будет продолжать случаться. С тем же успехом можно смириться и подготовить необходимые припасы.

Питер взял бутылку и осушил ее на треть одним глотком.

– Из этого ничего не выйдет, знаешь, – сказал он. – Не может. Я ангел. Она человек. Так не получится.

– Не понимаю, в чем проблема, – сказал Нил, наливая себе бокал вина. – Ты ведь был когда-то человеком, верно?

– Да, две тысячи лет назад. С тех пор ритуал ухаживаний слегка изменился.

– Серьезно? Так долго?

Нил попытался представить Питера римским центурионом. Питер в тоге – это была достаточно тревожащая картинка, чтобы он потряс головой, пытаясь от нее избавиться.

- Слушай, детали могли поменяться, но люди встречались друг с другом куда дольше, чем две тысячи лет. Если ты этого хочешь, и она этого хочет, а я тебе говорю, она определенно не выглядела нерасположенной, – то в чем проблема?

– В том, что это против правил. Неформальные отношения с человеком? За это у меня не просто крылья отберут.

– Так у тебя все-таки есть крылья! Я так и знал! – Нил глянул на воздух над плечами Питера. – Почему я их не вижу?

– Потому что ты – человек, – раздраженно отозвался Питер. – У тебя нет глаз, которые видят. И в любом случае, если опустить то, что для ангела крайне незаконно даже думать о чем-то подобном, есть еще тот факт, что когда ты станешь способен выжить в одиночку – не то, чтобы тебе это грозило в ближайшем будущем…

– Эй!

– Меня переназначат. Бог знает куда…в буквальном смысле. Мое следующее назначение может быть в Найроби, в горах Монголии, в крошечной пастушьей деревушке в Пиренеях. И что, мне просить Элизабет туда переехать? Писать ей письма?

Он наклонил бутылку, но она была уже пуста.

Нил выставил перед ним новую упаковку из шести банок. Послужить жилеткой для ангела с романтическим кризисом не числилось в его планах на вечер, но они с Моззи опережали график, так что время у него было. И ему всегда было интересно, что будет, если напоить Питера.

Оказалось, что Питер под градусом – практически то же самое, что Питер трезвый, только чуть более разговорчивый и расслабленный. Они отклонились от темы Элизабет и каким-то образом перешли на Кейт – не то, чтобы Питер многого не знал обо всей ситуации с Кейт, поскольку видел всё собственными глазами, но было странно приятно иметь возможность поговорить о Кейт с кем-то, кто просто выслушает. У Моззи по поводу Кейт было совершенно определенное мнение, а Алекс… ну, говорить с Алекс о любой части его личной жизни было слишком неловко.

Когда Питер приговорил пару банок, Нилу удалось уломать его рассказать о мире, где он вырос, всего чуть-чуть. Он по-прежнему не вдавался в подробности, где это было – Нил предположил, может, Британия времен оккупации римлян. Но в любом случае, у Питера была припасена парочка уморительных историй о парнях, с которыми он служил в армии, или клане миротворцев, или где там он служил.

Страж порядка, подумал Нил. Он был копом в 200 году нашей эры, и он до сих пор коп, невидимый коп с крыльями.

Но еще он оказался интересным собеседником, чего Нил никогда бы не заподозрил, или по крайней мере не представлял осознанно. И еще одного он никогда не осознавал, но обнаружил, что задумался об этом теперь, наливая себе еще бокал вина и глядя на усталого, помятого, теперь слегка поддатого человека напротив. Ему действительно нравился Питер. Когда придет неминуемое переназначение, как продолжал заверять его Питер, он будет по нему скучать. И не только потому, что придется немного внимательнее проверять страховку, прежде чем карабкаться на высокие здания.

Ну, ладно, и по этому тоже. Но это не самое главное. Совсем нет. Ему будет не хватать не Питера-ангела, а Питера-человека.

******

На следующий день ему позвонила Элизабет.

– Ник, извини, что беспокою. Я очень глупо себя чувствую с такой просьбой.

– Эй, ты же мне предложила шоу в галерее; можешь просить о чем угодно.

Он почти закончил подделывать Кляйнфельда и чувствовал себя на вершине мира; заставить красивую женщину улыбнуться будет просто вишенкой на вершине торта.

– Ничего важного, – сказал она и помедлила. – Твой друг Питер. Я даже не знаю его фамилии, и не могу поискать его в справочнике, и я просто хотела узнать, нет ли у тебя его номера.

Черт. Нилу пришло в голову, что он может отплатить Питеру той же монетой за всю его ангело-хранительскую назойливость. Пару секунд он поразвлекался, представляя, как сводит Питера и Элизабет, прежде чем осознал, что это будет нечестно по отношению к Элизабет, которая казалось очень милой и не заслуживала подобного.

– Одну минутку, – сказал он и прикрыл трубку рукой. – Питер? – обратился он к пустой квартире. Ответа не было. Видимо, Питер торчал в галерее и следил за ней лично.

– Прости, не могу найти. Давай я поищу и перезвоню позже?

– Спасибо, я была бы очень признательна. – Она рассмеялась. – Ник, могу я задать тебе личный вопрос?

– К-конечно? – Разумеется, ответы "Ника" на большинство личных вопросов будут отличаться от ответов Нила; он мысленно приготовился врать на месте.

– Я знаю, это ужасно глупо, и раньше я ни во что подобное не верила, но когда я вчера встретила твоего друга Питера… Не знаю, Ник, я слышала о любви с первого взгляда и всегда считала ее мифом, но я действительно что-то почувствовала. Ты веришь, что можно посмотреть на человека и понять, что он – единственный, даже не успев с ним заговорить?

Он мгновенно вспомнил Кейт – встретиться взглядами через толпу, увидеть ее лицо, глаза и просто знать.

– Да, – тихо сказал он. – Я верю. Я не знаю, действительно ли Питер твой единственный, – ради вас обоих надеюсь, что нет, – но я верю, что это возможно.

– Спасибо, Ник, – сказала она, и что-то внутри него сжалось как от боли. Он не понимал, что его беспокоит, пока не попрощался и не разорвал связь; потом вдруг осознание пришло, пока он рассеяно глядел на подделку на мольберте. Ему нравилась Элизабет, и часть его – крошечная, неправильная, упрямая часть – хотела рассказать ей всё: его настоящее имя, настоящую личность, настоящую причину интереса к галерее. Как сделал вчера Питер, подумал он, и, хотя он никогда не признается в этом Питеру, крошечная частичка его на самом деле испытала облегчение. Пусть Элизабет увидит настоящего его…

…вора, лжеца и человека, чьей единственной целью общения с ней было ограбление ее галереи, подумал он, в неловкое мгновение увидев себя ее глазами – какими она, несомненно, будет смотреть на него, если узнает правду.

Зазвонил телефон. Спасен, подумал он

– Не знаю, откуда у тебя сведения, но твой таинственный источник был прав, – без предисловий сказал Моззи. – Русская мафия кружит вокруг Деармитта. Ну, то есть, не вся мафия, а один довольно мелкий игрок по имени Владимир Димиков. На улицах его знают как Влада Пронзателя.

– Я хочу знать, откуда он получил кличку?

– Нет, не особо.

– Думаешь, они охотятся за скульптурами Тан?

– Я сделал бы обоснованное предположение, что не за Кляйнфельдом, – сказал Моззи. – Пора завязывать, приятель. Димиков не из тех, с кем стоит шутить.

Нил подумал, потом сказал:

– Нет. Это даже может сработать в нашу пользу. – Его мозг начал прокручивать варианты, и он ощутил нарастающее возбуждение от планирования успешной аферы. – Еще одно ограбление в то же время, особенно более заметное, задержит копов и всех запутает. Мы даже можем открыто бросить подозрения на банду Димикова и занять чем-то полицию, пока сами будем пить вино у Джун.

И если уж на то пошло, подумал он, вешая трубку, взаимное влечение Питера и Элизабет не могло случиться в лучшее время. Элизабет наверняка не оставила бы без внимания подозрительные комментарии Питера в адрес Нила тем днем – черт, мягко сказано "подозрительные", он меня с головой выдал, – если бы не слишком отвлеклась на самого Питера, а Питер был слишком занят, вздыхая по Элизабет, чтобы внимательно следить за Нилом.

Ну, пока он будет по-прежнему внимательно относиться к работе, когда придет время.

Следом за этой мыслью пришла еще одна, еще более нежеланная: А был бы я так готов рискнуть с громилами Димикова, если бы не знал, что за плечом у меня стоит ангел-хранитель, готовый меня спасти, если что-то пойдет не так?

Но у Моззи такой гарантии не было. И у Элизабет, и у всех остальных работников галереи.

Может, Питер прав: может, знание того, что он рядом, заставляет меня вести себя более безрассудно. А под перекрестный огонь попадают другие.

Ему просто придется быть осторожным, подумал он, и больше чем обычно готовым отступить, если все покатится под откос.

******

Дни шли, и напряжение всё росло – не только для Нила и Моззи, но и для Элизабет. Она работала сверхурочно, контролируя подготовку к открытию выставок Кляйнфельда и династии Тан, и у нее не оставалось времени на прогулки в парке или поиск номеров уклончивых воздыхателей. Если она заметила, что Нил ей не перезвонил, она не настаивала. Он надеялся, что она поняла намек.

Питер был раздраженным и замкнутым в тех нечастых случаях, когда Нил его видел. Очевидно, он пытался восстановить формальную дистанцию, долженствующую царить между ангелом-хранителем и его подопечным, но у него получалось плохо, судя по тенденции появляться в квартире Нила в неурочное время.

– Я должен позвонить в полицию, – сказал он, глядя с балкона Нила на огни города, с банкой пива в руке. – Анонимный звонок. Вас обоих арестуют, прежде чем вы успеете испортить себе жизни больше, чем уже успели. Или пока кого-нибудь не убили.

– Но ведь мне не угрожает реальная опасность; ты же будешь там, – заметил Нил через открытые стеклянные двери. Он изучил законченную, состаренную картину с расстояния, затем вблизи. Моззи был прав, Кляйнфельд был уродлив, и много они на этом не заработают. Но все говорили, что его подделать невозможно, и именно поэтому он должен был сделать это.

– Но я не должен быть. Мы даже не должны вести этот разговор, потому что ты не должен… всё это, – он махнул рукой, обводя Нила, квартиру, подделанную картину. – Кто знает, кем бы ты стал, если бы я правильно выполнял свою работу. Художником, членом правления…

– Трупом в три года, вот кем, – сказал Нил. – Серьезно, хватит уже. Мне надоело быть твоим оправданием, чтобы купаться в ложной вине. Я такой, какой есть, Питер. Мне нравится быть мной. Может, я был бы другим, а может, и нет, но что сделано – то сделано, и мне не жаль, что ты спас мне жизнь много лет назад. А тебе?

Питер молчал так долго, что Нилу пришлось покоситься на него, чтобы удостовериться, что он снова не исчез. Он по-прежнему стоял на балконе.

– Нет, – наконец мягко сказал он. – Нет, мне не жаль. И я не жалею об этом назначении. Хотя, наверное, хорошо, что мы не выбираем назначения – никакой ангел-хранитель в здравом уме не пожелал бы иметь подопечным тебя.

– Ну спасибо, – сказал Нил, но улыбнулся.

– Но ты прав. Если бы мне представилась возможность сделать это снова, я ничего бы не изменил. Были хорошие и плохие моменты, но… – он поднял бокал в полуироничном салюте, – быть твоим ангелом-хранителем никогда не было скучно.

– Ты говоришь в прошедшем времени, – неожиданно насторожился Нил. – Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

Питер поставил пиво на парапет и пару минут изучал вид, прежде чем ответить.

– Когда это всё кончится, когда я помогу тебе избежать еще одного совершенно ненужного глупого и опасного кризиса – я попрошу переназначение. Это еще одна причина, почему обычно наши назначения не длятся больше 15-20 лет; начинает влиять на тебя. То есть, посмотри на меня. Я стою в твоей квартире…

– То есть, снаружи, – легкомысленно поправил Нил, чтобы скрыть сосущую пустоту в животе, словно его мир только что лишился опоры.

– Ладно, снаружи, но все равно я здесь и пью пиво с кем-то, кто даже не должен знать о моем существовании. Я хочу… то, что мне нельзя хотеть, – он обвел горизонт города в направлении галереи Деармитт и Элизабет. – Это скользкая дорожка. Вот почему существуют правила. Пару минут пообщаешься с трехлетним мальчишкой, а в следующую минуту уже фантазируешь о жене, и собаке, и доме в пригороде, и… – проклятье, Нил, – выпалил он. Нил никогда раньше не слышал, чтобы он ругался. – Это не то, кто я есть.

– Откуда ты знаешь, кто ты есть? – возразил Нил. – Может, твоя ошибка не в том, что один раз ты наплевал на правила, а в том, что позволял им столько времени решать за тебя?

Он пытался сохранять голос легким и непринужденным, хотя все еще чувствовал, словно получил удар под дых.

– Кто бы говорил, – отпарировал Питер. – Ты никогда еще не встречал правила, которое не хотел бы нарушить.

– Ладно, может, я не лучший пример, но можешь ты хотя бы встретиться со мной посередине? Если я признаю, что, возможно, нарушил слишком много правил в своей жизни, можешь ты сделать ответный жест и согласиться, что, может, некоторые правила нужно чуть-чуть нарушить?

– Ты это признаешь? – в тоне Питера звучала частью надежда, частью вызов. – То есть, ты подумываешь отменить ограбление Деармитт?

– Нет, черт возьми!

Тяжело дыша, они молча глядели друг на друга, напряженные от тщетного, разочарованного гнева.

Позади Нила открылась дверь.

– Кажется, я придумал безупречный план отхода… – начал Моззи и замолк. – Хотя если подумать, кажется, я что-то прерываю…

– Нет, – сказал Нил. – Останься.

Он не знал, к кому именно обращается. Он отвел глаза от Питера, и глянув обратно, ожидал, что Питер уже исчезнет, однако тот все еще стоял на балконе. Наверное, исчезать на глазах смертного было слишком серьезным нарушением его ангельского кода.

– Я все равно уже уходил, – сказал Питер и поставил бутылку на стол. Глянув на Моззи, вышел через дверь и зарыл ее за собой. Нил не слышал шагов на лестнице; видимо, он испарился, как только исчез из виду.

– Полагаю, это был твой таинственный источник, – сузил глаза Моззи.

– Да, – коротко согласился Нил. – Ты сказал, что улучшил план отхода?

Он видел, что Моззи хочет спросить, но они слишком долго уважали секреты друг друга.

– На соседней с галереей улице есть прачечная, и каждую ночь в 00-15 от нее отъезжает грузовик, – начал Моззи, и так шестеренки завертелись.

Продолжение и окончание - в комментариях

@темы: перевод, White Collar, фик, миди

---

[Йеннифэр_Миледи]

Фандом: "Шерлок" (BBC)
Название: Здорово, чудик!
Автор:  Йеннифэр_Миледи( ne-ta-lady)
Бета:  Anima Obscuri
Рейтинг: R
Размер: мини
Персонажи: Салли Донован
Жанр: Drama/Angst
Дисклеймер: Все права – сэру Артуру.
Аннотация: Первая годовщина со дня смерти консультирующего детектива Шерлока Холмса…
Предупреждения: нет
Статус: закончен
Комментарии: автор вдохновлялась артом [J]Concuelo[/J]

1036 слов

Салли Донован зябко куталась в пальто и все время нервно озиралась вокруг. Нет, ее не пугало кладбище (это было бы странно при ее профессии), но она внутренне сомневалась в своем праве находиться там, где похоронен гениальный консультирующий детектив. Ей не хотелось, чтобы кто-то знал, что она была здесь. Словно она какая-нибудь воровка, которая боится быть застигнутой на месте преступления. Словно само ее присутствие оскорбило бы чувства Джона Ватсона, миссис Хадсон или Лестрейда.
Но сегодня был особенный день. Салли фыркнула: не напиши Ватсон в своем блоге о том, что сегодня первая годовщина со дня смерти Шерлока Холмса, бывшего героя «Рейхенбахского водопада», вряд ли бы она сюда пришла.
Донован специально пришла утром, зная, что Джон Ватсон до самого вечера будет принимать пациентов в клинике. Она боялась столкнуться с доктором, и не где-нибудь, а именно здесь. Ей становилось не по себе от одной только этой мысли.
- Тебе бы понравилось, узнай ты, что я сейчас чувствую, - саркастично усмехнулась она. – Я точно знаю, что понравилось бы, ты же псих. Ты всегда был психом. Сколько тебя знаю, не припомню за тобой ни единого нормального человеческого поступка! Ещё тебе доставляет особое удовольствие выводить из себя окружающих! И, знаешь… Я сейчас вне себя!
Салли остановилась рядом с черным надгробием. Она присела на корточки и провела рукой по золотым буквам:
- Здорово, чудик, - тихо произнесла она. – Как тебе там? Мне вот что интересно: ты там всех так же достаёшь, как и здесь? Чувствую себя сейчас глупо. Мы же не ладили с тобой, так какого черта сюда приперлась? Сама не знаю. Я ведь теперь лейтенант, ты в курсе? Получила звание вскоре после… - проигнорировав ком в горле, Салли продолжила, хотя так и не смогла сказать ни слова о его гибели, - после смерти Ричарда Брука. Или Джеймса Мориарти… Я уже не знаю, кем он был на самом деле. Да это и неважно. Наверно, ты посмеялся бы, но я до сих пор не до конца верю доктору Ватсону. Я знаю, ты ловил кайф, расследуя очередное дело! Ты же реально подсел на это! Чем чудовищнее был случай, тем сильнее тебя затягивало, и ты уже не мог соскочить… Я видела твое лицо при виде трупов, видела, как ты вел себя с пострадавшими, - Салли усмехнулась. – А не пострадавших после общения с тобой можно было смело отправлять на сеанс к психотерапевту.
Знаешь, я думала, что новое звание как-то изменит мою жизнь, принесет удовлетворение… Какой-то особый смысл. Лестрейд… Он мне прямо в лицо сказал, что я его получила только потому, что продвинула версию о тебе в роли преступника, - на глаза Салли навернулись злые слезы, и она торопливо смахнула их с лица. – Знаешь, - в ее голосе послышалось нечто, похожее на злорадство, - он ведь тоже сомневается. Но ты ведь, конечно, знаешь? Лестрейд так же не уверен до конца, хотя он и был твоим другом. Меня всегда удивляло, как у такого психа, как ты, вообще могут быть друзья? Однако твой доктор тебе по-настоящему предан. Понятия не имею, почему он от тебя сразу не сбежал. Завидую, мне бы такого друга. С тех пор, как погиб Брук… Мориарти… не знаю… В общем с тех пор как он застрелился, прошел уже год, я изучила вдоль и поперек все документы дел, которые ты расследовал. И блог доктора тоже, конечно же! Но я по-прежнему не уверена до конца. Я не знаю правды.
Иногда, когда становилось совсем тоскливо, я шла к Андерсону: он всегда говорил мне, что тогда я была права, и на пару дней моя совесть замолкала, я забывала обо всём. Но стоило мне увидеть Лестрейда где-нибудь в коридоре, меня вновь начинали одолевать сомнения.
Знание того, что он тоже сомневается, душу не облегчает. Неправда, что в компании сомневаться легче, это ложь, теперь я это точно знаю. Эти сомнения окончательно развели меня с Андерсоном. А с Лестрейдом у нас теперь вооруженный нейтралитет.
Я думала, ты станешь призраком, потом надеялась, что тебя забудут. Не случилось ни того, ни другого.
Нельзя полицейскому сознаваться в таком, но я чувствую себя виноватой, пусть я и не была прямой причиной того, что ты… - по щекам Донован всё же скатилось несколько слезинок. – Что ты теперь живешь здесь. Ты… ты особенный. О таких нельзя говорить: «умер», «мертв» и прочую чушь. Что в тебе было хорошего, кроме того, что ты был психопатом? Ты ведь просто псих, так почему же мне не даёт покоя вся эта история?! Если бы я знала ответ на этот вопрос, меня бы здесь не было. Но вчера, глядя на падающую звезду, я успела загадать желание. Знаешь, что я загадала? Конечно, знаешь… Ты всегда все знаешь наперед. Я хочу докопаться до правды. Разумом я понимаю, что мне до нее далеко. А ты бы разложил все по полочкам за три минуты и назвал нас идиотами. А сердцем… его я боюсь слушать. Оно скажет, что я ошиблась, но факты, Шерлок, факты! – она не отдавала себе отчета в том, что почти кричит:
– Ты ведь очень хороший детектив-любитель, но ты никогда не принижаешь значение фактов. Ты бы меня понял. Это я так себя успокаиваю, - взяв себя в руки, произнесла Салли. – Наверно, я наговорила много всякого бреда, но иначе у меня случился бы нервный срыв. Потому… потому что невероятно трудно признать, что твой доктор был всё же прав.
Мне бы сожалеть, что я тогда все это затеяла. Но я не жалею! Во всяком случае, не об этом. Я о многом жалею: о том, что… - Салли снова сморгнула слезы, – о том, что ненавидела тебя. Это нельзя назвать ненавистью в полном смысле этого слова, но врезать мне тебе хотелось постоянно. О том, что не смогу расспросить тебя сама обо всем. О том, что не смогу разрубить этот гордиев узел и спать спокойно. О том, что, говоря о тебе, я не могу сказать «был». О том, что ты больше не привносишь в каждое наше расследование - она замялась, подбирая подходящее слово, - раньше я бы сказала «безумия», а сейчас скажу "ярких красок" (ты ведь действительно украшал серые будни лондонской полиции). А ещё я жалею о том, что ты все-таки оставил всех с носом и соскочил. Но я буду честной, хотя бы сегодня. Больше всего…Не думала, что когда-нибудь скажу это, но больше всего я жалею о том, что тебя нет, - того как она выговорилась, ей на удивление стало легче. Девушка встала, бросила последний взгляд на золотые буквы «Шерлок Холмс» и прошептала:
- Прощай, чудик!

@темы: фик, мини, Шерлок ВВС

---

[Йеннифэр_Миледи]

Что стало с василиском
Название: Что стало с василиском
Автор:  Йеннифэр_Миледи ( ne-ta-lady)
Бета:  Андрэ Роувелл
Персонажи: все, все, все
Рейтинг: G
Размер: мини
Жанр: Gen
Дисклеймер: Все права на всех персонажей принадлежат Дж.К.Роулинг.
Аннотация: Если бы герои «Поттерианы» умели пользоваться Интернетом…
Каталог: Стеб
Статус: закончен
Предупреждения: Поскольку автора несло в неизвестном направлении, то, разумеется, это ООС и AU.
Комментарии: Написано на фест «Снейпа нет!» по заявке № 9 «Если бы герои «Поттерианы» вели твиттеры». Муза немного отклонилась от заданного курса и получилось то, что получилось.
Размещение: сама же автор и размещает

24 августа 2000 года Гермиона Грейнджер совершала ставшее для нее уже привычным действие – сидела за компьютером и просматривала френд-ленту. Новые фотографии с их гулянки в прошлый уикенд, рецепт малинового пирога в виде дементора, новостные сводки… но тут она увидела запись, заставившую её глаза изумленно расшириться.

Пользователь Harry_potter написал: Слушайте, люди, я тут вот что подумал – что, по-вашему, произойдёт с трупом василиска в Тайной комнате за много лет?

Пока девушка спрашивала гугл, появились комментарии. Вопрос был любопытный – интересно, почему Гарри им вдруг озадачился?

Ron_weasley: Что-что… сходи да проверь!
Harry_potter: Сам сходи… давай дождемся, пока Гермиона он-лайн появится…
Draco_malfoy: Поттер, ты не меняешься! Сходи к Лорду, он в блоге давно всё подробно расписал. С картинками.
Одновременно пользователи Harry_potter, Ron_weasley и Hermione_granger: ССЫЛКУ!
Draco_malfoy: Была где-то… да она всё равно битая, он же его уже не ведёт.
Hermione_granger: За него его ведёт Белла, так что давай!
Пользователь Bellatrix_lestrange написал: Это не я, это Долохов и он мне пароля не даст!
Draco_malfoy: Тетя Белла, добавь меня в друзья! Не знал, что ты умеешь пользоваться интернетом!
Bellatrix_lestrange: Добавлю. Привет маме передавай! Слушайте, меня теперь саму василиск интересует!
Пользователь Ron_weasley написал: По идее, лет прошло немало, он должен сгнить!
Draco_malfoy: Годы не прибавили тебе интеллекта, Уизли! Пёс его знает, что там с чешуей и клыками, но чтобы сгнил скелет, лет знаешь сколько должно пройти?!
Пользователь Sirius_black написал: Всем привет! Кто там пса поминал?! Белла, ты идиотка – я тебе уже три запроса в друзья посылал! Хватит ругаться в личку, добавляй!
Bellatrix_lestrange: У одного на аватарке бультерьер – фу, мерзость какая - второй ротвейлер, а я их терпеть не могу, третий же и вовсе похож на дворнягу – который из этих уродов ты?
Sirius_black: Вообще - все трое, у меня несколько акков, просто было любопытно, который тебе понравится больше.
Hermione_granger: Так, прекращаем флудить! Гарри, василиск, по идее, должен быть целым…Разве что чешуя с годами немного потрескалась…А остальное, наверняка, в целости и сохранности.
Ron_weasley: А флудить – это что?
Sirius_black: Лучше не спрашивай, а присоединяйся, это прикольно.
Harry_Potter: Гермиона, у него ведь были внутренние повреждения, я его мечом Гриффиндора слегка поцарапал…
Hermione_granger: У кого – у Сириуса или у василиска?!
Harry_Potter: Сириуса я не повреждал. Тем более мечом Гриффиндора.

Гермиона фыркнула – чтобы ответить на такой простой, казалось бы, вопрос, Гарри потребовался час. Но появлялись новые комменты, и она с увлечением приступила к чтению.

Narcissa_Malfoy: Там стоит ужасный запах, это точно!
Draco_malfoy: Мама! Как ты добралась до моего секретного ноута?!
Narcissa_Malfoy: Не хочу тебя расстраивать, но у нас с отцом давно свои.
Lucius_Malfoy: И мы догадались при регистрации вписать свою фамилию с большой буквы!
Sirius_black: Да, в интернете всегда так…чем меньше в реале человек значит, тем больше больших букв…Разных, конечно )))
Bellatrix_lestrange: Слушайте, мне одной кажется, что самый продвинутый в интернете – это Блэк?
Sirius_black: Почему ты так решила?
Hermione_granger: Белла права. Потому, что только Сириус знает, как посылать нам открытки на е-мейл, а я на день Святого Валентина нашла у себя в ящике ссылки на сайты знакомств.
Narcissa_Malfoy: Мне повезло меньше – я обнаружила порнографию!
Lucius_Malfoy: Где?!
Narcissa_Malfoy: Я ее удалила!
Bellatrix_lestrange: Не огорчайся, Люциус. Блэк, по ходу, сделал рассылку – мне досталось то же, что и Цисси, я с тобой поделюсь!
Sirius_black: А у вас что, порносайты заблокированы? Сказали бы раньше, я бы защиту взломал.
Одновременно пользователи Bellatrix_lestrange и Hermione_granger: А ты умеешь?!
Sirius_black: Без хакерства продвинутому псу делать в сети нечего!
Bellatrix_lestrange: Пусть он и идет ломать блог Лорда, там и про василиска, и про всё остальное…
Draco_malfoy: А Долохов?
Alastor «Mad-Eye» Moody: А Долохова пойду ломать я. Со мной Кингсли, справимся…
Narcissa_Malfoy: Зачем?
Sirius_black: Блондинкам нечего делать в интернете!
Ginevra_weasley: Дорогу рыжим!
Harry_potter: Эй! Я думал, что заблокировал тебе доступ с работы!
Narcissa_Malfoy: Блондинка вроде я, а глупый муж моей мечты – Поттер!
Lucius_Malfoy: Тебе что, нравится Поттер? Я постарел? Растерял деньги, манеры?!
Bellatrix_lestrange: Цисси, читая Люциуса, я понимаю, что «блондинка» - не обязательно женщина!
Одновременно пользователи Harry_potter, Ron_weasley, Hermione_granger, Ginevra_weasley, Sirius_black: +500!
Lucius_Malfoy: Сын, спасибо, что не плюсовал!
Draco_malfoy: Чтобы меня потом всю жизнь называли блондинкой? Я не идиот…
Sirius_black: Драко, я бы не был столь категоричен…
Hermione_granger: Не поняла…Сириус, ты что, вернулся?
Sirius_black:Ловите, неудачницы! Логин: Tom_riddle, пароль: 31121926. Он был еще большим лузером, чем я думал – составить пароль из одних только цифр и к тому же выбрать дату своего рождения!
Bellatrix_lestrange: Помолчи, блохастый! Я ушла открывать тайны мироздания!
Lucius_Malfoy: И открой, пожалуйста, его подзамочные записи, а то у них такие заманчивые названия…
Draco_malfoy:Папа…нового там для тебя ничего нет, уверяю тебя!
Ginevra_weasley: А ты откуда знаешь?!
Draco_malfoy: Да я сам их ему и посылал. В личку. Сперва он стеснялся, потом втянулся и попросил научить его, как под замок писать…

Гермиона вновь фыркнула, прочитав комменты Драко – она давно подозревала, что между ним и Джинни что-то есть, а Гарри ни сном ни духом.
Беллатрикс же, сидя у себя перед ноутом, ухмыльнулась и уверенно вбила логин и пароль бывшего возлюбленного. Ей самой было любопытно, что там за «подзамочные записи», о которых болтал Драко. Открыв дневник, она разочарованно вздохнула – коллекция обнажённых девиц. И далеко не все симпатичные. Видеотеку Том вешал из её, Беллы, коллекции. Люциусу будет интересно, конечно…

Sirius_black: Белла, ты там что, заснула? Мне, между прочим, тоже подзамочные записи интересны!
Hermione_granger: У тебя же у самого логин с паролем есть!
Ginevra_weasley: Вообще, благодаря Сириусу они есть у всех участников холивара!
Sirius_black: Он всё же не совсем лузер оказался – там ограничение по ай-пи стоит. Ай-пи Беллы подошёл…
Draco_malfoy: Это не он не совсем лузер, это я ему приватность настраивал, иначе бы его забанили намного раньше!
Lucius_Malfoy: Ладно, Белла, открывай доступ к подзамочным записям!
Albus_Percival_Wulfric_Brian_Dumbledore: Белла, не открывай доступ, правила ресурса запрещают публикацию порнографических материалов. Потому-то я его и забанил. Бедный мальчик, я же его предупреждал…
Все: Директор?!
Albus_Percival_Wulfric_Brian_Dumbledore: Уже давно не директор. Я теперь админ.
Narcissa_Malfoy: Милый кузен, что ты там говорил насчёт количества больших букв, соотносимых с величиной человека? )))
Sirius_black: Ну и стерва же ты, Цисси!
Ron_weasley: А как мы узнаем, что вы настоящий дире…админ…ну, что профессор Дамблдор – это вы?
Albus_Percival_Wulfric_Brian_Dumbledore: Милый мальчик, это так просто: приходите ко мне на чай с лимонными дольками!
Minerva_McGonagall: Альбус, ты их дольками уже достал! Я тебе сколько лет твержу: переходи на зефир!
Tom_riddle: Будете много разговаривать – забаню. Обоих.
Все: ТОМ?!

Беллатрикс не удержалась и расхохоталась – эффект был даже лучше, чем она ожидала. Увидела звонок в скайпе.

- Да, дворняга, - пропела она.
- Это что значит? – раздался из гарнитуры возмущенный голос Сириуса.
- Это значит, блохастый, что теперь админ - я! Томми был, оказывается, не таким лузером, как мы думали, и способ админить в обход директора и кошки все же нашёл.
- Так ведь логин неактивен, - неуверенно возразил Блэк.
- Был неактивен, стал активен, - довольно ухмыльнулась Беллатрикс. – Томми ж настроил его на мой ай-пи, а логин с паролем дать запамятовал.
- Белла, ты это…пароль смени…админу с таким паролем даже ходить непристойно, - ехидно сообщил Блэк.
- Сменю, сменю. Пока, мне тут Гермиона звонит, - Беллатрикс закончила разговор с Блэком. - Алло?
- Белла, там есть что-то про василиска, я же теперь не засну! – раздался взволнованный голос Грейнджер.
- Погоди, у него тут целый бестиарий, - пробормотала Беллатрикс, щёлкнув правой клавишей мышки по тегу «чудовище». – Знаешь, он всё же был большой оригинал – под тегом «чудовище» такая милая колдография директора! И где мне теперь искать этого чёртова василиска?!
- Ну…монстры, змеи, что там ещё есть… - отсмеявшись, предположила Гермиона.
- Под тегом «змеи» у него фотки…ой, я с Нагайной в обнимку так классно смотрюсь! – восхитилась Беллатрикс. – А про василиска ничего не пишет, гад. Стоп! У него есть тег «гад»!
- Там автобиография? - заинтересовалась Гермиона.
- Почти…василиск…тут длинное описание, зачитаю вкратце…убивает взглядом, умирает, если взглянет на собственное отражение…
- Почему ты замолчала? – окликнула её Гермиона. – Пока все правильно…
- Нет, не правильно, - возмутилась Беллатрикс. – Фотка моя прикреплена!
- Что-то тут не то, - согласилась Гермиона, подумав про себя, что, кажется, она знает истинного автора записи о злосчастном василиске. – Постой! Драко ж говорил, что что-то ему настраивал…
- Пошли в ЖЖ, - мрачно ответила Беллатрикс, твердо настроенная добраться до истины.

Bellatrix_lestrange: Скажите, друзья, кто выставлял теги в блоге Томми?!
Sirius_black: Тебе понравилось, да?
Bellatrix_lestrange: Скотина ты, Сириус!
Hermione_granger: Как ты обошел ограничение по ай-пи?»
Sirius_black: У меня он динамический…
Одновременно пользователи Draco_malfoy, Narcissa_Malfoy и Lucius_Malfoy написали: Вообще-то мне тоже интересно!
Bellatrix_lestrange: Обойдётесь!
Hermione_granger: Это личное, так что…
Lucius_Malfoy: Фотки голой Беллы?
Sirius_black: Фоток голой Беллы у Волдеморта нет. У меня есть. Давай мыло, поделюсь.

Гермиона не выдержала и тут же набрала в скайпе Сириуса. Её опередили Гарри с Роном, и Блэк подключил Гермиону к мужской познавательной скайп-конференции.

- Откуда? – услышала она возбужденный голос Рона.
- Сириус, Белла тебя убьёт, - встрял Гарри.
- Сириус, вешать чужие обнажённые фотки неэтично и не порядочно, - влезла Гермиона.
- Не убьёт, - рассмеялся Блэк. – Думаю, ей даже понравится. Так…какой там у неё размер груди? Что замолчали? Можно подумать, никто не смотрел!
- На глаз – третий, - прикинул Гарри.
- Отлично, будет пятый, - сосредоточенно отозвался Сириус.
- Сириус, ты что, колдуешь их в фотошопе? – сообразила Гермиона.
- Милая, я дизайнер, естественно, я колдую их в фотошопе, - снисходительно фыркнул Блэк. Подумав, он спросил: - Как думаете, 3D-эффект добавить? Я знаю, Люциус очки уже купил.
- Добавляй, - махнул рукой Гарри. – Погибать, так с музыкой.
- А ты подумал о том, что публикация таких фото – нарушение правил ресурса? – ехидно спросила Гермиона.
- Не начинай занудствовать, - хором воскликнули Гарри с Роном.
- Парни, Гермиона права, быть забаненным – совсем не предел моих мечтаний, - проговорил Сириус. – Но и мимо Беллы они не пройдут – пошлю их Люциусу на Рождество!
- Может, лучше самой Белле, чтобы наверняка? – внес свою лепту Рон.
- Можно, но это грубо…- в отличие от Беллы, у Блэка была настроена веб-камера, и сейчас Гермиона имела удовольствие лицезреть его широченную ухмылку. – А Люциус обязательно проговорится Цисси, а та – Белле…
- Ладно, я тебя предупредила, - вздохнула Грейнджер. – Жди тогда не менее изобретательных подарков на 23 февраля и День рождения! Твое счастье, что они совпадают!

23 февраля пользователь Sirius_black сделал запись в своем блоге: Сегодня у меня день рождения! Ребята, спасибо всем за поздравления! Белла, блоха в банке – у меня даже слов нет…
Bellatrix_lestrange: Ещё одно письмо Люциусу и в банке будет уже не блоха!
Harry_potter: Белла, это угроза?
Ginevra_weasley: Гарри, сбавь обороты, наш именинник сам виноват.
Narcissa_Malfoy: Не умеете вы прекрасное ценить! У Беллы такого бюста отродясь не было!
Bellatrix_lestrange: Не думаю, что наш талантливый кузен откажет тебе в пышном бюсте!
Sirius_black: Дамы, дамы…Я их что, штампую, по-вашему?!
Все: А разве нет?
Hermione_granger: Сириус, помнишь, я тебя предупреждала…

Спать не пошёл никто из участников дискуссии. И все узнали о себе много нового. Гермиона даже не удивилась, когда под утро в скайпе раздался звонок от Блэка.

- Доброе утро! – жизнерадостно поздоровалась девушка, улыбаясь во все тридцать два зуба.
- Я хотел извиниться…я там лишнего написал, - мина у Сириуса была сконфуженной. – Я был о-о-чень не твере…не трезвый.
- Пьяный, - подсказала Грейнджер, догадываясь, что за этим последует.
Она не ошиблась.
- Пьяный, - после минутного раздумья подтвердил Блэк. – Мы всю ночь профлудили, я ж не отмечал. Всё таки сорок лет! Столько всего настрочили…Гермиона…ты каменты не почистишь, пока Дамблдор не появился он-лайн? Забанит же…
- Вот и пусть банит, - решительно ответила Гермиона.
Драко распечатал и показал Джинни «фотку голой Беллы», из-за которой разгорелся сыр-бор, а Джинни показала фотку Гермионе. Люциус не оценил, но, как и предвидел Блэк, показал Нарциссе, которая срочно захотела себе «такой же бюст». Поэтому Гермиона полагала, что пострадал Сириус вполне заслуженно. Хотя в профессионализме ему не откажешь – фотки и впрямь вышли шикарные. Не знай она, что это фотошоп…
– Ты всё хоть читал?
- Нет, - честно ответил Сириус. – Я ни слова не помню с того момента, когда Белла сказала, что на фотке её бюст, а Цисси...
- Выложила семейный фотоархив Блэков. Познавательно, кстати, - не удержалась Гермиона. – В детстве ты был очень милым мальчиком, кто бы мог подумать…
- Что?! – почти взвыл Блэк. – Она же обещала, что никогда…
- Расслабься, это цветочки. Белла залила на ютуб видео. Очень увлекательно, - ехидно сообщила Гермиона.
Блэк забыл выключить веб-камеру, и она с интересом садиста следила за переменами на его лице.
- Стерва, - наконец, прокомментировал Блэк ситуацию.
- Белла или Цисси? – уточнила Гермиона.
- Ты, - вздохнув, ответил Сириус.
- Я?! – почти искренне возмутилась Грейнджер.
- А кто ещё способен надоумить их на это? – вопросил Сириус.
Теперь настала очередь Гермионы удивляться – она не ожидала, что Блэк так быстро догадается.
- Предлагаю сделку, - Грейнджер решила не таиться. – Я чищу флудильню, а ты…будешь должен мне желание!
- Идёт! – расплылся в счастливой улыбке Сириус и отключился.
«Всё-таки хорошо, что Блэк такой отходчивый».
Она открыла обещанную флудильню, отметила внизу галочкой «убрать все сообщения за последние 24 часа» и щёлкнула правой клавишей мышки.
- И хорошо, что он не знает об этой опции…

@темы: Гарри Поттер, фик, мини

---

[Йеннифэр_Миледи]

Название: Волчок продолжал вращаться.
Фандом: "Once Upon a Time"/"Inception"
Персонажи: Голд, Регина
Тип: Джен
Жанр: General
Рейтинг: G
Аннотация: Иногда бывает очень сложно отличить сон от реальности.
Предупреждения: Crossover
Размер: Драббл
Дисклеймер: Издеваетесь? Если хотите, могу и этих подарить
Примечание: не спрашивайте у автора, почему именно такой тотем. Автор не знает.

430 слов

- Я единственный, кто сохранил здесь силу! – прошипел Голд. Регине показалось, что не разделяй их прутья решетки, он бы задушил ее – такой злостью горели его глаза. Мадам мэр усмехнулась и полезла в сумочку. Она не могла отказать себе в удовольствии. Только не сейчас. Ее рука ощутила холод металла, она бросила на пол камеры волчок.
- Это ты так думаешь, Румпельштильцхен, - произнесла она. – Тебе уже много лет кажется, что ты единственный, кто сохранил способность отличать сон от реальности.
С довольной улыбкой мадам мэр удалилась, а Голд похолодел, узнав волчок. Часто, когда ему казалось, что все происходящее в Сторибруке – не более, чем страшный сон, сейчас он закроет глаза и проснется в Темном Замке, волчок вертелся на прилавке. Он падал – это было единственным доказательством того, что Сторибрук – реальность. Что он сам – реален. Но как Регина узнала? Как заполучила его тотем? Голд нервно рассмеялся: если эта женщина кого-то ненавидит, то для нее нет ничего невозможного. На всякий случай он прикрыл глаза с мыслью, что, возможно, сейчас он проснется простым деревенским ткачом, с надеждой, что его разбудит сын. Надежда не оправдалась. Голд хорошо помнил себя в той жизни. А вот Румпельштильцхена-мага почти не помнил вовсе. Иногда он сомневался в том, что этот маг вообще существовал. В такие минуты он крутил волчок. Если тот падал на столик прилавка, Голд довольно улыбался – это не сон, он все правильно рассчитал. Но у Румпельштильцхена-мага волчка не было. Может, он вообще всего лишь приснился бедному ткачу? Голд неуверенно потянулся к волчку, брошенному Региной. Он знал, что тотем работает лишь пока он один знает о нем, но не мог не попытаться, сидя за решеткой. Он вызвал в памяти образ Темного Замка, мрачного и одновременно близкого ему. Перед его глазами пронеслась вереница отчаявшихся душ, видевших в Румпельштильцхене-маге свою последнюю надежду. Для них он был реален. А для себя? Голд до крови закусил губу, боясь и желая узнать ответ на этот вопрос и с силой крутанул волчок. Он понимал, что должен был смотреть, не отрывая взгляда от него, но он струсил и прикрыл глаза. В голове роились мысли, никак не связанные друг с другом. Если связь между ними и была, то он о ней не знал.
Волчок продолжал вращаться..
«Я знаю, как распознать отчаявшуюся душу.»
Волчок продолжал вращаться..
«Каждой сказке нужна запоминающаяся деталь.»
Волчок продолжал вращаться..
«У всякой магии есть своя цена.»
Волчок продолжал вращаться..
«Никто и никогда не сможет полюбить меня.»
Волчок продолжал вращаться..
Прошла минута, другая. Голд открыл глаза. Волчок продолжал вращаться.
«Таких, как я не любят.»
Даже волчок не хочет говорить ему правду. Что ж, он будет жить в собственной реальности. Удавалось же ему это как-то все эти годы.
Волчок продолжал вращаться...

@темы: драббл, кроссовер, Inception, фик, Once Upon a Time

---

[emerald]

Название: Выбор оружия
Фандом: ПЛиО
Автор: Изумрудная змея
Бета: belana
Рейтинг: PG-13
Герои: Аша, Бриенна, Арья, Санса, Арианна, Сарелла.
Жанр: общий
Дисклеймер: все принадлежит Джорджу Мартину, а я просто мимо проходила.
Саммари: в умелых женских руках что угодно может стать оружием.
Примечание: написано для фикатона "Bechdel test"


– Я уворачиваюсь от первого удара, делаю шаг вперед и проламываю тебе череп.
– Я слегка разворачиваю корпус, бью на обратном движении, и тебе нечем проламывать мне череп, потому что у тебя нет левой руки. Вместе с плечом.
– И тут я подбираюсь поближе и подсекаю тебя топором под коленки. Ты падаешь, я отрубаю тебе голову.
– Пока ты пытаешься подобраться ближе, я бью тебя мечом по спине. Ты падешь, я отрубаю тебе голову.
– Если на мне кожаные доспехи, то я, может, и падаю. А если латные, то необязательно, мечом сталь не разрубишь. А тяжелым топором, если хорошенько размахнуться – запросто. Один удар…
– … и ты попадаешь по щиту. И открываешься для моего следующего удара, потому что свой «тяжелый топор» ты держишь двумя руками, и, значит, щита у тебя нет.
– А я цепляю топором твой щит и дергаю резко на себя. Ты открываешься, тебя заносит, я подсекаю тебя топором под коленки и – ага! -отрубаю тебе голову.
– Вот на это я бы посмотрела, – говорит Бриенна. – Как ты цепляешь мой щит с такой силой, что меня заносит. Покажешь?
Аша меряет ее взглядом.
– Хорошо, не конкретно тебя. Но ты учти, мужиков твоего размера, чтобы умели на мечах драться – во всех Семи Королевствах и десятка не наберется, и половина из них на нашей стороне. А если противник просто крупнее – работает, я проверяла. Хочешь, покажу на каком-нибудь рыцаре, кого не жалко.
– Обязательно. Только скажи ему, чтобы взял тупой меч, а то, прежде чем ты сшибешь его с ног, он в тебе дырок понаделает.
– Мечом? В доспехах? Мы же договорились, что «а если у него меч из валирийской стали?» – это нечестный прием.
– Зачем из валирийской?
– Затем что попробуй обычный доспех продырявить мечом.
– Аша, – говорит Бриенна проникновенно, – скажи мне, зачем, в таком случае, люди в латных доспехах сражаются мечами?
– Ну-у-у…
– Пах. Подмышки. Кисти рук. Щель забрала. Любое сочленение. Любое место, где доспех плохо закреплен.
Аша берет в руки меч и вздыхает.
– Топор мне муж, кинжал – ребенок, а это кто? Любовник, что ли?
– Или подруга, – предлагает Бриенна. – Почему для тебя любое оружие – обязательно «он»? По-моему, это явная «она».

* * *

– Еще раз, – терпеливо говорит Санса, – выводишь иголку на лицевую сторону. Отступаешь от линии на длину стежка, обводишь нитку по кругу противосолонь…
– Куда?!
– Против движения солнца.
– И где на этой штуке встает солнце? – обреченно интересуется Арья.
– Слева. Восток всегда слева, а запад справа.
– Давай мы с тобой поедем в Белую Гавань, и ты это скажешь какому-нибудь капитану? Вот он охренеет.
– На вышивке восток всегда слева, – невозмутимо уточняет Санса. – Обводишь нитку по кругу справа налево, потом выводишь иголку на лицевую сторону, справа от начала стежка, внутри петли.
Арья с отчаяньем смотрит на иголку.
– Откуда я ее вывожу на лицевую сторону?
– С изнанки.
– А как она туда попала?
– Когда ты воткнула ее в ткань.
– А когда я… Ладно, неважно.
– Подтягиваешь нитку, чтобы стежок лег ровно. И все. Видишь, как просто?
Арья вглядывается в лицо сестры, пытаясь увидеть там хоть какую-то тень иронии. Санса лучезарно улыбается в ответ.
– Понятно. И так – пятьдесят раз подряд, да?
– Пока не дошьешь стебель. Лепестки вышивают гладью, это еще проще.
– Куда уж проще. – Арья отбрасывает вышивку. – Давай мы уже признаем, что истинной леди из меня не выйдет, и я займусь чем-нибудь полезным. Пойду лошадь подкую, например.
Санса вдевает в иголку тонкую золотую нить.
– Не понимаю, почему я могу вышивать, а ты нет.
– Потому что ты женщина, а я ошибка природы, – сердито отвечает Арья.
Санса смотрит на нее с сожалением.
– Арья, ты, вообще, знаешь, чем отличается женщина от мужчины?
– Да уж не хуже тебя.
– Тогда скажи, каким из этих отличий, по-твоему, я держу иголку?
Арья смотрит на нее, приоткрыв рот, потом сгибается пополам и хохочет. Санса начинает вышивать.
– Ты когда-нибудь убивала людей?
Арья перестает смеяться.
– Неоднократно.
– Что для этого нужно?
– Желание и возможность.
– Если перед тобой стоит твой враг, а у тебя в руке кинжал, ты знаешь, куда бить?
– Беру свои слова обратно, – говорит Арья. – Ты тоже не женщина.
– Это – Санса указывает на вышивку, – твой враг. Это – она делает выпад иголкой, – твой кинжал. Куда бить, ты знаешь.
Арья садится за пяльцы и берет в руки иголку.
– Ну, сука, – говорит она канве, – сейчас ты у меня сдохнешь – медленно и мучительно.

* * *

– Серебро, – говорит Сарелла, – это врачевание. Бронза – астрономия. Медь – история. Валирийская сталь – магия…
Многоцветная металлическая змейка скользит по ее коричневой руке, сверкая чешуей: медь, свинец, олово, жесть…
– А золото – это золото.
Змейка обвивается вокруг ее пальцев и сворачивается клубком на ладони.
– День за днем, без отдыха, без устали, они сидят за стенами Цитадели и куют себе крылья. Звено за звеном, перо за пером. День за днем они вострят свое оружие, свою главную силу, свой разум. А потом, когда они готовы летать и сражаться, знаешь, что с ними делают? Их сажают на цепь. Их крылья, их оружие надевают им на шею и говорят: «Служи, собачка. Отныне у тебя нет ни имени, ни семьи, ни цели, ни славы, зато смотри, какое красивое украшение мы тебе дали! Пока ты носишь эту цепь, для тебя всегда найдется теплая будка, миска с похлебкой и приветливое слово».
Змейка переливается на солнце.
– Ах, как бы им хотелось и меня посадить на цепь! Но видишь ли, сестричка, – Сарелла смеется, – они ведь думают, что сидеть на цепи – это очень почетно. Для них нет чести без рабства, но это значит, что нет и рабства без чести. Не каждый достоин того, чтобы у него отобрали свободу. Я вот, например, недостойна. Поэтому они выгнали меня и отобрали мою цепь.
Змейка сползает к ней на колени.
– А я сковала себе новую.
– И теперь ты хочешь, чтобы я тебя на нее посадила? – спрашивает Арианна.
– Ты можешь попробовать. В конце концов, больше ни у кого в Семи Королевствах нет ручной змеи. Неужели ты не хочешь быть первой?
– Я не хочу быть первой правительницей, которая разозлит Цитадель до такой степени, что к ней перестанут присылать мейстеров.
– А ты их не зли, – советует Сарелла. – Все цепные собаки злые, так что лучше их не дразнить.
– Конечно, если я посажу в свой малый совет женщину с мейстерской цепью на шее…
Змейка обвивается вокруг запястья Сареллы, переползает к ней на грудь и исчезает в вырезе платья, в последний раз сверкнув на солнце.
– Я тебе обещаю, что туда будут заглядывать только проверенные люди. Ты ведь знаешь, почему люди боятся змей? Не потому что те ядовиты, а потому, что ты заметишь змею, только когда на нее наступишь.
Сарелла зевает и в упор смотрит на солнце.

@темы: фик, мини, Песнь Льда и Пламени, фикатон "Bechdel test"

---

[belana]

Название: Ты можешь помочь, это не так сложно
Автор: Nary
Переводчик: belana
Бета: emerald
Фандом: Slings & Arrows
Ссылка на оригинал: ссылка
Дисклеймер: всё принадлежит правообладателям
Разрешение получено
Персонажи: Анна, Эллен
Рейтинг: G
Саммари: Анна только что закончила работу (на полчаса позже положенного, но с учётом всех обстоятельств, это даже не плохо), когда замечает Эллен, мерзнущую на улице
Примечание: переведено для Bechdel test фикатон на Мультиджене

     Анна только что закончила работу (на полчаса позже положенного, но с учётом всех обстоятельств, это даже не плохо), когда замечает Эллен, мерзнущую на улице. Этот её новый бойфренд, который, кажется ещё слишком молод, чтобы бриться, обычно забирает её после прогонов, но, видимо, сегодня забыл. До следующего автобуса сорок минут, может, поэтому Анна и подходит к ней.
     – Привет, – говорит она и чувствует себя глупо: а вдруг у Эллен есть совершенно рациональная причина стоять на таком морозе.
     Эллен выглядит удивленно как будто не ожидала услышать голос Анны.
     – О, привет, – отвечает она, потуже обматывая шею шарфом (тонким шёлковым, не то что шерстяной у Анны).
     – Тебя… э-э-э… подвести? – улыбается Анна, пытаясь не чувствовать себя подростком, набравшимся смелости заговорить с самой популярной девочкой в школе.
     – Кажется, он не приедет, да? – Эллен смотрит на часы. – Если тебе по дороге…
     – Нет, всё нормально. – Нью-Барбидж – небольшой город, до любой точки можно доехать минут за пятнадцать, но если даже было бы дольше, Анне не в тягость.
     Они идут к машине, Анна открывает пассажирскую дверь, которая всё время заедает (может потому, что ей практически не пользуются). Она рада, что в салоне хотя бы чисто, нет никаких стаканчиков из-под кофе и бумажных носовых платочков. Эллен забирается внутрь, ставит сумку на пол и не пристёгивается. Анна ничего не говорит и заводит машину. Включается радио и играет слишком громко – Анна подпевала «Proud Mary» по дороге на работу. Она тянется к кнопке выключения, но Эллен говорит: «Всё нормально», – так что она просто делает потише и выруливает с парковки.
     Она знает дорогу к дому Эллен – не потому, что её приглашали туда на вечеринки, а потому, что она знает такие вещи. В конце концов, Анна этот адрес много раз печатала. Она пытается придумать тему для разговора, которая не будет странной или жалкой, ничего не может придумать, поэтому просто подпевает радио. «Barenaked Women» поют одну из своих старых песен, «If I Had a Million Dollars», и Анна выстукивает ритм на руле, стоя на светофоре. Потом решает, что это, наверное, раздражает, и перестает стучать.
     – Знаешь, – говорит она, чтобы заполнить паузу, – сейчас выпускают упакованный бекон. Его можно разогревать в микроволновке. Я всё думаю попробовать, но сейчас я ем бекон только в кафе на обеде.
     – Почему? – спрашивает Эллен. – Он слишком солёный или…
     – Нет, просто я одна не могу съесть целую упаковку, пока она не испортилась. Поэтому я подумала, может, тот, что для микроволновки, будет… – она замолкает, но Эллен подхватывает нить разговора.
     – Ага, сложно готовить на одного, да? Всё выпускают в упаковках на семью, даже «Kraft Dinner», – говорит она с натянутой улыбкой, ведущие на радио обсуждают дижонский кетчуп, и Анна улыбается.
     – У меня сохранились все бабушкины рецепты, но они рассчитаны на целую армию! Немного, не знаю, утомительно делить все объемы на двенадцать.
     Эллен кивает.
     – Поэтому я часто заказываю еду на вынос, – говорит она, словно делясь секретом. Но я и овощи для салатов тоже покупаю, чтобы не питаться только наггетсами и пиццей.
     – Я стараюсь готовить одно блюдо в выходные и замораживать его, – говорит Анна, – но даже от самого лучшего в мире чили устаёшь к четвергу.
     – Как я тебя понимаю.
     Они замолкают, но Анна считает, что должна поддерживать беседу, поэтому продолжает:
     – Что бы ты сделала, если бы у тебя был миллион долларов? Если бы ты завтра выиграла в лотерею?
     Эллен ухмыляется.
     – Не знаю. Выкупила бы дом, потом расплатилась с долгами. Потом накупила бы дизайнерской одежды. Может быть, и машину приобрела бы, – говорит она удрученно. – Съездила бы в отпуск…
     – А на пенсию ушла бы?
     – О нет, не думаю. Мне же станет скучно. И потом, я ещё не сыграла няню, так что мне есть к чему стремиться, – мрачно отвечает она. – А ты бы что сделала?
     – Купила бы новый ксерокс в офис. Который умеет сортировать и сшивать документы и в котором не будет застревать бумага. – Она понимает, что это довольно убогая мечта, но это первое, что пришло ей в голову.
     – О. вот моя улица, – добавляет Эллен в последний момент – Анна выворачивает руль, чтобы вписаться в поворот несколько резче, чем хотелось бы. Эллен вцепляется в ручку над дверью, когда машину заносит, и на секунду они становятся Кегни и Лейси. Анна знает, что она та, которая Тайн Дэли, только незамужняя, и её это устраивает. В любом случае, это забавная фантазия.
     Машина подъезжает к дому Эллен, но Анна не выключает мотор, хотя, с точки зрения экологии, надо бы. Она не хочет, чтобы Эллен думала, будто она ждёт приглашения (хотя, в общем-то, ждёт). И думает, что если Эллен бы сама предложила зайти, было бы гораздо лучше. Если бы Анна сама спросила, Эллен могла бы считать себя обязанной пригласить её в дом или, хуже того, начала бы её жалеть, и это не привело бы ни к чему хорошему. Может, у Эллен сегодня свидание с этим мальчиком-разносчиком или кто он там.
     – Ну, спасибо за помощь, – говорит Эллен и берёт сумку. Пытается открыть дверь, но ничего не выходит.
     – Она заедает, – без причины смущается Анна. – Прости. Её надо подёргать… Да, так. – Дверь, наконец, поддаётся, и Эллен выходит. Именно в тот момент Анна слышит голос бабули Конрой: «Всё эти девочки, скорее всего, тебе завидуют. И потом, ты никогда не заведешь друзей, если не начнёшь говорить!».
     – Эллен, – быстро говорит она, чтобы не начать в себе сомневаться, – хочешь поужинать? Мы можем сходить в магазин, купить еды на двоих, которую обычно игнорируем, потому что мы одни. Если хочещь.
     Эллен смотрит на нее (несколько секунд Анна уверена, что она скажет: «Спасибо, нет»), радостно улыбается и говорит:
     – Хочу. Я не ела «Kraft Dinner» целую вечность.
     – И бекон, – говорит Анна, когда Эллен забирается в машину. – Только не для микроволновки. Честно говоря, я думаю, он поганый.

@темы: Slings and Arrows, перевод, мини, фикатон "Bechdel test"

---

[Multigen]

Знаете ли вы, что такое "тест Бехдель"? Это три требования к фильмам, сформулированные художницей Элисон Бехдель. В фильме должны быть:
1) Две женщины, имена которых известны зрителю...
2) ...которые разговаривают друг с другом...
3) ...не о мужчине.

Сообщество Multigen объявляет фикатон "Bechdel test". Условия очень просты: женщины разговаривают друг с другом. Не о мужчине. Фандом и количество женщин - на усмотрение автора или переводчика. Кроссоверы допускаются.
Выкладка работ - с 8 марта по 8 апреля.

Наш баннер:
Код баннера:

<a href="http://www.diary.ru/~multi-gen/p172709649.htm" target=_blank><img src="http://pics.livejournal.com/opossum_art/pic/000116yz"></a>

Распространение приветствуется.

За баннер большое спасибо Opossum-art

запись создана: 08.02.2012 в 19:52

@темы: фикатон "Bechdel test", организационное