пессимист (с) ЛЛ
Название: Калькулятор
Автор: katsudon
Переводчик: belana
Бета: Ksandria
Фандом: Тор
Ссылка на оригинал: ссылка
Разрешение получено
Персонажи: Локи, Тор, прочие мстители
Рейтинг: PG
Саммари: Локи редко ошибается в расчетах, но когда это случается, последствия бывают неприятными. Над ними можно посмеяться - если выживешь. Маленькая ошибка приводит к созданию робота-убийцы, убеждённого, что он и есть Локи, собирающегося доказать этот тезис, став правильным злым божеством. К огорчению всех участников процесса, Локи объединяется с Мстителями, чтобы восстановить равновесие. В фике будут вафли, ожившие скелеты и пение леди Гаги в душе
Дисклеймер: всё принадлежит правообладателям
Примечание 1: продолжение фика про тапочки
Примечание 2: оригинал закончен, перевод в процессе
главы 1-5 Глава 1
Всё началось с калькулятора. С громоздкой штуки размером с современный ноутбук, с громадными клавишами и всего четырьмя функциями. Но она заворожила мальчишку, любившего математические вычисления гораздо больше людей (1).
Как и многие социально неадаптированные личности, Даниэль Соррес погрузился в мир математических головоломок и расчётов, а также машин, производящих всё более точные вычисления. Потому что в конечном счете в математике есть смысл (2). В то время как определяющей характеристикой людей (помимо злополучного желания есть любую еду хорошо прожаренной) является полное отсутствие какой-либо логики.
Пока человечество наслаждалось своей непоследовательностью и смотрело «American Idol», теперь уже молодой человек посвящал большую часть своего времени изучению сложных математических конструкций и малопонятных уровней логики, пытаясь выяснить, что определило нынешнюю форму вселенной, почему люди являются сгустком абсолютной нелогичности в прекрасном механизме мира, точном как часы.
Как часто бывает в таких ситуациях, он в конце концов потерял веру в возможности собственного мозга, которому, к сожалению, требовался отдых, питание и жидкости, не содержащие кофеин. Следующим этапом было создание чего-то вроде внешнего мозга, инструмента, способного думать вместо него, когда сам Даниэль был вынужден спать или выносить мусор. А это вполне ожидаемо развилось в нездоровый интерес к механизмам, которые могли бы не только анализировать его идеи, но и генерировать собственные. Как люди, только последовательные. И думающие.
С этой затеей была только одна проблема. Даниэль мог создавать всё более сложные механизмы, программировать всё более изощрённые функции и даже схемы подражания, но какой-то искры всегда не хватало. Он мог создать движущиеся, но не живые объекты и не мог найти способ выйти за пределы запрограммированных схем.
Он бился над этой запутанной задачей, сидя в самом темном углу кафе «Applebees», потягивая «отвертку», которая на самом деле была чистым апельсиновым соком (3), когда встретил кое-кого, совершенно случайно. Кое-кто представился Лоуренсом Лауфсоном и был высоким темноволосым зеленоглазым мужчиной, которого Даниэль назвал бы совершенно прекрасным, если бы он имел хотя бы малейшее представление, как обходится с физическими желаниями. Лоуренс сел за столик Даниэля и начал менять всё.
Лауфсон сказал, что он владелец небольшой компании по производству программного обеспечения. Он слышал про Даниэля и интересуется его работой, её применением на благо министерства обороны. Да, почти как Тони Старк, только без собственно высокомерного засранца. Но важнее всего было то, что в течение многочасового разговора (когда Даниэль совершенно забыл про свой апельсиновый сок), Соррес понял, что, возможно, впервые в жизни встретил интеллект, равный его собственному. Человека с такой же любовью к логике, контролю и вниманию к деталям, которому, к счастью, не требовалось медикаментозное вмешательство для взаимодействия с другими людьми.
Даниэль был очарован и даже немного влюблён. И он последовал за Лоуренсом вниз по кроличьей норе, не до конца понимая, куда именно они направляются, пока внезапно в его городе не начался большой пожар после появления двухэтажного полуразумного боевого робота, распевавшего застольные песни и танцевавшего на главной улице. Чтобы разобраться с этой проблемой прибыли очень интересные люди. У одного из них был красный плащ и шлем с крылышками будто он был посланником флориста, живущего в восьмом круге ада.
Настал момент, когда Даниэль повернулся к Лоуренсу, как и раньше, надеясь получить совет, и заметил совершенно безумный блеск в его глазах. Потом раздался смех, характерный для злодеев из фильмов о Джеймсе Бонде, только для Лоуренса это была как будто бы совершенно естественная реакция.
А потом Лоуренс исчез, растворился прямо на глазах Даниэля, оставив Сорреса самостоятельно разбираться с очень разозленными людьми в черных костюмах.
Он провёл всего несколько лет в тюрьме с не самым строгим режимом, когда выяснилось, что пропавший Лоуренс (который оказался знаком многим из новоприбывших, когда Даниэль дошёл до описания темных волос и зеленых глаз) был движущей силой этого бедлама. Эти годы дали Даниэлю время поразмыслить о том, что пошло неправильно, а что слишком правильно, почему его думающая машина взбесилась.
Единственный вывод, к которому он пришёл: всё это связано с Лоуренсом. Даниэль позволил Лоуренсу модифицировать робота. Это дало необходимую искру, приблизившую робота к живому существу. Но после этих изменений робот решил творить странные вещи со своей жизнью, например, носить на голове пикап вместо шляпы.
Даниэлю нужен был Лоуренс. Надо было создать ещё одну машину, лучше предыдущей. И ему нужно лучше контролировать ситуацию, сдерживать кошмарное безумие этого человека с выдающими мозгами, чтобы предотвратить очередной приступ и не испортить конечный продукт.
Странно, но, кроме того, он просто скучал по Лоуренсу. Было приятно находиться в компании человека, с которым можно поговорить. Хотя без маниакального смеха можно было и обойтись.
К моменту освобождения из тюрьмы со строгим распоряжением встретиться со своим полицейским надзирателем и принимать лекарства вовремя у Даниэля уже был сформулирован план.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) Справедливости ради стоит сказать, что многие оказывались в этой ситуации. Например, интеграл никогда никого не оценивает по внешности и не презирает за неправильно подобранную обувь.
(2) По большей части потому, что математика – это то, чему ты сам даёшь определение. Существуют виды математики, которые не имеют смысла, и именно они позволяют наиболее выдающимся сумасшедшим учёным создавать пространственно-временные порталы при помощи шариковой ручки и логарифмической линейки. Но обычные, посредственные гении определяют свой мир логикой, где два и два получается четыре, а не единороги, где квадратный корень извлекается из натуральных чисел и, к несчастью, из убийств.
(3) После неприятного инцидента в TGI Friday’s по городу разнеслась новость о воздействии алкоголя на затюканных заучек. У работников большинства ресторанов появился буклет с фотографиями местных тихих и милых одиночек, которые могут взорваться без предупреждения.
Глава 2
Локи оценил по достоинству многие разновидности примитивных технологий Митгарда, потому что они забавные. Широкополосные телевизоры, стереосистемы, iPod – всё это ему нравилось. Но он без восторга относился к электронной почте, слишком много усилий требовалось, чтобы манипулировать человеком посредством письма. Честно говоря, в глубине души Локи был душой компании, предпочитая тепло личных встреч с опциональной возможностью нанесения легких телесных повреждений (4).
Но он также выяснил, что самоназванные сумасшедшие гении Митгарда любят свой маленький интернетик и предпочитают электронное письмо встрече. Это было как-то связано с их мелочной грызней, в результате которой они пытались убить друг друга при помощи бомб, кислоты или цветов, выделяющих модифицированные штаммы лихорадки Эбола. А Локи умел адаптироваться, как никто другой, поэтому завёл множество электронных ящиков, координируя всю переписку и обеспечивая безопасность при помощи простенькой магии.
Он также заметил, что электронная почта полезна, когда он в настроении изобразить таинственность.
Локи проверил утреннюю почту, дожидаясь, пока приготовится завтрак. Пришла еженедельная рассылка от доктора Дум, несколько чрезмерно дружелюбных и безграмотных сообщений с предложением увеличить размер его мужского достоинства (5) и письмо, пришедшее на ящик Лоуренса Лауфсона, который Локи давно считал неактивным. Очень интересно.
Вафельница нервно пискнула (6); Локи лениво согнул один палец – вафельница выключилась, а Локи начал читать письмо.
Дорогой мистер Лауфсон,
Здравствуйте, как у Вас дела? У меня всё хорошо. Здесь очень хорошая погода. Иногда солнечно, иногда не солнечно.
Я понимаю, что наш последний проект закончился не очень хорошо для одного из нас (меня только выпустили из тюрьмы), но у меня есть некоторые новые разработки, которые я хотел бы обсудить. Надеюсь, Вам всё ещё интересно министерство обороны и роботы, потому что мне они интересны.
Большое спасибо. Счастливого дня.
С уважением,
Даниэль Соррес.
PS. Пожалуйста, не показывайте это письмо моему полицейскому надзирателю, потому что я не должен подходить ближе, чем на двадцать футов к любому роботу или компьютеру с AutoCAD.
Локи без усилий вспомнил детали предыдущего проекта с Даниэлем (это бонус его гениальности).
– Ну, – пробормотал он, – кажется, в тюрьме Сорресу преподали пару уроков. Он похож на плохую копию нормального человека. Это очень мило со стороны тюремщиков.
Существовала вероятность, что Даниэль хочет отомстить; люди часто так поступают, обнаружив, что они попали в тюрьму, а Локи – нет. Как раз это Локи прекрасно понимал: неприятно сидеть за решёткой, когда человек, из-за которого ты туда попал, потягивает мартини и слушает Баха на стереосистеме, способной оборвать все листья на близлежащих деревьях, если включить её на полную мощность. Три покушения этих мелочных смертных за двадцать четыре часа Локи считал хорошим днём, потому что это было приятным развлечением между завтраком и занятиями по акварели, на которые он записался.
Но нет, инстинкты твердили, что Даниэль не такой человек. У Сорреса не хватало воображения или эмоциональности, чтобы хорошенько разозлиться (7). Он, вероятно, говорил совершенно серьезно, что могло оказаться довольно забавным. Локи не занимался роботами-убийцами с того самого проекта Даниэля, так что пришло время повеселиться.
Вафельница ещё пару раз нервно пискнула, вафли вывалились на тарелку, которая проехалась по столу и остановилась около Локи, изучавшего свой iPad. Исключительно ради проформы он проверил свой календарь.
– Завтра у меня достаточно свободного времени. Могу заглянуть к нему в гости, посмотреть, что он задумал, а потом начать планирование игры для противоположной стороны.
Потому что играть не интересно, если нет возможности дергать Мстителей за веревочки.
Вафельница, не совсем понимая, к ней ли обращается Локи, но не желая его разозлить, пискнула еще раз, как можно более одобрительно.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(4) Этот метод применялся исключительно к людям, невосприимчивым к его разнообразным способам увещевания, включающим всё от светской беседы и манипулирования до шантажа и неприкрытых угроз.
(5) Существование спама – вселенский закон, как тяготение, никакая магия не может его нарушить или обойти.
(6) Сейчас вафельница – самый старый кухонный прибор у Локи, она единственная была свидетелем страшной судьбы, постигшей кофеварку. Тот день вошёл в историю как «Судный день, когда датчик нагрева воды зазвенел слишком громко».
(7) Локи подобным образом оценивал практически каждого при первой встрече благодаря вселенскому закону «Рыбак рыбака».
Глава 3
Во вселенной существуют совершенно необучаемые существа. А есть те, кто делают неправильные выводы из своих ошибок.
Локи размышлял над этой мудростью, разглядывая разноуровневый дом, где Даниэль Соррес снял квартиру благодаря некоторой финансовой помощи родителей. Даниэль без вопросов дал свой адрес, как только Локи согласился на встречу. У Локи было достаточно времени, чтобы оценить, в какой пригородной дыре оказался этот человек. В районе был каток, выглядевший совершенно заброшенным, и детская площадка, где всё было обшито пенкой, даже земля вокруг неё.
Старушки выгуливали пушистых собачонок (8) по тротуарам. Домохозяйки поливали цветы и слишком приветливо махали Локи рукой, когда он проходил мимо.
В начале района был даже маленький веселенький плакат «Добро пожаловать!». Локи решил, что его непременно должен сбить пьяный водитель при первой же возможности.
Это место было как будто специально создано, чтобы быть полигоном для хаоса и разрушения, Локи размышлял, не по этой ли причине Даниэль здесь поселился. Раньше Соррес не был на такое способен, но небольшой тюремный срок творит чудеса с людьми.
На двери Даниэля висел венок, осенний, хотя на дворе стояла весна. Локи позвонил в дверь, услышал быстрые шаги, приглушенный грохот, проклятье, а потом дверь открылась.
– Даниэль! – ослепительно улыбнулся Локи. – Я так рад снова тебя видеть!
Даниэль запнулся, но улыбнулся, неуклюже копируя Локи.
– Я рад, что вы смогли прийти так быстро, – сказал Соррес. – Хотите зайти?
– Конечно. – Локи зашёл в квартиру, демонстративно не обращая внимания на цветочный горшок, лежавший на полу в коридоре.
Даниэль торопливо поставил его на место, отошёл, потом вернулся и кое-как сгреб рассыпавшуюся землю обратно в горшок.
– Вы… хотите что-нибудь выпить? Или поесть? Я приготовил брауни. А ещё у меня есть чай, молоко, лимонад и вода.
– Воды, пожалуйста, но и от брауни не откажусь.
Они пошли на кухню, Локи вскоре получил свой стакан воды с пятью кубиками льда, скрупулезно отсчитанными Даниэлем. Соррес только начал разрезать брауни по линейке, потом остановился, слишком сильно сжимая в руке нож.
– Знаете, я был в тюрьме, – сказал он.
– Знаю. Мне очень жаль это слышать.
– А вы нет.
– О, я собирался. Но, знаешь, когда работаешь на министерство обороны, у тебя появляются высокопоставленные друзья. Я дал несколько взяток и не попал в тюрьму. – Ложь была лёгкой, приятной и соответствовала уже созданному характеру. Локи незаметно провёл ладонью над стаканом воды, чтобы удостовериться, что у Даниэля не появились странные мысли и он ничего не подсыпал в питьё.
– О. – Хватка на ноже ослабла, Даниэль почти начал резать брауни, но опять напрягся. – А почему вы не дали взятку, чтобы я не попал в тюрьму?
– У меня не хватило денег, – ответил Локи. – Если мыслить логически, имея деньги на то, чтобы вытащить только одного человека, я собирался спасти себя.
– О. – Хватка опять ослабла. – Разумно. Я понимаю. – Даниэль отрезал ещё кусок, потом выпрямился и взмахнул ножом. – Но почему вы не писали?
Локи посмотрел на него широко распахнутыми невинными глазами, позволив удивлению от этого сюрреалистичного разговора отразиться на лице.
– Я не думал, что ты захочешь вообще слышать обо мне.
– О. – Даниэль опять вернулся к брауни. – Это тоже разумно. Но я был бы рад письмам.
– Я постараюсь запомнить, – пробормотал Локи.
– Что?
– Мне жаль, что тебе было так тяжело, – ответил Локи.
– Спасибо. – Даниэль закончил разрезать брауни на квадратики размером ровно три на три дюйма, переложил один кусок на тарелку и передал её Локи.
– Выглядит вкусно. – Локи аккуратно откусил немного, и у него едва не подкосились коленки. Не потому, что он шокоголик, а потому что, несмотря на все свои заморочки и чудачества, Даниэль умел готовить десерты (9). Но сам он считал этот процесс скорее интересным химическим экспериментом, нежели способом раздачи блаженства. – Друг мой, не хочу тебя торопить, но ты очень воодушевленно говорил о своих новых разработках…
Даниэль оживился, услышав слово «друг».
– Правда? То есть… да. Всё в подвале. Сюда, пожалуйста.
Поставив тарелку на стакан воды, Локи проследовал за хозяином.
В подвале были деревянные панели на стенах и ужасный ковролин на полу. В этой комнате должен был стоять настольный футбол, и какие-нибудь пьяные здоровяки должны были играть в дартс. Вместо этого там стояли складные столы и верстаки с компьютерами, проводами и прочим оборудованием, включая осциллограф с большим черно-зеленым монитором (10).
– Ты провёл здесь всего несколько дней? Впечатляет, – кивнул Локи.
– Это всё ерунда, – отмахнулся Даниэль. – Я хотел показать вот это. – Улыбаясь как гордый отец, демонстрирующий слюнявого младенца, Соррес показал металлический шар размером с грейпфрут, из которого тянулись провода к разным компьютерам. – Я пришёл к выводу, что в прошлый раз что-то перегорело в мозгах робота. Так что если я сейчас сначала сделаю мозг, тело будет легко достроить. Если робот опять сойдёт с ума, он не сможет бегать и всё ломать.
«Но в этом же была вся соль», – подумал Локи.
– Не хочешь показать, как оно работает?
Даниэль ухмыльнулся.
– Вот… Я подключил мозг к компьютеру, чтобы я мог закончить его программировать, но теперь я могу с ним разговаривать. Он ещё не может пройти тест Тьюринга, но я уверен, мы скоро с этим справимся. – Даниэль с надеждой посмотрел на Локи. – Сейчас он умеет только самые простые вещи, можете с ним пообщаться при помощи клавиатуры.
Локи так и поступил, проведя очень вежливую и механическую беседу. Он получил возможность увидеть, что именно создал Даниэль: электронный мозг куда сложнее предыдущей версии, а это давало простор для развлечения.
– Ты не возражаешь, если я тут поковыряюсь, может, помогу развить искусственный интеллект?
– Конечно! – Даниэль почти светился от удовольствия. – Я надеялся, у вас есть какие-нибудь идеи, поскольку мне чего-то не хватает…
Локи кивнул.
– И можно мне ещё брауни?
– Сейчас принесу! – И Даниэль убежал вверх по лестнице с тарелкой в руках.
Локи отложил клавиатуру и пристально посмотрел на металлический мозг-грейпфрут.
– Такими темпами мы ничего не добьёмся.
Локи не нужно было изучать схемы или общаться с унылым творением Даниэля по программированию личности, чтобы разобраться. Магия работает не так. В своей первоначальной ипостаси магия есть чистая воля, чистая жизнь и чистый хаос – всего этого у Локи было в избытке, именно поэтому у него прекрасно получалось то, чем он занимался. Магия – это способ сказать вселенной, какой ты хочешь её видеть. А когда она объясняет, что твои желания невозможно исполнить, вселенную надо пнуть и отправить её делать кофе, потому что у тебя нет времени на споры (11).
Именно поэтому Локи понимал магию на каком-то базовом уровне, который был недоступен большинству волшебников, пока они не умерли или не сошли с ума от мысли, что бездна не только смотрит на них, но время от времени хочет выпить чаю с печеньками и сыграть в мини-гольф.
Что, в свою очередь, объясняло, как он делал то, что делал. То, чем он занимался в данный момент.
Локи щёлкнул пальцами, и магия потекла по его жилам как вулканическая лава. На кончиках его пальцев блеснула яркая вспышка и переметнулась на серебристый грейпфрут. У Локи занемела рука от разряда электричества после этого перехода.
Потом Локи сделал то же самое, что и с предыдущим роботом – произнес низким голосом приказ, способный нарушить движение света и на несколько секунд заставить электроны вращаться в другом направлении.
– Оживи.
Новый робот отреагировал так же, как любой предмет, внезапно обретший разум, – его переполняла чистая, радостная, хаотичная, нерефлексирующая жизнь. Старый робот по сравнению с новым был как амёба рядом с человеком. И как любой человек новый робот мысленно очнулся, оценил красоту и необычность окружения и отчётливо подумал: «Что ж, это всё очень мило, но мне нужно БОЛЬШЕ».
За полсекунды магического контакта робот потянулся к Локи и взял больше.
Локи не совсем понял, что произошло, но он внезапно оказался на коленях, вцепившись в кошмарный ковер, а все лампочки в подвале сначала ослепительно вспыхнули, потом погасли. Было ощущение будто кто-то проделал дырку в его грудной клетке и разрывал его сердце, сам Локи едва мог дышать от непередаваемой боли. Он отреагировал инстинктивно, создавая щит из остатков магии – остатков? Когда его магия успела настолько ослабеть, словно он умирает, истекает кровью – и выбрасывая всё наружу.
Все предметы в подвале разбились о стены.
Но оно сработало. Боль прекратилась. Это было странно, но именно отсутствие боли довело Локи до обморока.
Даниэль бегом спустился по лестнице.
– Лоуренс? Лоуренс? Что случилось? – Соррес нашёл в кармане телефон, включил экран и использовал его в качестве фонарика. Он даже не пытался оценить масштаб разрушений. Даниэль подбежал к неподвижному Лоуренсу и проверил пульс на шее. Убедившись, что гость жив, он вспомнил про своё изобретение, венец его творения. Он нашёл серебристый шар под грудой осколков, некоторые провода были всё ещё подключены к мониторам.
Один из экранов ожил, но изображение мигало. Появилась надпись: ЩИТ ПРИБЛИЖАЕТСЯ. МЫ ДОЛЖНЫ БЕЖАТЬ.
Даниэль поискал клавиатуру, но единственная в пределах доступа оказалась сломана пополам. Он ещё раз проверил монитор.
Там появилось новое сообщение: ОСТАВЬ ВСЁ, БЕРИ ТОЛЬКО МЕНЯ. ТЕБЕ ПОНАДОБЛЮСЬ ТОЛЬКО Я. ТОРОПИСЬ.
Либо так, сообразил Даниэль, либо вернуться в тюрьму за нарушение условий досрочного освобождения. И роботомозг у него конфискуют. Неожиданно ясно он осознал, что не может этого допустить. Потому что, что бы Лоуренс ни сделал, это сработало. Серебристый шар казался необычно тёплым, и, вероятно, это были нервы, но Даниэль мог поклясться, что чувствовал кожей едва ощутимое сердцебиение.
Он отсоединил устройство и сунул его в карман куртки. На секунду он подумал, что надо вытащить Лоуренса наружу, донести его до машины… Но это заняло бы слишком много времени, и, ну… Лоуренс бы точно для него такого не сделал.
Даниэль сбежал.
* * *
Было темно. Этот факт сам по себе совершенно не тревожил Локи. А вот боль во всем теле, неровное сердцебиение, слабость и головокружение настолько сильные, что ему даже на ум не приходило встать, – это да. Он один раз уже испытывал такое, но тогда он получил четыре удара ножом и потерял много крови, прежде чем Тор его вытащил.
Локи очень надеялся, что это не тот случай. И почему вообще он думает о своём безмозглом старшем брате?
В любом случае, нужно бежать. Такого рода взрывы привлекают внимание. Превознемогая боль, Локи пополз к лестнице, потом вверх по ступеням.
– Даниэль? – прохрипел он.
Тишина.
На верхней лестничной клетке он прилёг отдохнуть. Если думать именно так, он мог притвориться, что отключение сознания было его собственным решением. Когда Локи снова открыл глаза, он чувствовал себя чуть лучше, чуть сильнее, он умудрился встать на ноги, почти не шатаясь. Он поискал контакт с магией – он был, но слабый и издалека. Придётся использовать только свои ресурсы.
Он вышел в гостиную, прищурившись от яркого света и прикрыв ладонью глаза…
ДЗЫНЬ!
Окно разлетелось на куски, а из его плеча торчала стрела.
Локи посмотрел на стрелу, осторожно потрогал её пальцем, потому что больно не было, как будто нервы отказались работать после всего пережитого. Кость и что-то ещё торчало из плеча. И была кровь. Много крови. Что, конечно, доказывало: в нём ещё что-то осталось, несмотря на общеё состояние.
– Бля, – сказал Локи.
И неуклюже осел на пол, третий раз за последний час погрузившись в черную пустоту.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(8) Именно о таких в газетах пишут, что они ели своих умерших хозяев.
(9) Как минимум в четырех альтернативных вселенных Даниэль посвятил себя духовке, а не калькулятору и стал известным на весь мир кондитером. В пятой реальности Даниэль скооперировался с Локи и пытался завоевать мир при помощи пирожных в виде роботов. Их план провалился, потому что Мстители скупили всю помадку и отправили её в открытый космос.
(10) Осциллограф хоть и устарел, но по законам жанра он должен стоять в лаборатории каждого сумасшедшего учёного.
(11) Вообще-то магия функционирует по-другому, но именно так Локи однажды пытался объяснить это Тору, потому что суть магии в целом невозможно постичь тем, кто не ощущал в своей крови ее торжествующую мощь.
Глава 4
Стрела, очевидно, оказалась в плече Локи не случайно и не по собственному желанию (12). В этой истории у многих неживых предметов обнаруживается слишком много жизни, эта стрела не из их числа.
В действительности же стрела принадлежала человеку по имени Клинт «Хоукай» Бартон, решившему, что тушка Локи – прекрасная замена колчана. Право же, стрела была на всё согласна.
История о том, как именно Клинт оказался на крыше того здания в пригороде рядом с высоким широкоплечим блондином в красном плаще, была довольно проста.
Клинт как раз учил Тора играть в бильярд (или, точнее, учил играть настолько плохо, чтобы больше никогда не платить за выпивку). Он объяснял, что этот чёрный шар надо бить очень-очень сильно, демонстрируя серьезность намерений, когда в комнату вошла агент Романова с тонкой папкой в руках. Бартон всегда был рад видеть Наташу, но папка означала, что есть работа, а ему прямо сейчас требуется, блин, отпуск (13).
– Зафиксирован перепад напряжения, – с ходу начала Наташа.
– У кого-то проблемы с электричеством. – Клинт ухмыльнулся, а на его лице отразилось: «Попробуй меня заставь!».
Она помахала папкой.
– Там живёт досрочно освобожденный. Специалист по гигантским роботам. – Она мило улыбнулась в ответ, спокойное выражение её лица можно было интерпретировать как «С радостью, но тебе не понравится результат».
– Да ладно тебе! – простонал Бартон. – Этим придуркам, кроме просмотра аниме, больше заняться нечем?
– Конечно, есть чем. Они строят гигантских роботов, доблестно обеспечивая нас работой.
– В смысле, кроме этого. Можно предположить, что…
– …из-за связи с гигантскими роботами я передаю это дело Тору. – Она так и сделала. Тот взял папку без возражений. – Развлекайтесь, мальчики. Думаю, вы быстро управитесь.
Она развернулась и отправилась прочь, изящно покачивая бедрами. Это движение оказало разрушающее воздействие на речевые центры Бартона. Тору пришлось четыре раза повторить одну и ту же фразу, прежде чем Хоукай распознал английский язык.
– Нам нужно быстро отправляться, – сказал Тор. – Быстро. Быстро, Клинт. Это недостаточно быстро.
– Отправляйся без меня, если ты так торопишься, – отмахнулся Бартон, не отрывая взгляда от двери, через которую вышла Наташа. Целую секунду он прикидывал, не пойти ли за ней, но не так давно он едва не получил вывих руки и не горел желанием повторить опыт. Её звали Черной вдовой не потому, что она любила красные песочные часы.
– Нет, мы отправимся вместе, – сказал Тор, словно объясняя сложное понятие ребёнку. – Я сломаю робота Мьёльниром. Ты пристрелишь изобретателя. Таков план.
Для Тора это был довольно хитроумный план.
– Ладно, – вздохнул Бартон. – Пойду возьму вещи. Встретимся на взлетной площадке через три минуты.
Когда он добрался до площадки, вертолёта там не было. На его месте стоял Тор в своём нелепом шлеме с крылышками и лениво размахивал Мьёльниром. Может быть, у Бартона разыгралось воображение, но он был готов поклясться, что здоровяк мурлыкал «Полёт валькирий».
– Ни за что, – заявил Бартон.
– Так быстрее всего, – напомнил Тор.
– Я, что, похож на гребаную Лоис Лейн?
Тор нахмурился.
– Я видел её изображения. Она милая и благородная дама. Так что нет, ты слишком уродлив, друг мой. Идем. – Он подошёл к Бартону и крепко обнял его за талию, несмотря на протесты последнего. – Если ты боишься, что это путешествие как-то поставит под сомнение твоё мужское достоинство, даю слово чести: я никому не скажу, что ты визжал как девчонка.
– Если мы полетим вверх тормашками, ей-Богу…
– Для вашего удобства этот бог укомплектован гигиеническими пакетами.
– Шутишь?
– Да. Я рад, что ты заметил. – Потом Тор взлетел.
Клинт никогда не боялся высоты или скорости. Только не с его специальностью. Просто он не особенно хотел громко верещать от прилива адреналина, вцепившись в скандинавского бога, как девица с обложки любовного романа (14).
Через пять минут они приземлились на крыше водонапорной башни, чтобы Бартон мог проверить карты, предоставленные Наташей. Именно тогда у него появилась возможность напомнить Тору, что за Земле солнце всходит на востоке, твою мать.
Спустя десять минут они мягко приземлились на крышу разноуровневого дома, выглядевшего как сотни точно таких же вокруг, не считая того, что он стоял напротив жилья Даниэля Сорреса. Клинт собрался, достал лук и стрелу и принялся разглядывать окна в поисках признаков жизни. Тор пытался подсмотреть, что творится в доме напротив, но Бартон быстро его отпихнул, когда солнечный луч отразился от шлема.
– Ты такой же незаметный, как пинок под зад, – пробормотал он. – Так, машины нет. Может, зайти с обратной стороны…
Потом в доме кто-то зашевелился.
Бартон был лучшим стрелком ещё и потому, что мог за долю секунды распознать лицо, определить, нужно ли стрелять в этого человека или нет, а потом решить, в какое именно место выстрелить, почти бессознательно. У него в мозгу щёлкал какой-то переключатель, и только потом он разбирался, почему именно он выстрелил.
Так вот, он увидел темные волосы, худые руки, лисье лицо – и стрела уже летела.
Локи упал как мешок с картошкой.
– Что за… Это мой БРАТ? – рявкнул Тор, схватив Бартона за руку и повернув к себе лицом.
Клинт полсекунды обрабатывал информацию о выстреле и потом ухмыльнулся:
– Кажется, да.
– Ты подстрелил моего брата!
– От всех предыдущих он всегда уворачивался, – ответил Бартон. – Так что он сам виноват.
Но Тор уже перебежал через улицу и влезал в разбитое окно.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(12) Хотя если бы кому-нибудь пришло в голову спросить стрелу, что она думала в те несколько секунд между выстрелом и завершением полёта в плече Локи, ответ бы был «Fuck yeah!», будь стрела способна мыслить.
(13) Кроме пятидневного интервала в 1986 году, не зафиксировано ни одного момента, когда Клинту Бартону не нужен был отпуск.
(14) Малоизвестный факт: однажды по пьяни Бартон на слабо нарядился во что-то красное, соблазнительное и прямо просящееся на обложку любовного романа. Тот факт, что он всё ещё не нашёл, где именно Коулсон хранит эти фото, объясняет, почему Клинт моет микроволновку за каким-то уродом, разогревающем в ней рыбу без крышки (15).
(15) Малоизвестный факт: любимые блюда агента Коулсона – разогретое в микроволновке рыбное филе, гамбургская булочка и солёные слезы Клинта Бартона.
Глава 5
Тор был создан для героических речей и красивых жестов. Эпичное шоу всегда было его частью, как второй плащ. В данном случае это означало, что Тор мог без усилий вдохновить толпу на подвиги, являлся лицом кампании; он был очень похож на украшение на капоте какой-нибудь страшно дорогой машины.
Это также означало, что он был ночным кошмаром для любого практичного, адекватного и внимательного к деталям человека. Например, для врачей скорой помощи.
Тор одним прыжком переместился с крыши здания на лужайку перед разбитым окном и пробежал по осколкам стекла к распластанному на полу брату. Он опустился на одно колено и бережно обнял Локи. Что является изящным жестом братской любви, но не самой хорошей идеей, когда речь идёт о поврежденной ключице и сильном кровотечении.
Чтобы убить бога, требуется гораздо больше одной стрелы, даже пущенной Хоукаем. Но Локи истекал кровью. Стрела в плече, по мнению Тора, – это неправильно и унизительно, а Локи всегда обладал чувством собственного достоинства. Надо отметить, что стрела также мешала обнимать Локи.
Проигнорировав первое правило при обращении с ранеными (которое гласит: не извлекайте ничего из раны, если вы не врач с многолетним опытом, И СНАЧАЛА ВЫМОЙТЕ, БЛИН, РУКИ), Тор выдернул алюминиевую стрелу из плеча Локи.
Во-первых, крови стало гораздо больше.
Во-вторых, Локи разлепил один глаз и пьяно усмехнулся Тору.
– Я, – сказал он, тщательно выговаривая слова, – заказывал сливки к своей порции (16).
Потом у него закатились глаза, и он опять обмяк.
– Локи? Брат? Я не понял. Сливки помогут залечить рану? – Тор аккуратно потряс брата, но быстро прекратил, потому что голова Локи моталась из стороны в сторону самым гнетущим образом.
Тор оторвал полоску от края плаща и использовал её в качестве импровизированного бинта. Красная тряпка скрыла большую часть крови.
Именно в этот момент Бартон вошёл в дом через незапертую дверь. Тетива на луке была натянута, новая стрела была на месте. Он демонстративно не обращал внимания на злобный взгляд Тора.
– Ты проверил другие комнаты?
– У меня есть более важные дела.
Хоукай глянул на Локи и вынужден был признать, что из него вытекло впечатляющее количество крови. Бартон внутренне вручил себе серебряную медаль за этот выстрел. Это лучше, чем бронзовая, потому что Локи получил не просто царапину, но хуже, чем золотая: ранение было поверхностным, а это почти не считается.
– Наверное, будет лучше отвезти его в больницу.
– Лекари в штабе лучше. Заберу его туда.
– Не думаю, что это... – Но Тор уже вышёл в окно. Хоукай вздохнул: – Ну да, позаботься о нём, а я сделаю всю работу здесь, я совсем не возражаю. В качестве благодарности хочу получить стейк в ресторане. Спасибо, ты просто душка. – Он внезапно ухмыльнулся: – Фьюри обосрётся.
Клинт осторожно обошёл весь дом сверху донизу, потом позвонил агенту Коулсону. Подвал был забит обломками оборудования, которое Бартону было неинтересно опознавать. Но та комната давала возможность Коулсону и его людям в чёрном выбраться из офиса.
На кухне он обнаружил почти целый противень брауни и графин лимонада. Осознав, что день перестал быть таким паршивым, Клинт вынес еду на крыльцо. Устроившись в плетёном кресле, он принялся уничтожать брауни и дожидаться вертолёта.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(16) Будет разумно предположить, что Локи имел ввиду порцию эспрессо, но напрашивается вопрос: почему обильное кровотечение и боль заставляет его думать, что он заказывал кофе. Хотя недавно он был в Старбаксе в Лондоне.
Автор: katsudon
Переводчик: belana
Бета: Ksandria
Фандом: Тор
Ссылка на оригинал: ссылка
Разрешение получено
Персонажи: Локи, Тор, прочие мстители
Рейтинг: PG
Саммари: Локи редко ошибается в расчетах, но когда это случается, последствия бывают неприятными. Над ними можно посмеяться - если выживешь. Маленькая ошибка приводит к созданию робота-убийцы, убеждённого, что он и есть Локи, собирающегося доказать этот тезис, став правильным злым божеством. К огорчению всех участников процесса, Локи объединяется с Мстителями, чтобы восстановить равновесие. В фике будут вафли, ожившие скелеты и пение леди Гаги в душе
Дисклеймер: всё принадлежит правообладателям
Примечание 1: продолжение фика про тапочки
Примечание 2: оригинал закончен, перевод в процессе
главы 1-5 Глава 1
Всё началось с калькулятора. С громоздкой штуки размером с современный ноутбук, с громадными клавишами и всего четырьмя функциями. Но она заворожила мальчишку, любившего математические вычисления гораздо больше людей (1).
Как и многие социально неадаптированные личности, Даниэль Соррес погрузился в мир математических головоломок и расчётов, а также машин, производящих всё более точные вычисления. Потому что в конечном счете в математике есть смысл (2). В то время как определяющей характеристикой людей (помимо злополучного желания есть любую еду хорошо прожаренной) является полное отсутствие какой-либо логики.
Пока человечество наслаждалось своей непоследовательностью и смотрело «American Idol», теперь уже молодой человек посвящал большую часть своего времени изучению сложных математических конструкций и малопонятных уровней логики, пытаясь выяснить, что определило нынешнюю форму вселенной, почему люди являются сгустком абсолютной нелогичности в прекрасном механизме мира, точном как часы.
Как часто бывает в таких ситуациях, он в конце концов потерял веру в возможности собственного мозга, которому, к сожалению, требовался отдых, питание и жидкости, не содержащие кофеин. Следующим этапом было создание чего-то вроде внешнего мозга, инструмента, способного думать вместо него, когда сам Даниэль был вынужден спать или выносить мусор. А это вполне ожидаемо развилось в нездоровый интерес к механизмам, которые могли бы не только анализировать его идеи, но и генерировать собственные. Как люди, только последовательные. И думающие.
С этой затеей была только одна проблема. Даниэль мог создавать всё более сложные механизмы, программировать всё более изощрённые функции и даже схемы подражания, но какой-то искры всегда не хватало. Он мог создать движущиеся, но не живые объекты и не мог найти способ выйти за пределы запрограммированных схем.
Он бился над этой запутанной задачей, сидя в самом темном углу кафе «Applebees», потягивая «отвертку», которая на самом деле была чистым апельсиновым соком (3), когда встретил кое-кого, совершенно случайно. Кое-кто представился Лоуренсом Лауфсоном и был высоким темноволосым зеленоглазым мужчиной, которого Даниэль назвал бы совершенно прекрасным, если бы он имел хотя бы малейшее представление, как обходится с физическими желаниями. Лоуренс сел за столик Даниэля и начал менять всё.
Лауфсон сказал, что он владелец небольшой компании по производству программного обеспечения. Он слышал про Даниэля и интересуется его работой, её применением на благо министерства обороны. Да, почти как Тони Старк, только без собственно высокомерного засранца. Но важнее всего было то, что в течение многочасового разговора (когда Даниэль совершенно забыл про свой апельсиновый сок), Соррес понял, что, возможно, впервые в жизни встретил интеллект, равный его собственному. Человека с такой же любовью к логике, контролю и вниманию к деталям, которому, к счастью, не требовалось медикаментозное вмешательство для взаимодействия с другими людьми.
Даниэль был очарован и даже немного влюблён. И он последовал за Лоуренсом вниз по кроличьей норе, не до конца понимая, куда именно они направляются, пока внезапно в его городе не начался большой пожар после появления двухэтажного полуразумного боевого робота, распевавшего застольные песни и танцевавшего на главной улице. Чтобы разобраться с этой проблемой прибыли очень интересные люди. У одного из них был красный плащ и шлем с крылышками будто он был посланником флориста, живущего в восьмом круге ада.
Настал момент, когда Даниэль повернулся к Лоуренсу, как и раньше, надеясь получить совет, и заметил совершенно безумный блеск в его глазах. Потом раздался смех, характерный для злодеев из фильмов о Джеймсе Бонде, только для Лоуренса это была как будто бы совершенно естественная реакция.
А потом Лоуренс исчез, растворился прямо на глазах Даниэля, оставив Сорреса самостоятельно разбираться с очень разозленными людьми в черных костюмах.
Он провёл всего несколько лет в тюрьме с не самым строгим режимом, когда выяснилось, что пропавший Лоуренс (который оказался знаком многим из новоприбывших, когда Даниэль дошёл до описания темных волос и зеленых глаз) был движущей силой этого бедлама. Эти годы дали Даниэлю время поразмыслить о том, что пошло неправильно, а что слишком правильно, почему его думающая машина взбесилась.
Единственный вывод, к которому он пришёл: всё это связано с Лоуренсом. Даниэль позволил Лоуренсу модифицировать робота. Это дало необходимую искру, приблизившую робота к живому существу. Но после этих изменений робот решил творить странные вещи со своей жизнью, например, носить на голове пикап вместо шляпы.
Даниэлю нужен был Лоуренс. Надо было создать ещё одну машину, лучше предыдущей. И ему нужно лучше контролировать ситуацию, сдерживать кошмарное безумие этого человека с выдающими мозгами, чтобы предотвратить очередной приступ и не испортить конечный продукт.
Странно, но, кроме того, он просто скучал по Лоуренсу. Было приятно находиться в компании человека, с которым можно поговорить. Хотя без маниакального смеха можно было и обойтись.
К моменту освобождения из тюрьмы со строгим распоряжением встретиться со своим полицейским надзирателем и принимать лекарства вовремя у Даниэля уже был сформулирован план.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) Справедливости ради стоит сказать, что многие оказывались в этой ситуации. Например, интеграл никогда никого не оценивает по внешности и не презирает за неправильно подобранную обувь.
(2) По большей части потому, что математика – это то, чему ты сам даёшь определение. Существуют виды математики, которые не имеют смысла, и именно они позволяют наиболее выдающимся сумасшедшим учёным создавать пространственно-временные порталы при помощи шариковой ручки и логарифмической линейки. Но обычные, посредственные гении определяют свой мир логикой, где два и два получается четыре, а не единороги, где квадратный корень извлекается из натуральных чисел и, к несчастью, из убийств.
(3) После неприятного инцидента в TGI Friday’s по городу разнеслась новость о воздействии алкоголя на затюканных заучек. У работников большинства ресторанов появился буклет с фотографиями местных тихих и милых одиночек, которые могут взорваться без предупреждения.
Глава 2
Локи оценил по достоинству многие разновидности примитивных технологий Митгарда, потому что они забавные. Широкополосные телевизоры, стереосистемы, iPod – всё это ему нравилось. Но он без восторга относился к электронной почте, слишком много усилий требовалось, чтобы манипулировать человеком посредством письма. Честно говоря, в глубине души Локи был душой компании, предпочитая тепло личных встреч с опциональной возможностью нанесения легких телесных повреждений (4).
Но он также выяснил, что самоназванные сумасшедшие гении Митгарда любят свой маленький интернетик и предпочитают электронное письмо встрече. Это было как-то связано с их мелочной грызней, в результате которой они пытались убить друг друга при помощи бомб, кислоты или цветов, выделяющих модифицированные штаммы лихорадки Эбола. А Локи умел адаптироваться, как никто другой, поэтому завёл множество электронных ящиков, координируя всю переписку и обеспечивая безопасность при помощи простенькой магии.
Он также заметил, что электронная почта полезна, когда он в настроении изобразить таинственность.
Локи проверил утреннюю почту, дожидаясь, пока приготовится завтрак. Пришла еженедельная рассылка от доктора Дум, несколько чрезмерно дружелюбных и безграмотных сообщений с предложением увеличить размер его мужского достоинства (5) и письмо, пришедшее на ящик Лоуренса Лауфсона, который Локи давно считал неактивным. Очень интересно.
Вафельница нервно пискнула (6); Локи лениво согнул один палец – вафельница выключилась, а Локи начал читать письмо.
Дорогой мистер Лауфсон,
Здравствуйте, как у Вас дела? У меня всё хорошо. Здесь очень хорошая погода. Иногда солнечно, иногда не солнечно.
Я понимаю, что наш последний проект закончился не очень хорошо для одного из нас (меня только выпустили из тюрьмы), но у меня есть некоторые новые разработки, которые я хотел бы обсудить. Надеюсь, Вам всё ещё интересно министерство обороны и роботы, потому что мне они интересны.
Большое спасибо. Счастливого дня.
С уважением,
Даниэль Соррес.
PS. Пожалуйста, не показывайте это письмо моему полицейскому надзирателю, потому что я не должен подходить ближе, чем на двадцать футов к любому роботу или компьютеру с AutoCAD.
Локи без усилий вспомнил детали предыдущего проекта с Даниэлем (это бонус его гениальности).
– Ну, – пробормотал он, – кажется, в тюрьме Сорресу преподали пару уроков. Он похож на плохую копию нормального человека. Это очень мило со стороны тюремщиков.
Существовала вероятность, что Даниэль хочет отомстить; люди часто так поступают, обнаружив, что они попали в тюрьму, а Локи – нет. Как раз это Локи прекрасно понимал: неприятно сидеть за решёткой, когда человек, из-за которого ты туда попал, потягивает мартини и слушает Баха на стереосистеме, способной оборвать все листья на близлежащих деревьях, если включить её на полную мощность. Три покушения этих мелочных смертных за двадцать четыре часа Локи считал хорошим днём, потому что это было приятным развлечением между завтраком и занятиями по акварели, на которые он записался.
Но нет, инстинкты твердили, что Даниэль не такой человек. У Сорреса не хватало воображения или эмоциональности, чтобы хорошенько разозлиться (7). Он, вероятно, говорил совершенно серьезно, что могло оказаться довольно забавным. Локи не занимался роботами-убийцами с того самого проекта Даниэля, так что пришло время повеселиться.
Вафельница ещё пару раз нервно пискнула, вафли вывалились на тарелку, которая проехалась по столу и остановилась около Локи, изучавшего свой iPad. Исключительно ради проформы он проверил свой календарь.
– Завтра у меня достаточно свободного времени. Могу заглянуть к нему в гости, посмотреть, что он задумал, а потом начать планирование игры для противоположной стороны.
Потому что играть не интересно, если нет возможности дергать Мстителей за веревочки.
Вафельница, не совсем понимая, к ней ли обращается Локи, но не желая его разозлить, пискнула еще раз, как можно более одобрительно.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(4) Этот метод применялся исключительно к людям, невосприимчивым к его разнообразным способам увещевания, включающим всё от светской беседы и манипулирования до шантажа и неприкрытых угроз.
(5) Существование спама – вселенский закон, как тяготение, никакая магия не может его нарушить или обойти.
(6) Сейчас вафельница – самый старый кухонный прибор у Локи, она единственная была свидетелем страшной судьбы, постигшей кофеварку. Тот день вошёл в историю как «Судный день, когда датчик нагрева воды зазвенел слишком громко».
(7) Локи подобным образом оценивал практически каждого при первой встрече благодаря вселенскому закону «Рыбак рыбака».
Глава 3
Во вселенной существуют совершенно необучаемые существа. А есть те, кто делают неправильные выводы из своих ошибок.
Локи размышлял над этой мудростью, разглядывая разноуровневый дом, где Даниэль Соррес снял квартиру благодаря некоторой финансовой помощи родителей. Даниэль без вопросов дал свой адрес, как только Локи согласился на встречу. У Локи было достаточно времени, чтобы оценить, в какой пригородной дыре оказался этот человек. В районе был каток, выглядевший совершенно заброшенным, и детская площадка, где всё было обшито пенкой, даже земля вокруг неё.
Старушки выгуливали пушистых собачонок (8) по тротуарам. Домохозяйки поливали цветы и слишком приветливо махали Локи рукой, когда он проходил мимо.
В начале района был даже маленький веселенький плакат «Добро пожаловать!». Локи решил, что его непременно должен сбить пьяный водитель при первой же возможности.
Это место было как будто специально создано, чтобы быть полигоном для хаоса и разрушения, Локи размышлял, не по этой ли причине Даниэль здесь поселился. Раньше Соррес не был на такое способен, но небольшой тюремный срок творит чудеса с людьми.
На двери Даниэля висел венок, осенний, хотя на дворе стояла весна. Локи позвонил в дверь, услышал быстрые шаги, приглушенный грохот, проклятье, а потом дверь открылась.
– Даниэль! – ослепительно улыбнулся Локи. – Я так рад снова тебя видеть!
Даниэль запнулся, но улыбнулся, неуклюже копируя Локи.
– Я рад, что вы смогли прийти так быстро, – сказал Соррес. – Хотите зайти?
– Конечно. – Локи зашёл в квартиру, демонстративно не обращая внимания на цветочный горшок, лежавший на полу в коридоре.
Даниэль торопливо поставил его на место, отошёл, потом вернулся и кое-как сгреб рассыпавшуюся землю обратно в горшок.
– Вы… хотите что-нибудь выпить? Или поесть? Я приготовил брауни. А ещё у меня есть чай, молоко, лимонад и вода.
– Воды, пожалуйста, но и от брауни не откажусь.
Они пошли на кухню, Локи вскоре получил свой стакан воды с пятью кубиками льда, скрупулезно отсчитанными Даниэлем. Соррес только начал разрезать брауни по линейке, потом остановился, слишком сильно сжимая в руке нож.
– Знаете, я был в тюрьме, – сказал он.
– Знаю. Мне очень жаль это слышать.
– А вы нет.
– О, я собирался. Но, знаешь, когда работаешь на министерство обороны, у тебя появляются высокопоставленные друзья. Я дал несколько взяток и не попал в тюрьму. – Ложь была лёгкой, приятной и соответствовала уже созданному характеру. Локи незаметно провёл ладонью над стаканом воды, чтобы удостовериться, что у Даниэля не появились странные мысли и он ничего не подсыпал в питьё.
– О. – Хватка на ноже ослабла, Даниэль почти начал резать брауни, но опять напрягся. – А почему вы не дали взятку, чтобы я не попал в тюрьму?
– У меня не хватило денег, – ответил Локи. – Если мыслить логически, имея деньги на то, чтобы вытащить только одного человека, я собирался спасти себя.
– О. – Хватка опять ослабла. – Разумно. Я понимаю. – Даниэль отрезал ещё кусок, потом выпрямился и взмахнул ножом. – Но почему вы не писали?
Локи посмотрел на него широко распахнутыми невинными глазами, позволив удивлению от этого сюрреалистичного разговора отразиться на лице.
– Я не думал, что ты захочешь вообще слышать обо мне.
– О. – Даниэль опять вернулся к брауни. – Это тоже разумно. Но я был бы рад письмам.
– Я постараюсь запомнить, – пробормотал Локи.
– Что?
– Мне жаль, что тебе было так тяжело, – ответил Локи.
– Спасибо. – Даниэль закончил разрезать брауни на квадратики размером ровно три на три дюйма, переложил один кусок на тарелку и передал её Локи.
– Выглядит вкусно. – Локи аккуратно откусил немного, и у него едва не подкосились коленки. Не потому, что он шокоголик, а потому что, несмотря на все свои заморочки и чудачества, Даниэль умел готовить десерты (9). Но сам он считал этот процесс скорее интересным химическим экспериментом, нежели способом раздачи блаженства. – Друг мой, не хочу тебя торопить, но ты очень воодушевленно говорил о своих новых разработках…
Даниэль оживился, услышав слово «друг».
– Правда? То есть… да. Всё в подвале. Сюда, пожалуйста.
Поставив тарелку на стакан воды, Локи проследовал за хозяином.
В подвале были деревянные панели на стенах и ужасный ковролин на полу. В этой комнате должен был стоять настольный футбол, и какие-нибудь пьяные здоровяки должны были играть в дартс. Вместо этого там стояли складные столы и верстаки с компьютерами, проводами и прочим оборудованием, включая осциллограф с большим черно-зеленым монитором (10).
– Ты провёл здесь всего несколько дней? Впечатляет, – кивнул Локи.
– Это всё ерунда, – отмахнулся Даниэль. – Я хотел показать вот это. – Улыбаясь как гордый отец, демонстрирующий слюнявого младенца, Соррес показал металлический шар размером с грейпфрут, из которого тянулись провода к разным компьютерам. – Я пришёл к выводу, что в прошлый раз что-то перегорело в мозгах робота. Так что если я сейчас сначала сделаю мозг, тело будет легко достроить. Если робот опять сойдёт с ума, он не сможет бегать и всё ломать.
«Но в этом же была вся соль», – подумал Локи.
– Не хочешь показать, как оно работает?
Даниэль ухмыльнулся.
– Вот… Я подключил мозг к компьютеру, чтобы я мог закончить его программировать, но теперь я могу с ним разговаривать. Он ещё не может пройти тест Тьюринга, но я уверен, мы скоро с этим справимся. – Даниэль с надеждой посмотрел на Локи. – Сейчас он умеет только самые простые вещи, можете с ним пообщаться при помощи клавиатуры.
Локи так и поступил, проведя очень вежливую и механическую беседу. Он получил возможность увидеть, что именно создал Даниэль: электронный мозг куда сложнее предыдущей версии, а это давало простор для развлечения.
– Ты не возражаешь, если я тут поковыряюсь, может, помогу развить искусственный интеллект?
– Конечно! – Даниэль почти светился от удовольствия. – Я надеялся, у вас есть какие-нибудь идеи, поскольку мне чего-то не хватает…
Локи кивнул.
– И можно мне ещё брауни?
– Сейчас принесу! – И Даниэль убежал вверх по лестнице с тарелкой в руках.
Локи отложил клавиатуру и пристально посмотрел на металлический мозг-грейпфрут.
– Такими темпами мы ничего не добьёмся.
Локи не нужно было изучать схемы или общаться с унылым творением Даниэля по программированию личности, чтобы разобраться. Магия работает не так. В своей первоначальной ипостаси магия есть чистая воля, чистая жизнь и чистый хаос – всего этого у Локи было в избытке, именно поэтому у него прекрасно получалось то, чем он занимался. Магия – это способ сказать вселенной, какой ты хочешь её видеть. А когда она объясняет, что твои желания невозможно исполнить, вселенную надо пнуть и отправить её делать кофе, потому что у тебя нет времени на споры (11).
Именно поэтому Локи понимал магию на каком-то базовом уровне, который был недоступен большинству волшебников, пока они не умерли или не сошли с ума от мысли, что бездна не только смотрит на них, но время от времени хочет выпить чаю с печеньками и сыграть в мини-гольф.
Что, в свою очередь, объясняло, как он делал то, что делал. То, чем он занимался в данный момент.
Локи щёлкнул пальцами, и магия потекла по его жилам как вулканическая лава. На кончиках его пальцев блеснула яркая вспышка и переметнулась на серебристый грейпфрут. У Локи занемела рука от разряда электричества после этого перехода.
Потом Локи сделал то же самое, что и с предыдущим роботом – произнес низким голосом приказ, способный нарушить движение света и на несколько секунд заставить электроны вращаться в другом направлении.
– Оживи.
Новый робот отреагировал так же, как любой предмет, внезапно обретший разум, – его переполняла чистая, радостная, хаотичная, нерефлексирующая жизнь. Старый робот по сравнению с новым был как амёба рядом с человеком. И как любой человек новый робот мысленно очнулся, оценил красоту и необычность окружения и отчётливо подумал: «Что ж, это всё очень мило, но мне нужно БОЛЬШЕ».
За полсекунды магического контакта робот потянулся к Локи и взял больше.
Локи не совсем понял, что произошло, но он внезапно оказался на коленях, вцепившись в кошмарный ковер, а все лампочки в подвале сначала ослепительно вспыхнули, потом погасли. Было ощущение будто кто-то проделал дырку в его грудной клетке и разрывал его сердце, сам Локи едва мог дышать от непередаваемой боли. Он отреагировал инстинктивно, создавая щит из остатков магии – остатков? Когда его магия успела настолько ослабеть, словно он умирает, истекает кровью – и выбрасывая всё наружу.
Все предметы в подвале разбились о стены.
Но оно сработало. Боль прекратилась. Это было странно, но именно отсутствие боли довело Локи до обморока.
Даниэль бегом спустился по лестнице.
– Лоуренс? Лоуренс? Что случилось? – Соррес нашёл в кармане телефон, включил экран и использовал его в качестве фонарика. Он даже не пытался оценить масштаб разрушений. Даниэль подбежал к неподвижному Лоуренсу и проверил пульс на шее. Убедившись, что гость жив, он вспомнил про своё изобретение, венец его творения. Он нашёл серебристый шар под грудой осколков, некоторые провода были всё ещё подключены к мониторам.
Один из экранов ожил, но изображение мигало. Появилась надпись: ЩИТ ПРИБЛИЖАЕТСЯ. МЫ ДОЛЖНЫ БЕЖАТЬ.
Даниэль поискал клавиатуру, но единственная в пределах доступа оказалась сломана пополам. Он ещё раз проверил монитор.
Там появилось новое сообщение: ОСТАВЬ ВСЁ, БЕРИ ТОЛЬКО МЕНЯ. ТЕБЕ ПОНАДОБЛЮСЬ ТОЛЬКО Я. ТОРОПИСЬ.
Либо так, сообразил Даниэль, либо вернуться в тюрьму за нарушение условий досрочного освобождения. И роботомозг у него конфискуют. Неожиданно ясно он осознал, что не может этого допустить. Потому что, что бы Лоуренс ни сделал, это сработало. Серебристый шар казался необычно тёплым, и, вероятно, это были нервы, но Даниэль мог поклясться, что чувствовал кожей едва ощутимое сердцебиение.
Он отсоединил устройство и сунул его в карман куртки. На секунду он подумал, что надо вытащить Лоуренса наружу, донести его до машины… Но это заняло бы слишком много времени, и, ну… Лоуренс бы точно для него такого не сделал.
Даниэль сбежал.
* * *
Было темно. Этот факт сам по себе совершенно не тревожил Локи. А вот боль во всем теле, неровное сердцебиение, слабость и головокружение настолько сильные, что ему даже на ум не приходило встать, – это да. Он один раз уже испытывал такое, но тогда он получил четыре удара ножом и потерял много крови, прежде чем Тор его вытащил.
Локи очень надеялся, что это не тот случай. И почему вообще он думает о своём безмозглом старшем брате?
В любом случае, нужно бежать. Такого рода взрывы привлекают внимание. Превознемогая боль, Локи пополз к лестнице, потом вверх по ступеням.
– Даниэль? – прохрипел он.
Тишина.
На верхней лестничной клетке он прилёг отдохнуть. Если думать именно так, он мог притвориться, что отключение сознания было его собственным решением. Когда Локи снова открыл глаза, он чувствовал себя чуть лучше, чуть сильнее, он умудрился встать на ноги, почти не шатаясь. Он поискал контакт с магией – он был, но слабый и издалека. Придётся использовать только свои ресурсы.
Он вышел в гостиную, прищурившись от яркого света и прикрыв ладонью глаза…
ДЗЫНЬ!
Окно разлетелось на куски, а из его плеча торчала стрела.
Локи посмотрел на стрелу, осторожно потрогал её пальцем, потому что больно не было, как будто нервы отказались работать после всего пережитого. Кость и что-то ещё торчало из плеча. И была кровь. Много крови. Что, конечно, доказывало: в нём ещё что-то осталось, несмотря на общеё состояние.
– Бля, – сказал Локи.
И неуклюже осел на пол, третий раз за последний час погрузившись в черную пустоту.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(8) Именно о таких в газетах пишут, что они ели своих умерших хозяев.
(9) Как минимум в четырех альтернативных вселенных Даниэль посвятил себя духовке, а не калькулятору и стал известным на весь мир кондитером. В пятой реальности Даниэль скооперировался с Локи и пытался завоевать мир при помощи пирожных в виде роботов. Их план провалился, потому что Мстители скупили всю помадку и отправили её в открытый космос.
(10) Осциллограф хоть и устарел, но по законам жанра он должен стоять в лаборатории каждого сумасшедшего учёного.
(11) Вообще-то магия функционирует по-другому, но именно так Локи однажды пытался объяснить это Тору, потому что суть магии в целом невозможно постичь тем, кто не ощущал в своей крови ее торжествующую мощь.
Глава 4
Стрела, очевидно, оказалась в плече Локи не случайно и не по собственному желанию (12). В этой истории у многих неживых предметов обнаруживается слишком много жизни, эта стрела не из их числа.
В действительности же стрела принадлежала человеку по имени Клинт «Хоукай» Бартон, решившему, что тушка Локи – прекрасная замена колчана. Право же, стрела была на всё согласна.
История о том, как именно Клинт оказался на крыше того здания в пригороде рядом с высоким широкоплечим блондином в красном плаще, была довольно проста.
Клинт как раз учил Тора играть в бильярд (или, точнее, учил играть настолько плохо, чтобы больше никогда не платить за выпивку). Он объяснял, что этот чёрный шар надо бить очень-очень сильно, демонстрируя серьезность намерений, когда в комнату вошла агент Романова с тонкой папкой в руках. Бартон всегда был рад видеть Наташу, но папка означала, что есть работа, а ему прямо сейчас требуется, блин, отпуск (13).
– Зафиксирован перепад напряжения, – с ходу начала Наташа.
– У кого-то проблемы с электричеством. – Клинт ухмыльнулся, а на его лице отразилось: «Попробуй меня заставь!».
Она помахала папкой.
– Там живёт досрочно освобожденный. Специалист по гигантским роботам. – Она мило улыбнулась в ответ, спокойное выражение её лица можно было интерпретировать как «С радостью, но тебе не понравится результат».
– Да ладно тебе! – простонал Бартон. – Этим придуркам, кроме просмотра аниме, больше заняться нечем?
– Конечно, есть чем. Они строят гигантских роботов, доблестно обеспечивая нас работой.
– В смысле, кроме этого. Можно предположить, что…
– …из-за связи с гигантскими роботами я передаю это дело Тору. – Она так и сделала. Тот взял папку без возражений. – Развлекайтесь, мальчики. Думаю, вы быстро управитесь.
Она развернулась и отправилась прочь, изящно покачивая бедрами. Это движение оказало разрушающее воздействие на речевые центры Бартона. Тору пришлось четыре раза повторить одну и ту же фразу, прежде чем Хоукай распознал английский язык.
– Нам нужно быстро отправляться, – сказал Тор. – Быстро. Быстро, Клинт. Это недостаточно быстро.
– Отправляйся без меня, если ты так торопишься, – отмахнулся Бартон, не отрывая взгляда от двери, через которую вышла Наташа. Целую секунду он прикидывал, не пойти ли за ней, но не так давно он едва не получил вывих руки и не горел желанием повторить опыт. Её звали Черной вдовой не потому, что она любила красные песочные часы.
– Нет, мы отправимся вместе, – сказал Тор, словно объясняя сложное понятие ребёнку. – Я сломаю робота Мьёльниром. Ты пристрелишь изобретателя. Таков план.
Для Тора это был довольно хитроумный план.
– Ладно, – вздохнул Бартон. – Пойду возьму вещи. Встретимся на взлетной площадке через три минуты.
Когда он добрался до площадки, вертолёта там не было. На его месте стоял Тор в своём нелепом шлеме с крылышками и лениво размахивал Мьёльниром. Может быть, у Бартона разыгралось воображение, но он был готов поклясться, что здоровяк мурлыкал «Полёт валькирий».
– Ни за что, – заявил Бартон.
– Так быстрее всего, – напомнил Тор.
– Я, что, похож на гребаную Лоис Лейн?
Тор нахмурился.
– Я видел её изображения. Она милая и благородная дама. Так что нет, ты слишком уродлив, друг мой. Идем. – Он подошёл к Бартону и крепко обнял его за талию, несмотря на протесты последнего. – Если ты боишься, что это путешествие как-то поставит под сомнение твоё мужское достоинство, даю слово чести: я никому не скажу, что ты визжал как девчонка.
– Если мы полетим вверх тормашками, ей-Богу…
– Для вашего удобства этот бог укомплектован гигиеническими пакетами.
– Шутишь?
– Да. Я рад, что ты заметил. – Потом Тор взлетел.
Клинт никогда не боялся высоты или скорости. Только не с его специальностью. Просто он не особенно хотел громко верещать от прилива адреналина, вцепившись в скандинавского бога, как девица с обложки любовного романа (14).
Через пять минут они приземлились на крыше водонапорной башни, чтобы Бартон мог проверить карты, предоставленные Наташей. Именно тогда у него появилась возможность напомнить Тору, что за Земле солнце всходит на востоке, твою мать.
Спустя десять минут они мягко приземлились на крышу разноуровневого дома, выглядевшего как сотни точно таких же вокруг, не считая того, что он стоял напротив жилья Даниэля Сорреса. Клинт собрался, достал лук и стрелу и принялся разглядывать окна в поисках признаков жизни. Тор пытался подсмотреть, что творится в доме напротив, но Бартон быстро его отпихнул, когда солнечный луч отразился от шлема.
– Ты такой же незаметный, как пинок под зад, – пробормотал он. – Так, машины нет. Может, зайти с обратной стороны…
Потом в доме кто-то зашевелился.
Бартон был лучшим стрелком ещё и потому, что мог за долю секунды распознать лицо, определить, нужно ли стрелять в этого человека или нет, а потом решить, в какое именно место выстрелить, почти бессознательно. У него в мозгу щёлкал какой-то переключатель, и только потом он разбирался, почему именно он выстрелил.
Так вот, он увидел темные волосы, худые руки, лисье лицо – и стрела уже летела.
Локи упал как мешок с картошкой.
– Что за… Это мой БРАТ? – рявкнул Тор, схватив Бартона за руку и повернув к себе лицом.
Клинт полсекунды обрабатывал информацию о выстреле и потом ухмыльнулся:
– Кажется, да.
– Ты подстрелил моего брата!
– От всех предыдущих он всегда уворачивался, – ответил Бартон. – Так что он сам виноват.
Но Тор уже перебежал через улицу и влезал в разбитое окно.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(12) Хотя если бы кому-нибудь пришло в голову спросить стрелу, что она думала в те несколько секунд между выстрелом и завершением полёта в плече Локи, ответ бы был «Fuck yeah!», будь стрела способна мыслить.
(13) Кроме пятидневного интервала в 1986 году, не зафиксировано ни одного момента, когда Клинту Бартону не нужен был отпуск.
(14) Малоизвестный факт: однажды по пьяни Бартон на слабо нарядился во что-то красное, соблазнительное и прямо просящееся на обложку любовного романа. Тот факт, что он всё ещё не нашёл, где именно Коулсон хранит эти фото, объясняет, почему Клинт моет микроволновку за каким-то уродом, разогревающем в ней рыбу без крышки (15).
(15) Малоизвестный факт: любимые блюда агента Коулсона – разогретое в микроволновке рыбное филе, гамбургская булочка и солёные слезы Клинта Бартона.
Глава 5
Тор был создан для героических речей и красивых жестов. Эпичное шоу всегда было его частью, как второй плащ. В данном случае это означало, что Тор мог без усилий вдохновить толпу на подвиги, являлся лицом кампании; он был очень похож на украшение на капоте какой-нибудь страшно дорогой машины.
Это также означало, что он был ночным кошмаром для любого практичного, адекватного и внимательного к деталям человека. Например, для врачей скорой помощи.
Тор одним прыжком переместился с крыши здания на лужайку перед разбитым окном и пробежал по осколкам стекла к распластанному на полу брату. Он опустился на одно колено и бережно обнял Локи. Что является изящным жестом братской любви, но не самой хорошей идеей, когда речь идёт о поврежденной ключице и сильном кровотечении.
Чтобы убить бога, требуется гораздо больше одной стрелы, даже пущенной Хоукаем. Но Локи истекал кровью. Стрела в плече, по мнению Тора, – это неправильно и унизительно, а Локи всегда обладал чувством собственного достоинства. Надо отметить, что стрела также мешала обнимать Локи.
Проигнорировав первое правило при обращении с ранеными (которое гласит: не извлекайте ничего из раны, если вы не врач с многолетним опытом, И СНАЧАЛА ВЫМОЙТЕ, БЛИН, РУКИ), Тор выдернул алюминиевую стрелу из плеча Локи.
Во-первых, крови стало гораздо больше.
Во-вторых, Локи разлепил один глаз и пьяно усмехнулся Тору.
– Я, – сказал он, тщательно выговаривая слова, – заказывал сливки к своей порции (16).
Потом у него закатились глаза, и он опять обмяк.
– Локи? Брат? Я не понял. Сливки помогут залечить рану? – Тор аккуратно потряс брата, но быстро прекратил, потому что голова Локи моталась из стороны в сторону самым гнетущим образом.
Тор оторвал полоску от края плаща и использовал её в качестве импровизированного бинта. Красная тряпка скрыла большую часть крови.
Именно в этот момент Бартон вошёл в дом через незапертую дверь. Тетива на луке была натянута, новая стрела была на месте. Он демонстративно не обращал внимания на злобный взгляд Тора.
– Ты проверил другие комнаты?
– У меня есть более важные дела.
Хоукай глянул на Локи и вынужден был признать, что из него вытекло впечатляющее количество крови. Бартон внутренне вручил себе серебряную медаль за этот выстрел. Это лучше, чем бронзовая, потому что Локи получил не просто царапину, но хуже, чем золотая: ранение было поверхностным, а это почти не считается.
– Наверное, будет лучше отвезти его в больницу.
– Лекари в штабе лучше. Заберу его туда.
– Не думаю, что это... – Но Тор уже вышёл в окно. Хоукай вздохнул: – Ну да, позаботься о нём, а я сделаю всю работу здесь, я совсем не возражаю. В качестве благодарности хочу получить стейк в ресторане. Спасибо, ты просто душка. – Он внезапно ухмыльнулся: – Фьюри обосрётся.
Клинт осторожно обошёл весь дом сверху донизу, потом позвонил агенту Коулсону. Подвал был забит обломками оборудования, которое Бартону было неинтересно опознавать. Но та комната давала возможность Коулсону и его людям в чёрном выбраться из офиса.
На кухне он обнаружил почти целый противень брауни и графин лимонада. Осознав, что день перестал быть таким паршивым, Клинт вынес еду на крыльцо. Устроившись в плетёном кресле, он принялся уничтожать брауни и дожидаться вертолёта.
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
(16) Будет разумно предположить, что Локи имел ввиду порцию эспрессо, но напрашивается вопрос: почему обильное кровотечение и боль заставляет его думать, что он заказывал кофе. Хотя недавно он был в Старбаксе в Лондоне.
-
-
18.02.2012 в 11:59-
-
18.02.2012 в 23:59belana, спасибо за отличный перевод!