дно сердца глубокое
Название работы: Jingle, Bells!
Имя автора: Лиос
Бета: 14th
Фэндом: D.Gray-man
читать дальшеКолокольчики звенели.
На город падал мокрый снег. Он падал уже темным от угольного дыма и пепла, вырывавшихся из труб каминов, кочегарок и доменных печей. Он падал на грифельно-серую брусчатку, чавкал под ботинками и сапогами, налипал на копыта лошадям и брызгами разлетался из-под колес. Бесформенными комьями цеплялся за карнизы, налипал на флюгеры и козырьки, менял абрисы кованым фигурам, пачкал стекла потеками грязи, осторожно скатывался по полям наддверных колокольчиков, вызывая тихий перезвон.
Он нес людям кусочек той особенной, предрождественской, зимы, когда кажется, что мир становится чуть ярче, чуть красивее, чуть добрее… Чуть новее и, конечно же, счастливее. За каждой витриной – гирлянды и блестящие шары. В каждом доме – украшенное еловое дерево или хотя бы жалкая хвойная веточка топорщат зеленые иголки. Над дверями в зеленых венках спрятаны омела и остролист. Муниципальная елка вольготно расположилась на главной площади, городской пруд собрался превратиться в огромный бесплатный каток, хозяйки уже приготовились забирать с холода кексы и пудинги вместе с замешанными внутрь желаниями, а почтальоны скользят по хлипкой грязи, сбиваются с ног, не успевая разнести все письма, поздравительные открытки, приглашения на балы и приемы…
Динь-дилень! – звякнула дверь очередной лавочки с безделушками, когда довольный владелец запирал её на тяжелый замок, улыбаясь и подсчитывая в уме выручку за сегодняшний день. И даже не прогнал бродяжку, прилипшего к стеклу и завороженно рассматривавшего сквозь витрину огромные, свежезавернутые хлопушки. Случайный прохожий обернулся, улыбнулся его радости вместе с ним, а пес, спешащий за прохожим, фыркнул и прошел мимо – от лавки невкусно пахло лаками и колониальными благовониями.
- С наступающим Рождеством!
От внезапно услышанного громкого поздравления всхрапнула усталая кобыла, вздрогнула всем телом, мотнула головой, и тихонько тренькнул колокольчик, вплетенный в гриву. Мальчишка-кэбмен, очнувшись от дремоты, проводил разочарованным взглядом мужчину с собакой – нет, этому даже смысла не имеет предлагать услуги извозчика, привык больше ходить пешком, чем ездить.
- Аллен, Аллен! – прохожий остановился, наблюдая через забор, как детвора играет в жмурки. – Аллен, я здесь! Ха, попробуй поймать!
Аллен - высокий, чуть нескладный подросток с удовольствием дурачился вместе с малышней. Разыгрались, выскочили нараспашку в палисадник и холода не замечают, настолько игрой увлечены. Трещали трещотки, звенели колокольчики на разные голоса.
– Аллен, лови!
- Аллен, - мужчина повторил это имя вслух, негромко, и дворняга дернула ухом, прислушиваясь к хозяйским словам. – Слишком взрослый. И слишком обычный, да?
Был бы пес человеком – пожал бы плечами выразительно: «А мне откуда знать-то?»
Под оградой Пил Парка удобно расположилась нищенка с грязным свертком на руках. В содержимом свертка с трудом угадывался спящий младенец, изо рта во сне выпала импровизированная соска – корка хлеба, завернутая в тряпицу. Пес принюхался с надеждой, но хватать даже не подумал. Корка пахла маковым молоком.
О край кружки для подаяний звякнул фартинг, не бог весть что, но женщина все равно завела «благодарственную песню» вслед:
- Господь возблагодарит вас за то, что вы были добры ко мне и моему ребенку…
- Уймись, - равнодушно посоветовали ей в ответ. - Ребенок уже который час мертв.
Нищенка вздрогнула: показалось, что ответил ей не тот пожилой джентльмен с благожелательной улыбкой, а соткавшийся на несколько секунд из смога призрак – чернявый юноша, одетый не по сезону. Чего только не померещится с усталости! Она перекрестилась и сунула руку в пеленки, проверяя. Да, так и есть, уже и коченеть начал, вот проклятье, придется раньше времени тащиться в приют за новым.
Пес понаблюдал за ней еще пару секунд и бросился догонять хозяина.
- Не везет нам, да? – мужчина остановился, чтоб взъерошить шерсть и почесать спутника за ушами. Собака с готовностью подставлялась под ласку. – Ничего, еще повезет…
Они шли по улицам дальше, сквозь перезвон рождественских колокольчиков, мимо малозначимых людских разговоров, под далекий голос кафедрального колокола, под стук работающих третью смену станков, под звон якорных цепей в порту. На площади Святого Петра пахло давней кровью бойни при Питерлоо, у королевской лечебницы – смертью посвежее. У аптеки – ромашкой и камфорой, у кондитерской – корицей и ванилью, у фабричного колодца – суриком и аммиаком.
Они встречали детей. Подростков и малышей. Здоровых, приболевших и умирающих. Веселых, грустных и равнодушных. Юных франтов и оборванцев в лохмотьях. В темном квартале мелкий воришка сумел вытянуть кошелек из кармана пальто мужчины, но в кошельке ни единой монетки не нашлось, только горсть леденцов. На пирсе добродушного пса окружила целая ватага маленьких работяг, тот показал им, как умеет танцевать на задних лапах и кланяться под аплодисменты – показал бы еще пару трюков, но, услышав смех, прораб разогнал бездельников по местам.
Они продолжали свой путь. На заснеженной аллее на нос мужчине упал комок снега, он смешно сморщил его и громко чихнул.
- Постараюсь, - ответил на услышанное только им одним пожелание здоровья. – Помню-помню. Я заварю яблочного чаю сразу, как только придем. И капельку джина туда.
Почтенная матрона, которая спешила мимо них с сумкой, полной покупок, сперва отшатнулась от шизофреника, беседующего с самим собой, но затем увидела собаку и успокоилась, улыбнулась понимающе. Она тоже любила животных.
Колокольчики звенели, не затихая. Словно стайка маленьких снежных фей следовала за ними по улицам. И мужчине иногда казалось – именно из-за этого перезвона он не слышит ответов на свои вопросы.
Наконец, они дошли до цирка. Здесь тоже было чему звенеть – бубенчикам на шапке канатоходца, бубну в руках танцовщицы-цыганки, литаврам и металлофону в оркестре…
- Завтра еще пойдем. Ты же тоже слышишь, верно? – негромко сказал мужчина и покачал головой. – Где-то здесь…
- Уокер! – просипел распорядитель, заметив их у черного входа. Шмыгнул выразительно-красным носом. – Где вас носит? Последний прогон начнем через двадцать минут!
- У вас замечательный нос, - с улыбкой похвалил его Уокер. – Можно даже помпон не надевать…
- Уокер! – сипение зазвучало угрожающе. – Еще не время для вашей клоунады!
- Через двадцать минут я буду.
Пес завилял хвостом, подтверждая: будет и обязательно.
Из подсобки, сопя от усердия и тяжести нагруженных на него коробок фокусника, выбрался мальчишка. Сухоручка или что-то вроде того. На подхвате тут. Имени Уокер не помнил.
Калека споткнулся о брошенный гимнасткой обруч и затоптался неловко, пытаясь удержаться на месте и удержать груз. Обруч бомкнул о железную стойку и покатился по земле. Пес бросился его ловить – укатится еще в какой-нибудь закуток, а мальчишке отвечать потом, жалко же!
- У тебя есть пятнадцать минут, - предупредил друга клоун и ушел переодеваться.
Колокольчики согласно звякнули напоследок. И затихли.
Название: Всего лишь один из мячей
Автор: Лиос
Бета: Valkirija Free
Фэндом: D.Gray-man
Жанр: политика
Персонажи: Шерил, Граф, падре Федерико и пригоршня ОМП
Рейтинг: G
Дисклеймер: Все права на D.Gray-man принадлежат Хосино Кацуре, я поиграюсь и верну.
Примечание: текст написан на фикотурнир. Тур игр.
читать дальше«Настоящие господа всегда хорошо выглядят. И в военном мундире с ярким кантом, и в строгом парадном фраке, и в песочного цвета удобном костюме для гольфа. Сбор подобных личностей в одном месте – и так значительное удовольствие для глаз, а уж когда ты можешь вблизи, воочию, наблюдать работу мыслей государственных мужей, когда они, даже во время отдыха, все свои разговоры посвящают заботам о нашем благополучии, сердце разрывается от благодарности и слезы украдкой сами катятся по щекам.
Это слезы сочувствия испытаниям, выпавшим на долю нашей страны. О наша прекрасная страна! Чтоб защитить твое сердце и будущее сейчас, когда твои границы топчут вражеские полки, наша задача – костьми лечь в землю, но не дать им пройти…»
- Отлично прошли! – послышался восхищенный возглас со стороны поля, и журналисты спешно отложили или спрятали подмышку блокноты и карандаши, чтобы присоединиться к аплодисментам.
- Вы потратили на этап всего два удара! Блестяще, мой друг!
Министр благодарно улыбнулся, раскланиваясь перед зрителями. Затем отошел чуть в сторону, давая возможность сопернику проявить себя, и продолжил разговор.
- Так что у нас дальше в сводках, Мишель?
- Как и предполагалось, наша новая винтовка по нескольким показателям значительно превосходит их игольчатую старую. По данным разведки, у них были перспективные разработки, однако наши соперники консервативны в отношении оружия, и это нам, безусловно, все еще на руку.
- Что еще? – министр вновь взялся за клюшку, примеряясь для удара.
Мяч изящно перелетел через бункер и приземлился у самой лунки. У соперника по матчу из горла вырвался странный стон: то ли восхищения – от мастерства исполненного удара, то ли разочарования – теперь надежды на выигрыш становились совсем призрачными.
- Митральезы себя отлично зарекомендовали. Они зачастую наступают плотным строем, и их удобно расстреливать. Практически в упор.
- Отлично! В высшей степени - великолепно!
Докладчик с надеждой глянул на министра, исподволь надеясь, что последняя похвала относится к его гению военной мысли – ведь это именно он настоял на спонсировании разработок картечниц и скорой отправки удачных экземпляров на фронт – но слова министра были обращены только к партнеру по игре. Штабист едва заметно поник головой.
- К сожалению, у нас гораздо хуже с артиллерийской поддержкой. Наши пушки – бронзовые, дольше заряжаются и по дальнобойности уступают…
- Так подходите ближе.
- Простите? – докладчик недоуменно моргнул.
- Если их пушки бьют дальше, наши следует подкатывать ближе, что тут непонятного? – министр с едва заметным раздражением дернул головой, убирая за ухо прядь волос – тщательно выверенным жестом.
- Но, Шерил, потери при подобном наступлении…
- Ах, мой друг, - снисходительно улыбнулся министр, - что значат эти потери по сравнению с будущим благом нашей страны и всего человечества?
«… И мы можем воскликнуть вслед за министром Камелотом: «Вперед, солдаты!» Вперед! – во имя блага нашей родины и всего человечества!»
Шерил довольно кивнул и отложил газету. Эта статья удовлетворяла его более чем полностью. Отличный, незамутненный, пафосный бред – именно то, что нужно сейчас уставшим от борьбы за выживание людям.
Он пролистал еще несколько еженедельников (в том числе - спортивных ревю), посвятивших статьи их партии в гольф и параллельному выездному заседанию правительства, и остался доволен собой и проделанной работой.
Одна только надоедливая левая газетенка, спонсируемая иностранным капиталом, осмелилась написать неприятное.
«Состояние тылов нашей армии – ужасающее, - писал корреспондент непосредственно с места событий. – Связь не налажена. Железные дороги перегружены. Продовольствие и припасы не подвозят или подвозят со значительным запозданием. Наступления не синхронизируются во времени. Мобилизация свежих частей неэффективна. Многие солдаты пытаются откупиться от фронта или дезертируют – и я не стал бы осуждать их за это. Не далее чем два дня назад из-за ошибки метеорологов взорвавшийся экспериментальный шарльер направил ядовитый газ в сторону наших частей, а не противника, но даже офицерский состав оказался не снабжен хоть какими-нибудь шлемами защиты…»
Но наиболее наглой оказалась не сама статья, а комментарии редактора колонки: «Авантюрист и поэт сэр Уолтер Рэли когда-то называл себя теннисным мячиком судьбы, но не отказывал этому мячику в свободной воле, ведь он может смикшировать удар или изменить угол рикошета… Мы для этих господ из кабинета министров – всего лишь мячи для гольфа, которые надо загнать под землю за минимальное количество ударов. Есть ли свобода воли у нас, сограждане? Не отказываем ли мы в ней себе - сами? Задумайтесь над этим».
- Расстрелять, - задумчиво предложил Шерил, комкая в руках провинившийся газетный лист. – Расстрелять прилюдно и, возможно даже, спровоцировать парочку возмущений от его соратников. Бунты, баррикады, свежие жертвы… приятно звучит, дорогой Граф, вы не находите?
Его гость – до того тихо и недвижно глядевший за окно, вдаль, на просыпающийся утренний город – обернулся к нему и улыбнулся.
- Да. Звучит неплохо. Этот молодой человек и меня уже успел немного расстроить.
Шерил приподнял бровь, выражая свое удивление.
- Как? Неужели он как-то связан с нашим любимым Орденом?
- К счастью, не связан. Но на днях у него умер единственный родственник – младший брат. Погиб на Шпихернских высотах. И он был настолько безутешен, что я почти поверил в удачу.
- А он?
- Отказался. А какая могла бы выйти замечательная акума! - Граф проговорил это крайне обиженным тоном и шмыгнул носом. Шерил поспешил протянуть ему платок.
- Расстрелять, - подытожил он разговор. Как ни крути – первое пришедшее в голову решение всегда самое верное.
- Падре? – молодой журналист непривычно робко стоял в церковном нефе и мял в руках грязно-зеленый картуз. Федерико кивнул:
- Здравствуйте, сын мой, - он как раз недавно окончил свою проповедь и осматривал свечи перед алтарем, зажигая погасшие. – Не ожидал увидеть вас здесь, но рад нашей встрече.
Он повернулся к нему с привычной, ласковой улыбкой.
- Я слышал о вашей утрате. Скорблю вместе с вами. Завтра мы будем служить молебен и панихиду по погибшим солдатам, может быть, вы что-то желаете добавить…
- Нет, падре. Я хочу поговорить.
Журналист осмелел и, кажется, собрался с мыслями.
- Я помню вас как очень здравого, незакостенелого человека - еще по вашему участию в философских диспутах в Сорбонне. И я хочу с вами поделиться странным и пугающим искушением, которое посетило меня вчера… нет, - он взмахнул рукой в предупреждающем жесте, заметив кивок падре в сторону кабинки для исповеди, - ничего постыдного, ничего грешного… кроме покушения на «святой дар жизни» - так, кажется, вы говорили сегодня с алтаря?
Федерико понимающе прищурился. Он понемногу догадывался, о чем, а вернее – о ком, хочет поговорить с ним этот нечастый гость церкви. И заранее восхищался его мужеством.
- Давайте присядем, и вы мне все расскажете по порядку.
«Возможно, ему скоро понадобится защита».
И, надо признать, предчувствия редко подводили падре.
Имя автора: Лиос
Бета: 14th
Фэндом: D.Gray-man
Рейтинг: G
Персонажи: Мана Уокер, мельком - Аллен и Неа.
Жанр: slice of life с легким каноничным налетом мистики.
Дисклеймер: Все права на D.Gray-man принадлежат Хосино Кацуре, я поиграюсь и верну.
Предупреждение:pre-canon, вероятное AU
Примечания автора:Текст написан на фикотурнир. Тур таро. Аркан: 0. Шут.
Персонажи: Мана Уокер, мельком - Аллен и Неа.
Жанр: slice of life с легким каноничным налетом мистики.
Дисклеймер: Все права на D.Gray-man принадлежат Хосино Кацуре, я поиграюсь и верну.
Предупреждение:pre-canon, вероятное AU
Примечания автора:Текст написан на фикотурнир. Тур таро. Аркан: 0. Шут.
читать дальшеКолокольчики звенели.
На город падал мокрый снег. Он падал уже темным от угольного дыма и пепла, вырывавшихся из труб каминов, кочегарок и доменных печей. Он падал на грифельно-серую брусчатку, чавкал под ботинками и сапогами, налипал на копыта лошадям и брызгами разлетался из-под колес. Бесформенными комьями цеплялся за карнизы, налипал на флюгеры и козырьки, менял абрисы кованым фигурам, пачкал стекла потеками грязи, осторожно скатывался по полям наддверных колокольчиков, вызывая тихий перезвон.
Он нес людям кусочек той особенной, предрождественской, зимы, когда кажется, что мир становится чуть ярче, чуть красивее, чуть добрее… Чуть новее и, конечно же, счастливее. За каждой витриной – гирлянды и блестящие шары. В каждом доме – украшенное еловое дерево или хотя бы жалкая хвойная веточка топорщат зеленые иголки. Над дверями в зеленых венках спрятаны омела и остролист. Муниципальная елка вольготно расположилась на главной площади, городской пруд собрался превратиться в огромный бесплатный каток, хозяйки уже приготовились забирать с холода кексы и пудинги вместе с замешанными внутрь желаниями, а почтальоны скользят по хлипкой грязи, сбиваются с ног, не успевая разнести все письма, поздравительные открытки, приглашения на балы и приемы…
Динь-дилень! – звякнула дверь очередной лавочки с безделушками, когда довольный владелец запирал её на тяжелый замок, улыбаясь и подсчитывая в уме выручку за сегодняшний день. И даже не прогнал бродяжку, прилипшего к стеклу и завороженно рассматривавшего сквозь витрину огромные, свежезавернутые хлопушки. Случайный прохожий обернулся, улыбнулся его радости вместе с ним, а пес, спешащий за прохожим, фыркнул и прошел мимо – от лавки невкусно пахло лаками и колониальными благовониями.
- С наступающим Рождеством!
От внезапно услышанного громкого поздравления всхрапнула усталая кобыла, вздрогнула всем телом, мотнула головой, и тихонько тренькнул колокольчик, вплетенный в гриву. Мальчишка-кэбмен, очнувшись от дремоты, проводил разочарованным взглядом мужчину с собакой – нет, этому даже смысла не имеет предлагать услуги извозчика, привык больше ходить пешком, чем ездить.
- Аллен, Аллен! – прохожий остановился, наблюдая через забор, как детвора играет в жмурки. – Аллен, я здесь! Ха, попробуй поймать!
Аллен - высокий, чуть нескладный подросток с удовольствием дурачился вместе с малышней. Разыгрались, выскочили нараспашку в палисадник и холода не замечают, настолько игрой увлечены. Трещали трещотки, звенели колокольчики на разные голоса.
– Аллен, лови!
- Аллен, - мужчина повторил это имя вслух, негромко, и дворняга дернула ухом, прислушиваясь к хозяйским словам. – Слишком взрослый. И слишком обычный, да?
Был бы пес человеком – пожал бы плечами выразительно: «А мне откуда знать-то?»
Под оградой Пил Парка удобно расположилась нищенка с грязным свертком на руках. В содержимом свертка с трудом угадывался спящий младенец, изо рта во сне выпала импровизированная соска – корка хлеба, завернутая в тряпицу. Пес принюхался с надеждой, но хватать даже не подумал. Корка пахла маковым молоком.
О край кружки для подаяний звякнул фартинг, не бог весть что, но женщина все равно завела «благодарственную песню» вслед:
- Господь возблагодарит вас за то, что вы были добры ко мне и моему ребенку…
- Уймись, - равнодушно посоветовали ей в ответ. - Ребенок уже который час мертв.
Нищенка вздрогнула: показалось, что ответил ей не тот пожилой джентльмен с благожелательной улыбкой, а соткавшийся на несколько секунд из смога призрак – чернявый юноша, одетый не по сезону. Чего только не померещится с усталости! Она перекрестилась и сунула руку в пеленки, проверяя. Да, так и есть, уже и коченеть начал, вот проклятье, придется раньше времени тащиться в приют за новым.
Пес понаблюдал за ней еще пару секунд и бросился догонять хозяина.
- Не везет нам, да? – мужчина остановился, чтоб взъерошить шерсть и почесать спутника за ушами. Собака с готовностью подставлялась под ласку. – Ничего, еще повезет…
Они шли по улицам дальше, сквозь перезвон рождественских колокольчиков, мимо малозначимых людских разговоров, под далекий голос кафедрального колокола, под стук работающих третью смену станков, под звон якорных цепей в порту. На площади Святого Петра пахло давней кровью бойни при Питерлоо, у королевской лечебницы – смертью посвежее. У аптеки – ромашкой и камфорой, у кондитерской – корицей и ванилью, у фабричного колодца – суриком и аммиаком.
Они встречали детей. Подростков и малышей. Здоровых, приболевших и умирающих. Веселых, грустных и равнодушных. Юных франтов и оборванцев в лохмотьях. В темном квартале мелкий воришка сумел вытянуть кошелек из кармана пальто мужчины, но в кошельке ни единой монетки не нашлось, только горсть леденцов. На пирсе добродушного пса окружила целая ватага маленьких работяг, тот показал им, как умеет танцевать на задних лапах и кланяться под аплодисменты – показал бы еще пару трюков, но, услышав смех, прораб разогнал бездельников по местам.
Они продолжали свой путь. На заснеженной аллее на нос мужчине упал комок снега, он смешно сморщил его и громко чихнул.
- Постараюсь, - ответил на услышанное только им одним пожелание здоровья. – Помню-помню. Я заварю яблочного чаю сразу, как только придем. И капельку джина туда.
Почтенная матрона, которая спешила мимо них с сумкой, полной покупок, сперва отшатнулась от шизофреника, беседующего с самим собой, но затем увидела собаку и успокоилась, улыбнулась понимающе. Она тоже любила животных.
Колокольчики звенели, не затихая. Словно стайка маленьких снежных фей следовала за ними по улицам. И мужчине иногда казалось – именно из-за этого перезвона он не слышит ответов на свои вопросы.
Наконец, они дошли до цирка. Здесь тоже было чему звенеть – бубенчикам на шапке канатоходца, бубну в руках танцовщицы-цыганки, литаврам и металлофону в оркестре…
- Завтра еще пойдем. Ты же тоже слышишь, верно? – негромко сказал мужчина и покачал головой. – Где-то здесь…
- Уокер! – просипел распорядитель, заметив их у черного входа. Шмыгнул выразительно-красным носом. – Где вас носит? Последний прогон начнем через двадцать минут!
- У вас замечательный нос, - с улыбкой похвалил его Уокер. – Можно даже помпон не надевать…
- Уокер! – сипение зазвучало угрожающе. – Еще не время для вашей клоунады!
- Через двадцать минут я буду.
Пес завилял хвостом, подтверждая: будет и обязательно.
Из подсобки, сопя от усердия и тяжести нагруженных на него коробок фокусника, выбрался мальчишка. Сухоручка или что-то вроде того. На подхвате тут. Имени Уокер не помнил.
Калека споткнулся о брошенный гимнасткой обруч и затоптался неловко, пытаясь удержаться на месте и удержать груз. Обруч бомкнул о железную стойку и покатился по земле. Пес бросился его ловить – укатится еще в какой-нибудь закуток, а мальчишке отвечать потом, жалко же!
- У тебя есть пятнадцать минут, - предупредил друга клоун и ушел переодеваться.
Колокольчики согласно звякнули напоследок. И затихли.
Название: Всего лишь один из мячей
Автор: Лиос
Бета: Valkirija Free
Фэндом: D.Gray-man
Жанр: политика
Персонажи: Шерил, Граф, падре Федерико и пригоршня ОМП
Рейтинг: G
Дисклеймер: Все права на D.Gray-man принадлежат Хосино Кацуре, я поиграюсь и верну.
Примечание: текст написан на фикотурнир. Тур игр.
читать дальше«Настоящие господа всегда хорошо выглядят. И в военном мундире с ярким кантом, и в строгом парадном фраке, и в песочного цвета удобном костюме для гольфа. Сбор подобных личностей в одном месте – и так значительное удовольствие для глаз, а уж когда ты можешь вблизи, воочию, наблюдать работу мыслей государственных мужей, когда они, даже во время отдыха, все свои разговоры посвящают заботам о нашем благополучии, сердце разрывается от благодарности и слезы украдкой сами катятся по щекам.
Это слезы сочувствия испытаниям, выпавшим на долю нашей страны. О наша прекрасная страна! Чтоб защитить твое сердце и будущее сейчас, когда твои границы топчут вражеские полки, наша задача – костьми лечь в землю, но не дать им пройти…»
- Отлично прошли! – послышался восхищенный возглас со стороны поля, и журналисты спешно отложили или спрятали подмышку блокноты и карандаши, чтобы присоединиться к аплодисментам.
- Вы потратили на этап всего два удара! Блестяще, мой друг!
Министр благодарно улыбнулся, раскланиваясь перед зрителями. Затем отошел чуть в сторону, давая возможность сопернику проявить себя, и продолжил разговор.
- Так что у нас дальше в сводках, Мишель?
- Как и предполагалось, наша новая винтовка по нескольким показателям значительно превосходит их игольчатую старую. По данным разведки, у них были перспективные разработки, однако наши соперники консервативны в отношении оружия, и это нам, безусловно, все еще на руку.
- Что еще? – министр вновь взялся за клюшку, примеряясь для удара.
Мяч изящно перелетел через бункер и приземлился у самой лунки. У соперника по матчу из горла вырвался странный стон: то ли восхищения – от мастерства исполненного удара, то ли разочарования – теперь надежды на выигрыш становились совсем призрачными.
- Митральезы себя отлично зарекомендовали. Они зачастую наступают плотным строем, и их удобно расстреливать. Практически в упор.
- Отлично! В высшей степени - великолепно!
Докладчик с надеждой глянул на министра, исподволь надеясь, что последняя похвала относится к его гению военной мысли – ведь это именно он настоял на спонсировании разработок картечниц и скорой отправки удачных экземпляров на фронт – но слова министра были обращены только к партнеру по игре. Штабист едва заметно поник головой.
- К сожалению, у нас гораздо хуже с артиллерийской поддержкой. Наши пушки – бронзовые, дольше заряжаются и по дальнобойности уступают…
- Так подходите ближе.
- Простите? – докладчик недоуменно моргнул.
- Если их пушки бьют дальше, наши следует подкатывать ближе, что тут непонятного? – министр с едва заметным раздражением дернул головой, убирая за ухо прядь волос – тщательно выверенным жестом.
- Но, Шерил, потери при подобном наступлении…
- Ах, мой друг, - снисходительно улыбнулся министр, - что значат эти потери по сравнению с будущим благом нашей страны и всего человечества?
«… И мы можем воскликнуть вслед за министром Камелотом: «Вперед, солдаты!» Вперед! – во имя блага нашей родины и всего человечества!»
Шерил довольно кивнул и отложил газету. Эта статья удовлетворяла его более чем полностью. Отличный, незамутненный, пафосный бред – именно то, что нужно сейчас уставшим от борьбы за выживание людям.
Он пролистал еще несколько еженедельников (в том числе - спортивных ревю), посвятивших статьи их партии в гольф и параллельному выездному заседанию правительства, и остался доволен собой и проделанной работой.
Одна только надоедливая левая газетенка, спонсируемая иностранным капиталом, осмелилась написать неприятное.
«Состояние тылов нашей армии – ужасающее, - писал корреспондент непосредственно с места событий. – Связь не налажена. Железные дороги перегружены. Продовольствие и припасы не подвозят или подвозят со значительным запозданием. Наступления не синхронизируются во времени. Мобилизация свежих частей неэффективна. Многие солдаты пытаются откупиться от фронта или дезертируют – и я не стал бы осуждать их за это. Не далее чем два дня назад из-за ошибки метеорологов взорвавшийся экспериментальный шарльер направил ядовитый газ в сторону наших частей, а не противника, но даже офицерский состав оказался не снабжен хоть какими-нибудь шлемами защиты…»
Но наиболее наглой оказалась не сама статья, а комментарии редактора колонки: «Авантюрист и поэт сэр Уолтер Рэли когда-то называл себя теннисным мячиком судьбы, но не отказывал этому мячику в свободной воле, ведь он может смикшировать удар или изменить угол рикошета… Мы для этих господ из кабинета министров – всего лишь мячи для гольфа, которые надо загнать под землю за минимальное количество ударов. Есть ли свобода воли у нас, сограждане? Не отказываем ли мы в ней себе - сами? Задумайтесь над этим».
- Расстрелять, - задумчиво предложил Шерил, комкая в руках провинившийся газетный лист. – Расстрелять прилюдно и, возможно даже, спровоцировать парочку возмущений от его соратников. Бунты, баррикады, свежие жертвы… приятно звучит, дорогой Граф, вы не находите?
Его гость – до того тихо и недвижно глядевший за окно, вдаль, на просыпающийся утренний город – обернулся к нему и улыбнулся.
- Да. Звучит неплохо. Этот молодой человек и меня уже успел немного расстроить.
Шерил приподнял бровь, выражая свое удивление.
- Как? Неужели он как-то связан с нашим любимым Орденом?
- К счастью, не связан. Но на днях у него умер единственный родственник – младший брат. Погиб на Шпихернских высотах. И он был настолько безутешен, что я почти поверил в удачу.
- А он?
- Отказался. А какая могла бы выйти замечательная акума! - Граф проговорил это крайне обиженным тоном и шмыгнул носом. Шерил поспешил протянуть ему платок.
- Расстрелять, - подытожил он разговор. Как ни крути – первое пришедшее в голову решение всегда самое верное.
- Падре? – молодой журналист непривычно робко стоял в церковном нефе и мял в руках грязно-зеленый картуз. Федерико кивнул:
- Здравствуйте, сын мой, - он как раз недавно окончил свою проповедь и осматривал свечи перед алтарем, зажигая погасшие. – Не ожидал увидеть вас здесь, но рад нашей встрече.
Он повернулся к нему с привычной, ласковой улыбкой.
- Я слышал о вашей утрате. Скорблю вместе с вами. Завтра мы будем служить молебен и панихиду по погибшим солдатам, может быть, вы что-то желаете добавить…
- Нет, падре. Я хочу поговорить.
Журналист осмелел и, кажется, собрался с мыслями.
- Я помню вас как очень здравого, незакостенелого человека - еще по вашему участию в философских диспутах в Сорбонне. И я хочу с вами поделиться странным и пугающим искушением, которое посетило меня вчера… нет, - он взмахнул рукой в предупреждающем жесте, заметив кивок падре в сторону кабинки для исповеди, - ничего постыдного, ничего грешного… кроме покушения на «святой дар жизни» - так, кажется, вы говорили сегодня с алтаря?
Федерико понимающе прищурился. Он понемногу догадывался, о чем, а вернее – о ком, хочет поговорить с ним этот нечастый гость церкви. И заранее восхищался его мужеством.
- Давайте присядем, и вы мне все расскажете по порядку.
«Возможно, ему скоро понадобится защита».
И, надо признать, предчувствия редко подводили падре.
@темы: D.Gray-man, фик, мини