Лисёнок

[multi-gen]

Название: Лисёнок
Автор:  Tinka1976
Фандом: CSI:Miami
Дисклеймер: Персонажи CSI:Miami принадлежат cbs
Рейтинг: PG
Размер: мини (1643 слова)
Герои: Горацио Кейн
Примечание: Майами, 2009 - Нью-Йорк, 1984. POV несериального персонажа. Цикл "Линия пунктиром". Написано на фест "Сто историй" ( fanfic100)


Майами, 2009 год.
Майами не зря называют пятым кварталом Нью-Йорка. Спросите любого нью-йоркского копа предпенсионного возраста, что он собирается делать после 55 лет, - и в большинстве случаев вы услышите в ответ: «Уеду в Майами». Несколько кварталов бывших полицейских и их детей, половина которых – тоже полицейские, но уже не в Нью-Йорке, а тут, в Майами.
Но копы в целом – такие же люди, как и все прочие, поэтому и в нашем квартале время от времени происходит что-то неладное. Сегодня, судя по количеству людей в форме на квадратный фут, произошло что-то уж совсем неладное, вплоть до убийства.
Дело происходило в доме моего соседа, так что все действия полиции разворачивались передо мной как в театре, и я лишь хмыкал про себя, мысленно составляя рапорт, будто вновь инспектировал зеленого новичка-напарника. Впрочем, пока моя оценка была положительной: внешний и внутренний периметр был выставлен грамотно и ко мне уже постучался верзила-сержант. Теперь он возвышался надо мной колонной – а я, надо сказать, тоже немалого роста, если только усох к старости-то, - и дотошно расспрашивал меня о соседе, чирикая время от времени в блокноте.
А затем появился он, в костюме и солнцезащитных очках, весь деловой и важный, так что я его и не узнал сразу-то – мало ли рыжих на свете. Подошел неслышно, постоял, послушал. И руки на пояс – оп! Вот тут меня аж смех разобрал: ах ты ж, мистер Лис!
- Что тут у нас, Фрэнк? – негромко спросил он, видя, что допрос закончен и сержант листает свой блокнот.
- Да практически ничем помочь не могу, лейтенант, - ответил я вместо него и, не удержавшись, ехидно добавил: - Сэр.
Хотя на самом деле меня распирало от гордости, будто это не Лисёнок до лейтенанта дослужился, а я сам.
- Ну что вы, мистер Майерс, - с хитрой улыбочкой сказал Горацио. Ах ты ж стервец! А ведь ничем не показал, что признал. – Любая информация сейчас важна. Тем более все, что может сказать такой опытный и наблюдательный человек.
Голову наклонил, очки свои стянул и улыбнулся – широко, как в молодости. Стоит, посматривает искоса, заставляя мое старое сердце таять от умиления и желания, как бывало, потрепать рыжие вихры. Впрочем, какие уж вихры… Да и от рыжины одно название. Как-никак, четверть века прошла.
- Не подлизывайся, Лисёнок, - чтоб уж совсем не растаять, буркнул я.
- Э-э-э, я пойду, Горацио? – в замешательстве спросил сержант.
- Я тоже иду, Фрэнк, - качнул головой Лисёнок.
- Заходи вечерком, - попросил я. – Или занят?
Горацио лизнул губы, нахмурился, вытащил мобильник из внутреннего кармана пиджака, что-то там посмотрел, подумал.
- Я постараюсь, - кивнул он наконец. И с не меньшим ехидством, чем я до того, добавил: - Сэр.
- Уши надеру! – пригрозил я, заставив Лисёнка снова заулыбаться. – Если пить так и не научился, пива хоть прихвати.
Хорошо памятное движение бровями было мне ответом. Снова нацепив на физиономию очки вместе с прилипшим к ним серьезным выражением лица, лейтенант Кейн степенно удалился расследовать свое убийство.
А я, постояв, вернулся в дом. Четверть века, кто бы мог подумать! Мне тогда было немного больше, чем ему сейчас, а он был совсем еще молодым пацаном, только что после полицейской академии…


Нью-Йорк, 1984 год.
Мое собственное имя всегда казалось мне злой насмешкой судьбы и моего отца а-капелла. Вы скажете: чем плохо имя «Отто»? Отвечаю: ничем. Даже в сочетании с фамилией вполне ничего – офицер Отто Майерс, все чин-чином. Вот только представьте себе негра шести футов ростом, а потом приложите это имя к нему. Представили? То-то!
Тем не менее, к пятидесяти четырем годам я, разумеется, к собственному имени привык. Но увидев в списке назначений имя нового напарника, не удержался и пошел к лейтенанту бузить. Это ж надо придумать: Отто Майерс и Горацио Кейн. У нас тут что, бесплатный цирк, а я в нем – главный клоун? На самом деле, имя было лишь предлогом. А настоящая причина моего недовольства крылась в том, что лейтенант в очередной раз подсовывает мне новичка. И я съем свою фуражку, если и этот сопляк не будет рваться в детективы. Сколько можно, в конце концов? Я этих юнцов воспитываю уже двадцать лет, мне на пенсию через год, могу я хоть этот год поработать с нормальным напарником?!
От лейтенанта я вылетел через десять минут, так ничего и не добившись. «Твой бесценный опыт», «кому доверить»… Все это я слышу уже десять лет. А откуда, спрашивается, возьмутся опытные патрульные, если все эти пацаны спят и видят, как становятся детективами? Обязательные три года отслужат – и уходят из патруля.
Продолжая мысленно препираться с лейтенантом, я быстрым шагом проследовал через раздевалку, обернувшись в дверях, рявкнул:
- Офицер Кейн, за мной!
О боги, он еще и рыжий!!! В бешенстве я захлопнул дверь перед его носом, причем наверняка обсыпав штукатуркой. Тем не менее, парень материализовался возле машины буквально через секунду после меня, отряхнул рукав, поглубже натянул фуражку, поправил дубинку на поясе и выжидательно уставился на меня своими круглыми детскими синими глазищами.
- Мне надоело запоминать имена всех тех умников, которые только и думают о значке детектива, - сообщил парню я. Он, похоже, изо всех сил пытался справиться с усмешкой, из-за чего выражение глаз стало хитрым донельзя. – Так что я тебя буду звать… Лисёнком.
В принципе, прозвища не очень-то поощрялись, но я был зол на лейтенанта, и сейчас мне на это было плевать.
- Хорошо, - быстро лизнув губы, кивнул парень. – А как мне звать вас? Сэр?
- Офицер Майерс! – рявкнул я, однако уже с трудом сохраняя настрой. Почему-то Лисёнок не обиделся, как сделали бы многие на его месте. И в его вопросе почти не было подначки. Он просто узнавал правила игры. Хитрец. – Садись в машину, - уже спокойнее сказал я. – Сэр Лисёнок.
Конечно, я запомнил его имя. Но во время дежурства я так и называл его Лисёнком. Он полностью соответствовал прозвищу: умный, чуткий, зоркий, быстрый, с отменным чутьем. Всем премудростям патрульной службы учился он охотно и жадно. Что греха таить, через несколько часов я уже был полностью доволен выбором напарника. В нем не было пренебрежения, которое я часто чувствовал в остальных новичках. Да, он не скрывал, что, как и прочие, мечтает о жетоне детектива и убойном отделе. Но при этом Лисёнок не считал работу патрульного чем-то неважным, неким нудным этапом, ненужным по большому счету, но необходимым для достижения заветной цели.
Первая наша смена проходила спокойно. Я вел машину по заметенным снегом улицам Нью-Йорка и гонял Лисёнка по теории. Что он будет делать, если сейчас случится вот это? Что он будет делать, если сейчас увидит вот то? Какие бумаги он будет заполнять в таком-то случае? В каких ситуациях мы с ним должны вызвать подкрепление?
Он осекся на середине какого-то ответа, глаза сузились, он схватил меня за рукав:
- Вы видели? Сэр?
Я покачал головой, но ход на всякий случай сбавил.
- Сдайте назад, сэр, - в голосе Лисёнка вдруг прорезались твердые, властные нотки. – Там окно разбито. Сэр.
Я послушно сдал назад, рассуждая про себя, похвалить ли мальчишку или не поддерживать его самомнение. Но то, что он углядел это разбитое подвальное окно, мне понравилось.
В машину мы вернулись через двадцать минут, уже с задержанным. Лисёнок раскраснелся – ему пришлось побегать за подозреваемым. Права этому оборванцу он зачитал без запинки, статью и срок за взлом и проникновение – никаких украденных вещей мы при бродяжке не нашли – тоже рассказал все как по учебнику.
Теперь мы возвращались в участок – предстояла долгая бумажная волокита по оформлению задержания.
- Чего хмуришься? – добродушно спросил я притихшего Лисёнка. Другой бы прыгал до потолка от счастья: первый выезд и сразу задержание.
- Я… Я думаю, сэр…
- Да ты что?! – беззлобно подколол я.
Он нахмурился, снова облизал губы, поморщился. Я с интересом наблюдал, не понимая, что так беспокоит парня.
- А так ли он виноват? – наконец, решился озвучить свои сомнения Лисёнок. – Сэр, в смысле, он бездомный, а на улице мороз, он ничего не украл…
- Так мы его и не за кражу оформляем, - пожал плечами я. – Ты ж сам определил «взлом и проникновение», никто лишнего на него и не будет навешивать.
- Ну… - Лисёнок поерзал на сиденьи. – Если так подумать, что он такого сделал?
- «Если так подумать…» - хмыкнул я. – Ты, парень, теперь полицейский. В том, что ты сочувствуешь задержанному, ничего плохого нет. Но только пока твои чувства не мешают тебе делать свою работу. Мы не можем судить «по совести», если ты об этом. Для этого есть адвокаты, суд, прокурор. Вот там все будут учитывать: и что он бездомный, и что мороз, и что ничего не украл… А наше с тобой дело маленькое: задержать, оформить.
Лисёнок хмурился, сопел.
- Что входит в задачу патрульного офицера? – снова казенным тоном спросил я.
- Расследовать преступление по горячим следам… - вяло начал Лисёнок.
- В первую очередь, задача патрульного офицера – определить, совершено ли преступление, - перебил его заученный ответ я. – Вот ты можешь сейчас, как офицер полиции, принявший присягу, заявить, что этот человек, - я кивнул в сторону заднего сиденья, - преступления не совершал?
- Нет, - подумав, качнул головой Лисёнок. – Факт вторжения в чужой дом… Да, наверное, вы правы, сэр, - тихо, вроде как про себя рассуждая, пробормотал он. – У него был выбор: нарушать закон или нет, и раз он решил его нарушить, я обязан реагировать как положено.
Я довольно кивнул. Нормальные рассуждения для первого дня. Этому их в академии не учат. Собственно говоря, это и есть моя основная задача: научить правильному отношению к нашей работе. Научить отделять «по совести» от «по закону» и научить всегда следовать второму.
Лисёнку еще многое предстоит выучить. Что вот такие парни, как этот на заднем сиденье, сперва залезают в чужой дом погреться, потом берут в этом доме чужую куртку, а потом – жизнь хозяина этой куртки, слишком рано вернувшегося домой. Что гораздо труднее отпустить явного подозреваемого, когда против него недостаточно улик, чем посадить человека, который по большому счету не так уж виноват. И еще очень много всего…
А еще я вдруг понял, что ни на какую пенсию я через год не уйду. Вот получит через три года Лисёнок свой значок – а он получит, держу пари на что угодно – тогда и на покой, в Майами… В конце концов, я двадцать лет учу всяких сопляков. Имею я право несколько лет поработать с нормальным напарником?..