[multi-gen]

Название: Там и тут
Фандом: ГП
Автор: Изумрудная Змея
Бета – Elvira, ЭльФ
Рейтинг: G
Персонажи: Драко Малфой, Астория Гринграсс, персонал больницы св. Мунго
Жанр: общий
Саммари: Хорошо там, где нас нет?..
Дисклеймер: Каждому свое: ГП – Роулинг, нам – аппендикс
Примечание: Фик написан на "Веселые Старты-2", на задание "Я же никогда не был храбрецом"

Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно -
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что - мой,
Как госпиталь или казарма.

Марина Цветаева

Какое, оказывается, в Британии серое небо. Кто бы мог подумать? Двадцать три года считал, что голубое, даже не сомневался. Если индийское небо залить кровью, грязью, гноем, кофе и зельем, очистить заклятьем, а потом еще прокипятить в растворе семи трав, чтобы уничтожить заразу, и так десять раз подряд – то получится ровно такой оттенок. Лирическое воспоминание серого о лучших днях. Хороший, кстати, был бы заголовок для моих мемуаров...

- Добрый день. Моя фамилия Малфой, мистер Ливси назначил мне собеседование на два часа дня.
Блондинка за стойкой регистратора приветливо улыбнулась.
- Он сейчас на пятом этаже, думаю, вы его сразу узнаете, когда увидите. Кстати, у вас замечательный загар, мистер Малфой! Просто завидно. Где-то отдыхали?
Ага, отдыхал. В первый месяц в Индии я сгорел как порох, даже несмотря на то, что ходил под зонтиком, будто барышня. Я линял, словно змея, с меня кожа кусками слезала, в редкие минуты отдыха я развлекался тем, что обдирал собственный нос. Примерно год я был ярко-розовым, как Пэнси Паркинсон на балу. Потом, видимо, привык и стал медно-красным. Волосы выгорели еще раньше. Когда я поседею, этого никто не заметит, впрочем, кажется, я раньше облысею. Да, а за три месяца до отъезда я начал протираться отбеливающим лосьоном. И теперь у меня, само собой, замечательный загар.

Мистера Ливси я действительно узнал с первого взгляда. Он держал в руках швабру и мыл пол, что-то бормоча себе под нос. Я подошел к нему, сделал намасте и почтительно сказал:
- О, великий гуру! Я проделал долгий путь для того, чтобы припасть к твоим стопам. Позволь же мне сделаться твоим челой и идти вслед за тобой по длинной дороге познания.
- Ходют тут сякие, - ответил он неприветливо. – Цистый пол патькают.
Я глубоко вздохнул и осознал три вещи. Во-первых, свое приветствие я произнес на раджастани, так что великий гуру, скорее всего, ни слова не понял. Во-вторых, человека с таким разрезом глаз вряд ли могут звать Патрик Ливси. И, в-третьих, настоящий доктор Ливси стоит рядом и жизнерадостно улыбается.
- Вы Малфой, - сказал он утвердительным тоном. – Ли Пень, как тебе нравится этот молодой человек?
Уборщик посмотрел на меня, сокрушенно покачал головой и снова принялся возить шваброй по полу.
- Ему сначала никто не нравится, - «успокоил» меня доктор Ливси. – А что вы ему такое сказали, если не секрет?
- Поздоровался, - коротко ответил я. Не пускаться же в объяснения по поводу гуру, когда меня еще на работу не приняли. Про себя я решил, что с Ли Пенем непременно нужно познакомиться поближе. В конце концов, слова сказаны.
- Вежливый молодой человек, - одобрил доктор Ливси. – Сразу видно, из хорошей семьи. Вы все пять лет провели в Джайпуре?
- Да, сначала учился при тамошней больнице, а потом два года заведовал там лабораторией зельеварения, пока из столицы не прислали сменщика.

Когда мы оказались на четвертом этаже, доктор Ливси на ходу произнес длинную тираду на каком-то неизвестном мне языке. Сначала я остановился и заморгал, затем уловил какие-то знакомые корни.
- Это санскрит? – спросил я с уважением.
- Вроде того, да. Вы на нем не говорите?
- Читаю немного, и то в основном со словарем. Свободно я говорю только на хинди и раджастани, а гуджарати, пенджаби и урду знаю постольку-поскольку.
- И насколько же велико это «постольку-поскольку»? – заинтересовался он.
Я вздохнул.
- Числительные от одного до десяти, «где болит?», «принимать два раза в день перед едой», «да отсохнет твой лживый язык вместе с твоими загребущими руками»… в таком духе примерно.
- Насчет рук и языка – сильно, - сказал Ливси. – Это вы с больными так разговаривали?
- Нет, что вы. Это я так на базаре торговался.
- Сильно, - повторил он. – Когда в следующий раз министерство начнет зажимать нам бюджет, надо будет им сказать что-то в этом духе. Запишете мне потом на бумажке.
Мы незаметно спустились на третий этаж.
- А куда же я вас дену? – задумчиво протянул Ливси. – Вы же, как я понял, все пять лет занимались тропической колдомедициной?
- Только чтобы она не занялась мной, - успокоил я его. – Чикунгунья, например – это такая зараза, что либо ты ее лечишь, либо ты ей болеешь, и полштата вместе с тобой. Так что на эпидемиях все работают, независимо от специальности. Но в основном я занимался зельями, и, честно говоря, из вашего письма я понял, что вы предлагаете мне вакансию в лаборатории.
У меня возникло подозрение, что никаких писем он мне не писал, или писал, но сразу же об этом забыл.
- Да, - повторил он, - в лаборатории. В ла-бо-ра-то-рии… Сметвик, это вам. Пять лет полевой работы, читает на санскрите, умеет лечить чит… чик… какую-то дрянь индийскую. Будет у вас работать.
Удивительно, с какой скоростью перемещался этот человек – и я с ним за компанию. Не успел я оглянуться, как уже стою в лаборатории, на меня смотрит изумленный колдомедик в зеленой мантии, а доктор Ливси куда-то испарился.
- Драко Малфой, очень приятно.
Я чудовищным усилием воли сдержался и не сделал намасте.
- Гиппократ Сметвик, - представился мой новый начальник. – А уж мне-то как приятно, вы себе представить не можете. Что входит в состав стандартного зелья для лечения малярии?
- Замороженные яйца пепловея.
- Какой перец кладут в Перечное зелье?
- Никакой, это просто такое название.
- Чем вы будете лечить окаменевшего человека?
- Напитком из мандрагор.
- Что вы положите в успокаивающее зелье: астрагал сладколистый, богородскую траву или волчий горох?
- Безразлично, это одно и то же растение.
- Для чего используют кристаллы борнеола, растворенные в воде?
- Борнеол в воде не растворяется, а настойкой на спирту снижают кровяное давление.
- Который из безвременников используется для лечения астмы?
- Осенний.
- Вы боитесь темноты?
- Темноты?
- У нас бывают ночные дежурства. Вы что-то потеряли, мистер Малфой?

Реку из молока я потерял. И вторую реку, из меда. Потому что все остальное здесь уже есть. Плоская варочная поверхность, горелка с узким пламенем, в углу охапка из десяти видов дров, у северной стены виднеется круглая каменная печь. Вдоль восточной и западной стен – шкафы до потолка. Котлы большие, средние, маленькие, глубокие и мелкие, круглые, продолговатые и цилиндрической формы, с крышками и без, сковородки с плоским дном и круглым дном. В Индии у меня был один котел, а если мне нужен был второй, то я клянчил его на кухне и потом два часа отмывал от бараньего жира. Ступки в ряд, и у каждой – свой собственный пестик, который не надо разыскивать по всей больнице, потому что им кто-то опять колол орехи. Ножи со стандартным острием и с закругленным, с обычным лезвием и с зазубренным, утяжеленные – чтобы рубить кости, фарфоровые, каменные, деревянные, серебряные… Я-то свой набор из трех ножей носил на поясе, и еще зачаровывал для верности, и все равно два раза воровали. Не то, чтобы я кого-то осуждал – если б моя семья голодала, я бы не только ножи, я кошельки крал бы. И стекло, стекло, стекло! Причем сразу видно, что эти пробирки никогда не разбивали. Свои я столько раз восстанавливал, что они покрылись узором из трещинок, и с первого взгляда было не понять, что в них налито.
- У нас в лаборатории четыре домовых эльфа. Конечно, этого мало, надо бы с десяток…
Кажется, я умер, и вокруг меня кружатся апсары с чашами амриты, чем-то похожие на домовых эльфов. Иными словами, мне больше не придется каждый вечер драить котел. И мыть полы. И колоть дрова. И выгребать золу из печи. И перетирать пробирки. И обновлять охранные заклятия на сундуке с ингредиентами.
- Министерство, надо признать, не слишком щедро нас финансирует. Поэтому часть лекарственных растений мы выращиваем сами, в теплице на чердаке. Там же у нас небольшой птичник и террариум. Но, разумеется, кое-что нам все равно приходится покупать, и при этом оставаться в рамках бюджета, что не всегда легко.
У них есть бюджет! Это значит, я больше не должен каждое утро вставать в четыре часа утра и идти на рынок продавать козу, королевскую кобру в плетеной корзинке, связку бананов, дедовский меч и еще кучу добра, которым с нами расплатились благодарные пациенты, а потом на эти деньги покупать ингредиенты. И до хрипоты торговаться на пяти языках, три из которых я не знаю.
Позвольте, а что же я в таком случае буду здесь делать?
- Тут мы изготовляем зелья для нужд всей больницы. В соседней комнате проводятся анализы. Время от времени что-нибудь присылают из аврората – у них свои специалисты, конечно, но в особо сложных случаях все равно обращаются к нам. Кроме того, мы проводим экспертизу новых продуктов. Вы не поверите, чего только можно намешать в обычную конфету! Да, по поводу вашей зарплаты…
Мне что, еще и деньги платить будут?
- Возьмите в шкафу запасную мантию. И принесите мне одну драхму яда бумсланга.
Позвольте, у вас же, кажется, были домовые эльфы?

Почему он не послал эльфа, я понял, как только поднялся на чердак. Из всего персонала там была только юная стажерка с волосами цвета меда, которая старалась держаться от террариумов как можно подальше.
Будь мне пятнадцать лет, я бы стоял и смотрел, как она дрожащими руками лезет ловить бумсланга, и еще гнусно хихикал бы при этом. Будь мне лет тридцать, я бы сухо сказал: «Чего вы ждете, мисс?». Но мне было двадцать три, к тому же я давно не видел хорошеньких англичанок. Поэтому я отодвинул ее в сторону и принялся насвистывать «Зеленые рукава».
На самом деле, мелодия не важна. Факир, который выучил меня этому фокусу, уверял, что нужно играть только и исключительно гимн Ананта-шеше, причем непременно на бамбуковой свирели, но, честно говоря, у змей нет музыкального слуха. Я пару раз насвистывал «Рон Уизли – наш король», все равно срабатывало.
Бумсланг посмотрел на меня и начал приподнимать голову. В эту секунду я схватил его за шею и потащил из террариума. Стажерка тихо пискнула. Я ей подмигнул, взял левой рукой стеклянную плошку и подставил под капли яда со змеиных клыков.
- Какой вы храбрый! – восхищенно сказала девушка, и я сразу в нее влюбился. Да, дурак. А что поделаешь? Я, может, всю жизнь ждал, что мне кто-нибудь это скажет.
- Да тут нечего бояться, - ответил я мужественным голосом. – Видели бы вы индийских кобр! Меня, кстати, зовут Драко Малфой.
- Астория Гринграсс. Как это я вас раньше не видела?
- Я только сегодня устроился. Буду работать в лаборатории.
Бумсланг сердито зашипел, и я внезапно понял, что флиртую, держа в руках ядовитую змею. Я сунул его обратно в террариум, пробормотал «Увидимся за обедом», и ретировался.

«Какое счастье, что я не боюсь змей», - думал я, спускаясь по лестнице. Прочих магических тварей я перестал бояться еще на седьмом курсе, когда убедился, что человек – самое страшное существо на свете. Но именно к змеям я еще долго привыкал. Привык, конечно – если ты утром выходишь к колодцу умываться, а там лежит кобра и внимательно на тебя смотрит, то тут либо умрешь от ужаса, либо перестанешь обращать внимание. Правда, в доме я все равно держал мангуста: привычка привычкой, но, вставая утром с постели, не хочется наступить на что-то скользкое и ядовитое.
Мангуста я, кстати, привез с собой в Англию. Маме сказал, что он у меня вроде кошки, а отцу – что это такой способ знакомиться с девушками. «Не хотите ли посмотреть на моего мангуста?» Ни одна не устоит.
Пару часов Сметвик меня гонял, точнее, думал, что гоняет. Лично я наслаждался. Особенно, когда он на меня рявкал: «Куда вы это кладете?» Подумать только, здесь у каждой мерной ложки есть свое законное место! А еще говорят, не бывает рая на земле. Наконец, ему наскучила моя довольная физиономия, и он меня отправил обедать.
Жаль, что он не дошел со мной до столовой, потому что там-то моя эйфория и поутихла. Мне почему-то казалось, что в больнице святого Мунго кормят, как в Хогвартсе – столы ломятся, невидимые эльфы все время подносят добавку и уносят грязные тарелки, ешь, сколько влезет, и все вкусно. Мечты, мечты. Как меня только ни отговаривали становиться целителем, какие только доводы ни приводили! А надо было всего-навсего показать мне сосиски из здешней столовой, глядишь, я и раздумал бы.

Я сел за столик, пролил на руки немного спирта, протер, и тут только заметил, что на меня все смотрят. И, наверное, думают, какие странные привычки у этих аристократов. Это вы еще не видели, как я после еды испепеляю бумажные салфетки! Поживите с мое в стране, где канализация совмещена с придорожными канавами, а холерой болеют чаще, чем насморком – еще не то будете устраивать.
Посмотрел я на эти сосиски, взял перечницу и вытряхнул половину ее содержимого к себе в тарелку. Сколько я привыкал к индийской еде – смешно вспомнить. Кусок цыпленка тандури – пять ложек риса – полстакана ласси – может, я лучше фруктами обойдусь? Острое все до невозможности, потом полчаса следишь за тем, как жжение из твоего рта спускается по пищеводу и устраивает привал в желудке. Я тогда похудел так, что стал меньше собственного скелета. Потом понял, что тамошняя еда не столько острая, сколько пряная, привык и полюбил. Зато теперь мне дома все кажется пресным.
И черный перец – это паллиатив, конечно, если не плацебо. Надо будет намешать гарам масалы, положить немного в бутылочку, всюду носить с собой и посыпать рыбу с картошкой. Вызывая восхищенные взгляды. А в другом кармане держать пакетик с корицей, кардамоном и анисом, чтобы приправлять чай. Наказание какое-то – приехал в Англию и не могу пить чай. Без масалы невкусно. Как будто капустный суп в чашку налили, честное слово.
Чтобы не смотреть лишний раз в свою тарелку, я огляделся по сторонам. Знакомые все лица, но вот как кого зовут… Если подсчитать, то за все годы, что я учился в Хогвартсе, там со мной вместе были еще человек пятьсот, а кого из них я помню? Поттера с компанией? Вот, например, в том углу сидит парень, который играл за команду Равенкло. Как его фамилия? Роджерс? Нет, вроде. Дэвис? Да, точно Дэвис. А зовут его Роджер. И, что самое обидное, он-то меня наверняка помнит, со всеми подробностями, про которые я бы сам с удовольствием забыл.
Или вон в очереди стоит гриффиндорка. Откуда я знаю, что она не с Хаффлпаффа, например? На лице у нее написано, что ли? Она тоже играла в квиддич – а кто в него не играл? И зовут ее как-то по-дурацки. Мелза, кажется. Или Демелза. Поразительно, до чего же я был внимательный, когда в школе учился.

Тут ко мне подошла Астория и спросила: «У вас свободно?», из-за чего я моментально бросил вспоминать детство и чуть не подавился сосиской. Хорошо, что у меня действительно было свободно, а то не поздоровилось бы моему соседу по столику.
- Смотрите, Ли Пень обедает, - сказала она. Великий гуру сидел лицом к стене и задумчиво шуровал палочками для еды в тарелке с пюре. – Он всегда ест только этими палочками. Говорят, один раз он их потерял и целую неделю ничего не ел, пока не нашел в другом кармане.
Наверное, из-за того, что я только что думал про Хогвартс, я наконец-то вспомнил, где раньше слышал ее фамилию – на нашем факультете была Дафна Гринграсс. И, кажется, ее мама дружит с моей мамой. Я подумал, что в случае чего придется жениться, и наконец-то успокоился.

Со мной всегда так. В конце концов, я никогда не был храбрецом, и на что-то решаюсь, только если меня совсем к стенке припереть. Если есть, куда отступать – я вперед не пойду, но если меня столкнуть в пропасть, я буду точно уверен, что сам туда спрыгнул, потому что внизу трава зеленее.
Говорят, пока мужчина мучительно соображает, как пригласить женщину на свидание, женщина придумывает имена их будущим детям. В таком случае, я женщина. Я сидел напротив Астории, рассказывал про розовые стены Джайпура и тысячу окон Дворца Ветра, любовался ее замечательными глазами: не карие и не зеленые, а какие-то ореховые, - а сам прикидывал, в каком месяце лучше устраивать свадьбу. В августе, наверное, на Лугнасад.
И было мне хорошо. В последний раз я себя так чувствовал вечером после распределения. Я тогда точно знал, что все правильно сделал, дошел от точки «А» до точки «Б» ровно по расписанию, и теперь все будет просто замечательно. И хотя в этот раз я ехал на Хогвартс-экспрессе целых пять лет, через весь земной шар и по очень экзотической местности, но все равно в итоге приехал в ту же самую точку «Б», где беготня по лестницам, и очень странный директор, и ребята со старших курсов.
И я точно знал, что уж в этот-то раз все будет просто замечательно.

- А у меня есть ручной мангуст, - сказал я Астории. – Хочешь на него как-нибудь посмотреть?
Она уставилась на стол, и я было перепугался, что зашел слишком далеко. Но тут она посмотрела прямо на меня, улыбнулась, и ответила:
- С удовольствием.