[multi-gen]

Название: Урок
Фандом: Kingdom
Автор: triedunture
Переводчик: belana
Бета: tigrjonok
Ссылка на оригинал: ссылка
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Рейтинг: G
Герои: Питер Кингдом, Лайл Андерсен
Жанр: джен
Дисклеймер: все принадлежит правообладателям
Саммари: Лайл получает первое самостоятельное дело. Дело о разводе
Примечание: переведено на день рождения Nadalz

Лайл принял перевязанную зеленой лентой папку с документами с величайшей гордостью.
– Вы правильно решили, Питер. – Юноша сиял как медный грош. – Для меня настало время поработать над собственным делом.
Питер Кингдом поджал губы и кончиками пальцев смахнул с лица прядь волос.
– Это еще не твое дело, Лайл. Это не юридическое дело в полном смысле слова. Пока, – Питер вздохнул и посмотрел на запищавший ноутбук. – Поговори с Хендерсонами. По телефону они сказали, что готовы перегрызть друг другу глотки. Пожалуйста, попробуй узнать, есть ли возможность разрешить их проблемы за пределами суда. – На другом конце стола громко завибрировал его мобильный телефон. – Приступай, Лайл. Дела о разводе всегда запутаны, но я уверен, ты справишься. Питер Кингдом, – сказал он в трубку. – Да, мистер Снелл, я получил ваше письмо. Я не уверен, что вы сможете судиться напрямую с Рональдом Макдональдом. Он все-таки вымышленный персонаж.
– Ну что, я просто… – Лайл указал на дверь за своей спиной и нахмурился. Питер отмахнулся, набирая что-то на компьютере и одновременно придерживая плечом телефонную трубку.
Лайл быстро ретировался до того, как его снова впутают в очередную аферу Снелла. Он забрал свой велосипед из холла, направился к двери и увернулся от Беатрис, которая в тот момент смешивала раздробленное печенье с маслом и бросала смесь в стены. Смесь отлично прилипала. Казалось, что Беатрис увлеклась настенной скульптурой.
– Отличная гора, – похвалил ее Лайл.
– Это портрет, – резко ответила та.
Лайл пригнулся, чтобы не получить вафлей в лицо.

* * *

Хендерсоны жили на краю города, рядом с причалом. Лайл туда ехал двадцать пять минут на велосипеде. Как бы то ни было, день был приятный, и свежий воздух давал возможность обмозговать факты (несмотря на слова Питера, это все-таки его первое дело). Боб и Патти Хендерсон, тридцать пять и тридцать три года соответственно. Женаты четыре года, детей нет. Живут в съемной квартире, так что борьбы за дом не будет. Но довольно простое на первый взгляд расторжение брака обернулось Второй мировой войной.
Все жители Маркет Шипборо слышали о ссоре между Хендерсонами, произошедшей на Хай-стрит в прошлое воскресенье. По словам Глории, которая рассказала Лайлу о происшествии, Боб и Патти начали спорить о какой-то мелочи: обычное обсуждение того, как избавиться от засора в водосточной трубе. Затем разговор, который Глория слышала краем уха, засовывая письма в почтовый ящик на углу, перешел на причины появления засора. Что, в свою очередь, переросло в серию обвинений, включивших, в числе прочего, длину волос каждого из супругов и отсутствие чистоплотности. Лайл не понимал, как двое могут так расстроиться из-за засорившейся трубы, но знал, что неосторожное резкое замечание о стрижке женщины может привести к непредсказуемым последствиям. Патти Хендерсон ударила мужа в челюсть, после чего события начали развиваться с бешеной скоростью. Когда Тед и еще несколько парней из паба сумели разнять супругов, те уже успели озвучить желание видеть вторую половину в могиле и потанцевать на поминках.
Не самая радужная перспектива для брака.
Но Лайл упрям: он докажет Питеру свою полезность для фирмы «Кингдом и Кингдом». Питер не единственный, кто умеет решать чужие проблемы. Лайл спасет этот брак, даже если это будет последнее дело в жизни.
Муж и жена встретили его на пороге.
Миссис Хендерсон приветствовала поверенного фразой:
– Вы должны выгнать его из этой квартиры. Немедленно!
Мистер Хендерсон отреагировал на появление гостя несколько более неопределенно: схватился за голову и без остановки проклинал свою жену.
– Привет, – Лайл попытался перекричать общий шум.
– …будь проклято твое идиотское хихиканье, чертова машина, нелепые ногти на ногах и…
– Какие бумаги надо подписать, а? Давайте их сюда, а потом я вызову полицию. – Миссис Хендерсон протянула руку отнюдь не для рукопожатия.
– Так ли это необходимо? Мы могли бы просто пройти…
– …и будь прокляты твои чертовы волосы! – наконец закончил мистер Хендерсон.
– …в дом? – с запозданием добавил Лайл.

* * *

На кухне было только два стула, поэтому Лайл оперся на стол и наблюдал, как супруги сидели напротив друг друга с некоторой неловкостью. Миссис Хендерсон не смотрела на мужа, а когда он говорил или ворчал, то делала вид, что не слышит.
– Этого следовало ожидать, – протянула она.
– Заждались уже! – взорвался мистер Хендерсон, сложил руки на груди и окинул комнату гневным взглядом: Лайл, жена, Лайл, раковина, жена, окно.
Лайл облизнул губы и заговорил, медленно и спокойно, как Питер:
– Может, нам стоит обсудить возможные варианты урегулирования…
– Бред!
– Дерьмо собачье!
– Точно!
– Я знаю, Пэт, я только что так и сказал.
– Тогда это последнее, в чем мы солидарны, – отрезала миссис Хендерсон.
Лайл сделал глубокий вдох и предпринял еще одну попытку:
– В каждом браке бывают сложные периоды. Например, мои родители…
– Ваши родители, да? Скажите, ваша мама когда-нибудь отказывалась подрезать ногти на ногах? – резко спросил мистер Хендерсон.
– А ваш папа научился мыть посуду?! – завопила в ответ Патти.
Лайл изменил тактику.
– Несомненно, есть какая– то причина, по которой вы влюбились друг в друга столько лет назад.
– Меня память подводит, – скривилась жена.
– Меня тоже, – проворчал Боб.
– Как мы заявили мистеру Кингдому, развод – единственный выход. Мы хотим получить его немедленно! – сказала Патти.
– Угу. И я ни в жизнь не отдам ей фарфоровую посуду, – вклинился Боб.
– О, как будто ты хоть раз посмотрел на набор до того, как извозил его в грязи!
– Эй-эй-эй! – замахал руками Лайл. – Вы уверены, что хотите пойти в суд и потратить там много денег и нервов?
– Именно для этого мы вас и наняли, – сказал Боб.
– Так что давайте, представляйте интересы, – фыркнула Патти.
Лайл переводил взгляд с одного на другую:
– Но я не имею права представлять в суде обе заинтересованные стороны в деле о разводе.
– Что?!
– Почему нет?
– Возникнет конфликт интересов, – пожал плечами Лайл. – Я могу представлять одного из вас, а другой…
– Но «Кингдом и Кингдом» – единственная юридическая фирма в городе, – простонал Боб. – Кого еще можно нанять?
– Это не моя проблема, – огрызнулась Патти. – Я им первая позвонила.
– Ни фига!
– Звонила. Я первая набрала их номер.
– С моего мобильного!
– Мистер и миссис Хендерсон, пожалуйста! – воскликнул Лайл, стараясь перекрыть гам. – Позвольте закончить. Я пытался сказать, что я могу представлять одного из вас, а мистер Кингдом – второго.
Супруги секунду обдумывали эту информацию, затем одновременно рванулись к телефону, висевшему на стене.
– Я буду работать с Кингдомом, ты, дрянь!
– Я ни в жизнь не буду вести дела с мальчишкой! Пусть он с тобой мучается.
Борьба за телефон продолжилась. На пол полетела банка варенья и разбилась с чавкающим звуком. А Лайл тихо вышел на улицу через заднюю дверь.
Первая встреча прошла не так гладко, как он надеялся.

* * *

– …так все и произошло. Оба хотят нанять вас, на меня даже не смотрят, – мрачно сказал Лайл.
– Лайл, не принимай близко к сердцу. Они выведены из душевного равновесия, поэтому не могут принимать разумные решения. – Питер окунул печенье в чай с молоком и сочувственно посмотрел на своего помощника.
Лайл потер лицо ладонями.
– Но как заставить их понять, что они делают ошибку? Что они не должны расходиться?
Питер уставился на него, тщательно пережевывая печенье. Проглотив все, он сказал:
– Ты ведь не думаешь, что они должны остаться вместе? Это будет слишком жестокой пыткой!
– Но… но я думал, – залопотал Лайл. – что именно этим мы и занимаемся. Мы решаем чужие проблемы, чтобы не было обид. Вам звонят, и в течение недели жизнь в Маркет Шипборо возвращается на круги своя. Разве у Хендерсонов что-то должно быть по-другому?
– Нет, если бы они не ненавидели друг друга так истово, Лайл, – ответил Питер. – Хендерсоны взрослые люди. Возможно, сквернословящие взрослые люди, но они имеют право принимать решения. Если Боб и Патти хотят развестись и устроить из этого процесса скандал, ну, мы не можем их остановить.
– Может, вы и не можете, а я могу! – Лайл поставил на стол нетронутую чашку с чаем и покинул офис, словно расстроенный пятилетний ребенок.
– Думаю, ты об этом пожалеешь, – безмятежно сказал Питер ему вслед.

* * *

Питер оказался прав. Лайл пришел к Хендерсонам полный решимости, но покинул их квартиру в расстройстве. Обращение к обеим сторонам конфликта (все еще не разговаривающим друг с другом) с просьбой полистать свадебный альбом вылилось в спор о том, кто потерял кольца в день церемонии. Деликатно поразмышляв вслух, как выглядело их первое свидание, Лайл получил в ответ две тирады: одну – о достоинствах фильмов с Ван Даммом, другую – об отсутствии таковых. Предположение, что будущие дети Боба и Патти будут прелестны, вызвало смех.
– Да я к нему в жизни не прикоснусь, – фыркнула Патти.
– Смейся, сколько хочешь, женщина, но твои отвисшие прелести все равно не способны никого вдохновить, – не остался в долгу муж.
Лайл бочком вышел через заднюю дверь. Он не хотел получить стеклянными осколками по затылку. А это вполне вероятно, когда двое бросают друг в друга хрустальные подносы и фужеры.

* * *

– Ничего не понимаю, – жаловался Лайл скорее своей кружке пива, чем бармену Теду. – Если они так друг друга ненавидят, зачем тогда вообще поженились?
– Некоторые люди просто перестают любить, – философски заметил Тед. – Может, несколько лет назад все было хорошо, но нужно принять очевидное: во всем мире не найдется парочки, которой надо разойтись быстрее, чем Бобу и Патти Хендерсонам.
Тед пошел обслуживать другого клиента, а Лайл вздохнул.
– Я так и думал, что найду тебя здесь, – из-за спины Лайла раздался громкий голос Питера.
Лайл развернулся на стуле и уставился на своего работодателя.
– Боюсь, я не добился больших успехов.
Питер сел рядом с ним.
– Ты сделал все возможное, – мягко ответил он. – Как бы то ни было, у меня есть хорошие новости.
– Какие?
– Все ценности в доме Хендерсонов разбиты вдребезги. Сервиз, телевизор, ветровое стекло машины не подлежат восстановлению. Очевидно, твои слова затронули что-то в их душах. – Питер поджал губы.
– О боже! – изумился Лайл.
– Во всем нужно видеть светлую сторону. Теперь им не из-за чего судиться. Я собрал некоторые документы, нам не придется обращаться в суд.
– Полагаю, это плюс, – юноша пожал плечами и начал рисовать на барной стойке завитушки из капель, стекавших с пивных кружек. – Что происходит, когда двое расходятся? – спросил он. – Куда все исчезает?
– Прости?
– Любовь. Все хорошее, что сводит людей вместе. Куда оно девается? Скисает, как молоко, превращаясь в битье посуды и кошмарное обзывание?
Питер положил руку на плечо юноше.
– Может, и так, – тихо сказал он. – Или, может быть, просто испаряется, хотя никто и не желал этого. Телевизор и фильмы учат, что любовь – это самое сильное чувство в мире, и это правда. Но оно не совершенно, и не длится вечно.
– Никогда? – спросил Лайл. Он посмотрел на Питера широко распахнутыми глазами. То есть то мимолетное приключение с Онор – это нормально? Чувства всегда будут приходить и уходить? Ни одна женщина не будет рядом всегда?
– Ты забываешь, юный Лайл, о многообразии видов любви. Есть любовь к семье, например, привязанность многострадального старшего брата к чудаковатой сестре. – Питер улыбнулся и слегка тряхнул Лайла за плечо. – Некоторые вещи никогда не меняются. Самое важное остается.
– А что случилось с вами?
– О чем ты? – нахмурился Питер.
Лайл хлебнул пива и сказал:
– Вы никогда не были женаты. У вас что-то «испарилось» в какой-то момент?
– Ну-ну, – Питер поморщил нос. – Кажется, нам надо заполнить некоторые бумаги до закрытия офиса. Если вы закончили с горячительными напитками, можете помочь мне, мистер Андерсон.
Лайл с комично быстротой допил пиво.
– Сейчас! Конечно! Крайний срок для подачи документов по землепользованию завтра, и… – Но он уже выскочил на улицу из «Испуганной утки». Только барный стул вращался около стойки.
Питер с гордостью вздохнул, словно дядюшка, наблюдающий за племянником в первый день учебы в школе. Он покинул полутемный бар и степенно последовал за Лайлом, моргая на ярком солнце, освещавшем рыночную площадь. Кингдом посмотрел вверх и вниз по улице, по Лайла уже не было видно.
Свидетелей, которые могли бы поймать его за руку, не было, так что Питер извлек из кармана брюк бумажник и раскрыл его. Он смотрел на старую выцветшую фотографию, провел пальцем по овалу лица, заглянул в смеющиеся глаза. Затем захлопнул бумажник и неспешно, но быстро направился в «Кингдом и Кингдом».