[multi-gen]

Название: Злая собака
Автор: Изумрудная змея
Бета: Oscuro Libre
Фандом: Песнь льда и пламени
Размер: миди, 4200 слов
Персонажи: Сандор Клиган, Джейме, Серсея, Нед Старк и щепотка Фреев
Категория: джен
Жанр: драма, юмор
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: четыре момента из жизни Сандора Клигана
Примечание: фик написан на ФБ-2012 за команду ПЛиО.

Глава первая, в которой псарь становится рыцарем.

Настоящее имя Буби было «леди Барбри», но об этом мало кто помнил, и меньше всего – она сама. Каждый раз, когда к ней обращались по всем правилам, она испуганно оглядывалась и пыталась присесть в реверансе перед этой неизвестной леди. Поняв свою ошибку, она широко улыбалась беззубым ртом. Только по отсутствию зубов и можно было понять ее возраст – по этому, и еще по рукам, коричневым и узловатым, как корни дерева. Все остальное у нее было как у молодой: волосы густые и черные, круглое красное лицо – гладкое, как яблоко, а в густом басовитом голосе – ни намека на старческое дребезжание. Иногда, впрочем, она любила прикидываться дряхлой и немощной: просила, чтобы внучки вдели ей нитку в иголку, «потому что старые глазки ничего не видят», гоняла внуков за яблоками в погреб, «потому что старые ножки плохо ходят». Внуки и внучки хихикали в кулак, но повиновались – рука у Буби была тяжелая, и когда Грегор один раз попробовал ей возразить, то получил такую затрещину, что улетел в другой угол комнаты.

В семье Клиганов все были здоровенные: отец, заходя в любую дверь, всегда привычно наклонял голову, чтобы не стукнуться о притолоку, Грегор в одиннадцать лет был уже ростом со взрослого мужчину, а у матери были такие внушительные грудь и зад, что хватило бы на трех женщин. Но Буби даже на их фоне была огромна. Именно от нее все Клиганы унаследовали богатырский рост, широкие плечи, зычный голос и зверскую силу: Буби была дочкой мельника и в молодости играючи таскала мешки с мукой. Покойный муж, едва достававший ей макушкой до плеча, звал ее «моя малышка».

Буби была сказочница. Все сказки у нее были простецкие, деревенские, в них не было никаких благородных рыцарей, прекрасных дам, дальних стран и драконов, даже короли в них были какие-то не слишком внушительные и по-свойски ругались с мужиками. Настоящие чудеса в этих сказках начинались, стоило герою выйти в лес: там углежог встретил как-то Господина Гор и продал ему свое живое сердце за мешок золота, пастушок забрел к болоту, смотрит – а там водяница сидит, охотник прицелился в лисицу-белодушку, а та и говорит ему человеческим голосом… И в лесу же первый сир Клиган добыл себе замок и земли.

— Завелись у нас в лесу как-то волки, — нараспев говорила Буби. – И уж до того наглые, до того злые! Овец перерезали без счета, корову задрали прямо в стойле, один раз младенца из люльки утащили.

Слушатели послушно поежились.

— Вот дед ваш взял дубину, взял течную суку и пошел в лес.

— Бить волков? – с интересом спросил Сандор.

— Груши околачивать, — смеясь, ответила Буби. – Дурачок ты, кто ж на волков ходит пешим да с дубиной? Это он так, чтоб дорогой не съели. Звери лесные, они человека с дубьем опасаются. Зашел подальше, привязал суку у ручья, чтоб ей, значит, попить можно было, и бегом обратно. Ох, над ним и потешались! Легко ли – хозяйскую собаку волкам на съедение отвел, да еще и привязал, чтоб не убежала. Ты, говорят, корову им лучше приведи, все сытнее. Я сама, помню, разозлилась на него: взрослый мужик, дети уж бегают, а все в игрушки играет. А ну как за собаку платить заставят?

Буби сделала драматическую паузу.

— А кто бабушке водички принесет? Бабушка старенькая, у ней ножки плохо ходят.

Ей принесли ковш воды, она отхлебнула и неспешно продолжила.

— Через два дня пошел он обратно в лес. Добрался до того ручья, смотрит – а там нет никого, только ремень погрызенный. Убежала, значит. Ах, беда какая! Присел он на кочку, пригорюнился, смотрит – из-за кустов чьи-то глаза сверкают. Ну, думает, волки пришли по мою душу. Потянулся было за дубиной, а после опомнился, и говорит тихонько: «Смолка, Смолка, иди сюда, хлебца дам». Тут она из-за кустов и вышла.

— А зачем он ее водил в лес? – недоуменно спросил Сандор.

— Так к волкам и водил, — загадочно ответила Буби. – Проходит время, и рожает она трех щенков. Черные все, как она, а на вид – чисто волчата. Понюхала она их и морду отворотила. Отказалась кормить. Дед ваш и так с ней, и сяк, и привязывал, и подкармливал, и мазал этих щенков чем-то, чтоб волком не пахло – она ни в какую. Делать нечего, берет он их в охапку и несет мне: корми, мол. Ох, я его по двору гоняла! Ишь, чего удумал, щенную суку из жены сделать! Он от меня в угол забился и щенка мне в морду тычет, послушай, дескать, как пищит, жрать хочет. Ну что сделаешь с дурнем? Плюнула, намочила тряпку молоком, стала их выхаживать.

Сандор облегченно вздохнул. Он очень переживал за щенков.

— И выросли же зверюги! По двору идет – вроде собака, морду на тебя поворотит – чистый волк, бросай все да беги, если успеешь. И не лаяли совсем. Милорд Титос все смеялся над ним, дескать, вырастил псарь охотничьих собак, а они голоса не подают. Так дед ваш вместе с ними разных пустолаек пускал. Его три гончие зверя гонят, а свора вслед за ними заливается. Лучшая, говорят, охота в Семи Королевствах была, знатнее, чем королевская. И вот однажды уехали они на охоту поутру, а я затеяла полы мыть. Подол подоткнула, стою задом кверху, тут прибегает малец и кричит, дескать, Буби, твоего мужа лев съел. А я что-то злая с утра была, взяла, да ведро с помоями на него и выплеснула, чтоб глупостей не болтал. Только слышу – кричит кто-то во дворе. Я, в чем была, подхватилась – и бежать!

Внуки затаили дыхание.

— И что оказалось? Милорд Титос на охоте наехал на львицу. Он от нее – она на него. Тут дед ваш рогатину взял и собачкам говорит, мол, не выдавайте, милые. Они и не выдали, прямо там в поле и полегли. И герб у нас потому такой: три черные собаки на желтой траве. Дед ваш все смеялся, смотри, говорит, Буби, пошел я в лес погулять, а нашел себе земли и замок, кому еще так повезет? А ходить и на деревяшке можно.

Буби снова отпила воды, вытерла глаза тыльной стороной ладони и сурово добавила:

— Дурень старый.


Глава вторая, в которой Серсея читает «Повести о прекрасных дамах».


— Такая честь для нас… — в пятый раз проблеял сир Уиллем Клиган, высокий, широкоплечий мужчина с грубым лицом, больше похожий на богатого мельника, чем на лорда. Серсея надменно склонила голову и мысленно послала гостеприимного хозяина в самый раскаленный ад из семи.

На самом деле, Серсея уже целую неделю хотела, чтобы весь мир провалился в раскаленный ад и сгорел веселым зеленым пламенем. С того самого дня, когда ее хитроумный план взорвался ей прямо в лицо и отец увез ее из Красного Замка.

Она сопротивлялась как могла. Она отказывалась ехать, пыталась спрятаться в подземельях, чтобы отец уехал без нее, рыдала, кричала, что мама никогда не позволила бы так с ней обращаться, и просто молча сидела, вцепившись в стул и всем своим видом показывая, что никогда, ни за что не сдвинется с места. Сдалась она только тогда, когда двое дюжих слуг подняли этот стул и понесли к выходу из комнаты.

Отец не разговаривал с ней после того, как она попыталась отравиться ландышевой водой. Она разговаривала с ним только для того, чтобы потребовать немедленного возвращения во дворец. Тайвин останавливался во всех замках, которые они проезжали на пути к Кастерли Рок. Серсея считала, что он это делает исключительно ей назло.

— Такая честь… — снова повторил сир Уиллем. Серсея еще никогда не встречала человека, которому было бы так тяжело выразить самую простую мысль. Две самые простые мысли: он счастлив видеть лорда Тайвина, а его сын, сир Грегор – цвет рыцарства. По мнению Серсеи, если сир Грегор и походил на какой-то цветок, то, скорее, на чертополох. К тому же, ей казалось очень противным, что отец называет сына «сир».

Середину стола занимал гигантский кабан, добытый сиром Грегором во время охоты, и затем набитый каштанами и зажаренный целиком. Серсея уже съела кусок жесткого, неприятно пахнущего мяса, и считала, что выполнила свой долг леди за полгода вперед, но гостеприимный хозяин явно был с ней не согласен.

Возле ее левого локтя произошло какое-то движение. Она повернула голову и увидела, что рядом с ней за столом уселся крепкий крестьянский парнишка и тянет руку к кабаньей ноге.

— Сандор! – слабо простонал сир Уиллем. – В каком ты виде?! Лорд Ланнистер… леди Серсея… мой младший сын…

Мальчик отрезал кусок кабанятины, засунул его в рот и повернулся к Серсее, видимо, чтобы поздороваться. Ничего страшнее, чем его лицо, она в жизни не видела.

— Он еще уродливее, чем Тирион, — сказала она непроизвольно. Тайвин уничтожил ее взглядом.

— А что такое «Тирион»? – спросил мальчик сквозь непрожеванное мясо.

— Несчастный случай, — проблеял сир Уиллем. – Ужасный несчастный случай… постель загорелась… мейстер… милорд Ланнистер…

Тайвин жестом извинил его за то, что у него случайно получился такой уродливый сын, и продолжил разговор о ценах на зерно. Слева от Серсеи раздалось такое самозабвенное чавканье, как будто все семейство покойного кабана собралось на его поминки. Она некоторое время пыталась молча игнорировать эти ужасные звуки, затем повернулась к Сандору Клигану и спросила:

— Тебя не учили закрывать рот, когда ты жуешь?

Он посмотрел на нее в упор.

— А тебя не учили закрывать рот, когда ты хочешь что-то сказать?

Сир Уиллем ахнул и начал нечленораздельно стонать:

— Сандор… негодный мальчишка… милорд Ланнистер… леди Серсея… как ты смеешь…

— Еще раз пикнешь – язык вырву, — прорычал сир Грегор.

Тайвин выразительно посмотрел на Серсею и заговорил о погоде. До конца ужина Сандор больше не издал ни одного звука, включая чавканье. Когда сир Уиллем в третий раз начал рассказывать увлекательную историю о турнире, после которого его королевское высочество принц Рейегар посвятил сира Грегора в рыцари, Серсея сделала утомленное лицо и встала из-за стола. Тайвин посмотрел на нее очень неодобрительно, но разрешил ей уйти. Сам он, видимо, собирался дослушать повесть о доблестном сире Грегоре до конца.


…Джейме шел по Тронному залу, оставляя за собой кровавые следы. Кровь капала с его меча, белые доспехи были все в крови. «Теперь мы можем пожениться», — сказал он, и бросил к ее ногам отрубленную голову Рейегара…

Серсея вскрикнула и проснулась.

— Септа, — спросила она шепотом, — септа Органа, к чему снится кровь?

Септа всхрапнула и перевернулась на другой бок.

Серсея некоторое время полежала, глядя в закопченный потолок, мысленно сосчитала до ста и обратно, и поняла, что не может заснуть. Она встала, набросила платье, взяла свечу и тихо вышла из спальни.

В коридоре было темно и пусто, от пола тянуло холодом. Серсея ударилась босой ногой о выщербленную каменную плиту и зашипела от боли. Она подумала, что надо бы вернуться за обувью, но вместо этого пошла наверх, в башню. Поперек лестницы спал стражник в помятых доспехах и вонял вином. Серсея перешагнула через него и поднялась выше. Лестница уперлась в прочную дубовую дверь, обитую железом. Серсея потянула ее на себя, готовясь услышать страшный скрип, но дверь подалась совершенно беззвучно. За ней раздался короткий судорожный вздох. «Кто-то задул свечу», — подумала Серсея, и ей стало страшно.

— Кто здесь? – спросила она шепотом.

— А, это ты… леди, — ответил хриплый голос из темноты. – Ты что, с ума сошла, одна по ночам ходить? …Твою мать, кресало уронил. Иди сюда, я свою свечу зажгу от твоей.
В полутьме его лицо показалось ей еще более уродливым, чем в большом зале.

— Почему ты не спишь? Детям надо ночью спать, — сказала она наставительно. – Что это у тебя?

— Ничего, отвяжись!

Серсея ловко выхватила у него тяжелую книгу, обтянутую тисненой кожей.

— «Повести о прекрасных дамах», надо же!

Сандор посмотрел на нее с ненавистью.

— Это не моя! Это моей сестры!

Серсея точно помнила, что сегодня за ужином не видела никакой сестры, но придираться не стала. Хочет врать – пусть врет.

— У меня тоже есть такая, только, конечно, гораздо лучше, — сказала она снисходительно. Она села на какой-то чурбан и открыла книгу. На желтоватой странице была нарисованы прихотливо переплетенные листья плюща, из которых высовывалась чья-то голова, увенчанная золотой короной. Внизу страницы сидели два кролика, сверху на ветвях примостились птицы с ярким оперением. Такая же листва украшала заглавную букву «В» на соседней странице. – А, это король в кустах. Видишь, он смотрит через листву на ложе сира Лейтона и Галеаны, замечает, что на нем лежит обнаженный меч и понимает…

— … что Лейтон где-то бегает, как дурак, с пустыми ножнами, — продолжил Сандор.

Серсея рассмеялась.

— Может быть, у него было два меча? Один дневной, другой ночной? А вот, смотри, Флориан в своих пестрых доспехах едет в Красный Замок, который построят только через двести лет.

— А вот королева Алисанна пытается взобраться на дракона, но не может, потому что сиськи мешают.

— Маленьким детям не положено знать такие слова. А это Элленей стоит на утесе над большим-большим болотом. Море не бывает такого зеленого цвета.

— Я никогда не видел моря, — признался Сандор.

— Еще увидишь, — успокоила его Серсея. – Когда вырастешь, увидишь все, что захочешь: и море, и Трезубец, и Цитадель, и, может быть, даже Вольные Города. Ты же мужчина, кто тебе помешает?

Они так увлеклись книгой, что не заметили, как приоткрылась дубовая дверь.

— Вот ты где, — сказал низкий голос с порога. Серсея подняла голову – перед ней стоял сир Грегор и смотрел на нее тяжелым оценивающим взглядом. Днем он показался ей скорее смешным, несмотря на гигантский рост: у него были толстые пальцы, расцарапанный от неаккуратного бритья подбородок и кривые зубы. Ночью это все почему-то перестало иметь значение. Она вдруг почувствовала, что ее грудь едва прикрыта рубашкой, а из-под подола платья видны голые ноги. Ни один мужчина никогда не смотрел на нее так, жадно и презрительно одновременно. Только один раз, когда она переоделась служанкой для свидания с Джейме, какой-то пьяный солдат ухватил ее за талию и попытался поцеловать вонючим ртом. Серсея ударила его под ложечку и убежала. Тогда ей показалось, что это очень смешно. Сейчас, в темной комнате… Она поняла, что ей страшно, и неожиданно разозлилась. «Как он смеет на меня так смотреть? – подумала она возмущенно. – Я Ланнистер!»

— Не смей, — прошептал Сандор рядом с ней. – Она дочь Ланнистера, ты не должен ее трогать!

— И не собирался даже, — презрительно ответил сир Грегор. – Какой же ты трус. Миледи…

Он слегка поклонился и вышел из комнаты.

Серсея с облегчением выдохнула. Только сейчас она заметила, что Сандор из-за всех сил стиснул ее руку, а сил этих было немало. «Вырастет – будет такой же здоровенный», — подумала она.

— Тирион – это мой брат. Я его ненавижу, — сказала она вслух, сама не зная зачем.

Сандор неловко поцеловал ее в щеку, сунул ей в руки горящую свечу и выбежал из комнаты.


Глава третья, в которой Джейме покупает ведро и корову.


— Джейме, а как называется самка оленя?

— Важенка. А тебе зачем?

— Так, — неопределенно ответил Тирион и покосился на королевский стяг, свисающий со стены.

— Будешь шутить с Серсеей, она тебе голову откусит.

— Очень я ее боюсь. Джейме, а мы с тобой теперь, получается, принцы?

— Размечтался.

— По-моему, это несправедливо. Братья короля – принцы, а братья королевы…

— А братья королевы сейчас пойдут и купят себе пряников.

Они купили себе по золоченому прянику в виде короны, посмотрели на ученую свинью, проиграли в «скорлупки» пять оленей и приценились к паре кинжалов. На турнир в честь королевской свадьбы съехалась целая толпа торговцев, шлюх и проходимцев, не считая праздных зевак. Рыцарей на турнир собралось столько, что они не поместились в Красном Замке, а жили в палатках во дворе.

Возле одной такой палатки, над которой развевался серый флаг с изображением двух башен, происходило какое-то веселье. Высокий рыцарь в потертой кожаной куртке стоял возле пегой лошади, держа в руках помятый шлем, а вокруг него кишели Фреи. Джейме хотел было пройти мимо, но его окликнули.

— Джейме! – радостно заорал Мерретт Фрей. – Смотри, Саймонд выиграл на турнире ведро и корову!

— Сам ты корова, — хрипло сказал высокий рыцарь. – И мамаша твоя корова. А это боевой конь, на нем еще мой отец на войну ездил.

Он повернул голову, и Джейме резко вздохнул. Он считал, что служба при Эйерисе приучила его в виду ожогов, но такого ужаса он не видел даже при дворе Безумного Короля.

— На войну? – скептически спросил Саймонд Фрей. – С кем, с Эйегоном Завоевателем, что ли?

Вокруг снова захохотали. Конь и правда был немолод.

— С Рейнами из Кастемере!

Джейме почувствовал, как Тирион дергает его за рукав, и понял, зачем. В детстве он слышал от дворни достаточно шуточек про «собаку на корове».

— Ты – брат сира Грегора Клигана, — сказал он утвердительно.

— Ну, — коротко ответил рыцарь.

Джейме хотел было сказать: «Соболезную», но передумал. Грегор Клиган выполнил то, что велел ему Тайвин Ланнистер. Еще неизвестно, кто кому должен сочувствовать.

— Сир Саймонд, сколько возьмете за коня и доспехи?

Мерретт снова засмеялся. Кажется, он чересчур старательно праздновал королевскую свадьбу.

— Старое железо, старое железо! Зачем тебе этот шлем, Джейме, на ночной горшок, что ли? Я думал, у тебя золотой.

— Заткнись, — коротко велел ему Саймонд. Он придирчиво оглядел коня, шлем и латный нагрудник, валявшийся на траве. – Никак не могу решить, сир Джейме: то ли взять с ваc двойную цену в честь того, что вы Ланнистер, то ли подарить вам этот железный лом в честь того, что вы зять короля. Знаете что – пришлите мне бочку золотого вина с Арбора, оно, я слышал, подешевело.

Мерретт неуверенно гыгыкнул: он слышал по голосу, что его брат пошутил, но спьяну не мог понять, в чем заключается шутка.

— Вино будет у вас к ужину.

— Прекрасно. Сегодня после ужина мы все будем пить за здоровье вашей сестры-королевы, сир Джейме. Золотое вино за золотую красавицу, да пошлют ей боги долгих лет жизни и красивых сыновей. Кляча и доспехи ваши, вам их доставят, если, конечно, бывший владелец сам не захочет получить пару медяков за услугу.

Бывший владелец громко объяснил, куда Саймонд Фрей может засунуть свое ценное мнение и кошель медяков впридачу. Мерретт было обиделся и сунулся вперед, но Саймонд придержал его за пояс.

— Сир Клиган – не бывший владелец, а настоящий, — спокойно объяснил Джейме. – Будет нехорошо, если на свадьбе моей сестры один из латников моего отца потеряет коня и оружие.

Саймонд насмешливо поклонился и уволок своего брата к палатке Фреев, проспаться.

— Я не сир, — хрипло сказал Клиган и подобрал с земли помятый нагрудник.

— Не за что, — вежливо ответил Джейме. Клиган молча оскалился и потянул свою лошадь за повод. – Постой, сколько тебе лет?

— Пятнадцать, и чего?

— Он врет, — внезапно вмешался Тирион.

Клиган повернулся.

— Что сказал?

— Ты врешь, — повторил Тирион, — спорим, тебе не больше двенадцати?

— И почему это?

— Сейчас вечер, а у тебя волосы черные.

Клиган уставился на Тириона с таким же интересом, с каким сам Тирион недавно смотрел на ученую свинью.

— Это чего, он у вас не только карлик, но еще и дурачок?

Джейме взъерошил Тириону волосы.

— А теперь все то же самое, но подробнее.

— Если бы ему было пятнадцать лет, то у него уже усы бы росли, и было бы видно, потому что он черноволосый. И даже если он сегодня с утра побрился, то к вечеру уже щетина появилась бы. Ты просто высокий, — покровительственно обратился он к Клигану, — и сильный, и тебе в лицо никто не смотрит, поэтому все верят, что ты старше.

Клиган неожиданно рассмеялся.

— А умный у вас уродец, как я погляжу. Не глупее полковой шлюхи, та меня тоже раскусила. Куда, говорит, лезешь, свиненок, ты ж еще не бреешься. А остальным что? Пью как взрослый, дерусь как взрослый, стражника зарубил как взрослый, а в рожу мне и правда никто не глядит. Вот только с копьем пока плохо управляюсь, то-то меня этот хорек из седла выкинул.

Он снова взялся за повод.

— Стой, — окликнул его Джейме.

— Чего вам? Сами сказали, что лошадь обратно моя.

— Не «обратно», а «снова», — внушительно поправил его Тирион.

— Снова-здорово. Не зуди, уродец. Тебя что, не учили больших собак не злить? – он наклонил голову и угрожающе зарычал. Тирион отступил на шаг назад и покрепче взял Джейме за руку. Тот улыбнулся.

— Лошадь твоя. Пока. На следующем турнире ты ее опять проиграешь. Пошли со мной, представлю тебя королеве.

— На кой? – ошеломленно спросил Клиган.

— Она давно хотела собаку позлее.


Глава четвертая, в которой Нед Старк обнажает свой меч.



Пайк догорал. Со всех сторон тянуло паленым: веселым запахом костра, густой вонью горелой бычьей кожи, пеплом, гарью, копотью и, сильнее всего, жареной рыбой.

— Корица, — сказал Джейме Ланнистер, принюхавшись. – В суп они ее кидают, что ли?

Оказалось, что темные свитки коричной коры горят на костре вместо дров.

— Скверно, что город отдали на разграбление, — промолвил Нед Старк, доселе молчавший.

— Ланниспорт выглядел не лучше. Да и как еще можно обходиться с людьми, которые бунтуют против законного короля? Они сами про себя говорят, что сделаны из железа, а железо понимает только два языка – огонь и молот.

Нед молча дотронулся до рукояти меча, висевшего у него за плечом. Джейме посмотрел на него с любопытством.

— Кстати, давно хотел вас спросить – зачем вы берете его с собой в ночные патрули? Если на нас кто-то нападет, то отбиваться двуручником будет не слишком удобно.

— Вам, должно быть, этого не понять, — коротко ответил Нед, и сир Родрик Кассель за его спиной что-то согласно проворчал.

— Должно быть, — согласился Джейме. – Пойдемте быстрее отсюда, там за углом жарят соленую треску.

Из раскрытой кузни тянуло жаром и слышались возбужденные голоса – там плавили добытое золото. От лужи на мостовой доносился кислый запах дешевого вина. Из подворотни неожиданно зазвучал призывный женский смех, и Нед невольно ускорил шаг. На следующем перекрестке пылал костер, вокруг которого вповалку лежали несколько человек и еще один, сидя на корточках, помешивал суп в котелке.

— А я тебе говорю, что это и называется – «осквернил ложе брата своего».

— А я тебе говорю, что кровать – она и есть кровать. Вот если бы он, скажем, к жене его полез…

— А я тебе говорю, что в «Книге Отца» написано…

— Можете не вставать, — громко сказал Джейме. Несколько теней у костра сразу вскочили на ноги, другие зашевелились, но остались лежать. – Что, готов у вас суп? Не угостите нас с лордом Старком?

Еще один человек, лежавший у костра, приподнялся на локте и всмотрелся во вновь прибывших. Свет костра упал на его лицо, и сир Родрик заворчал и отступил назад.

— Пойдемте отсюда, милорд, нехорошо делить пищу с бешеными псами.

Человек у костра лениво потянулся и встал во весь свой огромный рост.

— Никак этот северянин обидеть меня хочет, — хрипло сказал он, ни к кому не обращаясь.

— Сядь на место, Пес! – коротко скомандовал Джейме.

Человек, которого назвали Псом, недолго подумал и сел на землю, скрестив ноги.

— Это пес моей сестры, Сандор Клиган, — объяснил Джейме. – Почему вы говорите, что он бешеный, сир Родрик?

— Он зарезал пленного на моих глазах, а потом обобрал тело. Ни один рыцарь…

— А я не рыцарь, — прервал его Пес. – Я солдат. Благородный рыцарь, конечно, отвел бы этого пленного в свой обоз, а потом взял бы за него выкуп и, может, даже пристроил бы за него свою перезрелую дочку. А мне что с ним было делать? На своем горбу таскать? Нет уж, свой выкуп я за него уже взял, железные люди, по счастью, все свое золото носят на себе.

— Вы могли бы отпустить его, — вмешался Нед. – Необязательно было убивать.

Пес ухмыльнулся и красноречивым жестом положил руку на рукоять кинжала. «Нет, — подумал Нед, — он не бешеный, просто охотничий пес, который не уймется, пока не попробует крови. Боги создали его человеком, а он своей охотой превратился в животное. И он служит королеве!»

Джейме ногой пододвинул к костру круглый березовый чурбак и сел на него.

— Как хотите, а я сегодня не ужинал. Милорд Старк?
Нед подумал, снял заплечные ножны и огляделся, не зная, куда девать меч. Сир Родрик молча взял у него Лед. Сам он остался стоять.

Котелок с супом пустили по кругу. Нед взял ложку у запасливого сира Родрика, а Джейме тут же протянули три штуки, на выбор. Солдаты, должно быть, были не из одного отряда, а сошлись случайно, потому что припасы у них были не общие, а у каждого свои: один поджаривал хлеб на углях, другой смачно хрустел луковицей, третий отрезал куски от большого окорока. Пузатая бутыль, оплетенная соломой, гуляла между четырьмя солдатами, сидевшими отдельно – эти, судя по говору, были из Штормовых Земель. Пес отхлебывал из собственной фляги и кромсал кинжалом твердую колбасу, похожую на палку. Одни куски он съедал сам, другие кидал приблудившейся дворняге.

Котелок пошел по кругу в третий раз, и ложки начали задевать его дно, когда Нед заметил, что все, сидящие у костра, смотрят на сира Родрика: кто искоса, кто прямо в упор. Нед незаметно попробовал, легко ли его кинжал выходит из ножен, и прикинул, насколько быстро он сможет добраться до своего меча. Джейме поймал его взгляд и улыбнулся.

— Валирийская сталь, — сказал он вполголоса. – Мало кто в Семи Королевствах ее видел.

Нед понял, что от него хотят, чтобы он показал меч. Ему не хотелось хвалиться дедовским наследством на всех перекрестках, но он понимал, что если откажет, то обидит людей, которые только что поделились с ним едой. Он нехотя встал, подошел к сиру Родрику и одним движением выхватил Лед из ножен.

Сидевшие у костра разом притихли. Неверный свет костра дрожал на лезвии, и казалось, что по мечу пробегают тысячи волн, как по бурному морю.

Солдат, варивший суп, завистливо вздохнул и сказал:

— Эх, мне бы такой, я бы…

— Ты бы им капусту рубил, — насмешливо прервал его Пес. – Такому мечу рука нужна.

— Твоя, что ли?

Пес оскалился и ничего не ответил, но в глазах его отчетливо читалось: «А хоть бы и моя!»

Нед убрал меч обратно в ножны.

— Спасибо вам за гостеприимство. Пойдемте, сир Джейме.

За их спиной солдаты заспорили, чья очередь мыть котелок. Повар утверждал, что это должен делать Пес, потому что он всех младше, а Пес хрипло отвечал, что он сейчас кинет повара вместе с котелком прямо в море.