"Не в Техасе", СПН/Дедвуд/Цикл «Одинокий голубь»

[multi-gen]

Название: Не в Техасе
Автор: vmesto.imeni
Фэндом: Сверхъественное/Дедвуд/Цикл «Одинокий голубь» (части «Прогулка мертвеца», «Луна команчей»)
Рейтинг: R за мат
Персонажи: Дин Винчестер, Сэм Винчестер, Гас МакКрей, Эл Сверенджен, др.
Варнинг: тайм-лайн проигнорирован, есть мат
Саммари: АУ, Дин и Сэм родились в середине 19го века в Лоуренсе, штат Канзас. Их жизнь сложилась примерно также Эл Сверенджен, старый знакомый, а может даже родной брат Джона Винчестера, ищет их по всем северным штатам, чтобы они убили для него монстра, терроризирующего Дедвуд.

От автора: Я сделала это раньше сценаристов! И идея у меня возникла раньше. Будет ли продолжение – не знаю, надеюсь, что будет, но это зависит только от времени, сил и вдохновения (всего-то).

~*~

Не в Техасе

Поэтому вы все идёте на х*й, а я еду в Техас!© Дейви Крокетт на заседании Конгресса

Мы закончили охоту в Небраске 17 апреля 1876-го. Это была особенная охота, большая. Мы торчали в Небраске почти восемь месяцев, и не только мы. Какая-то напасть - штат кишел нечистью, и люди перли туда со всей страны. Такие же люди, как мы. Мы с братом охотились в Шайенне, в Йорке, в Буффало, в Ред Уиллоу, и в других местах, которых даже нет на карте. Это был полный бардак, безумие какое-то. Охотники дрались за работу, как будто им за это платят. Пять раз нам пришлось вступить в перестрелку, хотя мы были готовы уступить. Еще восемнадцать раз – когда уступать мы не собирались. Как я сказал, они перли в Небраску со всей страны, и психов там было сколько угодно. Они хватались за оружие и были неспособны слышать человеческую речь, вступать в деловые отношения. Большинство из них на самом деле не были готовы к встрече с нечистью и просто рехнулись от страха когда-то давно.

17 апреля мы убили последнего монстра, которого наметили себе, и решили валить из Небраски в Колорадо. Народу там было поменьше, а работу можно найти себе где угодно. При таком столпотворении, без конца цапаясь с чокнутыми нервными конкурентами, можно было угодить на виселицу еще до лета. К тому же в Колорадо теплее. После Колорадо мы наметили родной Канзас, а потом еще южнее – в Оклахому и в Техас.

Мы ни разу так и не доехали до Техаса, даже с отцом мы никогда там не были. Несколько раз мы добирались до самой границы, но дела опять звали нас на север. С годами Техас сделался моей мечтой, не смотря на индейскую угрозу и на то, что команчи всегда внушали мне страх.

Есть еще кое-что. За полторы недели до последней охоты я похоронил свою лошадь, доставшуюся мне от отца. Она прожила долгую жизнь, умерла от старости в хорошем стойле, плотно поужинав и напившись воды перед этим. Но это меня нисколько не утешало. У меня было такое чувство, что я потерял отца во второй раз. Я проснулся ночью, немного за полночь, пошел в гостиничное стойло и обнаружил ее мертвой. Я никого не стал будить, кроме конюха, который помог мне погрузить ее на телегу. Я взял лопату, увез ее в лес и вырыл там огромную могилу, а когда я закопал ее, то несколько часов плакал там в колючих кустах, как ребенок. Я вернулся в гостиницу только к полудню, с опухшей расцарапанной рожей, вошел в комнату, упал на пол в груду своего тряпья, ничего не сказав Сэму, и проспал до вечера.

- Надо купить тебе лошадь, - решился сказать мне брат через пять дней после этого. Он был прав, конечно. Нельзя передвигаться пешком, это глупо и просто невозможно, учитывая, сколько мы носим с собой. Последние полгода я обычно ходил рядом со своей лошадью, взвалив почти все оружие на себя, потому что она и так еле шевелилась. Повезло, что мы ездили не так уж много, в пределах штата. Но даже при таком раскладе у меня болело почти все.

- Я знаю, - ответил я. – Мы решим это позже.

Я не мог просто пойти и купить себе хорошую лошадь, сильную и молодую. У нас должны были быть особенные отношения. И все же без лошади нельзя было двигаться дальше, поэтому в воскресенье, 18 апреля, мы с братом отправились искать мне лошадь. Накануне, отмечая окончание охоты, мы нажрались в салуне, и я блевал на угол в худших традициях современной жизни. К тому же я посеял шляпу, уже третью за последние два месяца. Но шляпы - не лошади, хорошую шляпу можно купить в любом городе.

Идти с утра по торгашам у меня не было никакого желания. Но мой брат очень упрям, и, как баба, проест всю плешь своим нытьем, пока не сделаешь то, чего он хочет. Если бы мы не пошли в тот день за лошадью, мы бы не встретили знакомого парня, который как раз пытался продать жеребенка.

- Дин Винчестер!

Я обернулся. Он был такой же маленький, подвижный, нелепый и неопрятный, во всем мятом и в грязных сапогах, и также смеялся непонятно чему, как и раньше. Некоторые люди не меняются, даже охота не делает их злыми, подозрительными и мрачными. Охота даже не приучает их держать за зубами свой язык. Я видел, как ему хочется болтать, трепаться без перерыва.

- Гасси.

Я улыбнулся ему и пожал руку. Это совершенно точно была приятная встреча. Я и думать о нем забыл, но, увидев, был чертовски рад, что он все еще жив.

Обшарив взглядом все вокруг, я нигде не увидел Вудроу Кола, с которым Гасси охотился, когда мы познакомились. Я забеспокоился. Насколько я знаю, Гас МакКрей без Вудроу Кола – это примерно как Дин Винчестер без Сэма. Это значит, что Кол мертв.

- Ты один? – решился спросить я.

Гасси засмеялся.

- Вудроу жив, он в Техасе, - весело ответил он. – А вы охотитесь в Небраске? Здесь нынче полный бардак, нашествие какое-то. За две недели я встретил дюжину знакомых, и из них только вас, парни, я рад видеть.

Я оскалился – тоже самое Гасси, наверно, говорил всей дюжине.

- А ты здесь разве не охотишься?

Гасси снова засмеялся.

- Я не охочусь без Вудроу, - отмахнулся он. – Я, если честно, теперь вообще не охочусь.

С этими словами Гасси залез в карман и вынул оттуда небольшой блестящий значок.

- Я теперь рейнджер, - с гордостью сказал. – И Вудроу тоже. Это работа для добровольцев, и мы оба записались три месяца назад. Я здесь проездом из Южной Дакоты, возвращаюсь домой. В Техас.

Я почувствовал зависть. Слово «Техас» из уст коренного техасца звучало так сочно и маняще, что я был готов ехать прямо туда, даже не заезжая домой, в Лоуренс.

- Сменял нечисть на команчей? – спросил я.

- Да, так спокойней, - кивнул Гасси.

Как сказать. По мне так лучше армия зомби, чем пара команчей ночью в пустыне. Но у нас всех свои страхи.

- Мы тоже скоро поедем в Техас, верно, Сэмми? – я взглянул на брата, приглашая его поучаствовать в разговоре. Гасси ему не очень нравился, хотя по мне он был отличный парень. Да, немного болтливый. Но у него были смешные шутки, он всегда говорил какую-нибудь забавную ерунду. Забавная ерунда при нашей жизни очень важна, я был бы рад, если бы Сэмми умел болтать также. Это очень расслабляет.

- Не так уж скоро, - пожал плечами Сэмми. – Надеюсь, к тому времени команчи еще не снимут с тебя скальп, Гас. Мы вас обязательно навестим.

Сэмми такой милый. При слове «скальп» Гасси непроизвольно схватился за голову. Он всегда хватался за то место, которое упоминалось в любой страшной истории. От фразы «выпустить кишки» он хватался за живот, от фразы «надрать задницу» - за задницу. Думаю, он этого не замечал. Но зато это замечал Сэмми, и всегда улыбался тому, как глупо Гасси выглядит при этом.

- А кстати, парни! Вы уже написали своему дядюшке? – неожиданно спросил Гас. – Не Бобби Сингеру, а дядюшке, - уточнил он.

Мы с Сэмом опасливо переглянулись.

Я с детства привык называть человека по имени Эл Сверенджен дядюшкой. Возможно, он и был им. Возможно, он был Эл Винчестер и взял фамилию Сверенджен, когда в очередной раз бежал от виселицы на индейскую землю, где нет закона. Дядя Эл был ростом и комплекцией, как мой отец, но старше на несколько лет. У него были такие же черные волосы, они с отцом были неуловимо похожи во всем, что они делали, даже их имена прекрасно сочетались. Любой, кто видел их вместе, считал, что они родственники, за исключением того, что мой отец Джон Винчестер – добрый эльф по сравнению с дядюшкой Элом.

Отец оставлял нас с ним также часто, как с Бобби Сингером, хотя Бобби был несравненно более достойным примером для подражания и лучшим воспитателем. Отец ни разу не ответил мне на вопрос, действительно ли Эл - наш родной дядя. Если бы он ответил – я бы понял, потому что знаю, что человек должен бывать со своей семьей, какой бы она ни была. Но он не ответил. Однако почему-то считал, что мы должны бывать с дядей Элом, и гораздо чаще, чем нам хотелось.

Я помню из детства: какой-то пустой салун после закрытия, дядя Эл и мой отец сидят за столом и говорят о чем-то, наклонившись друг к другу, а потом чокаются виски, глядя друг на друга непроницаемыми равнодушными глазами. А я стою в дверном проеме, наблюдаю за ними, и лет мне немного, примерно десять. Потом отец замечает меня, кивает, и я подхожу к их столу. Отец сажает меня на колено и говорит, что мы с Сэмом останемся с дядюшкой, и довольно надолго. Возможно, навсегда, потому что отец идет на опасную охоту, и избежать этого никак нельзя.

- Похоже, бл*дь, что так и будет, - громко говорит дядюшка, глядя прямо на меня, поднимает свой стакан с виски, салютует мне и опрокидывает в себя содержимое. – Если твой папаша что-то вбил себе в башку, остается или плюнуть и отпустить его, или прикончить.

Потом он долго, почти минуту, сверлит меня своим ледяным взглядом, и я недоумеваю, как этот жестокий холодный человек может быть братом моего отца. И только вечером, в своей кровати, я в первый раз понимаю, что никто и не утверждал никогда, что они с отцом братья, как мы с Сэмом.

Из-за всего этого с самого детства, когда я слышу о дядюшке Эле, мне хочется к Бобби Сингеру.

- А что? – спросил я Гасси.

- Я еду из Дакоты, я говорил? – ответил он. – Я был в Дедвуде, у вашего дядюшки там сейчас салун.

- Я в курсе, - не слишком любезно сказал я.

- Но дело в том, - понизив голос пояснил Гасси, - что у вашего дядюшки какие-то проблемы с нечистью в Дедвуде. Он ругался, что вы ему не пишете, и он нигде не может вас найти. И еще он спрашивал, почему ему не пишет Джонни, ваш папаша, и почему Бобби Сингер в своем письме в прошлом месяце ничего не написал по этому поводу. «Какого черта все эти скоты забывают о своей семье», - сказал он. И я пообещал, что обязательно передам вам, если встречу. Я бы ему в тот момент что угодно пообещал, лишь бы уйти из его салуна живым, потому что он был очень зол.

Я пропустил мимо ушей всю болтовню Гасси про семью, а также про то, что дядюшка был очень зол, потому что он всегда очень зол.

- Проблемы с нечистью у дядюшки Эла? – переспросил я. – Что ж ты ему не помог?

Гасси выпучил глаза.

- Во-первых, он меня не просил. Во-вторых, - Гасси снова сунул мне под нос свой значок, - я теперь рейнджер, а не охотник. В-третьих, я был без Вудроу. В-четвертых, я до усрачки боюсь вашего дядюшки, даже ночевать в Дедвуде не хотел.

Повисла неловкая пауза. Я думал.

- В-пятых, - тихо сказал Гасси, подмигнув мне, - я собираюсь жениться в Техасе. Мою невесту зовут Клара, и я хочу подарить ей красивое кольцо. Поэтому, парни, скажите мне – не нужна ли вам прекрасная лошадь? Вы ведь здесь лошадь ищете?

С этими словами Гасси потянул за узду, которую все это время держал в руке, и из-за его спины застенчиво вышел пятнистый и не слишком красивый жеребенок.

- Нам нужна взрослая лошадь, Гас, - быстро вмешался Сэм, оттесняя меня плечом. – Ты знаешь, сколько у нас поклажи.

- Она быстро вырастет, - мгновенно отреагировал Гас. – У нее несчастная судьба. Ее мать сожрали зомби-людоеды, которые до этого сожрали всю человеческую семью, в которой они жили, собаку, свинью и всех кур. Она одна осталась в живых, потому что подоспели охотники. Это прекрасная здоровая кобыла, видел бы ты, как она отбивалась от монстров!

Сэм не успел открыть рот, как я вынул из кармана деньги.

- Сколько ты хочешь за нее?

Гас хотел много, слишком много. Кольцо, которое он собирался подарить Кларе, было чертовски дорогим, а мне было все равно, я не стал торговаться.

- Дин, он же врет, - Сэм обреченно развел руками.

- Я не вру, это чистая правда, - возмутился Гас. – По дороге в Дедвуд можешь заехать в город Перкинс и спросить – там все знают историю этой лошади.

У жеребенка был вид существа, потерявшего всю семью из-за нечистой силы, и мне было все равно, сколько в этом правды. Мне даже было все равно, что большинство своей поклажи я буду тащить до Дедвуда на своем горбу, потому что у лошади пока что были такие тонкие ноги, что они едва держали ее собственный вес.

- Какая несусветная глупость, - раздраженно процедил Сэм. – Гас, скажи, может, у тебя еще где-нибудь завалялся щенок, котенок или птенчик, чью маму растерзали монстры?

- Нет, у меня только лошадка, - просто ответил Гас, пожав плечами.

Я купил у него жеребенка, а потом мы распрощались. Сэм не разговаривал со мной по пути в гостиницу. Мне тоже говорить не очень хотелось.

- Мы должны поехать к дяде Элу, - сказал я, когда мы перешагнули порог нашей комнаты.

- Мы собирались в Канзас, - раздраженно ответил Сэм. – Мы собирались двигаться на юг, а Южная Дакота – это на север.

- Я в курсе. Надо выезжать прямо сейчас, пока мы опять во что-нибудь не вляпались.

В подтверждение своих слов, я начал паковать вещи. Сэм сел на стул в углу и мрачно сверлил меня взглядом.

- Мы собирались на юг, - повторил он, без особой, впрочем, надежды в голосе.

Я сунул дневник отца во внутренний карман куртки, надел шляпу и взвалил на плечи свои пожитки.

- Дядя Эл – наша семья, - сказал я. - Расплатись за комнату.

- Конечно, ведь ты спустил всё на нового питомца, - ответил Сэм.

Ничего не сказав, я вышел из комнаты и спустился вниз. Там, у стойки, я попросил налить мне выпить в дорогу, и на этот стакан ушла моя последняя монета. Затем я вышел на улицу, где была привязана моя новая лошадь.

- Расти быстрее, - сказал я, погладив ее по голове. – Я не протяну долго, если ты не будешь мне помогать таскать все это дерьмо.

Если мы с Сэмом когда-нибудь доберемся до Техаса, как всегда мечтали, я обязательно найду Гаса МакКрея и Вудроу Кола там. Наверное, они будут уже женаты, обзаведутся детьми. Рейнджер – неспокойная, но достойная и совершенно нормальная работа. Может быть, к тому времени и я решу записаться добровольцем и жениться на ком-нибудь. Но прямо сейчас мы с братом едем к нашему дяде на север, в Дакоту, в город Дедвуд на индейской земле.

Я слышал, там столько золота, что его можно голыми руками доставать прямо из ручья.

The end (или tbc).

Не в Техасе-2

Мы выехали через час после встречи с Гасом и отправились на север. Мне было жаль покидать Небраску, мне всегда здесь нравилось. Всего девять лет в составе США, но однажды эти земли станут сердцем всей страны. Здесь уже не холодно, но еще не жарко. Небраска – лучший штат, чтобы ночевать в лесу, потому что леса здесь сухие, редкие и прекрасно проходимые. Здесь не холодно спать на земле, при этом песок не забивается тебе в рот от малейшего дуновения ветра и не скрипит на зубах, как в сухих южных штатах. Небраска также лучший штат, чтобы есть в пути, потому что, если двигаться по дорогам, большую часть времени будешь ехать мимо кукурузных полей, и никто не пожалеет, если ты нарвешь себе немного.

Я люблю кукурузу. К счастью, соли к кукурузе у нас с собой всегда хоть отбавляй.

Я шел пешком по дороге, навьюченный, как мул, а моя лошадь шла рядом и с трудом тащила седло и котел. Брат не разговаривал со мной почти весь первый день пути, и я уже задолбался ждать, когда он предложит мне проехать какое-то время на его лошади, а сам пойдет пешком.

На закате первого дня, он неожиданно цокнул языком, закатил глаза и спросил:

- И как зовут эту твою Малинку?

- Малинка младше младшего, - ответил я.

Я весело улыбнулся, впервые с тех пор, как умерла Малинка-младшая. Была еще Малинка-старшая, но она умерла, когда мне было шесть, я едва ее помню. Она досталась отцу в качестве приданого, когда он женился на нашей матери. Она не привыкла путешествовать, так как предназначалась для хозяйственных нужд, и была стара уже тогда, когда я только вылез на этот свет. Все дело в том, что наш дед по материнской линии был не слишком щедр и не одобрял выбор дочери.

Сэм снова закатил глаза.

- Я надеялся хотя бы на Клубничку, - себе под нос сказал он.

- Клубничка? - усмехнулся я. – Что за дурацкое имя для лошади.

Мы проехали еще метров двести в полном молчании. Потом, в очередной раз закатив глаза, брат предложил мне поменяться с ним и проехать какое-то время верхом.

Его лошадь звали Клеопатра, в честь какой-то древней царицы, о которой Сэм слышал много восторженных отзывов, когда обучался на душеприказчика в Монтане. Царица Клеопатра, как говорил мне Сэм, была писаной красавицей и трахала человека по имени Юлий Цезарь, о котором я никогда до этого не слышал. Лошадь Сэма тоже была красавицей – огромная, породистая, с сильными длинными ногами, чистого черного цвета, с блестящей шкурой. Прекрасно обученная и очень выносливая.

Но мои кургузые пятнистые Малинки мне больше по душе. Это особенное имя. Тогда в Канзасе, при нападении Желтоглазого демона в пожаре погиб весь скот, сгорел дом, построенный отцом, и, конечно, наша с Сэмом мать. Отец едва успел выпустить двух лошадей, обе убежали, но Малинка-старшая вскоре вернулась. Она была единственным имуществом, которое у нас осталось, не считая той одежды, что была на нас надета. Я был в рубашке до пола, а Сэм - завернут в тряпку. На отце было одно исподнее. Если бы не Малинка, мы бы даже не добрались до дяди Эла, который дал отцу денег на нормальные сапоги и на оружие, чтобы охотиться. В честь нее отец назвал новую лошадь, Малинку-младшую, которую я похоронил несколько дней назад. И в честь нее я назову любую лошадь, которая будет у меня после.

Мы почти не останавливались в городах по пути. Признаться, мы делали это сознательно, чтобы нас не нашла работа. До Дедвуда и так было далеко, мы не могли задерживаться в пути. Мы проехали всю Небраску, пересекли границу штата и остановились в Пайн Ридж, первом большом городе на территории Южной Дакоты. Говорят, на востоке, в Янгтоне, велись переговоры о присоединении Дакоты к другим штатам, но черт знает, когда это случится. Нам же надо было в противоположную сторону, еще дальше на запад, почти до границы с Вайомингом.

Это была территория индейцев Сиу, которых давно потеснили белые. Там не было закона, кроме того, что устанавливали люди вроде нашего дядюшки Эла. При таком законе на въезде следовало бы сделать вывеску «Добро пожаловать в жопу», потому что, насколько я знаю, наш дядюшка был строг и несправедлив. Он также был всегда не в духе, а стрельбе предпочитал огромный нож, который носил за голенищем.

Мы въехали в Дедвуд рано утром, со стороны китайского квартала. По-английски там почти никто не говорил, на все наши вопросы нас отправили к забавному толстяку, который сказал, что его имя Ву.

- Мы ищем Эла Сверенджена, - сказал я.

- Свиджен?! – воскликнул Ву. Я отпрянул от него, готовясь отразить удар, потому что у него сделалось свирепое лицо. Но драться он не стал – лишь вышел на середину улицы и торжественно указал пальцем в направлении белой части города.

- Это мы и без тебя знали, спасибо, - процедил я.

- Джем, - сказал Ву, обрисовав жестом в районе своей груди что-то, похожее на сиськи. – Свиджен.

Я понял так, что дядя Сверенджен ел столько варенья, что у него выросли сиськи, и это чертовски злит китайца. Но Сэм оказался догадливей, не иначе от того, что он учился на душеприказчика и научился общаться с людьми.

- Бордель? – догадался Сэм. – У Сверенджена бордель под названием «Джем»?

Ву бешено закивал головой и снова свирепым жестом указал на белую часть города.

Вскоре, измазав сапоги в грязи, мы вышли из китайского квартала. Белая часть города выглядела на удивление неплохо – ненамного хуже южных городов, хотя на юге, конечно, улицы суше и шире. Здесь же дома и торговые палатки были налеплены, как у курицы в заднице, а слякоти на улице было по щиколотку в самом сухом месте.

- Где «Джем»? – спросил я, схватив за рукав первого попавшегося парня.

- Разуй глаза, - ответил он, указывая на строение за моей спиной.

Когда я обернулся, то первым, что я увидел, были залитые утренним солнцем горы Блэк-Хиллс, нависшие над Дедвудом с юга. В этих горах не так давно нашли хуеву тучу золота, и поэтому здесь вырос этот прекрасный город. Мне даже показалось, что золото сверкает на склонах. Я замер на мгновение, любуясь, и подумал, что неплохо бы и нам с братом поискать там что-нибудь. Наняться старателями и прикарманить на дорогу до Техаса. Как раз перед отъездом, чтобы нас не успели прикончить.

С трудом оторвав взгляд от гор, я посмотрел на здание с надписью «Джем» и увидел на балконе дядюшку Эла. Он опирался на перила, держа в руке жестяную кружку, которую всегда таскал с собой и из которой отхлебывал какую-то дрянь, сколько я его помню. На дяде был хороший темный костюм в полоску, волосы зализаны. Он смотрел прямо на нас.

С такого расстояния казалось, что он ни капли не постарел.

Мне доводилось видеть, как искажаются лица людей, одержимых сильными демонами, как меняется выражение их глаз. У дяди Эла было именно такое выражение. Но он не был одержим, он принял против этого серьезные меры после того, как узнал, какая участь постигла нашу семью. Дядя не мог позволить, чтобы кто-то командовал им, а он не мог ответить, как мужчина, даже если это сверхъестественная сила. Поэтому он собственноручно выжег на своей груди защитное клеймо, которое я видел лишь однажды, в детстве. Оно было уродливым и напугало меня до усрачки, и все же я спросил дядю, почему клеймо? Ведь это больно. Можно было пойти к индейцам и сделать у них несмываемые рисунки на теле, какие были у нас с Сэмом.

- Позволить этим ублюдкам трогать меня своими руками?! – каркнул дядя, даже не глядя на меня.

Теперь я смотрел на него снизу вверх и снова чувствовал себя десятилетним. Он не сказал нам ни слова и даже не кивнул в знак приветствия - только выплеснул с балкона остатки того дерьма, что было в его кружке, развернулся и ушел внутрь, в свой кабинет, вероятно. Некоторые вещи не меняются.

- Наверное, нам надо подняться и поздороваться с дядей, - неуверенно сказал мне Сэм.

Я чувствовал себя маленьким и глупым. Всю свою жизнь я охочусь на монстров, уже несколько лет я делаю это самостоятельно, но за это время мой детский страх перед дядюшкой нисколько не уменьшился.

- Нам придется, - ответил я. – Иначе будет хуже.

~*~

Мы вошли в салун. Внутри было почти пусто, если не считать большого и довольно грязного мужика с сальными патлами, который дежурил за стойкой. В это время здесь можно было только выпить, потому что девушки отсыпались. Стулья были перевернуты и поставлены ножками вверх на столы, пол подметен и залит ярким утренним солнцем. В лучах солнечного света неторопливо кружилась пыль.

- Доброе утро, - сказал я с порога, снимая шляпу.

- Доброе, - спокойно ответил громила за стойкой, протирая стакан грязной тряпкой. – Выпьете?

Мы с Сэмом переглянулись.

- Салун открыт в такую рань, – констатировал я.

- Для хороших людей мы всегда открыты, - будничным тоном отозвался громила.

Я сделал несколько шагов вперед и остановился у стойки.

- Я Дин Винчестер. Это Сэм, мой брат. И обычно мы не пьем.

Это всегда производило впечатление. Любой, у кого есть хоть капля мозгов, и кто не первый день живет на этом свете, начинал говорить с тобой уважительно после этих слов, потому что мистер Обычно Я Не Пью мог с легкостью оказаться профессиональным стрелком.

Громила поднял глаза и посмотрел на нас с Сэмом в упор.

- Дэн, - представился он. – Вы племянники мистера Сверенджена.

Я выдержал паузу.

- Мы узнали, что дядя разыскивает нас по всему западу.

- Это так, - кивнул громила. – Вас не так-то просто разыскать.

Я не стал отвечать. К тому моменту я уже понял, что вряд ли стоит пытаться произвести впечатление на Дэна – возможно, он был в курсе ситуации, возможно, нет, но от него исходила угроза, и вряд ли его можно было легко испугать. Но это было и ни к чему. Он был спокоен и вежлив.

Я уже собирался присесть и попросить налить мне воды с дороги, подождать немного. Мне совсем не хотелось бежать наверх и бросаться в объятия нашего зловещего дядюшки. Но ничего не вышло, потому что, едва я подумал об этом, как на лестнице раздались шаги, и я услышал дядин голос:

- Не тяни с этим, Дин Винчестер. Поднимись и обними своего дядюшку.

Я не обернулся, но знал, что он снова ушел в свой кабинет и будет ждать нас там. Я посмотрел на Дэна, в душе я искал у него поддержки. Но его рожа была непроницаема, он заправил за ухо прядь грязных волос и кивнул. Он давал мне разрешение подняться в кабинет мистера Сверенджена, из чего я заключил, что он личный телохранитель и доверенный головорез дядюшки.

- Пойду, - сказал я ледяным тоном и улыбнулся. - Наши лошади привязаны снаружи, Дэн. Подскажи моему брату, где можно остановиться в вашем городе, и где здесь лучшая конюшня.

Я кивнул Сэму, чтобы он хорошо заплатил Дэну за помощь и занялся нашим устройством в гостинице. Я не хотел, чтобы Сэм присутствовал при нашем первом разговоре с дядей.

Затем я ступил на залитую солнцем ступень лестницы, ведущей в кабинет Эла, и заметил, что мои сапоги покрыты толстым слоем подсыхающей дедвудской грязи.

Не в Техасе-3

~*~
Я перешагнул порог довольно опасливо, как мне казалось, и это было нехорошо. Я должен был держать лицо.

Кабинет моего дяди состоял из двух помещений, между которыми не было двери. У стены стоял большой шкаф и огромный письменный стол на толстых ножках, прямо напротив балкона, с которого открывался вид на центральную площадь. Отсюда дядюшка следил за всем происходящим в городе. Напротив салуна располагалась гостиница, с балкона было видно всех приезжих и все главные события города.

Дядя сел за стол и возвысился над ним, как исполинская черная гора. Откуда-то снизу он достал два стакана и бутылку виски.

- Обжиматься не будем, лучше выпьем, - сказал мне дядя, разливая виски.

Я криво улыбнулся ему и сделал несколько шагов к столу.

- Лучше обожмемся, дядя, - покачав головой, ответил я. – Я не пью, когда охочусь, ты знаешь.

Дядя поднял на меня свои светлые беспощадные глаза, лишенные какого бы то ни было выражения, и замер с бутылкой в руке.

- Что, даже глотка не пропустишь? – резко спросил дядя.

Моя кривая улыбка стала шире, но я поднял руки, словно сдаваясь.

- Если я буду пить, то не смогу стрелять достаточно быстро и метко, - сказал я. – Ты это знаешь. Не изображай, что считаешь это неуважением.

Дядя пару секунд сверлил меня взглядом, а потом поморщился и поставил бутылку на стол, оставив мой стакан пустым.

- Хрен с тобой, - без злобы сказал он. – Садись.

Я сел на глубокое, но жесткое и не слишком удобное кресло для посетителей напротив дядиного стола, откинулся назад и сцепил руки на животе. Около минуты мы с дядей внимательно смотрели друг другу в лицо, я держался спокойно, расслабленно и уверено. По моему виду дядя должен был понять хотя бы то, что я вырос, а в идеале – что я серьезный человек, который может быть полезен, а может быть опасен.

- Ну? – требовательно спросил дядя, не переставая на меня глазеть. – Рассказывай, что было за эти годы. Но кратко.

Я улыбнулся и, повернув голову, уставился на улицу через распахнутый настежь выход на балкон. На улице было солнечно и прохладно. Город оживал, открывались лавки.

- Хороший город, дядя, - сказал я. – Я рад быть здесь.

- Добро пожаловать, - ответил дядя, отсалютовав мне стаканом по своему обыкновению.

Я оторвал взгляд от гостиничной вывески и посмотрел на дядю.

- Если кратко – мы охотились. Четыре года назад Сэм ушел. Он хотел учиться на душеприказчика в Монтане.

Дядя Эл издал хриплый каркающий звук, наверно, смешок.

- Тупой ублюдок, - сказал он. – Да еще в Монтане.

Я улыбнулся и кивнул в знак солидарности с дядей.

- Да, мы с отцом ему то же самое сказали, - ответил я. – Но он все же сделал это. Через два года я его забрал, потому что отец пропал.

Дядя склонил голову набок и, кажется, напрягся.

- Мы его нашли. Он просто охотился в одиночку, - успокоил я дядю, и он снова отпил из своего стакана. – Я могу попросить воды или чая?

Дядя посмотрел на меня с усмешкой, но все же подошел к дверям, вышел на лестницу и прокричал, чтобы в его кабинет подали чай. Вернувшись, он сел за стол напротив меня и снова уставился мне в лицо.

- Последние восемь месяцев мы охотились в Небраске, там настоящее нашествие тварей, - сказал я, заканчивая свой рассказ. – Мы уже собирались уехать оттуда в Техас, когда встретили Гасса МакКрея на границе, и он сказал, что ты искал нас.

Эл Сверенджен фыркнул.

- Ты слышал, что этот клоун записался добровольцем в техасские рейнджеры вместе со своим задроченным дружком? - сказал Эл.

- Он сказал мне, - кивнул я.

Снова наступила тишина. Дядя перестал смотреть мне в лицо, закинул ногу на ногу и теперь пялился на свое колено. Когда он не смотрел на меня, мне было лучше. Шум на улице становился сильнее, жизнь в Дедвуде закипала, а солнце окончательно поднялось из-за горизонта.

Мне хотелось уйти из огромного пыльного дядиного кабинета и погулять по городу. Познакомиться с кем-нибудь из местных парней, посмотреть на местных женщин и что-нибудь съесть.

- А как у тебя, дядя? – спросил я, чтобы прервать затянувшуюся паузу. – Как Джуэл...?

Я задал этот вопрос со страхом. Я заготовил его еще на въезде в Дедвуд. Джуэл – наша ровесница, мы с братом играли с ней в детстве, когда жили у дяди. Уже тогда Джуэл была очень больна. Она никогда не жаловалась и радовалась жизни, старалась выполнять все обязанности по дому и участвовать во всех играх. Когда мне хотелось ныть и клясть свою судьбу, я всегда вспоминал о Джуэл. Но до наших с Сэмом лет она могла не дожить. Я боялся услышать, что Джуэл много лет как в могиле. Что ее сбила лошадь, она упала в колодец или разозлила какого-нибудь ублюдка, и он ударил ее слишком сильно.

Дядя усмехнулся.

- Внизу, на кухне, - ответил он, глядя на меня с явным одобрением. Наверное, он не ждал, что я помню Джуэл. – Ее гребанная нога бесит меня жутко. Повезло, что тут хороший врач – он сделал ей специальный ботинок, и стало лучше.

Пружина внутри меня немного ослабела. Джуэл жива, она по-прежнему с дядей, и у нее есть работа. И даже специальный ботинок, в котором ей легче ходить, и она меньше волочит ногу.

Дядя опрокинул в себя остатки виски из стакана и, подавшись вперед, облокотился на стол.

- Такие дела, парень, - сказал дядя, глядя мне в глаза. – Что, похоже, в моих горах ночами бродят толпы призраков. За призраков не поручусь, я в этом не разбираюсь, но твой папаша рассказывал мне кое-что в свое время.

Я сосредоточился и тоже подался вперед. Наконец-то речь зашла о деле.

- В горах мы добываем золото, ты знаешь. Там есть и мои участки, - продолжал дядя. – Но на добыче стали дохнуть люди. Сначала я думал, что это индейцы. Я послал несколько парней, и они прикончили пару ублюдков сиу. Например.

Дядя резко встал со своего места, подошел к шкафу и вынул оттуда коробку. Он поставил ее на стол, открыл и за волосы вытащил оттуда отрезанную и изрядно испорченную голову индейца.

- О, - только и мог сказать я со всем возможным сарказмом. – И правда, откуда здесь призраки?

- Смешно, - ответил дядя, убирая голову обратно в шкаф. Затем он опять сел за стол и взялся за стакан. – Эти земли скоро будут присоединены к Южной Дакоте. Ублюдки из Янгтона хотят, чтобы Дакота вошла в состав Штатов. Я скорее всего свалю отсюда, когда это случится, потому что правительство Штатов шьет на меня дело об убийстве. Чтобы его замять, они хотят такую взятку, что пусть лучше меня повесят. Но до того как свалить, я хочу хапнуть тут побольше.

- Твое желание понятно, дядя, - кивнул я. Я тоже хотел тут хапнуть до отъезда в Техас. Столько, сколько мы с Малинкой сможем унести на себе. А я, клянусь, не дохляк, особенно когда речь о золоте.

- Никто здесь не хочет, чтобы добыча золота замедлилась из-за этого дерьма. Пару недель назад здесь прикончили Дикого Билла Хикока.

Я резко подался вперед. Об этом я и понятия не имел.

- Призраки грохнули Билла Хикока?! – воскликнул я. Это пиздец полный, Сэм мне ни за что не поверит.

- Да не призраки, а какой-то бухарь, которому Хикок задолжал в покер, - раздраженно отмахнулся дядя, откидываясь в своем кресле. – Суть в том, что два местных парня из числа его дружков ездили вешать того бухаря и видели кое-что в лесу по пути.

- Призрака?

- Они не верят в эту хуйню, это серьезные ребята, - с нескрываемым сарказмом ответил дядя. – Они винят во всем индейцев. Но то, что они рассказали, похоже на призраков. К тому же, люди все еще дохнут на добыче.

Я задумался и сложил губы трубочкой.

- Сиу – не команчи, - пояснил дядя. – Вылазка моих парней припугнула бы их. Но смертей не стало меньше. Из старателей теперь только самые жадные ходят в горы, а самые жадные так и норовят что-нибудь спиздить.

Я нахмурился и покивал головой, как будто осуждаю идею что-нибудь спиздить на чужом участке.

- И еще Уитни Элсворд все еще ходит в горы, - дядя неожиданно рассмеялся. – Вылитый Бобби Сингер! Старый козел. Когда я в первый раз увидел его, то обложил матом и хлопнул по заднице, приняв за Бобби. Черт, вот это был пиздец. Пришлось сказать, что мы в Дедвуде всегда рады профессиональным золотоискателям и знатокам своего дела, а слава Уитни Элсворда его опережает.

Я вежливо улыбнулся в ответ. От всех этих рассказов мне лишь стало жаль, что Бобби Сингера нет сейчас с нами.

- Я должен поговорить с теми людьми, которые ходили в горы и видели призраков, - произнес я.

- Сегодня, в пять вечера, здесь, - ответил дядя. – Они оба будут у меня. А до тех пор погуляй по городу. У нас есть, на что посмотреть.

Я понял, что аудиенция закончена, и поднялся на ноги. Чай нам наверх так и не принесли, поэтому я решил, что попью его внизу, когда буду пересказывать Сэму нашу с дядей беседу.

Уже в дверях дядя окликнул меня.

- Эй, а где Джонни? – неожиданно спросил он. – Почему мелкий ублюдок мне не пишет?

Я обернулся и с удивлением посмотрел на него. Он упирался ладонью в столешницу, из-под добротного черного пиджака виднелись грязная исподняя рубаха и волосатая грудь. Прямо перед ним стояла почти полная бутылка виски.

- Ты разве не знаешь, дядя? – сказал я, как ни в чем не бывало. – Отец умер почти год назад.

Я отвернулся от него и быстро вышел, не дожидаясь ответа и не желая видеть его реакцию. Я хлопнул дверью. Не сильно, но хлопнул.

К хуям.

~*~

Я спустился вниз по лестнице. Ни Дэна, ни моего брата внизу не было, поэтому я пошел под лестницу, где, судя по запахам, размещалась кухня.

- Где моя детка? – громко сказал я, отодвигая серую занавеску, пахнущую дымом. – Где моя Джуэл?

Она стояла там, чистила большую кастрюлю, отрывисто дергая плечом. На ней было грязное платье и хозяйственный передник. Волосы растрепались и сильно поседели. Джуэл выглядела намного старше меня.

Услышав мой голос, она медленно, стараясь ничего не уронить, отложила свою кастрюлю и обернулась. Я видел, как радость озарила ее лицо, хотя кто-нибудь другой мог бы этого и не понять.

- Дин Винчестер! – крикнула она.

Она протянула ко мне руки, и я поднял ее легко, как перышко, потому что она была очень худая. Я покрутился с ней на руках на одном месте. В детстве она любила, когда ее раскручивали и быстро катали.

- Эл так орал! Ломал стулья! – говорила Джуэл. – Но я говорила ему, что Дин Винчестер не забывает свою семью. Дин помнит своего дядю и старую Джуэл.

- А то! - отвечал я, раскручивая ее сильнее. – Я привез тебе теплый платок на плечи из Небраски. Я бы привез тебе платье, но не знал, какая у тебя фигура.

- Крути меня быстрее! – говорила Джуэл, стукая меня по спине грязной тряпкой.

И я крутил.

~*~

Сэм вернулся, когда мы с Джуэл пили чай на кухне. Когда он вошел, я с радостью увидел в его руках пресловутый платок, который мы с ним действительно купили для Джуэл, правда, не в Небраске, а на въезде в Южную Дакоту.

- Сэмми! – крикнула Джуэл и начала вставать.

- Сиди, - Сэм подошел и опустил ей на плечи свои огромные руки. Под этой тяжестью Джуэл не смогла устоять и опустилась на стул. Он нагнулся и поцеловал ее в щеку. – Я счастлив тебя видеть.

- Ты такой огромный, Сэмми! – сказала Джуэл, поворачивая к Сэму голову.

- Мы посадим тебя ему на шею, и он покатает тебя по городу, правда, Сэмми? – сказал я.

- Правда, Джуэл, - кивнул он. Джуэл радостно улыбнулась. – Так и будет.

Он накинул Джуэл на плечи платок и присоединился к нам. Джуэл угощала нас прекрасным печеньем, которое приготовила сама. Ее сила, работа, навыки, которые она приобрела, печенье, которое она научилась печь. Джуэл всегда восхищала меня.

~*~

Я рассказал Сэму, как обстоят наши дела. Мы шли по городу, и мой брат неотрывно смотрел на горы, нависающие над Дедвудом.

- В горах нам будет трудно охотиться, - сказал он, прервав длительное молчание. – Там еще и лес.

Я пожал плечами. Это было непредвиденное и неприятное осложнение, но, на самом деле, мы охотились в лесу и раньше. В горах, правда, не приходилось.

- Мы умрем здесь, Дин, - неожиданно сказал мне Сэм, не сводя глаз с гор.

Я повернул к нему голову и уставился в недоумении.

- Опять вспышки? – спросил я. – С чего нам умирать в этой вонючей яме?

Сэм сделал брови домиком, как всегда, когда его мучила какая-то неприятная мысль. Видений у него давно не было, но было что-то другое. Не иначе, неприятные воспоминания детства, и это чувство страха и неприязни, которое Сэм испытывал даже поблизости от нашего родного отца. Что уж говорить о дяде Эле, от которого не по себе было даже мне.

- Забудь, - отмахнулся Сэм. – Отойдем с дороги.

Кто-то уже кричал на нас матом, грозя переехать своей повозкой из-за того, что мы загораживаем переезд. Дороги тут были и правда дерьмо собачье.

Во время прогулки я обнаружил, что в городе есть все необходимое для полноценной цивилизованной жизни. Была забегаловка, где мы с Сэмом плотно позавтракали, правда, не без проблем – помещение было маленькое, а желающих пожрать целая толпа. Мы заглотили еду как можно быстрее, после чего надо было срочно выметаться, чтобы освободить стол для других посетителей. За промедление, по всей видимости, здесь могли и отпиздить.

Была почта. Была газета и телеграф, откуда я тут же послал срочную телеграмму для Бобби Сингера, сообщая ему, что мы у дяди Эла и заедем к нему в гости на обратном пути. Я также хотел отправить телеграмму Гассу МакКрею, но передумал, потому что это оказалось недешевое удовольствие. Я решил, что просто напишу ему письмо. Все равно он наверняка еще не доехал до Техаса.

Был игорный дом, скоро должен был открыться новый бордель. Была гостиница, которую указал Дэн. Ее владелец, как он сказал, работал на нашего дядю, и, видимо, усирался от страха перед ним, поскольку, при нашем появлении, бросился из-за стойки под ноги Сэму с благолепными речами. Бежал за нами до самых дверей номера. За это время мы не сказали ему ни слова, а он – не заткнулся ни на секунду. Странный человек. Сэм сказал, его зовут Е.Б.. На нем был надет засаленный голубой сюртук, шляпа-цилиндр на манер тех, что носят в Бостоне, и рубашка с огромным букетом грязных кружев на груди.

В номере мы пробыли до половины пятого, затем направились в дядин салун. Мы решили, что лучше будет подойти в кабинет дяди немного заранее – он так и не виделся с Сэмом. Лучше было поздороваться без посторонних.

Салун открылся после обеда. Народу было немного, но кое-кто уже начал пить. Проснулись несколько девушек. На входе я замер, уставившись на одну полуголую женщину в рваных чулках, ночнушке и шерстяном платке, накинутом на острые бледные плечи. Блондинка, очень худая, с резкими чертами лица, узкими губами и цепкими синими глазами. На ее скуле желтел заживающий синяк, она говорила с Дэном, курила и расчесывала пятерней кудрявые светлые волосы.

Почувствовав мой взгляд, она обернулась и улыбнулась мне. Дэн склонился к ней и сказал что-то на ухо. Она улыбнулась шире, показав неожиданно ровные белые зубы, но ее глаза ожесточились. Она недобро сощурилась.

- Он до сих пор никого не принимает, - прозвучало совсем рядом. Я вздрогнул и неохотно оторвал взгляд от блондинки. Передо мной стоял давешний телеграфист – усатый мужчина со смешной фамилией Блазанов. – Это бесполезно.

Явно расстроенный, он обогнул нас с Сэмом и быстро вышел на улицу, теребя свою шляпу.

- Как думаешь, она шлюха? – спросил я Сэма, улыбаясь блондинке в рваных чулках. Ее взгляд не был тупым и равнодушным. Мимо ее злых наглых глаз я не смог бы пройти, не обернувшись, ни в этой полупустой грязной дыре, ни на забитой народом улице Нью-Йорка.

Сэм только цокнул языком и ничего не ответил. Блондинка отвернулась от меня. Она затянулась в последний раз, затушила хабарик и, поправив платок, пошла вглубь салуна, в комнаты. Прежде чем скрыться из виду, она обернулась ко мне и отрицательно покачала головой. То ли мне не следовало приходить к ней вечером, то ли, наоборот, следовало.

- Мы можем подняться к дяде, - шепнул мне Сэм. Я перевел взгляд на Дэна за стойкой, и тот ответил утвердительным кивком.

Когда я открыл дверь дядиного кабинета, то замер на пороге, со страхом обнаружив, что он сидит в той же позе, в какой я оставил его десять часов назад. Словно не шевелился все это время. Огромная бутылка виски, которая была полной сегодня в шесть утра, сейчас была совершенно пустой.

Но мой дядя не был пьян. Он поднял на меня глаза так, словно мы говорили с ним полминуты назад.

- Что, блядь, значит «умер»?! – рявкнул дядя, продолжая разговор, прерванный десять часов назад моим уходом. - И как же, блядь, это произошло, скажи мне на милость?!

Он опустил свой стакан на стол с такой силой, что от удара тот раскололся надвое в его руке.

Не в Техасе-4

~*~
Получился непростой разговор. Хорошо, что времени на откровения было мало. Помню, я мял в руке шляпу и приглаживал волосы. Помню, прошел в кабинет, сел в кресло, хоть и был уверен, что дядя рявкнет, что садиться мне никто не разрешал. Но он промолчал.

Я соврал Элу Сверенджену - сказал, что отец погиб во время охоты за демоном, погубившим нашу мать. Сказал, что отец заключил сделку, какую – я не знаю, но что-то пошло не так, и теперь его нет.

Я не мог сказать правду по двум причинам. Во-первых, я был не в состоянии рассказать это вслух. С тех пор, как это произошло, мы с Сэмом почти не говорили об этом. Тысячу раз мне снилась эта сделка, и всякий раз история заканчивалась по-разному. Когда конец был плохой, я просто просыпался, вставал, шел умываться, ссать и собираться в дорогу. Когда конец был хороший, я просыпался, поворачивался на другой бок и отрубался еще на полчаса, чтобы стереть послевкусие. Отец мерещился мне за каждым кустом три или четыре месяца после того, как все произошло.

Однажды, когда мне было двенадцать, он ввалился в нору, где оставил нас с братом, с пятью пулями в ногах. Он сказал, что поссорился в салуне с игроками в покер, но даже тогда я понимал, что это полная хуйня. Я сообщил ему об этом, и, когда Сэм уснул, отец сказал, что иногда времени не хватает на ебаный покер. Иногда денег надо много и быстро.

- Однажды и тебе не хватит времени, - сказал отец. – Тогда ты должен будешь кого-нибудь грабануть.

- Это я бы и без тебя сообразил, - ответил я, приготавливаясь к операции по удалению пуль без всякого восторга. – Лучше скажи, откуда эти пули.

Отец усмехнулся и одобрительно потрепал меня по щеке.

- Грабеж – не простое ремесло, Дин, как охота, - сказал он. – Вот тебе мой первый завет: сначала убедись, что поблизости нет ебаных пинкертонцев.

Я хорошо это запомнил. Как и то, что ебаные пинкертонцы хотели взять моего отца живым и вздернуть, как вора, поэтому стреляли по ногам. Отменно стреляли. Но они, блядь, жестоко обломались.

Потом мы несколько раз делали это все вместе. На безопасных дорогах мы грабили почтовые кареты, если компания почтовых перевозок была слишком бедна, чтобы нанять хороших стрелков и уж тем более пинкертонцев.

В тот раз я не успел сгруппироваться и закрыть голову. Услышав выстрелы, почтовик соскочил в канаву на полном ходу, лошади понесли, и почтовую карету, которую мы грабили, шарахнуло о скалу. Мне надо было сообразить и разжать руки за секунду до этого – я бы прокатился по песку и расцарапал рожу, не более. Но я был слишком жадным, а тварь, за которой мы гнались двадцать лет, была слишком близко. Отец сказал, нам нужны деньги. Не было времени на покер. Увидев, что карету занесло, я лишь крепче вцепился в нее, вместо того, чтобы отпустить и позволить отцу и брату сделать свою работу. Отец пострадал меньше, потому что находился с другой стороны и лез на козлы. Но он не успел. Сэм скакал на своей лошади и пытался обогнать карету, чтобы помочь отцу остановить ее. Один я, как идиот, оказался со стороны скалы, повисшим на двери, и меня почти размазало о камни.

Я бы сдох, не приходя в сознание, если бы мой отец не сделал то, что сделал. Он всегда все планировал, у него все было четко. Он сам назначил дату и время своего конца. И когда я пришел в себя в пещере, еще ничего не зная, я почувствовал, что мне хочется орать, как новорожденному младенцу. Я заново родился в мире, полном дерьма, и знал, что кому-то пришлось заплатить за это.

Я не мог рассказать это дяде. Я даже себе не мог это рассказать. Поэтому я соврал.

И еще потому, что я испугался, что, если мой дядя узнает, что я стал причиной смерти отца, он убьет меня на месте. То, как глупо я полез на эту карету, как не разжал пальцы на секунду раньше. Я испугался, что дядя выхватит из-за голенища свой огромный нож, воткнет его мне в грудь, а я ничего не успею сделать. Я быстрый стрелок, быстрее Сэма, как выяснилось недавно. Очень быстрый. Но я бы не успел, чувство вины остановило бы мою руку.

Дядя сидел, широко расставив ноги, и смотрел в пол перед собой. Я хотел спросить, правда ли наш отец был его братом, но не стал говорить вообще ничего. После моего короткого рассказа мы сидели абсолютно молча, пока в дверь не постучали. Сэма дядя, казалось, даже не заметил. И то верно – в детстве Сэм почти никогда с ним не разговаривал, даже когда дядя обращался к нему.

- К тебе Буллок и Аттер, - сказал Дэн, приоткрыв дверь.

Дядя поднял голову, взял со стола осколки своего стакана и спрятал в ящик. Затем он подвинул свое кресло и выпрямил спину.

- Зови, - сказал он, и в кабинет вошли двое мужчин.

Один из них был моего возраста, высокий, с холеными усами и злыми глазами, полными беспричинной ярости. Хотя, может быть, у него была причина. На нем был щеголеватый костюм в идеальном состоянии, блестящие сапоги и разношенная, но аккуратная кобура. Он был причесан, ухожен, с чистыми руками и ногтями. Явно не старатель. Явно прекрасный стрелок. Явно хочет вцепиться в глотку кому-нибудь зубами.

Второй был неказистый и немолодой, с лицом, покрытым оспинами, и круглыми внимательными глазами. Он был сутул и толстоват, но явно не так прост, как могло показаться. Я знаю это спокойствие в лице и настороженность во взгляде, я видел это много раз, в том числе в зеркале.

- Господа, - Эл приветственно кивнул вошедшим и указал на нас. – Мои племянники, Дин и Сэм Винчестеры.

Вошедшие кивнули.

- Дин и Сэм – Сэт Буллок, бывший шериф из Монтаны, и Чарльз Аттер, компаньон Билла Хикока, земля ему пухом.

Дядя воздел глаза к небу, что смахивало больше на издевательство, чем на дань памяти великого стрелка.

- Спасибо, Эл, я пока не умер, - беззлобно отметил Аттер.

- Я о Билле, мир его праху, - возвестил дядя, и мне стало совсем неловко от его глумливого тона.

Мы с Сэмом встали и протянули руки.

- Вам повезло с фамилией, - сказал мне Буллок, когда я пожимал его руку. Он сверлил меня взглядом, словно он все еще шериф, а я – новенький, приехавший в его город с пушкой и с огромным братом неизвестно откуда и непонятно зачем. К счастью, это был город Эла Сверенджена, а не его. – И с дядей.

Я улыбнулся и ничего не ответил. Я любил пообщаться в городах, где мы бывали, особенно с женщинами. С парнями можно было пропустить стаканчик, сыграть в покер, пострелять. Но к этому человеку я бы не подошел поболтать. И играть бы с ним не сел. Я ничего ему не сделал, а он смотрел на меня, как на врага.

Дядя предложил всем стулья и велел Дэну принести ему в кабинет новую бутылку и новые стаканы.

- Правда, пьем здесь только мы с мистером Аттером, верно, Чарли?

- Верно, Эл, - безразличным тоном отозвался Аттер. – Я пью, сколько захочу, с тех самых пор, как мои руки стали трястись от старости.

- А я – с самого детства! – весело отозвался дядя и рассмеялся. – Я доверяю только ножу и своим кулакам.

В доказательство дядя сжал кулаки. Они были действительно огромные и явно очень крепкие.

- У Билла совершенно не тряслись руки, - вздохнул Аттер, и его глаза погрустнели. – Хотя Билл был старше меня на два года и всю жизнь пил, как лошадь.

- Билл был гений, вот что я тебе скажу, - веско сказал дядя, тыча пальцем Аттеру в лицо.

- Ты прав, Эл, - грустно закивал Аттер. – Таких, как Дикий Билл Хикок, больше нет.

- И не будет, мать его! – с жаром воскликнул дядя.

Буллок сидел с безупречно прямой спиной, закинув ногу на ногу, и созерцал носок своего блестящего начищенного сапога так, как будто хотел его откусить. Из всего этого я заключил, что в этом городе между всеми очень напряженные отношения, и симпатии вошедших – не на стороне моего дяди и не на нашей с Сэмом.

- Джентльмены, - начал дядя, когда Дэн принес бутылку, и они с Аттером выпили в память о Диком Билле Хикоке. – Я собрал вас здесь не случайно. Виной тому пропажи старателей в горах, о которых вам известно, и происшествие в лесу, которому вы стали свидетелями, когда ездили вешать ублюдка, пристрелившего Билла. Прошу, расскажите Дину и Сэму, что вы видели.

Воцарилась тишина, во время которой Аттер задумчиво смотрел в пол, а Буллок сверлил меня взглядом.

- Чем конкретно вы занимаетесь, мистер Винчестер? – спросил он, медленно выговаривая слова.

- Мы с братом – решатели проблем, - ответил я как можно дружелюбнее. – Мы профессиональные стрелки, но простой найм – это скучно, к тому же, ты сам себе не командир. Мы путешествуем и решаем проблемы.

- Какого свойства проблемы? – продолжал допрос Буллок.

- Разнообразного, - бодро ответил я. – Единичные конфликты с индейцами, поиск пропавших людей или их останков, изредка – противостояние немногочисленным бандам. В основном, конечно, охота за головами. Поимка преступников за вознаграждение, - пояснил я со снисходительной улыбкой.

- Я в курсе, - ответил Буллок.

- Грабежами, наемными убийствами и прочими темными делишками, мы не занимаемся, если что, - уточнил я, делая предупреждающий жест рукой. – Вы, должно быть, знаете, как много вполне порядочной работы может найти человек, который хорошо стреляет и не боится рисковать. Вы слышали о Вирджиле Коуле и Эверетте Хитче?

- Коул вроде нанимается в города шерифом, и за большую плату, - натянуто произнес Буллок.

- Да, но мы на такую честь не претендуем, - уточнил я. – И расценки у нас скромнее. У нас есть опыт в делах о пропаже людей. И с индейцами мы работали очень много, даже жили с ними какое-то время.

- Короче, это я попросил их приехать и разобраться с нашими делами, - вмешался дядя, уставившись на Буллока.

Буллок перевел взгляд на дядю.

- Вот именно, - многозначительно сказал он. – Нашими делами.

- Мои племянники – это почти что я, - оскалился дядя, раздражаясь, что Буллок тратит время на разговоры, которые мой дядя считал пустой формальностью. – И они помогут нам совершенно бесплатно.

- Даже «спасибо» не попросим, - весело добавил я. Чем суровее смотрел на меня Буллок, чем яростней сверкали его глаза, тем большего придурка мне хотелось изображать. Мне хотелось смеяться ему в лицо.

Аттер не вмешивался в беседу. По-моему, мои ответы удовлетворили его. Еще через несколько минут пустых препирательств и моих незамутненных честных глаз, разговор перешел в нужное русло.

~*~

Когда мы вышли из дядиного кабинета, было уже около семи часов вечера. Судя по тому, что мы узнали, это и правда были призраки, и не один. Аттер и Буллок выжили только потому, что они, похоже, оба счастливчики.

- Завтра на рассвете едем в горы, - тихо сказал я Сэму, когда мы спускались по лестнице.

Народу внизу заметно прибыло. Солнце заходило, люди, даже самые жадные, старались закончить работу в горах до наступления темноты и поскорее оказаться в салуне. Еще час, и к выходу нам с братом пришлось бы проталкиваться. И то верно – дядя не заламывал цены на выпивку, так как бодяжил втрое, судя по тому, что я краем глаза видел в подсобке у Джуэл.

- Уходишь? – я почувствовал, что кто-то цепко схватил меня за рукав и, обернувшись, узнал давешнюю блондинку в драных чулках. Она была без платка, потому что в салуне было уже жарко.

Губы плотно сжаты, нос длинный, черты резкие. Желтый синяк на скуле. Глаза сощурены. Может, она просто плохо видит, а вовсе не злится на меня за что-то.

Я аккуратно взял ее двумя пальцами за острый подбородок.

- Прости, - сказал я. – Я не спал двое суток. Я бы зашел к тебе завтра вечером, если ты не против.

Она улыбнулась мне так, словно в следующую секунду собиралась откусить мне пальцы.

- Я здесь каждый день, - ответила она. – Если дядя разрешает вам якшаться со шлюхами, конечно.

Я хотел нагнуться и поцеловать ее, но тогда бы она точно меня укусила. Даже родство с хозяином меня бы не спасло. К тому же, я был не при деньгах.

- Я его спрошу, - улыбнулся я.

Она дернула головой слишком резко, учитывая, что я едва ее держал, и, отвернувшись, направилась к кучке ублюдков, столпившихся вокруг стола. Какой-то козел там показывал что-то типа фокусов.

Пару секунд я смотрел ей вслед, а затем направился к выходу из салуна. Теперь, получив первые свидетельские показания и назначив план, я почувствовал на себе каждый час из тех двух суток, что я провел без сна. На улице было слишком людно, мне казалось, что я уже сплю, и все это мне снится.

- Смотри, - брат дернул меня за рукав. На балконе игорного дома, который размещался напротив дядиного салуна, я увидел странную пару – дорого одетого мужчину и шлюху, похожую на новенькую фарфоровую куклу, что держала его под руку. Я смотрел, конечно, на шлюху. Мне пришло в голову, что, как бы красива она ни была, та рванина из дядиного салуна мне больше по душе.

- Надо плеснуть ему в морду как-нибудь, - задумчиво произнес Сэм у меня над ухом. – Он похож на одержимого.

Я вздрогнул.

- Мужик? – я обернулся к брату. – Это наш дядя похож на одержимого. А этот похож на домовладельца из Бостона.

- Смотри, какой костюмчик, - пожал плечами Сэм.

- А какая девка рядом с ним, - усмехнулся я. – В кружевных панталонах и в корсете. И все стиранное. Тут точно дело нечисто.

- Подозрительно, - пробормотал Сэм.

- Ну так лови ее, - отмахнулся я. – Я не против.

Сэм ворчал что-то мне вслед, но я его уже не слышал. Я пер через дорогу, не обращая внимания на маты какого-то хера на козлах, который собирался меня переехать. Я мечтал добраться до номера, и, когда я там оказался наконец, я едва дотянул на кровати, где отрубился, не снимая ни сапог, ни шляпы.