Драбблы от eloise_bright (Винчестеры, джен)

[Wayward~]

Фэндом: SPN
Автор: eloise_bright
Переводчик: Wayward
Бета: Toffana
Разрешение есть

1. "Фейерверк" — джен, PG; Дин, Сэм (и Джон)
Оригинал: Fireworks

читать

Рвануло так, что грохот разбудил бы не только мертвых и не-мертвых, но и всех зомби в округе.

— Ух ты, офигеть, — выдохнул с изумлением Сэм. — Типа как старт шаттла.

— Неа, громче. И искр в сто раз больше.

Грохнула дверь пикапа, они услышали скрип гравия под ботинками, а потом посыпались куда более знакомые икры.

— Проклятье, Бобби, что за херь с твоим грузовиком?

— Все, нам конец. — Сэм в темноте прижался теснее к Дину.

— Неа, не докажет, что это мы.

В выхлопной трубе не осталось и следа от петарды. Дин был очень осторожен.

— Папа теперь ни за что не обменяет Импалу на эту тачку.

2. "Право собственности" — PG13 (gen), Дин, Джон
Оригинал: Ownership

читать

Он одержим.

Точно одержим. Это единственное разумное объяснение, которое приходит Дину в голову.

Он шепчет чуть слышно: "Кристо" и незаметно подливает святой воды отцу в кофе. Однако никаких демонических проявлений, лишь в глазах мелькает непривычная тень удивления и терпения одновременно.

Небо расчерчено странным серо-розовым рассветом, пар от кофе и отцовского дыхания сворачивается клубками в холодном зимнем воздухе. Они стоят рядом, когда отец говорит Дину, что надерет ему задницу, если на машине появится хоть царапина.

3. «На заднем сиденье», PG13, Джон и вии!честеры
Оригинал: Backseat Backchat

читать

— Отвали.
— Отсоси.
— Сам соси.
— Только во сне.
— В мокром сне.
— Мальчики.
— Он первый начал.
— Неправда.
— Правда.
— Повзрослей, Саманта.
— Папа!
— Дин.
— Господи Иисусе!
— Дин. Следи за языком.
— Что? Я не виноват, что Иисус любит меня.
— Поверь, тебе не понравится, если я сейчас остановлю машину.
— Хмм.
— Дома будешь наказан.
— Но пап...
— Я не расслышал, парень.
— Да, сэр.
— Так-то лучше. Успокойтесь уже оба там.

— Дин.
— Дин?
— Дин!
— Господи, Сэм. Отстань уже.
— Дин.
— Диииииииин.
— Ну, что?
— Прости.
— Ладно.

4. «Благодарность», PG, Дин и ? — АУ после 1.22
Оригинал: Gratitude

читать

— Чертов грузовик.
— Это ты мне говоришь?
— Прости.
— Да ладно, проехали. Бывает.
— Сэмми хандрит. Винит себя.
— Надери ему задницу и скажи, чтоб не парился.
— Ты же знаешь Сэма. Ему просто позарез надо рассказать о всех своих чувствах.
— Долбанный нытик.
— Эй, Бобби с тобой нормально обращается?
— Все в норме. Он пока еще не пытался превратить меня в Генерала Ли.[1]
— Да ладно, мне же было двенадцать.
— Я помню.
— Отец надрал мне задницу.
— Чертовски верно. Кстати, как он?
— Скоро выпишут.
— Здорово.
— Спасибо, ну, знаешь, за то, что приняла на себя удар.
— Не за что.

5. "Шестое чувство", PG, Дин — тайм-лайн пилотной серии
Оригинал: The sixth sense

читать

Отец говорит, что шестого чувства не существует.

Просто надо довести до совершенства остальные пять.

Стараться замечать то, что не видят другие.

Прислушиваться к тому, что не говорят свидетели.

Чувствуешь запах серы — держи святую воду и экзорцизм наготове.

Если по спине бегут мурашки от холода — доставай соль и спички.

Дин не уверен, как вкус вписывается в эту теорию, может, речь идет об огромных количествах обжигающего кофе, выпитого за все прожитые годы?

Отец ошибается. Дин никогда и ни за что не признается, но он уверен — шестое чувство существует.

Именно оно подтолкнуло его вернуться и вытащить брата из горящего здания.

6. "Понимание", PG13 (gen), Дин и Джон
Оригинал: Perception

читать

В тринадцать Дин попадает в яблочко с пятнадцати футов девять раз из десяти.

Джон знает, что его сын стреляет ничуть не хуже лучших снайперов страны, но все равно приказывает Дину тренироваться побольше, чтобы выбивать десять из десяти.

В тринадцать Дин бросает нож так уверенно и метко, что попадает серебряным клинком в сердце оборотня с первого раза.

Джон знает, что не хотел бы оказаться бок о бок в бою ни с кем другим, но все равно отправляет Дина учиться бросать нож левой рукой.

В тринадцать Дин может читать и переводить с латыни на уровне SAT и провести безупречный экзорцизм.

Джон знает, что его сын вполне может получить грант на обучение, но велит Дину поработать над произношением.

В тринадцать Дин решает, что он уже взрослый и может охотиться в одиночку; и преследует ламию, порвавшую отцу плечо.

Джон знает, что его сын храбрее сотни мужчин, вместе взятых, но все равно ругает Дина за неподчинение приказу.

В тринадцать Дин упрямится и заявляет, что он слишком большой для порки.

Джон знает это, но говорит Дину не обольщаться. И убеждается, что урок выучен, как только у него заживает рука.

В тринадцать Дин считает отца героем.

Джон знает, что это не так, но Дину ничего не говорит.

Он уверен, что скоро Дин сам все поймет.

7. "Призрак", PG13, Дин и Джон — Тайм-лайн 1.22. Использованы цитаты из 1.22, 1.18 и 1.12
Оригинал: Shadow

читать

Сгинь, жуткий призрак! Прочь, обман!
(Макбет, акт III, сцена 4, пер. Ю.Б. Корнеев)

Это не отец.

— Ты молодец.

Только не эти слова, не от него.

— Я горжусь тобой.

Его отец такого не говорит.

Не вслух.

Дин знает, что отец им гордится. Он слышит это каждый раз, когда слушает голосовую почту.

"Позвоните моему сыну, Дину".

Вот это — отец. В его голосе нет ни грамма сомнения.

"Позвоните моему сыну. Он поможет".

Не этот тихий, убаюкивающий, лживый голос. Говорящий слова, которые Дин всегда хотел (нуждался) услышать — но он никогда в этом не признается.

— Ты заботишься об этой семье. Всегда заботился.

Только не этот ласковый, прощающий взгляд, дарованный ему с долгожданной нежностью.

Дин знает, что отец прощает его.

— Я же говорил тебе не выходить из комнаты. Я говорил тебе не спускать с него глаз.

Вот это — отец. Он посылает Дину координаты, чтобы тот разобрался. Верит, что сын исправит его ошибки.

А не этот умоляющий мужчина перед ним.

— Сынок, пожалуйста.

Дин знает, что отец не умоляет, он приказывает.

И Дин знает, точно знает, что сейчас отец должен быть в ярости.

Он прицеливается из пистолета в тварь с лицом его отца — отца, о котором он всегда мечтал.

— Ты не мой отец.

8. Без названия, Джон, PG
Оригинал здесь

читать

Его мальчики.

Они всегда были для него больше, чем просто сыновьями.

Дин — его правая рука, собрат по оружию, его опора. Если Джон спотыкался и падал, Дин всегда был рядом, чтобы подхватить.

Сэм — его совесть, цель, его спасение. Даже после ухода Сэм оставался для Джона причиной, по которой стоило сражаться.

Они хорошие мальчики, оба. Даже когда Сэм был воплощением подросткового противоречия, проклиная, крича: "Отправляйся в ад!"

Он никогда не думал, что это случится на самом деле.

Он трус, потому что оставляет их вот так. Но мальчики всегда были лучше него.

Они должны быть лучше.

9. "Внутренний диалог", PG13, Джон, Дин, Азазель — цитаты из 1.22
Оригинал: Internal Dialogue

читать

Знаешь, ты сражаешься, ты борешься за эту семью, но правда в том, что они не нуждаются в тебе. Не так, как ты нуждаешься в них. Сэм — он любимчик Джона. Даже когда они ссорились, в этом было больше заботы, чем отец когда-либо проявлял о тебе.

Спорим, ты очень гордился своими детьми, а? Стоп, совсем забыл. Я пустил их в расход.

У мальчишки острый язык, Джон. Тебе следовало давно выбить из него эту дурь.

Да, знаю, ты старался, но, проклятье, он дерзкий маленький ублюдок.

Прости, это было неуместно. Она была такой милой крошкой. Знаешь, она умоляла меня не трогать Сэмми. Но мне больше понравилось, как она кричала.

Ну же, Джон, ты можешь лучше. Я едва почувствовал. Что же, тогда придется заняться твоим мальчиком.

Видишь, как неприятно. Но, Джон, ты молодчина. Хорошо выдрессировал их. Терпеть боль.

Папа, не дай ему убить меня.

А, доверие. На самом деле, это поразительно, как он в тебя верит. Он ведь и правда думает, что ты его спасешь. Ну же, Джон, не подводи его.

Ты поступал так слишком часто.

И тем не менее, он следует за тобой. Посмотри в эти глаза, Джон. Знаешь, а я начинаю видеть сходство. У нее тоже были красивые глаза. И она тоже не плакала.

Папа, пожалуйста.

Ну вот, теперь он умоляет. Истинный сын своей матери. Интересно, его крики будут похожи на ее? Я могу выяснить.

Но поторопись, он уже еле держится. И такой бледный, наверное, из-за потери крови.

Нет? Даже не попытаешься спасти его?

Хм. Может, я был прав. Может, ты не любишь его так, как Сэмми...

Стой!

Ярость боль стыд горе вина любовь Дин...

Прекрати.

@темы: драббл, перевод, Supernatural

---

"Завитки" (Винчестеры, джен, рейтинг)

[Wayward~]

Фэндом: SPN
Оригинал: Tendrils
Автор: katriell
Переводчик: Wayward
Бета: Elga
Саммари: о том, как живут и умирают Винчестеры. Написано на вызов «50 слов — 50 предложений».
Предупреждения: смерть персонажей. Кровь и насилие. Намеки на пытки, темных Сэма и Дина.
П/а: часть предложений взаимосвязана, часть — нет. Некоторые основаны на сюжете сериала, другие лишь плод воображения. Попадаются Вии!честеры.

ЧИТАТЬ

1. Холодно
Дин никогда не рассказывал брату о том, как пролежал двадцать минут на снегу, истекая кровью, и звал Сэма, пока не вспомнил, что тот уехал в поисках нормальной жизни.

2. Дыхание
Малыш Сэмми оказался под водой всего на пару секунд и вынырнул из ванны, заливаясь слезами; но из них двоих именно Дин забыл как дышать.

3. Бег
Дин еще успел подумать о том, как хорошо, что у Сэма длинные ноги и он быстрее бегает, а потом оборотень впился ему в горло.

4. Пение
Дин помнит, что у мамы был ангельский голос, и считает, что лучше старого рока может быть только ее пение.

5. Полет
Сэм кричит, и Дин несется на его зов так быстро, что, кажется, будто парит над землей.

6. Альтернатива
В другой реальности семнадцатилетнего Дина убивает вендиго, а Сэм через десять лет встает во главе армии.

7. Воспоминание
Однажды вечером Джон напился и, ударившись в воспоминания, сказал: Мэри медведь на ухо наступил, но Дин все равно помнит ее ангельский голос.

8. Невероятный
Невероятно, но Дин умудряется встать с залитого кровью снега и пройти полмили до дороги, где ему удается остановить машину.

9. Пламя
Дин всегда знал: ему суждено погибнуть в огне; он лишь надеется, что Сэм этого не увидит.

10. Посредник
Если бы Мэри выжила, Дину не пришлось бы быть единственным посредником между Джоном и Сэмом.

11. Держать
Дину было четыре, когда брат оказался в его руках; в результате он так и не смог его отпустить.

12. Правда
Демон, вселившийся в Джона сказал: «Я горжусь тобой» и «Ты не нужен им», — Дин страстно мечтает узнать, что же из этого правда.

13. Грубый
«Господи, он великолепен», - мелькает первая мысль, когда он входит, но потом она замечает опасную походку, грубую силу и тигриную грацию и понимает: этого человека нужно бояться.

14. Встряска
— Все в порядке, Сэмми, — говорит Дин, — ты в безопасности, — но крики брата все так же отдаются в голове, а дрожь проходит только через несколько часов.

15. Безумие
— Мне очень жаль, но лекарство не действует — он все еще бормочет о призраках, демонах и несуществующем младшем брате.

16. Призрак
— Сэмми, — злое лицо Дина то появляется, то исчезает, — какого черта ты не сжег мое тело?

17. Тянуть
Сэм просил держаться, чтобы он мог его вытащить, но Дин увидел, что брат оказался на самом краю… и разжал руку.

18. Стекло
Дин задумчиво разглядывает торчащий из запястья осколок и прикидывает: если вытащить его, через сколько времени он истечет кровью.

19. Истощение
Сэм переступает через труп ублюдка и видит бледного дрожащего и связанного Дина; к глазам поступают слезы, но сдерживаться он перестает лишь тогда, когда обнимает брата и проводит руками по исхудавшему телу.

20. Предательство
Дин понимает, что Сэм вышел из себя, но никак не может забыть, что именно брат спустил курок.

21. Прощание
Дин никогда не говорит об этом вслух, но то, что отец не перезванивает, заставляет его задуматься: почему он не достоин того, чтобы с ним попрощались?

22. Младенец
— Он немного страшненький, — заметил Дин, разглядывая своего новорожденного брата, — но я все равно его люблю.

23. Полет
Полтергейст вышвыривает его в окно; Дин летит в брызгах разбитого стекла и думает: «Вот, значит, каково это — быть птицей».

24. Красота
— Твой брат был красивым, самым красивым мальчиком из всех, что мне попадались, — говорит ублюдок, и Сэм стреляет ему в голову.

25. Лето
Солнце печет кожу так, будто ее щекочет миллион кусачих жучков; кровь, как клей, застывает на тротуаре, и Дин думает, успеет ли Сэм вернуться вовремя.

26. Пропажа
Однажды вечером Дин ушел в бар и не вернулся; Сэм нашел его только через три недели.

27. Сломать
Дин летит к земле и думает: «Вот теперь я точно что-нибудь сломаю», но он так и не приземляется… по крайней мере, он этого не помнит.

28. Женитьба
Однажды Дин совершил ошибку и влюбился, но он не был идиотом, чтобы потом жениться.

29. Вдребезги
Дин долго сидит на земле, не отпуская мертвого ребенка; Сэм практически видит, как сердце брата рвется на части.

30. Убийца
— Я убийца, — Дин легко перекрикивает стоны охотника, застрелившего Сэма, — а ты уничтожил единственного человека, кто мог меня остановить.

31. Мифология
— Это была водяная нимфа, — объясняет Сэма, вытаскивая брата из воды, — согласно греческим мифам, им всегда нравилось, эээ, похищать красавчиков.

32. Сомнения
Дин говорит, что у него плохое предчувствие, и после охоты Сэм будет жалеть, что не прислушался к брату.

33. Молитва
Дин молился за Лайлу, как и обещал, но после ее смерти обращался к Богу лишь дважды: первый раз, когда ринулся вперед, чтобы поймать падающего (истекающего кровью, умирающего) Сэма, второй (пусть и знал, что его это не спасет) — очнувшись в тюрьме из плоти, крови, костей и ужаса.

34. Угроза
— Сэмми, — сказал Дин, выплевывая воду, — еще раз назовешь меня красавчиком, и клянусь, я тебя отшлепаю.

35. Облегчение
Сэм пытался освободиться от пут, звал Дина почти двадцать минут и уже начал паниковать от отчаяния (Господи, он МЕРТВ), как вдруг брат шевельнулся, и Сэм тихо всхлипнул от облегчения.

36. История
Сначала они думали, что это просто сотрясение, но когда врач взволнованно спросил: «Были ли у Дина раньше травмы головы?» - Сэм едва не разражается истерическим смехом, пусть тут и нет ничего смешного.

37. Понимание
Сэм все понял еще до того, как не смог прощупать пульс на шее брата, - никто не сможет потерять столько крови и остаться в живых.

38. Охранять
«Если не сможешь спасти Сэма, убей его» — это все равно, что всю жизнь тренировать овчарку охранять одного человека, а затем ожидать, что она порвет ему горло при первой же команде.

39. Страх
Дин стал бояться темноты с тех пор, как умерла мама; со временем страх стал реальностью, он начал убивать тварей, живущих во тьме.

40. Апокалипсис
Сэм стоит на коленях, прижимая к груди окровавленное тело брата, и говорит:
— Не бросай меня, Дин, пожалуйста, не бросай меня, — но сердца брата сбивается с ритма и останавливается… а в голове Сэма словно щелкает выключатель, и глаза застилает багровая пелена.

41. Защищать
Сэм никогда не говорит об этом вслух, но порой его пугает то, как далеко готов зайти Дин ради него.

42. Путешествие
Дин Винчестер летал на самолете лишь дважды: на второй раз самолет разбивается, и перед смертью Дин думает: «Блядь, Сэмми, я же тебе ГОВОРИЛ!»

43. Волк
Дин охотился на вендиго, но самый обычный волк поймал его первым, Дин убил сукина сына, а затем упал на снег, истекая кровью.

44. Ненависть
Сэм говорит «да» и не позволяет брату умереть быстро, он оставляет его корчиться и истекать кровью на земле, но все равно Дин не в силах его ненавидеть.

45. Сон
Потом Дин старательно пытается все забыть, но его преследуют кошмары: пот, кровь, тьма и шепот «Ты такой красивый».

46. Легенда
Сотни лет спустя нимфа мечтательно рассказывала о самом красивом человеке, которого она когда-либо видела, он вырвался из ее плена в последний миг — единственный, кому это удалось.

47. Смех
Дин умирает смеясь — Сэм отпускает какую-то шутку, и брат по-настоящему смеется впервые за долгие годы, как вдруг сзади призрак вгоняет в его сердце кочергу; Дин падает на пол, смех замирает на его губах.

48. Сожаление
— Я ни о чем не жалею, — тихо говорит Дин, ему осталось лишь пару минут, а потом она заберет его душу, — оно того стоило.

49. Тьма
Впервые увидев Дина, Бобби подумал: мальчишка полон тьмы (не дай Бог, она вырвется наружу), теперь же Сингер понимает (но увы, слишком поздно), что тьма с годами никуда не делась, она пряталась за ослепительной улыбкой, а когда они забрали Сэма, поглотила Дина целиком.

50. Крыса
Дин никогда не рассказывал Сэму, почему он так ненавидит крыс, но иногда ему снится сырой подвал, цепи и то, как потеряв сознание от потери крови, он приходил в себя от крысиных укусов.

@темы: перевод, мини, Supernatural

---

На правах рекламы

[Dr. Dormouse]

Мультифандомное челлендж-сообщство, принимаются все рейтинги, все пейринги, все виды отношений. А вот темы для фанфиков выбираются путём хитрых вычислений...

Публикуется с разрешения модератора  priya.

@темы: рекомендация

---

[Недолеченная Дама]

Автор: Sinope
Оригинал: тут
Перевод: Elga
Бета:  Лис
Герои: Альбус Дамблдор, Гарри Поттер
Жанр: драма, АУ по отношению к «ГП и ПП» и «ГП и ДС»
Саммари: Гарри навещает Дамблдора в больнице святого Мунго.
Дисклэймер: все принадлежит Джоан Роулинг.

Драббл без названия

- Пожалуйста, Гарри. - Глаза Альбуса водянисто-голубые, а сероватая кожа сморщилась, как прокисший пудинг. От него пахнет смертью. - Возьми меня за руку, Гарри, - всего один раз, забудь свою гордость.

Голос Гарри спокойный и ровный, хотя его взгляд пылает.

- Ты держал меня в неведении и заставлял рисковать - меня, ребенка! Ты манипулировал, просчитывал, лгал! Ты позволил тем, кого я любил, умереть!

Альбусу требуется время, чтобы прошептать ответ. В его палате в больнице святого Мунго пусто и пыльно; никто не хочет находиться рядом с живым трупом.

- Да, Гарри. Но я любил тебя.

Конец

@темы: драббл, Гарри Поттер, перевод

---

Вот я и дома, Сэмми

[Lidia_elf]

Фандом: Supernatural
Название: Вот я и дома, Сэмми
Автор: Lidia_elf
Бэты: HoneySpirit, LediLey и Миннесота
Жанр: джен, немного ангста, дин-центрик
Персонажи: Дин, на задворках сознания Сэм, Джон и Импала (Дину 16 лет, Сэму - 12)
Слова: 1 000
Рейтинг: обошлись без грязных ругательств
Дисклеймер: всех реквизировала у Крипке, верну при встрече, может быть=) хотя сомневаюсь, что он захочет своего вендиго назад =)
Спойлеры: приквел к первому сезону
Саммери: порой дом – это гораздо большее, чем просто уютное жилище.
От автора: огромное спасибо моим чудесным бэтам: HoneySpirit - за оперативность, курсив и первое прочтение, LediLey – за отзывчивость и внимательность и Миннесоте – за контрольную вычитку и бесценные замечания=) Спасибо вам огромное, без вас мне пришлось бы оооочень тяжко, очень-очень!

1 000 слов

Дом – это вовсе не тепло, уют, горячая вода и прочие блага цивилизации. Вернее, и это тоже, но в первую очередь, дом – то место, где отдыхает душа, куда стремишься, не взирая ни на что - какие бы ни были пробки на дороге, каким бы паршивым ни выдался денек, какого бы размера ни были снежные заносы. Даже ползком и истекая кровью, мы все равно откуда-то черпаем силы, чтобы добраться до заветного порога.

У Дина Винчестера имелся в запасе и крайне неудачный денек, и снежные заносы напополам с жестокой метелью, пробираясь сквозь которую он растратил последние силы. И даже кровь у него имелась, причем в избытке (спаленный ранее вендиго поработал на славу). Пальму первенства держал проткнутый бок, который пронзало адской болью при малейшем движении, чуть отставали вывихнутое плечо и поцарапанная скула. Синяки и мелкие ссадины Дин в расчет не брал. Честно говоря, он уже с трудом переставлял ноги от боли и сводящего мышцы холода, холода такого, что, кажется, даже мысли замерзли и потому вертелись вокруг одного и того же – образа дома. Очевидно, где-то здесь и крылась причина, по которой Дин вот уже несколько часов плутал по глухому заснеженному лесу Милуоки. Может, у него просто нет дома, вот он и заблудился?

Внезапно споткнувшись о незаметную в темноте коварную корягу, он чертыхнулся и чуть не растянулся на снегу. С самого начала охота не задалась. Все было вполне привычно, пока отцу не позвонил Бобби. После непродолжительного телефонного разговора, Джон бросил сыну что-то вроде: «Дин, дело на тебе, не подведи и присматривай за Сэмми». Взвизгнули покрышки Импалы, и он укатил в неизвестном направлении, оставив Дина в компании ружья и ракетницы и приказав звонить в экстренных ситуациях. Дин не знал, была ли его ситуация из их числа, в любом случае он уже неоднократно набирал номер отца, но слышал попеременно то сообщение от оператора, то автоответчик. Ни с тем, ни с другим у Дина особого желания общаться не было, поэтому он все шел и шел, куда глаза глядят, в надежде, что глядят они куда-то в сторону мотеля, в котором они с отцом остановились вчера.

Дыхание вырывалось изо рта клубочками пара, от холода у Дина уже начали стучать зубы, минусовая температура медленно, но верно снижала его шансы на благополучное возвращение. Дин тяжело привалился к ближайшему стволу, сил совсем не осталось, и он плохо понимал, что делать дальше. Вековые деревья, низкие ветки, узкие и широкие тропинки, одинаково уводящие во тьму, тянулись бесконечным кошмарным пейзажем. Фонарик заметно подрагивал в руках, и Дин жутко боялся его обронить, потому что поднять его он уже точно не сможет, к тому же неотвратимо садилась батарейка, а запасная осталась в уютной Импале с отцом. Отец. Надо двигаться. Он неимоверным усилием оттолкнулся от скользящей под его окоченелыми пальцами заиндевевшей древесины и двинулся наугад, едва переставляя замерзшие ноги в тяжелых армейских ботинках и заметно покачиваясь из стороны в сторону.

Перед глазами все плясало и сливалось в один сплошной серо-черный калейдоскоп. Дом. Нужно домой. Дин давно привык считать Импалу чем-то родным и даже одушевленным, но сейчас она была где-то далеко, вместе с отцом, который вопреки всему должен был ждать его, сидя в глубоком кресле около потрескивающего камина, а может каждые пять минут посматривать на часы и хмуриться, меряя комнату нервными шагами. Иногда Дину бесконечно хотелось, чтобы его жизнь стала проще, но его отец никогда не будет тем воображаемым идеальным папашей из детских сказок и, может, оно и к лучшему. У его настоящего отца сейчас явно были дела поважнее необоснованных беспокойств за старшего сына. Он поручил Дину плевое дело, раз до сих пор не позвонил и не поинтересовался его исходом, отец рассчитывал на него и точка. Здесь больше не о чем было говорить. Если его отец и был подобием дома, семьи и уюта, то Дину никогда не дойти до него из этой дыры пешком, в метель или без… да он и не собирался, потому что отец был никем иным, как отцом, а дом, их реальный дом из досок и кирпичей сгорел миллиарды секунд назад и навсегда почил у огромного, иссушенного пожарищем, старого дерева в Канзасе.

Дина сильно повело влево, он беспомощно взмахнул руками, едва успев почувствовать, что теряет контроль, тело стало невыносимо тяжелым, боль ледяным шипом вмерзла в сердце, и он, резко выдохнув, упал прямо лицом в сугроб. Звуки стихли, темнота заполнила собой все вокруг, Дин не мог вздохнуть, не мог сдвинуться с места, паника затопила его сознание. Ему казалось, он застрял в невесомости, в черном безмолвии между небом и землей, и не за что зацепиться, чтобы устоять на ногах, удержаться на земле. И когда воздуха в легких больше не осталось, последним в его угасающем сознании вспыхнуло одно слово – Сэм! Оно судорогой прокатилось по его израненному телу, запылало огнем в задремавших было легких, кашлем вытолкнуло набившийся в рот снег. Дин начал яростно сопротивляться обступившему его холоду, отталкивая его от себя руками и ногами, отчаянно упираясь в рыхлый снег, проваливаясь глубже, но не уступая, и, наконец, рывком перевернулся на спину. Он судорожно закашлялся, хватая ртом воздух и жадно вдыхая в себя метель. Сэм – билась в его мозгу единственная мысль. Сэм – выжить во что бы то ни стало, Сэм – долететь, добежать, доползти из последних сил, не взирая ни на что. Сэм. Сэм. Сэм. Сердце забилось быстрее. Сэм – и тьма отступила. Где-то глубоко-глубоко, на самых задворках его подсознания, в декорациях его собственного представления о доме в одном из темных окон внезапно зажегся свет, мягкий, золотистый, манящий. И Дин, упрямо преодолевая боль, усталость и головокружение потянулся к нему, как одинокая лодка, затерявшаяся в бескрайних просторах темного океана, плывет на свет маяка.

Дин добрался до мотеля вместе с рассветом, промерзший до костей, на последнем издыхании, весь перепачканный кровью, но живой. Он возник перед глазами вмиг побледневшего и перепуганного Сэма с фирменной ухмылкой (или с тем ее подобием, на которое он еще был способен) и одной-единственной фразой:
-В-вот я и д-дома, Сэмми.
Вместе с дверью дешевого гостиничного номера устало закрылись и зеленющие глаза старшего Винчестера. Он рефлекторно вскинул руку, но, не успев ни за что ухватиться, медленно сполз вниз, прямо в объятия брата. Колючая метель сомнения и темный лес отчаянья остались где-то позади, теперь он чувствовал себя в безопасности, теперь он был рядом с Сэмом, а значит – дома.

@темы: фик, мини, Supernatural

---

Дарья Холмс и Джейн Ватсон, выпуск первый, клип

[vmesto_imeni]

Автор: vmesto_imeni
Название: Daria Holmes & Jane Watson, vol.1
Фандом: Дарья/Шерлок Холмс-2009
Герои: Шерлок Холмс (Дарья, Джейн), Джон Ватсон (Джейн, Джоди), Мэри (Бриттни), миссис Хадсон (дама из свадебного магазина)
Саммари: СТЕБ, альтернативная шуточная озвучка
Предупреждения: ...девочки озвучивают мальчиков))
Размер: 25 Мб
Длительность: 1:54
Рейтинг: PG
От автора: это просто дженная шутка))

клип

@темы: Шерлок Холмс, клип

---

Обои СПН

[visor.]

Название: Heart
Автор:  visor_07
Фандом: СПН
Персонажи: в основном Дин



1024 х768

@темы: коллаж, Supernatural

---

Две зарисовки на полях

[guldfisken]

Название: Две зарисовки на полях
Фандом: ГП
Автор: guldfisken
Рейтинг: G
Жанр: юмор, метафики
Герои: СС, АД, ЛВ и мн. др.
Предупреждение: Это писалось исключительно с целью легкого издевательства над фикописателями и переводчиками "ГП". Поскольку автор сам относится к обеим категориям, он издевался и сам над собой.
Дисклеймер: этот мир придуман не мною, а Дж.К. Роулинг.

Без названия
...Переводчик так задумался, глядя на монитор, что не сразу заметил: он не один в комнате. Он медленно обернулся.

За его спиной стоял человек в длинном темном одеянии с капюшоном, скрывавшим лицо.

В голове переводчика одновременно заметалось несколько мыслей:

"Я уработался и сошел с ума."

"Грабитель!"

"Галлюцинация? Розыгрыш?"

"Маньяк! Боже, жена и сын спят в соседней комнате!"

- Вы к-кто? - спросил он, и чашка с кофе выпала из его дрогнувшей руки и разбилась.

Человек не ответил. Он стоял неподвижно. Тут послышался звук спускаемой в уборной воды, и в комнату вошел еще один мужчина, с белой бородой до пояса и в сверкающей мантии. Он достал из кармана палочку и направил ее на осколки в луже кофе на полу: те моментально сложились воедино, и вполне целая кружка вспрыгнула на стол.

"Сошел с ума," с облегчением подумал переводчик.

- Это вы заново переводите книги о Гарри Поттере? - спросил по-английски белобородый муж.

- Да, - ответил, ничему уже не удивляясь, переводчик, отметив про себя приятное оксфордское произношение своего ночного гостя. А его ведь предупреждали, что "ГП" - это опасная для психики книжка...

- Мы пришли предупредить вас, - подал голос первый гость. Сердце переводчика сжалось, когда он услышал легкий северный выговор. Вот он - его любимый персонаж, лицом к лицу...

- О чем предупредить?

- О том, - Снейп скинул капюшон, и стало видно, что он еле сдерживает ярость, - о том, какой опасности вы себя подвергаете! Мы поклялись, что больше не дадим издеваться над собой, приписывать себе слова, коверкать наши мысли! Уродовать наши имена!

- Особенно имена, - послышался третий голос, высокий и холодный, и переводчику стало совсем плохо. Он медленно перевел взгляд на горящие в полутьме, красные глаза Темного владыки.

- Но... - начал было он, но Снейп не дал ему продолжить: выхватив палочку, он направил ее прямо в лицо переводчику.

- Почему?! - взревел Снейп. - Почему вы оставили Поттера Поттером, Квиррелла Квирреллом, Блэка - и того оставили Блэком, а меня сделали Снеггом?!

- Злеем, - раздался четвертый голос. Это говорил юноша лет шестнадцати, с круглым добродушным лицом.

- Молчите, Долгопупс! - парировал Снейп. Юноша сник.

- А меня воланом каким-то... или Воландом... я слышал про Воланда, это же ваш, русский, писатель написал? Но причем здесь я? Я никогда не был в России, да и в бадминтон не играю, - говоря все это, Волдеморт приближался к переводчику, и вот уже две палочки направлены ему в лицо.

"Господи, лишь бы Флетчер не явился," подумал переводчик, "ведь убьют же ни за что..."

- Джентльмены, - пробормотал он, - успокойтесь, пожалуйста... выслушайте меня. Того, в чем вы меня обвиняете, я не делал. Наоборот, я занят тем, что исправляю ошибки в старых переводах. Правда, выяснилось, что легче сделать новый... вот я и делаю, уже три месяца, первую книгу, дошел уже до шестой главы...

- Ну и скорость, - презрительно бросил Снейп.

- Но это же только первая редакция! - воскликнул переводчик. - Да, пожалуй, это все-таки слишком быстро, но издательство...

- Я, вообще-то, имел в виду, что слишком медленно. - Снейп вроде бы даже смутился и опустил было палочку, но вдруг нахмурился и поднял ее опять:

- Как меня зовут?

- Профессор Северус Снейп, - четко ответил переводчик. - Может быть, Северин, я еще не решил... но с вами-то проще, у вас имя не говорящее... - У него возникло неприятное чувство, будто кто-то роется у него в мозгах. Через секунду Снейп опустил палочку и отошел.

- Он говорит правду, - сказал он Дамблдору. Тот улыбнулся.

Своей палочкой Волдеморт развернул переводчика лицом к себе.

- А со мной что будете делать? - нехорошим шепотом спросил он.

- Я пока не знаю, - дрожащим голосом ответил переводчик, в любой момент ожидая "круциатуса". - Но никаких воланчиков больше не будет... обещаю...

- Так, - Волдеморт кивнул. - А предков моих звали?..

- Гонты, естественно. Не Мраксы же! - нервно затараторил переводчик. - Это же реальное историческое имя, оно связано...

- Заткнитесь, - спокойно сказал Волдеморт. Он тоже опустил палочку и отошел в сторону.

Наконец, в разговор вступил Дамблдор.

- Профессор Спраут просила передать вам привет, - сказал он, ласково глядя на переводчика. - Она просила также передать, что всегда гордилась своей растительной фамилией и хотела бы, чтобы русские читатели знали, что она значит.

- Ненормальная, - буркнул Невилл и тут же получил подзатыльник от Снейпа.

- Ну что же, друзья мои, я полагаю, что наша миссия выполнена, - сказал Дамблдор. - Идите, я вас сейчас догоню.

Невилл, Снейп и Волдеморт исчезли. Дамблдор подошел к переводчику, глаза его лучились такими знакомыми (по описанию) искорками. Переводчик почувствовал себя школьником, стоящим перед любимым учителем.

- Я люблю английский, и переводить люблю, - быстро начал он. - Я стараюсь, честное слово, стараюсь. Читаю про Британию - газеты, книги, специально кабельное телевидение поставил - Би-би-си, "Дискавери"... и по-русски стараюсь побольше читать... Все обсуждаю с сыном, ему скоро одиннадцать, и с женой, ей... ну, она взрослая, и беру тот вариант, который обоим нравится... - Он сыпал словами, ему ужасно хотелось убедить директора в том, что он старается все делать, как нужно.

Дамблдор слушал и кивал.

- Я вижу, вы подходите к работе серьезно и ответственно. Мы рады этому. Мы хотели бы как-нибудь вас отблагодарить. Кстати - хотите, например, вашего сына примут в Хогвартс учиться? Я еще имею там кое-какое влияние...

- Но он же не маг. Я бы заметил, - сказал переводчик.

- Ну... мы что-нибудь придумаем, - ответил директор.

"Заманчиво," подумал переводчик. А что. Поедет сын в Хогвартс...

О, нет!

С его-то фамилией?

Она же так и просится, чтобы ее переиначили на английский лад!

А потом переводить ее обратно на русский?!

Нет!

Но переводчик решил быть тактичным.

- Спасибо, профессор Дамблдор, - сказал он. - Но я не хотел бы, чтобы мой сын жил в фанфике. Может быть, вы посодействуете мне в получении визы? Я хотел съездить в Британию, посмотреть на все своими глазами... чтобы быть уверенным, что не наврал с реалиями...

- Мы что-нибудь придумаем, - повторил Дамблдор и исчез.

Переводчик вернулся к компьютеру. С тоской посмотрел он на предложение, которые поставило его в тупик. И вдруг его осенило. Беззвучно воскликнув "Yess!", он набросился на клавиатуру; текст полился свободно и живо; он поймал ускользающую интонацию...

На часах было 02:54.

Что было бы, если бы в Хогвартс провели интернет

- ..........! – воскликнул Снейп, резко отодвигаясь от стола и захлопывая крышку ноутбука.

- Спокойно, спокойно, коллега. Не надо портить оборудование, тем более, что мне его дали на временное хранение, – ответил преподаватель рунологии, не вставая с дивана.

Снейп принялся ходить туда-сюда по комнате.

- Кто его просил вообще это оборудование приносить?! Тоже мне, изучение магглов! Кому нужен в школе этот его дурацкий Инфернет?

- Интернет, – поправил рунолог.

- Неважно! Главное, сам смылся в командировку... а мы тут расхлебывай! С тех пор, как этот обормот притащил в Хогвартс свою маггловскую игрушку, вся школа словно с ума сошла! Все хотят знать, что про них пишут...

- Кто ж бы не хотел... – пробормотал преподаватель рунологии.

- Вот ты не хочешь. Ты читаешь только про других!

- Так про меня они не пишут, Сев! Мне потому и отдали компьютер. Я его не сломаю в порыве ярости.

- Не называй меня «Сев»! – рявкнул профессор зельеделия. – Это они все почему-то присвоили себе право называть меня так, хотя никто, никогда... – Рунолог открыл рот, но Снейп перебил его: – И тебе с этого дня запрещаю! Взяли моду! – Он никак не мог успокоиться. – С ума можно сойти. Вот это, последнее - тринадцать глав!!! NС-17!!! Слэш!!! Проклятье, я уже даже выражаюсь, как они! Ты подумай – я и Люциус Малфой! Какая мерзость!

Рунолог, развалившись на диване, наблюдал за хаотичными передвижениями зельевара.

- Да-а. Зря я тебе дал это почитать. Хотя надо отдать тебе должное, ты продержался дольше всех. Как только наш друг маггловед впервые упомянул про этот, эмм, феномен, коллеги сразу потянулись к нему в кабинет... а потом и ученики... даже директор, и тот не устоял.

Снейп не слушал его, он продолжал возмущаться.

- И они ведь считают, что все обо мне знают – что я думаю, куда хожу, кого люблю... а я никого не люблю, я всех ненавижу, ты же знаешь, ты мой лучший друг!

Профессор рунологии улыбнулся безумной логике последней фразы.

- Выразить не могу, как я рад, что там, – он кивнул на компьютер, – об этом не знают, Сев. Ерус, – добавил он поспешно, поймав взгляд Снейпа. – Именно поэтому и настаивал на том, чтобы мое имя не упоминалось в книгах. Если тебя упомянули, ты пропал. Возьми профессора Синистру – они ведь даже не знали, мужчина это или женщина, но это не помешало им придумывать про нее Мерлин знает что. Я заподозрил, что дело может принять паршивый оборот, как только профессор Трелони рассказала, что она видит в своем хрустальном шаре – все эти толпы подростков с безумными глазами...

- Вот вы с коллегой маггловедом и оказались умней всех нас, – раздраженно бросил Снейп, продолжая нарезать круги по комнате. – Надо было и мне остаться анонимным преподавателем!

- Тебе-е? – насмешливо протянул рунолог. – Все равно не вышло бы. Ты в этой школе слишком важная фигура, друг мой.

- Мда. – Снейп постепенно замедлял шаг. – Бред. Бред. Полный бред. Ну хоть одно радует: по крайней мере, голубой я не во всех этих – эээ – фиках.

- Да уж, Люпину и Блэку повезло меньше...

Преподаватель зельеделия ухмыльнулся.

- Да, вот за это им спасибо.

В это время постучали, и в приоткрывшуюся дверь просунулась непричесанная черноволосая голова. Снейп моментально убрал с лица ухмылку и отвернулся к окну.

- Здрасьте, профессор, я хотел узнать, нет ли чего новенького?

- Великий и знаменитый, – пробурчал Снейп, не оборачиваясь.

- Про вас, мистер Поттер, сегодня всего-навсего пятнадцать штук, – ответил рунолог, встав и взяв со стола лист пергамента с пометками. – В шести из них вы побеждаете Вольдеморта – ой, извини, Северус, – в двух Вольдеморт побеждает вас – извини, Северус, – при этом в одном он оказывается вашим настоящим отцом. В одном у вас находится брат-близнец, в другом младшая сестренка.

- Ну, это все уже было, – разочарованно протянул Гарри.

- Я продолжаю. В четырех вы влюбляетесь, в девушек с именами Эшли, Белинда, Николь и Диаманда, а в девяти вступаете в интимную связь: с мисс Грейнджер, мисс Уизли, мистером Уизли, мистером Малфоем-младшим, обеими мисс Патил и... извини, Северус...

Снейп фыркнул.

- Эшли и Диаманда? Ну и ну, – произнес Гарри. – А еще, сэр, я ужасно хочу рассказать Гермионе, что про нее пишут. Она, конечно, притворяется, что ей глубоко наплевать, но мы-то ее насквозь видим...

- Вы знаете, – серьезно сказал преподаватель рунологии, – я бы не стал ее так расстраивать. Все-таки экзамены на носу...

- А про Рона что пишут? – не унимался Гарри.

- Да вы знаете, не так уж и много: либо он женится на мисс Грейнджер, либо его убивают. Либо сначала одно, потом другое.

- Да-а, все ясно. Спасибо, сэр, до свиданья!

Черноволосая голова исчезла. Рунолог вернулся на диван. Он снова взглянул на пергамент, скомкал его и бросил на пол.

- Я вот в толк не возьму, почему они решили, что эта развратная девица, у которой только и забот, как бы уложить волосы, одеться помодней и залезть в постель к... гм-гм... ну, например, к Драко Малфою, – девица, которая книгу станет читать только в том случае, если там написано, как приготовить приворотное зелье, – что это и есть идеальный портрет мисс Грейнджер.

- Да плевать на Грейнджер. Похожий портрет, непохожий – ты лучше вспомни, какая там была орфография, – ответил преподаватель по зельям.

Снова раздался стук в дверь, и на этот раз в комнату профессора рунологии вошел директор.

- Хотите лимонных долек, коллеги? – спросил он, протягивая кулек преподавателям.

Снейп застонал, а рунолог хитро улыбнулся и сказал:

- Профессор, вы пали жертвой фиков про самого себя? По-моему, за последний месяц вы их съели тонны четыре.

Дамблдор на секунду задумался.

- Да, вы правы. Ну их, эти дольки, они мне самому порядком надоели, честно говоря, – я, собственно, хотел спросить, про меня сегодня нет ничего нового?

- Нет, – твердо ответил рунолог. – Нового ничего, все по шаблону. Добрая улыбка и бесконечная мудрость.

- Жаль, – улыбнулся Дамблдор, попрощался и вышел.

- Если не считать того фика, где вы насилуете Вернона Дерсли... – тихо закончил мысль профессор рунологии.

Снейп несолидно открыл рот, глядя на коллегу, а потом расхохотался.

- Что, не веришь? – Рунолог вскочил с дивана и открыл ноутбук. – Сейчас покажу...

* * *

А в это время очередной автор отсылал в очередное интернет-сообщество очередное творение...

@темы: Гарри Поттер, фик, мини

---

История одной карьеры

[guldfisken]

Название: История одной карьеры в записках, оставляемых сотрудниками Министерства магии друг у друга на столах
Фандом: ГП
Автор: guldfisken
Рейтинг: G
Герои: Руфус Скримджер и другие министерские
Дисклеймер: этот мир придуман не мною, а Дж.К. Роулинг.

Сэр,
вот мой отчет, а вещественные доказательства я положил в сейф.
С уважением,
Р. Скримджер
P.S. Приходили из Департамента волшебного обслуживания, наконец-то повесили Вам табличку на дверь!

Аластор,
я все-таки пойду поем. Двенадцать часов ни маковой росины!..
Р.С.

Руфус,
завтрашней операцией будешь командовать ты.
А.М.

Гавейн,
забери со стола Скримджера дела. Пока он в госпитале, придется тебе ими заняться.
А.М.

Руфус,
сегодня я давал показания в Визенгамоте, завтра идете вы с Алисой. И Мерлина ради, причешись перед тем, как появишься перед людьми!
А.М.

Аластор,
сына Фрэнка и Алисы заберет бабушка. Я предлагал помощь от имени отдела, она отказалась. В св. Мунго говорят, что надежды нет. Честно говоря, жить не хочется.
Р.

Ру,
ходит упорный слух, что в связи с тем, что некого стало ловить, нас могут сократить, а то и расформировать! Что думаешь?
Кингсли

Доулиш,
а ты сам как думаешь, хочу ли я, с моим коленом, поучаствовать в каком бы то ни было кроссе, пусть даже и благотворительном?!
Займись лучше делом!
Скримджер

Скримджер,
не ожидал от тебя такого нарушения субординации. Давать мне советы будешь, когда станешь Министром магии! Но ты прав, тренировочные сборы устроить не мешало бы, чтобы люди не теряли навыков.
А.М.

Ру,
есть мысль скинуться галлеонов по десять на прощальный подарок Муди. Кстати, что бы ты ему подарил?..
Г.Р.

Мистер Скримджер,
мы непременно повесим Вам на дверь табличку, но только послезавтра. Пока все рабочие заняты.
С уважением,
Департамент волшебного обслуживания

Кингсли,
я сейчас вернусь, пошел показывать нашей новой коллеге Нимфадоре Тонкс, как мы живем.
Р.
P.S. Не зови ее Нимфадорой.

Уильямсон,
ты не видел Тонкс с Шеклболтом? Где их носит? Что-то мне это не нравится...
Скримджер

Министр,
Ваше предложение заменить азкабанских дементоров моими сотрудниками считаю смехотворным. А если Вы это серьезно - вредительским.
С уважением,
Руфус Скримджер

Тонкс,
ты собиралась зайти к Скримджеру - не ходи пока. Он только что вернулся от Фаджа... я его таким никогда не видел.
Сэвидж

Кингсли,
зайди ко мне, пожалуйста. Для тебя есть важное поручение. Заодно подумай, кому ты мог бы передать свои дела.
Р.

Кингсли,
не думаю, что из этого что-то выйдет, но я на заседании Визенгамота.
Р.

Гавейн,
у меня нет больше времени тебя ждать, извини. Значит, так: ключ от верхнего ящика стола - под пресс-папье. Учти, что замок заедает. Стул для посетителей надо наконец заменить, он качается. Свечи на полке над сейфом. Клеймор я забрал. Не забывай поливать фикус. Удачи.
А, да: не забудь сменить табличку на двери.
Если какие вопросы, заходи в любое время.
Р.

Джонатан,
я у маггловского премьера, скоро вернусь. Если будет сова от Дамблдора, вызывайте меня немедленно.
Р.С.

Артур,
зайди ко мне, пожалуйста. Твой сотрудник Перкинс один справится с вашим отделом?
Скримджер

Долорес,
какая, к химерам, личная охрана? У нас еле хватает авроров охранять Азкабан и школу, а кто-то, между прочим, должен еще ловить смертопийц! Могу посоветовать позаниматься боевой магией, тогда Вам, как и мне, охрана будет не нужна.
Скримджер

Джонатан,
нет, спасибо, особой траурной мантии на церемонию в школе мне не нужно, я и так всегда в черном. Правда, практично в наше время?
Р.С.

Джонатан,
мне нужно поговорить с Министром, а он никого не принимает. Что он там делает?.. Когда он освободится, напомни ему про меня.
Перси Уизли

Сэр,
Вас искали, я сказал, что Вы в Оттери-Сент-Кэтчпоул. Спрашивали что-то про Гарри Поттера, но я не смог ничего ответить.
Я ушел домой сутки спать, как Вы приказали. Буду завтра вечером.
Вы бы тоже поспали, а?
Джонатан

Джонатан,
в третий раз напоминаю вам, что нужно вызвать людей из Департамента волшебного обслуживания, чтобы они убрали с двери табличку с именем Скримджера. Если будете саботировать дальше, отправитесь в Азкабан.
Министр

@темы: Гарри Поттер, фик, мини

---

Лейтенант, скажите моему сыну...

[Tinka1976]

Название: Лейтенант, скажите моему сыну...
Автор:  Tinka1976
Фандом: CSI:Miami
Дисклеймер: Персонажи CSI:Miami принадлежат cbs
Рейтинг: PG
Размер: мини (1747 слов)
Герои: Горацио Кейн
Примечание: POV Горацио.
Написано на фест "Сто историй" ( fanfic100)

- Лейтенант, скажите моему сыну, что я люблю его.
Сегодня я услышал эту фразу дважды. От одной и той же женщины.
Первый раз это случилось в парке. Ее заплаканные глаза сразу выхватили меня изо всех приехавших и просто толкущихся неподалеку. С тяжелым вздохом я придал лицу нужное выражение – никто вокруг не подходил на роль мужа, стало быть, сейчас она ожидает, что эту роль исполню я: успокою, поддержу и, как кролика из шляпы, достану из ближайших кустов пропавшего ребенка.
- Я лейтенант Горацио Кейн, - поздоровался я, подойдя.
- Глория, Глория Васкез, - торопливо представилась она, вглядываясь мне в глаза так пристально, будто именно там надеялась обнаружить пропажу. – Лейтенант, скажите, вы найдете моего сына?
- Я сделаю все, что в моих силах, - заверил я. – У вас есть его фотография?
Женщина покивала, порылась в большой сумке, стоящей у ее ног, открыла бумажник и протянула мне крошечный прямоугольник фотографии. Большеглазый, пухлогубый малыш лет трех.
- Сколько ему сейчас?
- Семь лет, - улыбнулась она.
- Более поздней фотографии нет? – уже предчувствуя ответ, спросил я.
Она лишь молча покачала головой. На ее глазах опять заблестели слезы.
Я думал, покусывая губу. По этой фотографии можно сказать только то, что малыш темноглазый и темноволосый. Конечно, можно попробовать компьютерные реконструкции, но это время, а есть ли оно у нас – неизвестно. Статистика работает против нас, ведь большинство похищенных детей погибает в первые часы.
- У вас есть что-то из его вещей? – лай подсказывает, что прибыли собаки.
- Кепка. Подойдет? – снова порывшись в сумке, Глория протянула мне ярко-красную бейсболку.
- Конечно, - сдержанно улыбнулся я. Мимоходом отметил, что на внутренней стороне бейсболки несколько темных волосков, так что если… Ох, не приведи господь. Нельзя сейчас об этом думать, мы постараемся и найдем малыша. С ним ничего не случится.
Женщина улыбается мне, и я вдруг понимаю, что последнюю часть самовнушения произнес вслух.
- Сейчас вы расскажете офицеру Томсону, как выглядит ваш сын, - жестом подзывая полицейского, говорю я. – Как можно подробнее.
- Когда вы найдете Томми… - женщина запинается, слезы оставляют две мокрые дорожки на ее щеках. – Лейтенант, скажите моему сыну, что я люблю его.
- Вы скажете это сами. Очень скоро, - как можно мягче говорю я.
И иду навстречу проводнику с собакой. Собака нюхает бейсболку, делает пару кругов по площадке и уверенно берет след. «Ищи, - мысленно умоляю я, торопливо следуя за ней. – Ищи».


Собака потеряла след на автостраде. С того момента, как малыш пропал, прошло не больше часа, и собака провела нас по дороге, пользуясь верхним чутьем, но дальше… Шумный перекресток, нам с трудом удалось перекрыть его на те несколько минут, когда собака пыталась найти потерянную нить – безрезультатно.
- Ничего, - сказал я проводнику, расстроенному, кажется, не меньше своей четвероногой напарницы. – Не каждый день случаются чудеса.


- Нет! – женщина протестует отчаянно, как будто это может отменить случившееся. – Нет, Томми не сел бы в машину к незнакомому человеку! Никогда!
Я не то чтобы не верю ей, просто патрульные опросили больше сотни человек, и ни один из них не заметил, как ребенка затаскивают в машину силой. К тому же, просто так не сядет – верю, а вот если ребенка чем-то увлечь, или…
- Глория… - я щурю глаза, снимая солнцезащитные очки. Свет слишком яркий, но для доверительного разговора мы должны смотреть друг другу в глаза. Мне очень нужно, чтобы женщина сказала правду, не вынуждая нас тратить драгоценное время на разоблачение ее лжи. – Глория, а как насчет отца? Где он? Томми видится с ним?
Я абсолютно убежден, что отец мальчика с ними не живет – иначе он давно уже был бы здесь. Лицо женщины стремительно меняется, и я угадываю ответ до того, как слышу:
- Томас умер. Четыре года назад, - женщина вздыхает, глубоко, прерывисто, ей явно все еще слишком тяжело об этом говорить. – Было трудно. А потом… Жизнь стала невыносимой. И вот… И вот мы здесь.
Она оглядывается вокруг, на играющих детей, их родителей. Американская мечта давно уже перестала быть американской.
- Вы прямо из аэропорта?
- Да, - снова вздыхает она, не отрывая взгляда от темноволосого мальчугана лет семи, чем-то похожего на малыша с фотографии.
А я смотрю на объемистую сумку у ее ног, и просто чувствую, как подозрение бочком, бочком крадется в сознание.
- Миссис Васкез, - говорю я, и женщина почему-то испуганно оборачивается. – Давайте проедем в лабораторию, мне хотелось бы провести пару тестов.
- Это поможет найти Томми?
Я киваю, ничуть не испытывая вины за то, что не вполне искренен. Для начала, это поможет установить, «а был ли мальчик?». Подобный случай уже был у нас несколько лет назад. Женщина потеряла ребенка вот так же в парке. А потом оказалось, что она потеряла его гораздо раньше, и это повредило ее рассудок, поэтому она считала своим чужого ребенка, и жила в иллюзорном мире.
Может быть, Томас действительно умер четыре года назад, и его никогда и не было в этом парке, а бейсболку забыл кто-то из детей, благополучно уехавших с родителями?


Анализ ДНК полностью развеял мои подозрения. Совпадение по материнской линии. Глория Васкез – действительно мать того мальчика, чьи волосы я нашел на бейсболке. Теперь я почувствовал себя несколько виноватым: я подозревал эту женщину, вместо того чтобы разыскивать ее сына. Но я тут же одергиваю себя: я обязан был это проверить, я просто делаю свою работу. За это время мы успели смоделировать фотографию Томми. Глория расплакалась и попросила распечатать снимок. Значит, действительно похож.
- Горацио, - Келли собрана и сосредоточена, - мы проверили всех зарегистрированных преступников в том районе. Ни одного – нужного профиля. Все по девочкам. Насчет машины ничего не выяснили?
- Нет.
- Знакомых в этом городе у них не было, - хмурит брови Келли. – Что думаешь делать?
- Смотри, - я киваю на экран. Весь экран сейчас занимает фотография Томми, пока диктор рассказывает о случившемся. Затем мы выслушиваем сбивчивую речь Глории.
- Она снова приедет сюда? – спрашивает Келли, когда объявление заканчивается.
- Нет, - немного рассеянно отвечаю я. – Ее отвезут в мотель.
Что я еще могу сделать, что?
Звонок моего мобильного телефона заставляет Келли вскинуть брови. Уже? Хотя… Почему мы вдруг решили, что звонок связан с этим делом?


- Алекс? – я улыбаюсь, это практически рефлекс на ее появление, несмотря на ее профессию. И тут же сдвигаю брови, ощущая, как она взволнована. – Ты хотела меня видеть?
- Пойдем, - вымолвив одно лишь это, Алекс сжимает губы, похлопывает меня по руке, приглашая следовать за собой.
«Ты должен это увидеть, - говорят мне ее напряженные плечи, - и, умоляю, скажи, что я не права».
Отделение неотложной помощи живет своей собственной жизнью: аппараты издают положенные звуки, проходит с охапкой капельниц медсестра, кого-то везут на каталке, какого-то врача вызывают по громкой связи.
«Приготовься», - взглядом предупреждает Алекс, отдергивая легкую занавесь возле одной из коек. Я вглядываюсь – и улыбаюсь, счастливо и расслабленно. Потому что Томми Васкез спит, трогательно оттопырив губы и подложив кулачок под щеку. Инстинктивно я трогаю лоб мальчика – он теплый и самую капельку влажный, особенно у корней непослушных волос.
Алекс вздыхает, и это возвращает меня к реальности. Ее голос во время телефонного разговора не был радостно взволнованным и полным надежд. Нет, она была расстроена. Можно сказать, возмущена. Чувствуя, как густеет холодный ком где-то в глубине живота, я спрашиваю:
- Что с ним, Алекс?
- Теперь с ним все в порядке, - в тоне Алекс прорывается странный оттенок. Как упрек. Как будто я виноват в том, что несколько часов назад с этим ребенком не было все в порядке. Я молчу, и Алекс продолжает: - Теперь, после того как мы достали четыре шарика героина из его желудка.
Я стискиваю кулаки так, что дужка очков, попавшая между пальцами, жалобно потрескивает. Они прилетели сегодня, и вместо гостиницы пошли в парк. Я думал, их привлек погожий день, вид на океан или на ту жизнь, которой они вскоре надеялись зажить тут, в Америке. А они, очевидно, ждали того, кто должен был забрать наркотики.
Раздаются шаги, я оборачиваюсь и вижу широкоплечего мужчину с грубым лицом, в глазах которого при виде сонного ребенка вспыхивает алчность. Что было в глазах Глории, я не успел рассмотреть - она слишком быстро опустила взгляд, увидев меня.
- Слава богу, он нашелся! – не растерявшись, с дешевой напускной театральностью восклицает мужчина.
- Нашелся, - подтверждаю я. - А вы кто?
- Я его отец, - небрежно бросает мужчина. Кажется, он надеется, что я наконец сделаю шаг в сторону и позволю ему подойти к койке.
Глория заливается краской и закусывает губу. А я, не трогаясь с места, достаю пистолет. Боюсь, на моем лице можно отчетливо прочитать все то бешенство, что раненой птицей бьется внутри, сжигая душу желанием пристрелить на месте этого наркодилера.
- Что же они тебе пообещали, Глория? – пытаясь его утихомирить, спрашиваю я. Спрашиваю, не отрывая взгляда от сузившихся глаз поднявшего руки бандита. – Что они могли пообещать такого, чтобы ты поставила жизнь своего единственного сына на кон?..
Я пытаюсь найти оправдание для этой женщины, и не нахожу. «Жизнь стала невыносимой», - сказала она. И превратила себя и сына в живой контейнер.
- Новую жизнь… - чуть слышно шепчет Глория, не поднимая глаз.
- Твой сын чуть не заплатил за это своей жизнью, - гневно говорит Алекс. – Одна оболочка лопнула. Его привезли чуть живого. Много ли надо ребенку его возраста…
- Алекс, будь добра…
Мне не нужно договаривать, Алекс уже кивает и осторожно обходит не сводящего глаз с дула пистолета мужчину. Тот не делает глупостей, видимо, мой взгляд сейчас достаточно красноречив. Стоит ему дернуться сейчас – пристрелю, без малейших колебаний. Да, потом мне будет плохо, как и всегда. Но он понимает, что я это сделаю. Ненавижу, когда людей превращают в товар. Ненавижу вдвойне тех, у кого рука поднимается на детей.


Вызванные Алекс патрульные надевают на мужчину наручники, и я, чуть помедлив, опускаю пистолет.
- Они сказали, что возьмут только тех, кто повезет наркотики, - Глория говорит это безнадежно, видимо, давно отчаявшись оправдаться этим хотя бы перед собой.
На ее запястьях тоже защелкиваются наручники, а она все смотрит и смотрит на сына, ее ресницы вздрагивают, будто это не расширившийся зрачок, а объектив фотоаппарата, делающий снимок за снимком.
Полицейский тянет ее за локоть, она послушно делает несколько шагов, потом резко разворачивается – и у меня вдруг отчего-то пронзительно щемит сердце.
- Лейтенант, - умоляющая, беспомощная улыбка. – Вы обещали, помните?
Я не должен сочувствовать ей. Она превратила своего ребенка в транспорт для контрабанды наркотиков. А что делают с контрабандой? Правильно, конфискуют.
Но… Я не могу ее осудить. Да и не мое это дело. Я не знаю, что заставило ее сделать такой выбор, и права ли она была. Но я знаю, что теперь ей придется за него заплатить. И заплатить огромную цену.
Поэтому я лишь киваю. Конечно, я помню.
Глория улыбается и все же повторяет, как будто я могу перепутать эти простейшие слова:
- Лейтенант, скажите моему сыну, что я люблю его.

@темы: фик, мини, CSI: Miami

---

Яблоко

[Tinka1976]

Название: Яблоко
Автор:  Tinka1976
Фандом: CSI:Miami
Дисклеймер: Персонажи CSI:Miami принадлежат cbs
Рейтинг: G
Размер: мини (1742 слова)
Герои: Горацио Кейн
Примечание: POV несериального персонажа.
Написано на фест "Сто историй" ( fanfic100)

Почему-то мне запомнилось, что эта история началась именно с яблока. Оно было нереально большим и столь же нереально красивым. Я цапнул его из лотка на витрине супермаркета, совершенно не задумавшись. Все мои мысли были обращены к родителям, остановившимся у одной из секций и о чем-то оживленно разговаривающим. Впрочем, я прекрасно понимал, что они опять ссорятся, как всегда, когда их никто не видит. Точнее, когда они думают, что их никто не видит. Я стоял и наблюдал, вертел в руках яблоко и удивлялся гладкой упругости под пальцами. Почему-то мне все казалось, что оно слишком уж идеальное, и под пальцами будет восковая обманка, как в вазе, вечно стоящей в гостиной бабушки. Раньше я каждый раз покупался и думал, что там настоящие фрукты. Но теперь-то я научился отличать фальшь. И не только во фруктах. От «искренности» маминых улыбок начинало ломить зубы, еще немного – и я вонзил бы их в злополучное яблоко, но от этого опрометчивого поступка меня удержал низкий мужской голос, негромко проговоривший рядом:
- Хороший выбор.
Я оглянулся. Пришлось задрать голову – заговоривший со мной мужчина был раза в два меня выше, хотя я в нашем четвертом классе стою вторым в шеренге по росту. Мужик оказался таким же рыжим, как и я сам. Да и веснушек у него, пожалуй, не меньше моего. Я невольно повел лопатками, где снова зачесалась сгоревшая кожа – я здорово обгорел на этом «зимнем солнце» позавчера у бассейна, хотя мама меня и вымазала лосьоном с головы до пят. Ничего не поделаешь – кожа у меня такая. Невольно я отметил, что этот рыжий, наверное, тоже поэтому и не загорает. У него загорелыми были лицо, шея да кисти рук. Похоже, он обычно ходит в чем-то с длинным рукавом, а не в футболке и джинсах, как сейчас. Хотя как можно в Майами ходить в чем-то другом, я представлял с трудом. Послезавтра Новый год, а на улице жара, так что майка и шорты – самое то. Вообще, идея встретить Рождество в Майами мне с самого начала показалась дурацкой. Только кто меня спрашивал-то? Мама с папой только вид делают друг перед другом, что интересуются моим мнением, чтобы козырей себе заработать в споре.
Тут я спохватился, что стою и разглядываю этого рыжего мужика, а он ничего, стоит рядом да смотрит внимательно. Чтобы не выглядеть растерявшимся малолеткой, я шагнул к весам, водрузил на них яблоко.
- Помочь? – спросил незнакомец.
- Сам справлюсь, - буркнул я. Без особой агрессии, это ж не пацан из класса, чтобы расценивать его слова как подначку. Я несколько раз просмотрел список кодов на всякий случай – не хотелось опозориться перед этим мужиком – ввел нужные цифры, весы выдали липкий ярлычок. Рыжий все стоял рядом, а ведь еще предстояло самое сложное: раскрывать полиэтиленовые пакеты у меня получалось через раз. Я незаметно глянул в сторону. Ну да, как же, так мама и заметила мое затруднение! Да они сейчас не заметят, если меня вообще уведут из магазина. Вот окажется этот мужик педофилом… Я с опаской взглянул на него, пытаясь припомнить все, что втолковывали мама и мисс Скуфи по поводу этого всего. Вроде как он мне ничего не предлагает и никуда не зовет пойти. Мужик тем временем вдруг взял пакет, так легко потер один край, дунул – и мне осталось лишь сунуть туда яблоко и приляпать ярлычок с ценой и кодом.
- Спасибо, - сказал я. И почему-то решил представиться: – Дэнни Майерс.
Я протянул руку, увидел тень замешательства в глазах незнакомца, он как-то неловко перехватил свою полупустую корзинку, и тут я сообразил, что опять облажался – рука-то левая, а мужик, небось, в отличие от меня, нормальный, правша. Но отдернуть руку я не успел, он пожал мне руку и тоже представился:
- Горацио Кейн. Не за что, Дэнни.
- Горацио, - недоверчиво повторил я, еле удержавшись, чтобы не присвистнуть. Вот черт, вот это не повезло мужику.
- В честь известного писателя, Горацио Алджера, - как-то слегка заученно сказал он, а в глазах появилось странное выражение, хитрое и грустное одновременно. – Можно Эйч.
Я смотрел на него во все глаза. Всегда думал, что мне не повезло с тем, что я такой – рыжий, длинный, да еще и левша. Но у меня хоть имя человеческое. Могу себе представить – даже слишком хорошо – как ему доставалось в детстве. А с другой стороны… Я посмотрел на него еще раз. Вот он стоит рядом: длинный, рыжий, живот намечается, ну так он в …так, девятью три – двадцать восемь, девятью четыре – тридцать шесть, девятью пять – сорок… три?.. Короче, раз в пять меня старше. И смотрится он… ну, достойно. Не знаю, как описать. Но он какой-то такой спокойный и добродушный, и прямо чувствуешь, что никто не будет пальцем тыкать и дразниться, какой бы он ни был, и как бы по-дурацки его не звали. Значит, и для меня не все потеряно.
- Ну что, Дэнни, к кассе? – спросил Эйч.
Я снова посмотрел в сторону дальних полок и вздохнул. Мама с папой все никак не могли закончить препираться. А что, это идея! Вот уйду сейчас вместе с Эйчем, и пусть поищут. А я посмотрю, кто окажется виноват, что они потеряли собственного ребенка среди бела дня в супермаркете. Я пошарил по карманам шорт. Десятка, мелочь – хватит.
- Твои родители? – перехватив мой взгляд, спросил Эйч.
- Да, - презрительно щуря глаза, отозвался я. Почему-то мне стало за них ужасно стыдно из-за сочувствия, прозвучавшего в его тоне. – Они притворяются, что они вместе, - хмуро добавил я, дернув углом рта. – Когда мы вернемся в Балтимор, они разведутся. Вот только договорятся, кому достанусь я, а кому – «порш».
Я спохватился только тогда, когда понял, что на глазах закипают злые слезы. Эйч опустил голову, прикусил губу, сдвинул брови. Я отвернулся. Сейчас начнет нотацию читать, как бабушка, что нельзя так говорить про родителей, что я слишком мал, чтобы рассуждать о подобных вещах…
- Знаешь, Дэнни, - сказал Эйч, - жил такой человек, Альберт Эйнштейн, - при этом он как-то по-особенному взглянул на мое яблоко, и я вспомнил, точно, мама что-то читала мне про ученого, на которого яблоко упало, и он из ванной голый выскочил. Наверное, это и был этот самый Энн-Штейн. – Так вот, - продолжил Эйч, наклоняя голову и приподнимая брови, - он говорил: «У каждого человека есть два пути: не верить в чудеса вообще или во всем видеть чудо».
Я ждал продолжения, морали какой-то, но Эйч стоял, внимательно глядя мне в глаза, и, кажется, чего-то наоборот ждал от меня.
- Понимаешь, Дэнни, - не дождавшись реакции, снова заговорил Эйч. – Даже если они действительно… лишь притворяются, что они вместе… они это делают ради тебя, понимаешь?
Я как-то не был в этом уверен, но возразить не успел, поскольку он вдруг быстро поднял голову, и я увидел, что родители мои заметили наконец отсутствие чада и теперь несутся к нам на всех парах, как только полки не сшибают. А лица у них при этом были такие… Мне захотелось спрятаться за Эйча.
- Что здесь происходит? – грозно спросил папа, пока мама подозрительно переводила взгляд с моего лица на лицо Горацио.
- Дэнни выбирал себе яблоко, - спокойно ответил Эйч, а я продемонстрировал свою «добычу». – Выбирать тебе, Дэнни, помни об этом, - улыбнулся он мне, отходя к кассе.
Мне показалось, что напоследок он хотел протянуть руку и потрепать меня по голове, но удержался. Зато это сделал папа. Притянул к себе и основательно взлохматил мои ярко-рыжие волосы.
- Что он тебе предлагал? – придушенным встревоженным шепотом осведомилась мама, угрожающим взглядом провожая высокую фигуру Эйча.
- Весь мир и пару коньков в придачу, - фыркнул я.
Ощущение было такое, будто я только что повстречался с Санта-Клаусом. Мама с папой были сейчас настолько вместе, без всякого притворства, что это вполне тянуло на маленькое новогоднее чудо.
Чудо продолжалось весь вечер и даже на следующий день. Видимо, мама с папой так перепугались, что даже забыли ругаться, и вечер прошел как когда-то давно, мирно и здорово. На следующий день мама неожиданно кротко согласилась отпустить нас на морскую прогулку на катере вдвоем. На весь день. Мама море не выносит, ее укачивает сразу, но насчет этой прогулки они спорили целых три дня. А нам было здорово. Мы ловили рыбу, купались, и загорали на палубе. Как в каком-то кино.
А потом сказка кончилась. Когда папа сел рядом и очень серьезно сказал:
- Знаешь, Дэн, ты уже большой, так что мы можем поговорить, как мужчины…
Странное дело, когда я говорил Эйчу, что мама с папой разведутся, оказывается, я в это не верил. Я каким-то чудом сумел не разреветься. Ревел я потом, ночью выбравшись на палубу. Катер покачивался на волнах, словно пытался успокоить. А я пытался осмыслить то, что говорил папа. Он будет приезжать два раза в месяц. А все остальное время я буду жить с мамой. Это было неправильно. Хотя… Может, так и правда будет лучше? И оставшееся время они будут не ругаться между собой, а обратят внимание на окружающий мир. Ну и на меня…
Солнце показалось над океаном рыжей макушкой, потом проснулся папа, и мы поплыли к берегу. А на причале я снова увидел Эйча. Сначала я не узнал его – он был все такой же высокий и рыжий, но какой-то совсем другой, строгий и официальный, в костюме, в окружении полицейских. Кто-то крикнул: «Лейтенант!», - и Эйч повернулся, и я понял, что он и есть лейтенант, а потом разглядел и золотой значок, и пистолет в кобуре на боку, когда он, разговаривая с кем-то, поставил руки на пояс, отодвигая полы пиджака. Ну ничего себе! Оказывается, он крутой мужик.
Я стоял, не в силах захлопнуть рот, и наблюдал всю эту суету на причале: как подъезжали еще полицейские машины, как приземлился вертолет и кого-то провезли на носилках к скорой. Меня окликнул отец, но я вдруг понял, что крупно пожалею потом, если не сделаю кое-что перед отъездом. Вряд ли мы еще когда-то приедем в Майами.
Так что я протиснулся между машинами и побежал к Горацио.
- Эй, пацан, ты куда?! – крикнул кто-то из полицейских, и Эйч стремительно обернулся.
Тут же успокоился, улыбнулся, снимая темные очки, кивнул офицеру, показывая, что все в порядке.
- Привет, Дэнни, - чуть прищурясь, он внимательно смотрел на меня, а я вдруг растерялся. С чего мне взбрело в голову, что это для него важно?
- Что-то случилось? – брови Горацио чуть сдвинулись, резче обозначилась складка между ними.
- Нет, - мотнул головой я. – То есть, да, но это… Ты говорил, либо не верить в чудеса, либо во всем видеть чудо, помнишь?
- Эйнштейн говорил, - улыбнувшись, поправил Эйч.
- Я выбрал, - выпалил я. – Выбрал. Я буду верить. Я буду во всем видеть чудо.
А все остальное, что мне хотелось бы сказать, почему-то снова застряло в горле. Тогда я просто сделал еще шаг и обнял его обеими руками, прижимаясь лицом к животу, крепко-крепко. И все же сказал, что обязательно буду таким, как он, когда вырасту. Только про себя. Но мне почему-то кажется, что Эйч понял.

@темы: фик, мини, CSI: Miami

---

Школа

[guldfisken]

Название: Школа
Фандом: ГП
Автор: guldfisken
Рейтинг: G
Герои: Нимфадора Тонкс, Руфус Скримджер
Дисклеймер: этот мир придуман не мною, а Дж.К. Роулинг.

Я сижу в раздевалке и плачу.
Я, между прочим, не плакала уже много лет.
Я ненавижу его.
Два года все было хорошо. Я училась, учила теорию, уголовный кодекс, новые заклинания. Сэвидж, Праудфут, Кингсли Шеклболт, все они были мне как братья, добрые, готовые помочь. Разумеется – я единственный курсант, штучный товар, ручная работа. Они носились со мной, как с писаной торбой, ведь я – их смена.
А потом настал третий год, и появился он.
И вот я сижу в раздевалке и плачу.

Каждый день он приходит, чтобы заниматься со мной. Каждый день, ровно в девять. Мы садимся в большом гимнастическом зале аврорской тренировочной базы, и если он не устраивает мне практическое занятие по боевой магии, то гоняет меня по всем изученным мной курсам, задает вопросы, закидывает меня ими без жалости, и даже на правильный ответ от него не дождешься кивка или улыбки.
Улыбки. Ага. Этот вообще не умеет улыбаться.
Иногда он просто говорит со мной о разных вещах. Но все равно будет дуэль, я это знаю, и я уже боюсь этого его жеста, когда он неспешно, иногда прямо посреди разговора, собирает волосы в хвост. Значит, сейчас будет драка. Значит, сейчас он снова унизит меня.

От него я слышу только «Плохо».
И я знаю, что это так. Плохо. Я все время уступаю ему.
Но химера побери, старая ты сволочь, как можно сравнивать меня – и тебя?!
Раз за разом он говорит – «Плохо. Соберись», и стоит надо мной, пока я поднимаюсь с пола, стараясь не показывать, что больно ушиблась, стараясь не показать отчаянных слез обиды, а он стоит, как всегда хмурый, и нетерпеливо вертит в руках палочку. И все сначала.
Он разочарован во мне. Раз за разом.
И мне от этого хочется выть.

Он решил устроить мне практическое занятие по скрытому слежению. Мы стоим перед огромным заброшенным строением за кованой железной оградой – мрачное, темного кирпича.
– Что это за здание, сэр?
– Просто пустое здание. Раньше здесь была маггловская больница для душевнобольных. – И, не дожидаясь меня, он толкает скрипучую калитку и идет вперед.
Как мило…
Мы стоим в коридоре, через разбитые окна льется серый свет осеннего дня.
– Я буду просто ходить по коридорам. Ты должна идти за мной так, чтобы я этого не слышал. Если услышу, буду ставить на стене крест. – Он показывает мне кусок кирпича, который подобрал перед входом. – И ты их будешь считать сама, потом скажешь мне, сколько сделала ошибок.
Ну что же ты делаешь, сволочь ты, ну что же ты делаешь… Неужели не знаешь, что я не умею, не умею ходить тихо, что я непременно что-нибудь уроню, или споткнусь, или врежусь в кучу каких-нибудь старых жестяных тазов… Он хмуро смотрит на меня, разворачивается и идет вперед вдоль облупившихся белых дверей.
И я жду, пока он отойдет на пару десятков шагов, и иду за ним, а что мне еще делать-то, и в старом здании стоит такая оглушительная тишина, что мне кажется, будто в другом конце коридора слышно, как я дышу, не то что мои шаги… и как он-то ухитряется двигаться так бесшумно – он, старый, хромой, да еще и в своих тяжеленных ботинках… Я наступаю на осколок стекла, слышен хруст, он приостанавливается и, не оборачиваясь, нарочито медленно рисует на стене крест.
Через двадцать минут я его теряю. Бестолково заглядываю за все углы, открываю двери. А. Вот он…
Большая комната, он сидит на стуле в самом центре, вытянув ноги. Спиной ко мне. Я подхожу – совсем тихо. Совсем близко.
– Я слышу, – говорит он, не оборачиваясь.
Я останавливаюсь у него за спиной.
– Скажи, – говорит он, все так же не глядя на меня, – есть ли заклинания, которые сделали бы так, чтобы я ничего не услышал?
– Есть, – говорю я.
Он наконец оборачивается. Взгляд у него тяжелый, как львиная лапа. Я не знаю другого человека, от одного взгляда которого мне хотелось бы пойти и повеситься.
– Ну и почему же ты их не применила?
– Но ведь тогда вы бы не услышали, сэр, – говорю я и, еще не договорив, понимаю, какая я дура.
– Легендарная хаффлпаффская честность, – говорит он, и больше не говорит ничего, потому что я и сама все понимаю: ты аврор, девочка, и твое дело – победить… потому что от тебя зависят мирные люди.

Тренировка закончена, мы просто разговариваем. Он сидит на гимнастической скамейке, стащил с волос резинку, надел снятые перед тренировкой очки, движения медленные, говорит устало. Вдруг, не меняя позы, он бросает в меня заклинанием, и я валюсь на пол, опутанная веревками.
– Нельзя никогда расслабляться, – все тем же усталым голосом говорит он.
Поднимается, садится на пол рядом со мной. Привалившись к стене, потирает колено.
– Ну, выбирайся.
Я дергаюсь – нет, он знает свое дело.
– Не могу, сэр.
– Можешь. – Все тот же усталый голос. Снял очки, потер рукой закрытые глаза. – Я бы не смог. А ты можешь. Думай.
И он поднимается, и уходит, и запирает дверь, и я всю ночь одна в темном и холодном зале, и только через пару часов после его ухода соображаю, что он имел в виду… «Я бы не смог». Конечно, не смог бы, ты же не метаморф… а я делаюсь совсем худенькой, ослабляя веревки, худенькой и маленькой, как ребенок, и постепенно выползаю из пут.

И мы снова деремся в гимнастическом зале, и я ненавижу его, я ненавижу его, потому что мне никогда, никогда его не одолеть, и мной овладевает бешеная ярость – я должна победить! Я заставлю тебя считаться со мной! Он двигается ловко и быстро, как всегда, но мне приходит в голову мысль: невербальным заклинанием я левитирую скамейку, которая как раз оказалась у него за спиной, и кидаю ему под ноги, чтобы она подсекла его сзади; он, хрипло вскрикнув, валится навзничь, роняет палочку, через секунду я уже всем телом прижимаю его к полу, бросив свою палочку тоже, и колочу его кулаками по плечам, чтобы ему было больно, больно, больно…
А он удивленно говорит:
– Отлично!
И улыбается.
Он улыбается.

* * *

Сегодня ровно год, как я работаю аврором. Мы немного попраздновали в отделе, выпили вина. Поэтому я не хочу спать – и вспоминаю все это. Я лежу в кровати, и в свете ночника смотрю на того, с кем теперь делю свою жизнь. Он спит, уткнувшись носом в стенку, и я так люблю его таким, и я осторожно провожу рукой по его волосам…
… и мне только самую капельку жалко, что это не темно-желтая с проседью грива.

@темы: Гарри Поттер, фик, мини

---

Клиника

[guldfisken]

Название: Клиника
Фандом: ГП
Автор: guldfisken
Рейтинг: PG-13
Герои: Руфус Скримджер
Предупреждение: Много описаний травм и обстоятельств их получения.
Дисклеймер: этот мир придуман не мною, а Дж.К. Роулинг.

Ядрена мандрагора, я всего-то пришел быстренько взять рецепт для новых очков. Ну да. «Быстренько». В Мунго. Разбежался. Час уже сижу в коридоре. Знал бы, взял бы книжку почитать…

Ну сам виноват. Расслабился – получай… Раз уж сцепился с кем-то в дуэли, то следи, чтобы он тебя не дезориентировал, да еще так просто – метко пущенным по очкам «эванеско». Хорошо хоть, что у меня дальнозоркость…

Какая у меня медкарта толстая. Ну неудивительно, конечно… не зря же каждому аврору положена закрепленная лично за ним койка в этом учреждении. Ну и что тут пишут? Хоть ее почитаю…

Первая запись – давно это было… это я еще курсантом был. «Причина обращения: поверхностная открытая травма лица». Ну да, казалось бы, ерунда, Аластор мне бровь рассек на тренировке… но чем-то таким он мне ее рассек, добрый человек, что я чуть ему самому не уподобился, прямо вот так сразу, еще даже и в аврорате-то не успев поработать. Первый боевой шрам, можно сказать.

Хотя нет, про первый боевой шрам тут не написано ничего. Им еще мадам Помфри занималась… И как меня не исключили, непонятно. Не каждый год семиклассник в хогсмидском баре дерется с вампиром, оскорбившим его девушку, и выносит из драки гордые следы вампирьего укуса на правой руке. И про переломы квиддичные тут тоже ничего не написано, сколько раз это было-то? Три? Четыре? Ну я неплохим охотником был, так что бладжеров мне много доставалось.

А вот это все уже по работе. А нет, не все. «Причина обращения: поверхностная открытая травма левого плеча». М-м-м. Да. Чего я им наврал-то тогда? Ой дурак был, ой дурак… татуировку решил сделать, ага, крутой, крутой аврор, да. Потом понял, что хреново вышло. Ну так что, я же мужик – сам сделал, сам свел… основательно так свел. Не помню, что я колдомедикам сказал. А вид и правда жуткий, как будто какая-то шестипалая тварь когтями цапнула.

«Причина обращения: множественные закрытые переломы». Вот это уже по работе. Начало прошлой войны… «Конфринго» под ноги нашему патрулю. Мне повезло, потому что я шел вторым. Впечатало в стену, сломал руку и два ребра, всего-то, ушиб легкого, ну и так, по мелочи. А вот Хендерсон… эх. Бедняга Хендерсон. Спился, трех лет не прошло. Нельзя аврору без работы… а какая работа безногому.

«Причина обращения: множественные резаные раны мягких тканей руки». Опять правая… опять война. Как получилось, что дошло до рукопашной? И почему, интересно, чем фигачить и фигачить мне по руке «сектумсемпрой», тот смертоед сразу не жахнул меня «авадой», при том, что я остался безоружным и просто висел на нем, пытаясь блокировать… Неопытный был, наверно. Молодой. Не помню, как звали.

«Сектумсемпра». Сам не залечишь, даже и аврорскими заклинаниями. Умный кто-то придумал.

И опять на правой. «Причина обращения: ожог». Опять смертоеды, а кому ж еще. Не придумали ничего умнее, чем кидаться в нас «инсендио», да еще каким-то особо хитрым, с вывертом… Пока тушил волосы, рукав на плече сгорел вместе с кожей.

Помнится, Муди еще сказал мне постричься. Я не постригся.

Хрен ли стричься, если длинные волосы горят дольше?

А вот следующий лист, это, конечно, эпос и пафос. «Причина обращения: проникающее ранение легкого», а если на человеческом языке, то арбалетная стрела, которая вошла в спину и вышла из груди. Да, я сам дурак, я должен был сообразить, что статуи вооруженных воинов стоят там не просто так, что в доме такой злобной колдуньи, и в саду тоже, просто так не может быть ничего. Но кто же знал, что на обычное «Добрый вечер, моя фамилия Скримджер, я из аврората» ответом сразу будет выстрел?.. Главное, я же был в кольчуге, как положено, будь это проклятье – может, и не взяло бы. А тут стрела… И дальше только с чужих слов – как я тихо помирал на крылечке в луже крови, пока они штурмовали дом, как Гавейн наконец сгреб меня в охапку и аппарировал в Мунго, как колдомедик сказал ему, чтобы особо не надеялся… ну, а как я месяц валялся здесь с пневмонией и прочими осложнениями, я уже помню. Ну, три недели из этого месяца помню.

Пневмония. Счас. Я живучая аврорская сволочь.

Листаем дальше. «Причина обращения: множественные раны мягких тканей руки», колотые на этот раз. Заклинание летающих кинжалов тоже придумал кто-то умный. А кое-кому другому не мешало бы научиться ставить щит, а не лезть на рожон все время. Хорошо еще по руке пришлось… и хорошо, что по левой. Помнится, в тот раз мы их быстро скрутили.

И вот в этот раз меня пытались обезоружить. «Причина обращения: поражение кожных покровов правой кисти». Надо же, я забыл формулировку проклятья, а мощная штука – ледяной кнут, особенно когда его конец обвивается вам вокруг руки. Но я палочку не отдал… минуты полторы мы с ним перетягиванием каната занимались, я прожег-проморозил себе полосы на обеих ладонях и вокруг запястья красивый браслет, и в конце концов он бросил свой кнут… ушел, правда, скотина, упустили мы.

И опять эпос с пафосом. Уже в самом конце войны. Надо было так вляпаться в самом конце войны?!.. «Причина обращения: травма правого колена». Травма, химера их задери. Отсутствие правого колена. Вынесли мне правое колено. Совсем. И дементоровы коновалы не смогли восстановить… Нет, кость они восстановили, спасибо им. И связки тоже. Только срослись они не так, как надо. И даже мандрагора бы с тем, что хромаю, что больно… мандрагора бы с этим. Но я валялся там на лужайке под луной, и не мог не то что бежать, а даже встать, и еле сумел отползти в тень, и Фрэнка и Алису отбивали от смертоедов без меня, без меня, без меня… и ничуть не легче от того, что убегавшую через заднюю дверь Лестрейндж оглушил из последних сил именно я. Не так я хотел покарать гадов… Если бы я добежал до дома с остальными, Визенгамоту не пришлось бы собираться по этому поводу. Как я сам не спился-то после этого… от горя, от ярости, от ощущения собственной бесполезности – ущербности теперь, от безысходной и бессмысленной жалости. До сих пор жжется…

А вот так вот я не спился. Некогда оказалось. «Причина обращения: открытый перелом костей правой руки», да что ж моей правой руке так не везло-то? Инфериус, помнится. Охрану выставил – кто там? Руквуд, что ли? Или Трэверс… да, Трэверс, точно. Хорошая охрана, им же похрен все. И еще повезло, что он мне шею не сломал. И как я его одолел, не хочу вспоминать.

Что, все, что ли? Все мои травмы? Да быть не может! Ну вот, такое чтиво интересное кончилось. Ну правильно, тут же кое-что не описано. Скажем, в тот раз, когда меня ударили по лицу разбитой бутылкой из-под какого-то зелья – когда мы буяна вывели, мне Мэб Митчелл залечивала эти порезы у него на кухне, а я сидел и страдал… кхм, я сидел и непечатно ругался. Потому что, конечно, ясно было сразу, что красавец я стану после этого неописуемый… а мне было двадцать шесть всего-то.

И дырка в левой ноге тоже не описана, которую мне боророг на охоте сделал. Ну он не понял, что я охочусь не на него. Животное, что возьмешь. Это я сам залечил.

И мизинец тоже сам срастил, когда сломал его о стену, выйдя от Фаджа. Дурацкая привычка – бить со всей дури кулаком по стене от злости. Но помогает. Потому что иначе я бы ударил со всей дури кулаком по Фаджу. Надо было придумать посылать за Блэком дементоров, а не нас! Политик хренов… очки он зарабатывал… авторитет, матушку его, повышал… и не заработал ничего в результате, баран старый. А я говорил ему…

Ладно. О нем не буду думать, расстраиваться. А то на крайнем медосмотре сказали – «вам надо беречь сердце». Хотя это уж полная ерунда, конечно.

О, никак моя очередь подошла.

@темы: Гарри Поттер, фик, мини

---

[Я знаю эту женщину], R, драбблы

[vmesto_imeni]

Название: [Я знаю эту женщину]
Автор: vmesto_imeni
Фэндом: ШХ-2009/все-все-все (кроссовер)
Рейтинг: R
Пейринг: разные
Категории: больше джен и немного гет
Дисклеймер: я бесправное чмо
Размер: серия коротких драбблов
Варнинг: strong language, кроссовер

Саммари: встречи Холмса и Ватсона с интересными женщинами

Женщина, которая прострелила тому парню обе ноги

[1]
Название: Женщина, которая прострелила тому парню обе ноги
Фэндом: ШХ-09/Луна Команчей
Персонажи: Инесс Скалл/ Ватсон/ Айниш Скалл
Рейтинг: PG-15.
Посвящается Атре))

Холмс из тех, кто предпочитает бегать, а не стрелять.

- Стреляйте уже! – крикнул я ему вслед, но ему было, конечно, плевать.

Это случилось вскоре после того, как я оправился от тяжелой простуды. Мы гнались за одним негодяем, который маскировал свое злодейство, занимаясь развозом мебели по домам богатых иностранцев, и обнаружить его истинную сущность было, конечно, нелегко. Но Холмс, конечно, обнаружил. И теперь единственное, чего он хотел – бегать за подлецом по всему Лондону на своих двоих, нарушая общественный порядок, прыгать через помойные бачки и налетать на женщин, чтобы они ойкали, визжали и били его зонтиком.

Я, конечно, не мог последовать за ним в его простых радостях. Еще неделю назад у меня был сильнейший жар, и уже через семь минут погони меня начало мутить.

Я остановился посреди улицы, уперся руками в колени и попытался отдышаться.

Когда ничего не вышло, я вынул револьвер и стал целиться в преступника, но он удалялся слишком быстро, к тому же, у меня тряслись руки.

- Стреляй, стреляй, никчемный м*дак!

Сначала я не понял, что это мне, но все равно обернулся. На пороге антикварной лавки стояла красивая женщина с ярко-рыжими волосами, одетая в ужасное вульгарное платье. Увидев, что я медлю, она в сердцах густо сплюнула на землю, подобрала юбки и бросилась ко мне.

- Дай мне пистолет, дай мне его! – вопила она, вырывая у меня револьвер.

Я разжал пальцы. Не знаю, почему. Боюсь, это проклятое желание узнать, что же будет дальше, которым я заразился у Холмса, заставило меня.

Дама приняла картинную дуэльную позу, выставив вперед руку с револьвером, и сощурилась.

В следующую секунду грянули два выстрела, и преступник упал, сраженный в обе ноги.

- О, - только и мог сказать я.

На выстрелы из антикварной лавки вышел статный мужчина с огромной копной совершенно седых волос и пушистыми усами.

- За что ты пристрелила того парня, дорогая? – спросил он с сильным американским акцентом так, словно поведение этой женщины было в порядке вещей. – Он отказался совокупиться с тобой?

- Парш-шивец, - прошипела эта ведьма, презрительно сощурив злые наглые глаза.

Мужчина, кажется, остался доволен ответом.

Обойдя вокруг своей жены, как вокруг рождественской елки, он подошел ко мне, похлопал меня по плечу и сказал:

- Удачи вам, мой дорогой. Или бегите, пока она не запомнила вашего лица.

The end.

@темы: драббл, Шерлок Холмс, кроссовер, фик

---

Мародёры: две простых истории

[Деяна Станкович]

Название: Мародёры: две простых истории
Фандом: ГП
Автор: Mileanna
Рейтинг: G
Герои (или пейринг, если есть): Поттер, Люпин, Блэк, Петтигрю
Жанр: общий
Дисклеймер (отказ от прав): всё - тёте Ро!

«Тысяча и одно предсказание»

- Дождь идёт, - угрюмо констатировал Джеймс, глядя в окно.
- Поразительная наблюдательность, - ехидно заметил Сириус.
- Да ну тебя, Бродяга, - отмахнулся Джеймс. – Я, между прочим, потренироваться хотел. У меня что-то бросок квоффла левой неважно получается.
- Ничего подобного! – возразил Питер. – Получается даже лучше, чем правой.
- Да тебе бы понравилось, даже если бы Сохатый забрасывал мячи задницей, - захохотал Блэк.
- Сириус, ну что за речь? Ты же из приличной семьи! – одёрнул друга Ремус.
- Это моя семья приличная? – тут же вскочил Сириус. – Скажи, Лунатик, у тебя в семье существует милая традиция отрубать головы домашним эльфам?
- Да у нас и эльфов никогда не было! – примирительно ответил Ремус. – Ладно, давайте тогда чем-нибудь займёмся, - он вытащил из кармана мантии потрёпанную книжку.
- Что?! «Тысяча и одно предсказание будущего»?! – склонил голову Сириус, читая название. – Лунатик, ты никак в профессора Ваблатски втрескался?
- Начинается, - засмеялся Ремус. – Эту книжку Лили, как староста школы, отобрала у пятикурсницы, которая читала её, вместо того, чтобы готовиться к СОВ по зельям. А потом отдала мне, потому что её карманы мантии были забиты другими предметами, подлежащими конфискации.
Джеймс, как конь при звуках боевой трубы, встрепенулся при упоминании имени Лили.
- Дай мне эту книгу! – потребовал он.
- Нет-нет-нет! – Сириус одним прыжком оказался возле Люпина и выхватил у него «Тысяча и одно предсказание». – Я не выдержу очередного разговора о Лили Эванс. Лучше я вам почитаю предсказания. Джейми, ты первый!
- Я пас, - отмахнулся Джеймс.
Сириус быстро взглянул на Ремуса.
- Аналогично, - ответил тот. – Я считаю, что предсказания – это результат лишь одного из многочисленных вариантов выбора своего пути…
- Никаких трактатов о предсказаниях, - перебил его Сириус. – Этого я не выдержу тем более. Питер!
Питер замотал головой.
- Ну и ладно, - обиделся Сириус. – Тогда я сам начну.
Он открыл наугад книгу и, сосредоточенно нахмурив брови, прочитал предсказание.
- Ну, что там? – заинтересованно спросил Джеймс.
- Ага, любопытно? – ехидно улыбнулся Сириус. – Ну так слушай и завидуй – тут сказано, что я стану известным, и моё имя будет греметь на весь магический, - он заглянул в книгу, - Мерлин дери, и даже едва ли не на весь маггловский мир. Неплохо, да?
- Ты – и маггловский мир? – Джеймс взъерошил волосы. – Не смеши мою метлу! Лучше прочитай, что там мне написано. И попробуй только не прочесть, что я стану знаменитым квиддичным игроком.
Сириус захлопнул книгу, снова открыл её и захохотал. Джеймс попытался вырвать томик у него из рук, но Блэк перепрыгнул через кровать Ремуса и понёсся в другой конец комнаты.
- Для бешеной собаки семь вёрст не крюк, - философски заметил Джеймс. – Может всё-таки прочтёшь?
Из дальнего угла комнаты послышалось сдавленное хрюканье, а потом показался и Сириус. Отсмеявшись, он торжественно зачитал:
- Вы станете великолепным семьянином. У вас будет невероятно везучий ребёнок и трое внуков.
- Не вижу ничего смешного, - насупился Джеймс.
- Ну конечно, - Сириус хлопнул его по плечу. – Трое внуков – это твоё истинное предназначение.
- Уж лучше, чем твоё «гремление» на маггловский мир. Небось, станешь гитаристом маггловской рок-группы, будешь трясти на сцене патлами и...
Джеймс не договорил. Сириус толкнул его, Джеймс схватил Блэка за гриффиндорский галстук, и оба повалились на пол, мутузя друг друга и расписывая будущее в ярчайших красках.
Ремус разнял их за капюшоны мантий, как котов за загривки.
- Читай уже мне, - примирительно сказал он.
Сириус резво подскочил и схватил брошеную книжку.
- Ремус, Ремус…Ну ничего себе, лягни меня гиппогриф, Ремус, у тебя блестящее будущее. Ты женишься на авроре!
- Там точно написано «женишься», а не «выйдешь замуж»? – спросил Джеймс.
- Почему это «выйдешь замуж»?! – возмутился всегда спокойный Ремус.
- Ну потому что ты не хуже меня знаешь, - хмыкнул Джеймс, - что за последние лет тридцать не было ни одной женщины-аврора.
- Я же говорю – блестящее будущее, - подтвердил Сириус. – Ты всколыхнёшь это застойное ханжеское болото, Лунатик! Первый мужчина в Магомире, женившийся на мужчине. У твоего мужа будут большие глаза, и странное имя, и…
- Розовые волосы, - поддакнул Джеймс, и они с Сириусом захохотали.
- Я уже жалею о том дне, когда сел с вами в одно купе шесть лет назад, - шутливо заметил Ремус.
- Ладно, Питер, остался ты, - Сириус в который раз открыл книгу и, прочтя предсказание, присвистнул:
- Питер, похоже, твои опасения, что ты будешь беден, останутся в прошлом. Тут написано, что ты приобретёшь внушительный кусок серебра. Это не так-то плохо!
- Питеру повезло больше всех, - заявил Джеймс, зевая. – А вообще, ничего не сбудется, Блэкки.
- Это отчего же, Джейми? – передразнил его Сириус.
- А ты провалил СОВ по прорицанию с таким же треском, как Марта Крэбб дуэльный стол на третьем курсе.
- Я не старался, - гордо заявил Блэк и резким движением бросил книжку в огонь камина.

«Вечер перед войной»

Рассветные сумерки мутны и серы.
Итак, мы идем на войну.
(с) Йовин

В вечер перед войной Мародёры собрались все вместе в «Трёх Мётлах», чтобы изрядно напиться.

- Это дурацкая идея, Сириус! Мы будем воевать с похмелья.
- Джейми, это когда ты стал считать выпивку дурацкой идеей? Рыжая плохо на тебя влияет.
- Одно плохое слово о Лили, Блэк…
- И что ты сделаешь?
- Заткну тебе рот этой бутылкой огневиски.
- На это я согласен, Поттер.
В вечер перед войной Мародёры заказали себе много спиртного, чтобы не думать о завтрашнем дне.

- Ну хорошо, если не говорить о том, что будет, поговорим о том, что было, - Сириус откинулся на стуле и подмигнул друзьям. – Я вам расскажу, например, о том, как Джеймс впервые признался в любви Лили…
- Да мы знаем эту историю, - пожал плечами Питер. – Он забил решающий гол в матче против Рейвенкло, подлетел к Лили, поцеловал её и заорал, как бэньши, на весь стадион, что любит её.
- Ну конечно, - хитро прищурился Сириус. – Вот только мало кому известно, что первый раз он признавался Лили в любви гораздо раньше.
- Блэк, ты обещал никому не рассказывать! - подскочил на стуле Джеймс.
- Я клялся Мерлиновыми яйца…?
- Нет, - перебил его Джеймс.
- Тогда считай, что я не давал слова. Ты же знаешь – это моя любимая клятва.
- Только посмей, - попытался угрожающе сдвинуть брови Джеймс.
Сириус захохотал.
- Слушайте, - заговорщицким шепотом начал он. – Дело было когда ты, Луни, выл в Хижине, а Питер лежал в Больничном крыле.

- Слушай, Бродяга… - Джеймс начал было – и замолчал.
- Ну? – Сириусу не терпелось превратиться и отправиться в Запретный лес.
- Не знаю даже, как сказать.
- Я тоже не знаю, поэтому говори быстрее, - Сириус переминался с ноги на ногу.
- В общем, - собрался с духом Джеймс. – Я хочу признаться Лили в любви.
- Неужели я дожил до этого момента?!
- Сириус! Не ёрничай. Ты должен мне помочь.
- Конечно, Джейми, - Сириус довольно улыбнулся. - Во-первых, ребят я беру на себя – их в спальне не будет. Во-вторых, рассыпь на постель лепестки роз, в третьих, оденешь те трусы, со снитчами, в-чет…
- Дурак. Как есть дурак.
Сириус расхохотался.
- Ну ладно, Джейми, не обижайся. Чего ты от меня-то хочешь?
- Мне страшно. Давай я с тобой прорепетирую.
Сириус вытаращил глаза.
- Прости, ЧТО ты со мной прорепетируешь?!

Мародёры смеялись.
- Я ещё объяснил ему, что женская физиология несколько отличается от мужской, поэтому со мной генеральная репетиция явно не получится, - хохотал Сириус.
Джеймс сидел, насупившись.
- А потом я изображал Лили, - продолжал Блэк, размахивая бутылкой огневиски.
- И это, замечу, получилось у тебя препаршиво! – рявкнул Джеймс и налил себе ещё.
После двух глотков обжигающего напитка его настроение явно улучшилось.
- Кстати, о репетициях, - вкрадчиво начал он, – я тоже кое-что могу рассказать, - Джеймс обернулся и помахал рукой хозяйке паба. - Ещё бутылку, Роз!
Та улыбнулась и кивнула.
- Если ты о том, о чём думаю я, то ты обещал, Поттер! – улыбка мигом сошла с лица Сириуса.
- Да, но я не клялся Годриковыми подштанниками, - ответил Джеймс. – Это моя любимая клятва, - и он подмигнул Сириусу.

- Слушай, Сохатый… - Сириус начал было – и замолчал.
- Ну? – Джеймсу не терпелось поскорее пойти на свидание с Лили.
- Не знаю даже, как сказать.
- Я тоже не знаю, поэтому говори быстрее, - Джеймс переминался с ноги на ногу.
- В общем, - собрался с духом Сириус. – Я хочу Эвелин Розье, но…проблема в том, что я ещё ни разу…
- Слизеринку! Ты хочешь слизеринку?!
- Сохатый, ты чокнутый гриффиндорец. Твой лучший друг, которого вся школа считает первым Дон-Жуаном, признаётся, что он девственник, а тебя волнует только Слизерин!
Джеймс замотал головой.
- Прости, дружище. Я действительно не о том думаю. Слушай, но как же это ты…
- И не вздумай ржать.
- И не думал, - хрюкнул Джеймс.
- Поттер!
- Ладно, ладно, - махнул Джеймс. – Есть у меня одна идейка. И зовётся она…Розмерта.

- Ты серьёзно? – Питер был в восторге. – Может и мне попробовать?
- Ничего не выйдет, - заявил Джеймс. – Она была неравнодушна исключительно к Сириусу. Нашей ярчайшей звез…
- Заткнёшься ты сегодня? – проворчал Блэк. – Ладно, 1:1.
- Ничья, - подтвердил Джеймс и хлопнул друга по плечу.
- Слушайте, давайте закругляться, - посмотрел на часы Питер. – Завтра всё-таки наше первое задание.
- Я смотрю, ты уже ждёшь его, как первого свидания, - ехидно заметил Джеймс. – И футболку с Фениксом одел.
- А что, отличная идея – с этими футболками, - отозвался Ремус.
- Идея – гениальна, исполнение – так себе, - проворчал Сириус.
- Блэкки до сих пор не может простить Дамблдору, что тот настоял на своём, - усмехнулся Джеймс.
- Это он умеет, - развёл руками Питер.

- Что ж, Сириус, для вас, молодых членов Ордена, форма – интересная идея. Это поможет ещё больше сплотиться. Но что вы планируете изобразить на футболках?
- Мы ещё не знаем, профессор, - ответил Джеймс. – Мы подумаем и…
- У меня есть прекрасная мысль! – засиял Дамблдор. – Давайте на ваших футболках будут фениксы.
- О, нет, - простонал Сириус.
- Тише ты, - ткнул его в бок Джеймс. – Всё логично.
- Орден Феникса, футболки с фениксом, интересно, может, у него и трусы с фениксом?
- А что ты предлагаешь?
Сириус ожил и тут же помчался за карандашом и пергаментом.
- Хм, - Дамблдор даже снял очки. – Это, конечно, очень смело, Сириус. Но не кажется ли тебе, что это слишком...
- Пошло, похабно и непотребно? – с готовностью подсказал Блэк.
- Вот-вот. Видишь ли, это всё-таки Орден.
Сириус поник.
- Но это не мешает вам одеть под футболку с фениксом майки с твоим, гм..шедевром и демонстрировать сие пожирателям после побед в схватке, - улыбнулся Дамблдор.
- У нас будут только победы, сэр. Ради такого мы постараемся!


В вечер перед войной Мародёры были пьяны.
- А ты что молчишь, Луни? – Сириус помахал рукой перед лицом Ремуса.
- Я сейчас кое-что скажу, а вы ответите, что это сентиментальщина и сопли.
- Валяй, говори, - заплетающимся языком пробормотал Джеймс.
- Ага, не молчи, Ремус, а то я тут решил ещё разок к Роз подкатить, - ухмыльнулся Сириус. – Как вы думаете, она по старой памяти?..
- Сириус! – зашипел на него Питер. – Луни говорит.
- Так вот, - серьёзно начал Ремус. – Мы сегодня все вспоминали прошлое. А я думаю о будущем и не знаю, какое оно будет. Но вы, - он на секунду замолчал, - вы – мои настоящие и единственные друзья. Знаю, что это по-детски, но давайте сейчас, здесь, пообещаем друг другу, что когда война закончится, мы всё равно будем вместе.
- Даже если паб, в котором мы встретимся после войны, будет потусторонним, - продолжил Джеймс.
- Не каркай, - поёжился Питер.
- Знаешь что, Луни? – пьяным голосом проговорил Сириус. – Это сентиментальщина…
- И сопли, - закончил за него Ремус.
Мародёры рассмеялись.
- Обещаю, - вдруг серьёзно произнёс Питер.
- Спасибо, Пит, - кивнул ему Люпин. – И я обещаю.
Сириус переглянулся с Джеймсом.
- Обещаем, - хором сказали они.
- Э, нет, так не пойдёт, - покачал головой Ремус. – Мы уже знаем, чего стоят ваши обещания. Клянитесь как положено.
- Запросто! – весело крикнул Джеймс и поднял вверх руку. – Клянусь Годриковыми подштанниками!
- А я – Мерлиновыми яйцами, - довольно хмыкнул пьяный Сириус. – Я никогда не брошу вас, ребята!

Мародёры скрепили свою клятву не пожатием рук, а ещё одной бутылкой огневиски.
Мародёры были вместе в последний вечер перед войной.

@темы: Гарри Поттер, фик, мини

---

«Трудно быть богом, или Люцифер на связи», фик

[Чай с ванилью]

Название: Трудно быть богом, или Люцифер на связи
Фандом: Supernatural
Автор: Танка Морева
Бета: Читерабоб
Рейтинг: G
Герои: Люцифер, архангелы и пр.
Саммари: запись телефонных переговоров, сделанная в кабинете Люцифера
Дисклеймер: автор не отказывается от прав, но не собирается зарабатывать на фанфиках)
Жанр: юмор

— Да, я слушаю. Люцифер. Самый что ни есть. Оставьте ваши реверансы для следующего случая… Едут? По шоссе? Куда едут? По какому шоссе? А, в Детройт… секунду, у меня другая линия…

— А, Кас, приятно слышать, давно не виделись, то есть, не разговаривали. Кастиэль? Ну зовет же тебя вессель Майки Касом. Ты можешь быстрее к делу? То, что я не получу Сэма, ты еще мне в прошлый раз обещал. Ох! Может, ты всё пока Мэг изложишь, секунду…

— А, Зак, давно не болтали. Даже не помню, как давно, ты-то сам помнишь… секунду…

— Отлично поработал, мистер Чума. Что делать дальше? Дай трубочку Голоду… нет, подожди…

— Мэг, почему не активирован Кроатон? Проект должен был готов к запуску еще вчера. Нет презентации? Исчез Кроули, а он должен был со всеми договориться… секундочку…

— Кроули, твою мать, какие на фиг Багамы? Если не хочешь всю жизнь сидеть на хлебе и святой воде — немедленно дуй сюда. Обещаю забыть про Кольт. Не надо оправданий… сейчас…

— Детройт на линии? Всё готово? А что именно — всё? Всё, что я себе и представить не могу? А вы хоть представляете, что я не могу представить? Нет? Я тоже не представляю… подождите…

— Что, Зак? Вессель отказывает Майки? А пусть он с небес-то спустится. Ну что такое, всё за вас приходится делать, никакой фантазии… подожди, первая линия.

— Габи, привет, братишка. Скучал? Да-да, охотно верю. Не психуй, скоро все кончится. Или начнется, смотря как смотреть. Ты-то не в ловушке? А то мне по привычке позвонил Раф. Слезно умолял вытащить его. У Каса бы поучился, что ли. Таки в бунтарях есть что-то этакое. На что намекаю… Габи, детка, не хочешь увидеться с братом? С которым? Хороший вопрос… а если я пообещаю, что с двумя разом? Погоди…

— Кроули, я же сказал «Вашингтон», а не «Гаити». У тебя от жары совсем мозги расплавились? Да? Как же ты в аду выдержал и не отупел? А, у тебя был эксклюзивный ад, скандинавский… да-да… секунду…

— Антихрист не хочет, чтобы его искали, поэтому найти его невозможно? Мэг, не разочаровывай меня. Это ж загадка для детей. Тебе папа на ночь не читал Винни-Пуха? Нет? Так возьми и прочитай, а потом звони. Кас еще на линии? Все еще вещает? Пускай. Когда немного выдохнется… секундочку.

— Спасти тебя от скуки? Раф, не смешно. Ты архангел или кто? И потом мне сейчас некогда. Хочешь поменяться местами? Ах, с радостью? Да ты из ловушки который месяц не можешь выбраться, никакой инициативы и фантазии. Как такому доверить конец света? Ну уж нет. Говоришь, что есть фантазия. Только потому что осмелел и позвонил мне? Гм, а я думал по привычке. Ах, ты сомневался не один месяц? Тогда потерпи еще немного…

— Габи, что опять? Ах, это я во всем виноват! И в чем же, по-твоему? В том, что люди наворотили? А я-то тут причем? Это папа же их слепил по своему образу и подобию…

— Зак, ты еще тут? Записывай адрес склада. Зачем? Не хочешь мне помогать? Так ведь я тебе помогаю с апокалипсисом. Подожди…

— Да, Мэг. Прочитала? Мультик посмотрела? О боже! Что я сказал? Да, я это сказал. Мэг, пятнадцатая глава…

— Габи, что ты говоришь? Что мы с Майки расстроили папу, и он ушел? И пожелал никогда не возвращаться? И даже если он теперь решит вернуться, то не получится? Стоп. Если помнишь, этот парадокс придумал я, а не ты. Какой? Сможет ли папа создать такой камень, который не сможет сам поднять. Ага, прикольно вышло. Отрицание всемогущества. При любом раскладе. Да-да. Рад, что хоть один из нашей семейки шутку оценил. Майки вот до сих пор дуется. Погоди…

— Да, Раф. У тебя паника? Ты не любишь замкнутые пространства? Ща, секунду…

— Кроули? Не пугайся, лети себе дальше в самолете, раз не хочешь нормально передвигаться. А… так бы сразу и сказал, что будет в новостях. Но мелко, тебе не кажется? Один самолет… ладно, мне все равно, сам решай, тут проблема. Помнишь, ты изобрел дурацкую дыхательную гимнастику? Парайяна? Да мне надо занять одного паникера. Не помогает без веры? Мне он поверит, давай сюда… Ага. Ага… Ага!

— Раф? Ты еще тут? Я сейчас тебе помогу. Нет, пока… но тебе станет легче. Может даже мозги прочистит. Что я сказал? Да неважно… Дыхание огня. Нет, бреда у меня нет, это упражнение для тебя. Из новеньких. Ща соединю с гуру, он подскажет, что делать…

— Мэг? Ну и как пятнадцатая глава? Ничего не поняла? Подумай хорошо… умничка…

— Габи, вы идиоты. Папу найти просто. И я знаю, как. Но не скажу. А подсказку дам… но в обмен на услугу. Ты объяснишь одному демону, зачем Винни-Пух предложил искать яму, вместо дома. Нет, с ума я не сошел. Вспоминай, я уверен, ты приложил к книжке свою лапу. Вот и молодец, соединяю…

— Кас, ты всё еще тут? Могу дать наводку, как найти папу. Про это сейчас Габи разговаривает с Мэг.

— Зак, ты подслушивал? Спрашиваешь, на хрена я послал Каса? Так Мэг на него зуб точит, да и Габи тоже. Они его займут, а то он немного достал. Секунду…

— Да, Кроули. Уже в океане? А чего ты до берега не дотянул? Самолет сам упал? Не может быть. Что? Ты думаешь, это я его уронил? Зачем? Убить тебя? Кроули! Кроули!!! Дыхание огня, начинай…

— Раф? Чего ты так орешь? Да, с тобой разговаривал демон. Да — тварь. А в чем проблема? Не помогло? Наоборот? Вот видишь! Не волнуйся, папа не узнает, что ты действуешь по подсказке демона… Раф, только не начинай сначала. Послушал ты меня, да, но ничего же плохого не случилось, небеса не упали на землю… Раф, Дыхание огня…

— Габи? Догадался? Нужно искать не то, что хочешь найти. Да-да. Тот самый парадокс. Удачи. С Касом пойдешь? Во дела! А-а, ты хочешь его хорошенько поквестить… удачи. Папе привет.

— Мэг? Не понимаешь, что делать? Но ведь Габи дал хороший рецепт. Не знаешь как искать антихриста, чтобы не находить его, но чтобы найти? Мэг, слушай, мне тут Война звонит…

— Нет. Нет у меня больше колец, растеряша. Что тебе делать? Да просто покатайся на машине. Потом, войны можно развязывать и мозгами. В смысле думать, идиот. Привык нахаляву крутить кольцом, совсем мозги атрофировались… понял, чем надо заняться? Провокацией? Вот и отлично…

— Раф, перестань голосить. И вруби уже на восточном побережье электричество. Не хочу, чтобы конец света ассоциировали с аварией на подстанции. Благодарю.

— Зак, записывай адрес склада. Там Раф застрял. Почему сразу не сказал? А ты вообще помнишь, с кем общаешься? Значит, помнишь. И потому думал, что застанешь меня врасплох, если как будто забудешься? Для разводки — слабовато. Боишься, что я обратил Рафа, и он теперь мой шпион? Хорошая идея, спасибо, адрес отменяется. Шучу-шучу. Да нет подоплеки, он меня достал: звонит в любое время и вопит, как резаный. Отлично, забирай его назад, пусть не мешается, раз не умеет…

— Детройт? Кто это? Майки, прости, не признал. Тебе еще не сказали «да»? Мне — тоже? Ладно, квиты. Говоришь, что занимаюсь ерундой? Майки, ты не меняешься. И это здорово. Ах, ты думал над моим парадоксом. И к чему пришел? Ах к тому, что я зря всё затеял. Если папа хотел так создать мир, то таков он и будет? Цикличность концов света тебя навела на эту мысль? Надо же, хоть кто-то у вас там еще думает о глобальном… погоди…

— Мэг, искать антихриста бесполезно. Впрочем, папу тоже. Суть — одно и то же. Не понимаешь? А тебе и не надо. Он в вечной ловушке. Уж поверь мне. Чем заняться? Не знаю, купи Карнеги и попробуй завести пару друзей… за что тебе такое наказание? Мне придумать? Не надо? Ну и хорошо.

— Кроули? Говоришь, тебя завел какой-то мальчишка? Что значит завел? Ах, вместо собачки. Мальчик тот самый? Необитаемый остров? У тебя садятся аккумуляторы на телефоне, и обычным способом не получается слинять? Передавай мальчику привет от сына. Хотя нет, не надо… Прощай, Кроули. Твой Кольт мог бы тебе пригодиться. Если я ошибаюсь. А если нет — то советую раскаяться.

— Майки, Кроули нашел папу. Но папа не помнит ничего. Предлагаю перемирие. Почему? Не хочу быть богом. Предлагаешь помочь обзвонить всех и отменить апокалипсис? Никто не узнает, что звоню не я? А зачем? Да не верю я в бескорыстие. Чтобы побыстрее освободился? Соскучился? Майки… у меня нет слов. Значит, пока я сидел под печатями, ты не скучал? С глаз долой — из сердца вон? Ты надеялся, что папа простит? Ты правда извиняешься? Подозрительно как-то… второй раз я на это не куплюсь, так и знай. Ах вот как ты заговорил! Тебе надоело командовать и управлять? И ты хочешь, чтобы я тебя запер на столько же веков, чтобы ты выспался? А я эгоист и за это буду отрабатывать вместо тебя? Спасибо большое. Братское. Гм. Да? Вот как? У тебя есть второй вариант? Запереться вдвоем, прихватив коньяк? Тот самый, вечный? Хм… с одной стороны весь мир и небо, с другой — коньяк и твоя компания. Я ничего не имею против, но вечность…. Говоришь, что прикольно все будут ломиться к нам в дверь? Новые печати и новый квест на ближайшие десять тысяч лет? Ты что — уже начал пить? Нет, только нюхаешь? Хм… я согласен, но при одном условии. Дверь будет открываться с нашей стороны без печатей. Да-да… в любое время можно будет выйти и посмотреть, что там творится. Говоришь, тебе не пришло в голову? Не удивлен. Всё, заметано. До встречи!

—happy-end—

@темы: фик, мини, Supernatural

---

"О психоаналитическом символизме П-В-туннелей", Барраяр

[jetta-e]

Название: "О психоаналитическом символизме П-В-туннелей"
Автор: jetta-e
Фэндом: Сага о Форкосиганах
Персонажи: Эзар и Негри
Таймлайн: первое десятилетие эзаровского правления.

***

СТАДИЯ ПЕРВАЯ: вытеснение.

Капитан Негри сидел, скрестив ноги, на заправленной койке, и бездумно вертел в руках игрушку-головоломку. Мгновенная тошнота прыжка прокатилась и ушла, оставив во всем теле недолгую вялость. Но здесь и сейчас ему спешить было некуда, и он неторопливо восстанавливал работоспособность бездумными мыслями и механическими движениями.

Шефу СБ стоило бы остаться дома - держать порядок железной рукой на время отсутствия хозяина - но все-таки это был первый зарубежный визит, как-никак. И букет проблем тоже первый; возможно, у инопланетников на этот счет уже выработана своя процедура, но их представления о безопасности под барраярские стандарты не подходили. Хорошо, что короткое путешествие продлится не дальше орбиты Комарры. Хотя если учесть, что главный враг империи граничит с Комаррой с другой стороны, расслабляться было категорически противопоказано.

Комаррцы... Торговцы, переговорщики, скользкие субъекты, на чье слово стоит полагаться с большой оговоркой - чего оно стоит, это слово, данное не человеком даже, а толпой в две сотни душ, пышно именуемой Сенатом? Наши единственные ворота в мир и рука на нашем горле... Тьфу, что за патетика. Выдержки из речей Его Императорского, пусть и произнесенных в тиши кабинета. Но факт, что радушные хозяева-комаррцы намерены не только предоставить нейтральную территорию для заседания сессии Долтоновского комитета, но и урвать там кус пожирнее. А что именно считают своей выгодой продажные олигархи, некогда взявшие с цетов хорошую плату за право пролить барраярскую кровь? Да все, что угодно. И Негри стоит быть настороже вдвойне.

Не стоило Эзару ехать самому, не стоило. Но до войны никто не позаботился подписать чертов пакт. И то, если вдуматься, зачем, раз все достояние Барраяра состояло из пары неконкурентоспособных космических корыт, и о своих скачковых кораблях он и не мечтал. А теперь мы строим собственный космофлот, и надо позаботиться, чтобы его не заперли навеки в нашем тупике. И все же... послал бы император свой Голос, что ли, так нет, по-прежнему не любит, как это он выражается "отсиживаться в тылу", хотя сам не хуже прочих знает, что это фронт остался за спиной, а здесь скорее будет увеселительная прогулка...

Негри лично отбирал пилотов. Сам специально проверил и перепроверил охрану, которой предстоит встать за спиной у Эзара: он взял с собою ветеранов, выживших в горниле обеих войн, помнящих нынешнего императора еще бравым полковником, несуетливых... и желательно женатых и с семьей. Чтобы не рисковали попусту и чтобы их держала у Барраяра прочная привязь. Тому же придирчивому досмотру подверглись остальные участники передвижного цирка... виноват, императорской свиты - от горничных до врачей. Защитные системы - что ж, давно пора было их проверить в деле; если наши размалеванные друзья решатся рискнуть - их ожидает пара особых сюрпризов.

Вот только от использования двойников Эзар отказался давно и наотрез. Зря, но тут уже не поспоришь; Негри знал, когда нельзя переступать черту. А все-таки, найти похожую скуластую решительную физиономию было бы нетрудно - внешностью его Величество обладал средней, не особо примечательной, и то, что делало его интересным, по общему мнению, мужчиной, пряталось скорее в выражении глаз. Кстати, своей привлекательностьью и тем, что из нее проистекало, Эзар Форбарра всегда доставлял шефу своего СБ немало тревог, но с этим ничего нельзя было поделать.

Как раз в эту секунду император, легок на помине, нарисовался над платой комма.
- Негри, - собщил он коротко, - зайди.

Прописывая процедуры безопасности, часового у двери императорской каюты по здравому размышлению Негри решил не ставить, но техническими средствами не пренебрег. Пискнула рамка детектора покруг проема, замигал ладонный сканер, когда Негри приложил к пластине руку. Хитрая машинерия опознала его, сообщила обитателю каюты о визите, и дверь, повинуясь голосу, отползла в сторону.

Эзар шагнул навстречу посетителю резко и размашисто, глаза у него горели. Признаться, он совершенно не походил на человека, измученного пятью часами непрерывного чтения протоколов долтоновских соглашений - хотя над его коммом громоздился целый ворох открытых документов, мигая флажками закладок.

- Что нового? Докладывай, - шумно потребовал он.

Шутить изволите, Ваше Величество, или снова проверять? Новости в замкнутой коробке космического корабля, где каждый обитатель был просвечен лично Негри еще до вылета, приравниваются к ЧП локального масштаба. Поэтому - никаких новостей, только вышел четкий и скупой рапорт:

- Без изменений, сэр. Корабль передового охранения оставил у зоны перехода бакен, все чисто.

- А, так мы прыгнули? Хм. За это определенно надо выпить.

Эзар ткнул оттопыренным большим пальцем в сторону откидного столика, где уже ждала пара рюмок. Негри потянул носом. Ну да, от императора уже вкусно и расслабляюще пахло коньяком, да и китель он скинул, развесив на спинке стула. Не иначе, как из-за прыжка у него сбились внутренние часы: еще и полуночи нет, а рабочий день он счел законченным.

- Я на службе.

- А я - на курорте? - Эзар выжидательно усмехнулся; Негри смолчал. - Бдишь. Понятно. И кому из своих людей ты настолько не доверяешь?

- Никому, - лаконично подтвердил Негри. Не позволять втянуть себя в спор - что-то Эзар сегодня непривычно буен.

Только не его это дело - критиковать привычки сюзерена. Не то он бы много высказал и насчет его несносного характера вместе с сомнительными шуточками, и обыкновения перескакивать в разговоре с одной темы на другую, и вечного стремления убить одним выстрелом сразу стаю зайцев, успешного, кстати... Хороший император получился из его генерала, что и говорить. Негри порой посещала мысль, что в этой гонке он все время отстает, медленно, но неуклонно.

- Ладно, к делу. - Эзар выдержал долгую паузу, точно припоминал что-то. - Этот твой сер Дорри - ты считаешь, на его оценку можно положиться?

- Положиться? - Негри в задумчивости поскреб подбородок. Напоминать, о ком шла речь, ему необходимости не было. Завербованный в качестве информатора сынок одной из двухсот комаррских Семей был несомненной удачей для барраярской разведки - и одновременно весьма ненадежным приобретением. Негри считал, что сведения Дорри о торговой активности цетов на комаррском узле не похожи на прямую дезинформацию, но при том не сомневался, что столь же плотный поток данных об интересах барраярской разведки поступает от предприимчивого комаррца цетагандийской резидентуре. - Разумеется, нет. Это же комаррец.

- А, ты хотел сказать "чертов беспринципный торгаш"?

- Я сам знаю, что я хотел сказать. Конечно, он сливает сведения о нас цетам, если вы об этом.

Эзар принялся широкими шагами мерять каюту, сверля Негри шальным и немного пьяным взглядом. Резко остановился на полушаге и, прибавив командного рыка в голос, вопросил:

- Тогда какого черта ты мне подсовываешь его писанину? Я не намерен принимать важное решение по недостоверной вводной, капитан.

Вот куда повернуло... Определенно, одна рюмка не помешает. Просто для уравнивания положений, а то стоишь, как на инспекторском смотру, пока он из тебя душу тянет. Что за капризы, скажите на милость? Обязанность Негри с его аналитиками - отсеивать инфу от дезы, а если император сомневается в его суждениях, пусть прямо так и говорит.

- Это мое дело, сир. Я просеиваю для вас навозную кучу в поисках жемчуга, и вас туда царственные руки попрошу не тянуть, - отрубил он и протянул руку к фляжке. Эзар приподнял бровь, то ли впечатленный оборотом речи, то ли неожиданным интересом Негри к спиртному, но не возразил. - Может, полученный перл и попахивает, но за его качество я ручаюсь.

- Я бы предпочел, чтобы ты купил для меня честного политика, - усмехнувшись, заметил Эзар неожиданно миролюбиво. Он присел к столу и пододвинул Негри стопку. - Того, который продается только раз.

Выпитая залпом ароматная маслянистая жидкость обожгла горло. Никогда Негри не понимал, как это - изысканно потягивать коньяк маленькими глоточками. Аристократическая блажь. Он довольно выдохнул.

- Я думал, вы давно уже перестали верить в Папашу Мороза и его чудесные подарки.

- Шутки - шутками... Я же вижу, что твой информатор врет. - Император хлопнул ладонью по столешнице. - Картинка не складывается, понимаешь? А, не так. Сложилась - и рассыпалась. Твои аналитики, Негри, даром хлеб едят. У меня и то лучше выходит.

- Хуже, - заметил Негри спокойно. - Но у вас есть другие достоинства.

- Ну да, снисходительность к наглости подчиненных! Перепроверь его, понял? Он мне час работы поломал, жук комаррский. Все так хорошо сложилось, и тут... - Эзар сделал в воздухе неопределенное движение руками, словно очерчивая скосбоченную и пышнотелую женскую фигуру. Замер. Недоуменно посмотрел на свою растопыренную кисть, быстро сжал ее в кулак. И прибавил свирепо: - Из-за вашей халтуры!..

- Что стряслось-то? - не выдержал Негри.

- Да понимаешь... - На лице Эзара на мгновение утвердилось растерянное выражение то ли троечника на экзамене, то ли профессора пятимерной математики, не знающего, как объяснить семилетнему малышу азы своей науки. И повторил еще раз: - Картинка у меня сложилась без зазора, мысль пришла, я ее за хвост ухватил, хорошо... - Растерянность тут же сменилась выражением явного блаженства, он даже глаза полуприкрыл. Что за мимический этюд? - И тут добираюсь до этого твоего Дорси, и все рассыпается. Из мозгов всю конструкцию как повымело. Чепуху он пишет, даже в пересказе твоих аналитиков. Саботажник.

- Так точно, сэр, - скучно отозвался Негри. - Инициировать расследование, снизить индекс достоверности данной информации. Разрешите идти?

- Не злись, - прикрикнул Эзар беззлобно. - Еще выпьешь?
- Нет. Да и вам не стоило. С этого коньяка...
- А, так ты тоже почувствовал? - почему-то обрадовался Эзар.
- Что?

Они уставились друг на друга, точно в игре в гляделки. Потом глаза Эзара потухли.

- Ничего, - отмахнулся он почти небрежно. - Дерзишь ты мне, когда пьян. Иди. Да бутылку забери, что-то коньяк нынче... несвежий пошел. Или это водка у нас несвежая бывает, с ирисками? Разберись, короче.

Каюту сюзерена Негри покидал с флягой в руках и в отчаянном недоумении, что это, собственно, было.

*
СТАДИЯ ВТОРАЯ: уход.

Само собой, коньяк оказался просто коньяком, а Негри так и остался в неведении, был ли это скрытый намек "пусть твои парни выпьют за мое здоровье" или неподдельное сомнение Эзара, не пытались ли его отравить. Шутка была бы совершенно в императорском духе, если честно. Но тут процедура была давно отработана. Всякий раз, когда Эзар пытался его вот так разыгрывать, Негри цеплял на себя маску службиста и солдафона и отчитывался государю точно по букве запроса. Как правило, Эзару игра надоедала первому.

- Разрешите доложить, сэр? Результат проверки напитка, проведенной по вашему приказу, отрицательный. Наличие неблагоприятных примесей в границах предельно допустимой концентрации, остаток продукта после экспертизы опечатан и подлежит уничтожению либо сдаче в архив, ожидаю ваших распоряжений, - отбарабанил он назавтра по комму, не позволяя ни нотке злорадства просочиться в голос.

- Что, сперва сам выпил, а потом понес проверять? - Едва слышное фырканье. - Не перестаю удивляться тебе, Негри.

- Рад служить, ваше величество.

- Хватит, - мягко посоветовал Эзар. - Кстати, я уже говорил тебе, что зря вспылил?

- Еще нет, сэр. Выяснили что-нибудь серьезное?

- Скорее любопытное. Но это разговор не для комма.

- Я сейчас буду, - пообещал Негри, мысленно прикидывая, что настолько большое сдохло на нетерраформированных барраярских землях, чтобы император решил извиниться

Отодвинув дверь, он инстинктивно зажмурился. В каюте Эзара горели все светильники, регуляторы были вывернуты на максимум, свет полыхал, а Эзар сидел, полузакрыв глаза и запрокинув лицо к потолку, словно под полуденным солнцем.

- А, Негри, заходи - прокомментировал он, не повернув головы. - На чем я остановился? А да, что был неправ. Не скомпрометирован твой информатор. Я еще раз оценил материал - не в нем неувязка. Комаррцам, конечно, веры немного, но этот, пожалуй, врет не больше обычного. Я расставил пометки, посмотришь.

- Да... спасибо, - моргающий Негри изо всех сил боролся с желанием потереть кулаком глаза. Документы были и вовсе неразличимы - парили над коммом едва заметными бледными тенями. - Что у вас со светом?

- А, это. Укачивает меня, ты уж потерпи.

- Врача?

- Да на кой черт? - удивился Эзар. - Посижу так, вон как устойчиво.... то есть светло. И вообще не отвлекайся. Кто у тебя работает с комаррской сетью?

Негри добросовестно перечислил несколько фамилий; вряд ли Эзар помнил кого-то из этих людей лично, но не лишне будет отметить перед императором ценные кадры хотя бы на этот раз. Эзар слушал с полузакрытыми глазами и несуразно блаженной физиономией, но вопросы задавал метко. Негри опознал пресловутое эзаровское любопытство, включающееся по произвольным поводам и без предупреждения - поглощенная сырая информация у него где-то обязательно откладывалась, но невозможно было угадать, когда и в каком виде она сыграет. Постепенно разговор зашел о сотрудниках Негри как таковых, и на сей раз предметом интереса стала команда яхты. Эзара интересовало все - разумеется, помимо того очевидного факта, что все офицеры надежны, проверены и просвечены до самых трусов.

- Как-то давно я слышал, что все скачковые пилоты немного чудные. "Им мозги прокалывают", если буквально. Не знаю, было это предупреждение или страшилка: мне, мальчишке, чудными казались все инопланетники до единого. Ты работаешь с этой публикой плотно, Негри. Есть разница? До, после полета?

- За последние полгода мои пилоты вылетали как минимум трижды. Разница? Не скажу. Парни не создают больше проблем с дисциплиной, чем все прочие.

- Хм, кто про что... В голову даже ты им не заглянешь. А женатые среди них есть?

- Трое из четверых, - отрапортовал Негри. - Вы же сами подписывали процедуры допуска: за пределы Империи выпускаем по возможности тех, у кого здесь остается семья.

- Ни о чем не говорит. Брачное свидетельство - ни черта не гарантия родства душ. - Эзар вздохнул: его собственный брак последние месяцы колебался между отметками "неудачный" и "катастрофический". - Слушай, Негри, тебя правда не беспокоит, что у этих парней есть свой кусок вселенной, в которую тебе хода нет?

Негри решил не уточнять, с чего это тот задался подобным вопросом. Еще ответит - а прихотливые пути эзаровских ассоциаций часто ставили его в тупик.
- Я и в симфонической музыке ни черта не смыслю, - пожал он плечами. - Но хожу с вами на концерты. А что, у вас появились сомнения в их лояльности?

- Не появились. И не мельтеши - а то, когда ты озабочен, весь делаешься синий и малиновый по краям, глаза режет.

Обмолвки, оговорки и подколы, похоже, перешли допустимую грань.
- Знаете, что я скажу, сэр, - решительно заявил Негри, вставая, - или хватит меня разыгрывать, или выворачивайте карманы и спускайте запасы травки в утилизатор.

Император усмехнулся. - Хорошая гипотеза. Черт возьми, вот твоим мальчикам задача. Пусть обыскивают, я разрешаю. Тому, кто найдет дурь - полмесяца отпуска.

- Не портите мне персонал. - Негри живо представил, как какой-нибудь оцепеневший от ответственности лейтенант обыскивает самодержца, и решил, что такого развлечения Эзару не доставит. Он подумал и добавил уже всерьез: - Я все-таки вызову врача?

- Я сказал, не надо, - отрезал Эзар. - Иди, я еще поработаю.

- Есть, сэр, - Уже на пороге каюты Негри полуобернулся и отпустил последнюю, тщательно заточенную шпильку. - Расскажете мне, когда наберетесь решимости признаться.

Эзар только расхохотался ему вслед.

Тот вообще весь этот разговор провел в нетипично хорошем настроении, понял Негри за дверью. Отнюдь не в эйфории опьянения, глуповато хихикая, но так, словно получил какой-то очень ценный подарок и преисполнился ответной симпатии к миру. И поэтому благодушествовал: не сбивал своего СБшника в разговоре каверзными вопросами, не взрыкивал привычно, не экзаменовал по своему обычаю.

Что, разумеется, было чертовски тревожным симптомом.

*
СТАДИЯ ТРЕТЬЯ: рационализация

Негри с императором уже заканчивали свой ежедневный брифинг, когда Эзар сделал микроскопическую паузу и веско сообщил:

- Значит так, Негри, записывай в свои процедуры безопасности: выяснилось, что я реагирую на скачок.

- Как? - переспросил шеф СБ. Более глупого вопроса и придумать было сложно, но в первые полсекунды он вообще не сообразил, при чем тут скачок. Конечно, корабль прошел очередной П-В туннель в цепочке где-то час назад. Сменились пилоты на вахте; штурман запросил кодовые данные с поставленного арьергардом бакена; медики прошлись с уколами синергина по немногим бедолагам, страдающим от скачковой болезни... Но Эзар-то тут при чем?

- Разнообразно! - огрызнулся тот. - На этот раз ощущение такое, будто тащил весь корабль через туннель на собственном горбу. Вымотался как собака.

Картинка складывалась в голове постепенно, как тайнопись проявляется под реактивом.
- "Этот раз", - медленно проговорил Негри, - означает, что были еще и предыдущие?

- Ты изумительно догадлив. До Комарры пять скачков, четыре мы уже миновали, не забыл?

- То есть три с небольшим дня. А сказать вы мне соизволили только что...
Вот теперь все встало на свои места. Оговорки, ослепительный свет, нетипичная радость и безвинный коньяк, на который все равно не удалось списать странности. И чудесный розыгрыш, который император устроил шефу своей службы безопасности. Негри почувствовал, что закипает, и сжал зубы.
- Не могу даже выразить, сир, насколько я польщен вашим доверием.

Эзар хлопнул ладонью про столу. - Да что ты, в самом деле! Мне надо было самому сперва разобраться. Я же не уведомляю тебя всякий раз, как у меня случится запор.

- Если случится, это будет делом вашего врача. Которого вы, кстати, тоже отказались позвать. А я, дурак, не настоял. В уверенности, что имею дело с разумным человеком, которого не надо упрашивать: "Ну будьте хорошим самодержцем, расcкажите, что у вас болит..."

- Прекрати ругаться, Негри. Я тебя затем звал, чтобы ты мне дерзил? Ничего у меня не болит.

- У меня болит. Голова. Пока я терпеливо жду, пока вы объясните мне, сэр, что значит "реагировать на скачок" - чтобы я мог принять меры.

Эзар пожал плечами. - Принимай. Во-первых, после каждого скачка мне нужен как минимум час отдыха. Во-вторых, желательно не просить меня сразу после поработать снайпером, нейрохирургом или чем-то в этом роде - могу напортачить. Все. Доволен, параноик?

- Так точно, сэр, - ответил Негри казенным тоном. - Виноват, переоценил опасность. Приму к сведению.

- Это не опасность, - ничуть не поддавшись на его тон, пояснил Эзар серьезно и немного задумчиво. - Это словно тебя пинком вышвыривает в другую вселенную - а когда ты оттуда возвращаешься, то только мычишь, пытаясь объяснить, как оно было. Когда имя ощущается на вкус, когда правда плавает перед глазами облаком и часто мигает, когда секунды делаются длинными, и в каждую можно втиснуть совещание Генштаба...

- То есть, по вашим же словам - совсем как наркотик? - Черт. Только этого не хватало.

- Вот именно - "по словам". Оно непересказуемо, даже с помощью такой-то матери. А на самом деле не похоже. Говорят, наркотики раздражают в мозгу центр удовольствия, да? Если эта штука за что-то и цепляет, только за центр любопытства. Лично меня. Так что не беспокойся.

Голос Эзара был сама убедительность, но Негри давно уже не равнял убедительность с правдой. Когда тревожная лампочка в его мозгу начинала мигать, погасить ее одним небрежным "не беспокойся" было не под силу и императору.
- Вы можете дать честное слово, что раньше не знали... про подобный эффект?

- Откуда? Я же не летал. В войну Ксав не брал меня в свои галактические поездки... а то, держу пари, бы вместо героического капитана Форталона рассказывали бы байки про капитана Форбарру. А потом я был у тебя на глазах - сидел себе в штабе армии тихо, как мышь, пока мой безумный кузен прощался с крышей. - Он помолчал и заговорил мечтательно и необычно мягко. - Давным-давно... Мне было двенадцать, когда один бетанец расписывал, как здорово быть пилотом. Я слушал, разинув рот. Если бы тогда мне хватило идиотизма сбежать с ними на "Авроре"... хотя нет, чушь. Маленький дикарь вроде меня не имел ни единого шанса. А жаль. В обшем, тогда я упустил первый шанс, с Ксавом - второй. Интересно, а сейчас еще не поздно для третьего?

Ну вот, огорченно подумал Негри, шуточки у него. И это было бы еще лучшим вариантом. Вероятность, что к шутке сейчас примешана хорошая доля правды, тоже не исключалась, и тогда картина получалась вообще полный... капец, иначе не выразишься.

- Не вопрос, сэр, - сухо съязвил он. - Императорские дела - чистая синекура, дырка в мозгах вам не помешает. А по вечерам вы еще можете подрабатывать шитьем. - Он поймал недоуменный взгляд Эзара и пояснил: - Это анекдот. Мне папа рассказывал: как-то старому еврею... Э, нет уж, не сбивайте меня с толку, все равно не собьете! Откуда это у вас на старости лет жадность проснулась, а? Вам одной планеты мало?

Эзар, что любопытно, не разозлился.
- Говоря абстрактно, это не жадность, скорее - тоска по упущенной возможности. Тебе не понять - ты такой твердолобый прагматик. Вот, кстати, мог бы оценить практические выгоды: на жаловании скачкового пилота Империя сэкономила бы, да и на его проверке...

- Вы издеваетесь?

Лишь теперь усмешка проявилась на лице императора открыто.
- Только отчасти, Негри, только отчасти. Я бы мог уметь водить корабли, вот в чем беда. На твоей, хм, старости лет, надо бы знать разницу между "иметь" и "уметь". Обдумай-ка на досуге, когда не будешь по уши занят пресечением моих авантюрных попыток сбежать на Бету в пилоты...

- Не считайте меня идиотом, сэр. А я не буду - вас.

Сейчас Негри разозлился по-настоящему. Может, шеф СБ и привык показательно изображать сторожевого пса, но мозгов у него побольше, чем у собаки. Никуда, Эзар, разумеется, не сбежит - он не экзальтированная девица, да и некуда ему бежать. За одним исключением - в собственные мысли. Как мечты о другой женщине - формально не измена жене, так мечты о другой реальности... Такая микроскопическая разница между стопроцентной одержимостью, в запале которой император тащит в светлое будущее свою страну, и миром, где абсолютный самодержец иногда тоскует о неслучившемся. И так много возможных последствий. Вот с этой опасностью Негри понятия не имел, как бороться. И Эзар, что характерно, прекрасно это понимал.

- Ты меня сколько лет знаешь?

Эзаровский вопрос был неожиданным, но простым. Негри порылся в памяти:
- Четырнадцать. А что?

- Не всякая семья столько проживет без развода, - прокомментировал Эзар, то ли ехидно, то ли одобрительно, не поймешь его. - Ну и что, за все эти годы - видел ли ты хоть раз, чтобы я сходил с ума от чего-то? Женщины, мужчины, выпивка, книги, инопланетные новшества - подставь нужное сам.

- Нет, - признался Негри. - Не надолго, во всяком случае. Вы увлекаетесь и перегораете. Не считая...

- Да. Не считая императорской власти, - докончил тот буднично. - Вот эта страсть как раз по мне, а с П-В перелетами у меня был... считай, юношеский романчик без взаимности. Так что не бери в свою озабоченную башку слишком много. А я романтически пострадаю по своей недостижимой любви и остыну.

- Поверю на слово. Что ж, я сейчас же уведомлю вашего врача, что в его обязанности входит осматривать вас до и после каждого скачка. Это не обсуждается, - поднял он ладонь, едва Эзар успел что-либо возразить. - А с вашим секретарем проведу инструктаж о пересмотре расписания. И перед пилотской и протокольной группами поставлю задачу растянуть время причаливания и верификации наших бумаг как можно дольше. Некстати вас угораздило, но будем надеяться, к переговорам мозги у вас станут на место. И, наконец: лично вас, Ваше Величество, я попрошу раз и навсегда прекратить со мной эти игры в молчанку. Если вы мне не доверяете, я готов сложить с себя обязанности...

- Чушь не неси!

- ... А если доверяете, прекратите и вправду вести себя, как мальчишка! - ответно рявкнул Негри, на мгновение потеряв всякую осторожность. И запоздало прибавил: - Со всем уважением, сэр.

- Ставишь мне ультиматумы. Хм. Наглость - второе счастье, да, Негри?..
Повисла пауза, долгая и и тяжелая. "С Эзара станется врезать мне наотмашь, не стесняясь".
- ... Будь по твоему.
"Фух, миновало".
- ... Но раз уж я тебе все рассказал, как на духу, сними пока с дежурства второго секретаря, Дэниелса. Упрекнуть мне его не в чем, ты сам найди предлог.

- Э... почему? - опешил Негри.

- Потому что он искрит зеленым, аж за ушами ломит, - отрезал император, и лишь очень опытный слух Негри мог распознать в этом голосе смущение.

*
СТАДИЯ ЧЕТВЕРТАЯ: агрессия.

После прибытия на комаррскую орбитальную станцию Негри наблюдал за своим сюзереном пристально, как за готовой разорваться бомбой, но никаких пиротехнических свойств Эзар не проявил, и начальник СБ постепенно расслабился. В конце концов, он и раньше имел дело с военными пилотами, и никаких чудачеств эти офицеры не демонстрировали - ни на борту корабля, ни дома, в долгом интервале от одного прыжка до другого. Они не походили на запойных пьяниц, которых следует держать под надзором, пока у них нет возможностей приложиться к бутылке. А Эзар не был человеком, способным ради нового интересного переживания утратить связь с реальностью. По здравому размышлению, самым неприятным в сложившейся ситуации были не красочные видения Эзара во время П-В перехода, а то, что он попытался этот факт от Негри утаить. Но кажется, это была одноразовая глупость. Негри повторял себе это снова и снова, как статью Устава, и моменту отбытия почти себя убедил. Почти.

В конце концов, за эти четыре дня у Негри были и более актуальные заботы: ему посчастливилось - или не повезло, смотря с какой стороны посмотреть - провернуть классическую контрразведывательную операцию. Весь личный состав императорского сопровождения был заранее перепроверен трижды, и номинально Негри было не в чем себя упрекнуть, но даже частый гребень проверки не позволил выявить среди барраярцев проклятого шпиона. Не существовало способов влезть человеку в голову и вытряхнуть оттуда, как мусор, всю нелояльность и измену. На Барраяре не существовало, хотя кто знает этих чертовых инопланетников с их технологиями, ведь и передачу с микроскопического, хитро замаскированного устройства они засекли только чудом. А дальше было дело техники: отработанных процедур, наметанных глаз его агентов, классической, но оттого не утратившей актуальность игры в точечно сливаемую дезинформацию.

Последнее подтверждение они получили совсем незадолго до отлета, когда ставить императора в известность об аресте одного из его людей уже не было времени. Негри не сомневался, что Эзар будет недоволен, и все же явился к нему с докладом лишь тогда, когда корабль уже нырнул в комаррский туннель.

У самой каюты он столкнулся с доктором. Тот, хоть и не носил мундира, без напоминания взял под козырек и доложил: "состояние Его Величества удовлетворительное, умеренная сенсорная дезориентация, показан покой на ближайший час и легкая успокоительная микстура... но ее принимать он не пожелал". Ничего нового, короче. Нетипичная реакция Эзара была сглаженной и почти незаметной постороннему взгляду, иначе тот не дурачил бы его столько времени на пути сюда. То, что Негри интересовало, сканеры и термометры не меряли.

- Сэр, - отсалютовал шеф СБ с порога, придавая беседе формальный настрой, и император, раздраженный визитом врача и заранее настроенный на спор, только удивленно хмыкнул. - Мы покинули локальное пространство Комарры, полетный план соблюден, корабли передового охранения докладывают - маршрут чист. - Эзар покивал. Негри собрался с духом для главного объявления. - Происшествий нет, кроме одного. Ваш второй секретарь заключен под арест по обвинению в измене и шпионаже.

- Что-о?! Почему я узнаю об этом только что?

Несколько минут они потратили на формальные и неизбежные препирательства, как скоро следовало уведомить императора об измене в его ближайшем окружении и почему не стоило беспокоить его деталями операции до самого ареста шпиона. Негри прекрасно видел, что Эзар позволяет себе сердиться в качестве небольшой симметричной мести за такие же упреки по пути на Комарру. Ну заодно и пар спускает, взвинченный после чудес П-В перехода. Трудно было пропустить ту секунду, когда ритуальный императорский гнев на непослушного шефа безопасности сменился на мгновенное осознание, о каком человеке конкретно идет речь.

- Дэниелс. А ведь я говорил тебе про него, - протянул Эзар задумчиво, уставившись в какую-то точку на переборке. Глаза у него разгорелись, он загнул пальцы один за другим, хмыкнул и уточнил: - Как давно он нелоялен? Прослужил он у меня года два.

- Завербован еще до отлета, - неохотно признался Негри. - Предварительный допрос с фаст-пентой я провел сам, однако для точности нам нужно будет свериться с данными дворцовой канцелярии.

- И ты не подозревал его.

- Разумеется, нет! Иначе не подпустил бы к вам и на полкилометра. Но сейчас доказательство его вины неоспоримо, и...

- Вот! - Эзар нравоучительно воздел палец. - А я сразу понял, что с ним что-то не так, соображаешь?
Он поднялся и принялся широкими шагами мерить каюту, возбужденный и радостный, будто после рюмки бренди и хорошего тоста вместе с нею. Негри озадаченно поворачивал голову вслед за ним.
- Ну же, Негри! Ты хоть понимаешь, что мне досталось? И как я смогу этой штукой воспользоваться уже с чипом?

Негри понадобилась пара секунд, чтобы преодолеть мгновенную ошеломленную немоту. До этой секунды он был уверен, что мысль про пилотский чип уже отброшена, и короткое увлечение исчерпало себя за те несколько дней, которые Эзар был с головой погружен в межпланетные переговоры. Но сейчас оно больше походило на одержимость, чем на минутную прихоть. Новый прыжок - новая доза? А что будет, когда они достигнут Барраяра?

- Вы с ума сошли - рисковать своей головой! - выпалил он самое очевидное. В буквальном смысле слова, кстати.

Эзар смерил своего шефа СБ досадливым взглядом.
- Я ценю твою заботу о моей безопасности, но лишь пока она не переходит в идиотское упрямство. Не закрывай глаза на реальность. Эта штука сработала: я заподозрил того, в ком даже ты не сомневался.

- Просто совпадение. - У Негри после ментального нокаута наконец-то включились мозги. - Разумному человеку это должно быть ясно. Все знают, что экстрасенсы бывают только в фантастике: чтецы мыслей, телекинетики, правдовидцы и всякое такое. Считать, что шпионы зеленые и искрятся - не меньшая глупость, чем верить, что хорошие мальчики всегда вытягивают выигрышный билет в зимнепраздничную лотерею.

- Иногда выигрывают. Я же все-таки вычислил твоего шпиона? Почему бы мне не быть исключением?

- Мания величия - не ваш стиль, сир. Не дурите голову себе и мне. Если вы уж так верите в эту гипотезу... хорошо. Вернемся, я вам найду офицера помоложе и поумнее, засуньте ему в голову чип и посмотрите, что получится. А из вас выйдет скверный подопытный кролик.

- Да ты злишься, Негри. Неужели на то, что я чуть не сделал за тебя твою работу? - император усмехнулся, снисходительно пропустив мимо ушей неподобающие эпитеты..

- О, нет. На то, что вы всерьез планируете вставить себе в голову небезопасную железку, основываясь на каких-то галлюцинациях, - отрезал капитан.

- Я умею отличать разумную осмотрительность от тупой ограниченности, - тихо и опасно проговорил Эзар. - И с небезопасными железками имел дело всю войну, и, как видишь, жив. Если чип дает мне преимущество, я буду действительно безумцем, упуская его.

Негри случалось видеть Эзара разным - в гневе, во хмелю, в расстройстве, бесшабашным, азартным. Он знал, порой к собственной досаде, что тот придерживается правила "победитель всегда прав". Но вот ставку Эзар всегда соразмеряет с призом, он и в молодости не пускался в безумные авантюры ни ради свеженького личика, ни ради древней бутылки. Уж не подменили его императора на Комарре какие-нибудь злобные заговорщики?

- Слабое оправдание; позвольте вам не поверить, - не сдержался он. - Больше похоже на то, что вы готовы на все ради новой порции сумасшедших картинок напрямую от мистера Неклина.

- Ты обвиняешь меня во лжи?!

- А вы подозреваете меня в идиотизме?

Ситуация накалилась быстрее, чем чайник на горячей плите. Сейчас он выставит меня, подумал Негри, и хорошо если не со словами "отстранен от работы". Императорам не дерзят, а Эзар был горяч нравом еще в ту пору, когда командовал полком.

- Ты зарвался, - обронил Эзар ровно и холодно. - И понимаешь это, что показательно.
Резко выбросив руку, он вдруг сцапал Негри за плечо и притянул ближе к себе.
- Ну и какая муха тебя укусила, капитан? Говори.

- Вы изменились, - выдохнул Негри.

- В чем?

Пришлось собраться с мыслями. Эзар держал его крепко, то ли утихомиривая, то ли не давая убежать, и явно не собирался отпускать, не получив развернутого ответа.

- Раньше вы редко меня обманывали. По важным вещам - так и вовсе никогда. А о неважных не думали бы неделю подряд. А сейчас вы то просто от меня скрываете, как обстоят дела, то приводите довод, на который и младенец не купится.

- А тебе не кажется, что это не я, а ты ведешь себя необычно? Да-да, ты. Понимаю - первый заграничный визит, и сам полет, и шпион в моем окружении. Понимаю и делаю тебе на это скидку. Но всему есть предел. Я и раньше интересовался вещами рискованными, и брался за них, порой с невеликими шансами на успех, пора бы уже привыкнуть. А ты сейчас суетишься, словно я не просто заговорил про этот несчастный чип, а уже размечаю на голове место для дырки.

- Не перекладывайте с больной головы на здоровую, сэр, - слабо огрызнулся Негри.

- Сядь. - Эзар настойчиво подпихнул его к дивану и сам присел вплотную. Негри привычно напрягся. Для собственного спокойствия он предпочитал держать физическую дистанцию и знал, что и Эзар об этом знает, следовательно, назревал очередной раунд типично эзаровских манипуляций.

- Так. Как бы тебе объяснить подоходчивее... Помнишь, как ты учился летать?

- А при чем тут это? - Ошалевший СБшник честно ждал чего угодно, но не ностальгических воспосминаний о поре десятилетней давности.

- Ну как же. У тебя на роже было написано, что эти флаеры тебе на хрен не сдались, но надо, и точка. Потому что ты никак не мог отпустить меня улететь куда-то, куда сам не в состоянии последовать за мною. Стоило мне заговорить про скачковых пилотов, ситуация повторилась. Только сейчас ты не знаешь, как ее разрешить, и это доводит тебя до совершенно неприличной для твоей должности паники. Ты все же шеф моей безопасности, а не моя старая нянька, не забывай.

- Выдумали тоже... - вздохнул Негри с тоской.

- Никуда я от тебя не денусь, - произнес Эзар тихо, но убежденно. Выждал ровно ту пару секунд, чтобы это прозвучало в должной мере двусмысленно, и резко поднялся.

"И я же остаюсь виноват. Не ему в голову приходят безумные прожекты, а, видите ли, это я неправильно оцениваю ситуацию. А то, что я за ним в любое пекло полезу и за шиворот вытащу... другой бы оценил, а он выговор закатил. Неблагодарный..." Определенно, его отпускало. Мысленное ворчание помогало спускать пар, уходила тревога, и уверенность в сюзерене, пошатнувшаяся было, возвращалась на прежнее место

- Абсолютно верно, - отчеканил шеф СБ, не торопясь вставать. Такое неповиновение он себе позволял, когда сердился на своего августейшего подопечного, и это Эзар тоже знал, и это избавляло обоих от порции дополнительного бесплодного переругивания. - Никуда вы не денетесь, так что перестаньте меня дразнить, не солидно. Ведите себя хорошо, и я подберу вам подходящего СБшника для научных опытов с чипом. Лучше уж ему мозги трахайте, чем мне, сэр.

- Помоложе? - въедливо уточнил император. Призыв прекратить дразниться он явно проигнорировал.

Негри молча и очень выразительно закатил глаза.

*
СТАДИЯ ПЯТАЯ: отторжение.

Оставшиеся пару дней Эзар был... нет, не скрытен, скорее замкнут. Не так, словно что-то прятал, а как будто трудно переваривал какую то-мысль, решал и никак не мог набрать оснований для окончательного решения. Все их общение с Негри проистекало только по делу, выпить его к себе император больше не зазывал - и слава богу, выявление связей разоблаченного шпиона и изобретение "на ходу" способов проверки лояльности остальных занимали все время шефа СБ. Император не устраивал своим людям внеплановых проверок, не задавал каверзных вопросов и даже осмотр врача после каждого скачка терпел послушно. Похоже, Эзар был поглощен неким неотвязным вопросом, ответа на который не знал даже приблизительно, и все больше времени проводил за коммом, вгрызаясь в корабельную информбазу. Негри был слишком высокого мнения об уме своего сюзерена, чтобы предположить, что это план побега в скачковые пилоты, но не беспокоиться все же не мог.

На разговор по душам он вызвал Негри как раз тогда, когда императорская яхта наконец-то вынырнула в пространстве Барраяра, и до Форбарр-Султаны оставалось рукой подать. Корабль шел от скачковой станции к орбите планеты, дешифровщик с аналитиками сортировали гору сырой информации о положении дел дома, поджидающую их по возвращении, связисты выкликали конвой и подтверждали полетный коридор, а Негри привычно бдил за всеми, но по сути на этот час остался не у дел. В общем, самое время для доверительных бесед.

На физиономии Эзара пролегли морщины, он казался вымотанным, как после суточного перехода верхом или... да, точно как пилот после скачка. Пилотский имплантант позволял владельцу управлять кораблем в пятимерном пространстве, но само умение ощущать мир внутри П-В туннеля от чипа и проводов не зависело, и, кажется, Эзар даже в роли пассажира успел нахвататься этих ощущений вполне. Врачу он всякий раз исправно докладывал о дезориентации и легком упадке сил, но, зная своего подопечного, Негри ставил под сомнение эпитет "легкий".

- Негри, - начал император без предисловий. - Записывай. В ближайшие несколько лет я планету не покидаю, за исключением форсмажорных обстоятельств. По соображениям безопасности. Подготовь в течение недели директиву, которая оправдывала бы такое правило, принеси мне на рассмотрение. Если для этого необходимо сослаться на внутренние проблемы, реальные или мнимые - даю карт-бланш. На этом все. - Он помолчал и прибавил: - А если потом я стану спорить - можешь ткнуть меня в лицо вот этой самой записью.

- Зафиксировано, сэр. - Негри щелкнул крышкой регистратора, и лишь тогда позволил себе тот же неофициальный тон. - Что-то случилось?

- Все то же.- Эзар тяжко вздохнул. - Гребаное мироздание меня подразнило. И еще как... Представь, что ты слеп, тебе каким-то образом дают посмотреть на мир - и выключают картинку. А взамен ее оставляют подробную инструкцию, как это сделать еще раз. Я вообще-то стоек к разным искушениям, но лучше... на фиг. Обойдусь без новых чудес на шестом десятке лет. Интересных переживаний в моей жизни и так хватает.

Негри захотелось шумно выдохнуть от облегчения, но он только сделал непроницаемое лицо.
- Сожалею, но новых я вам сейчас обеспечить не могу. Перелет прошел в штатном режиме, корабль вошел в границы Барраяра, в Империи все спокойно. - Капитан подумал и скрупулезно уточнил: - Согласно полученным нами сведениям.

- Зануда ты и прагматик. - Пауза. Пренебрежительное, но не сердитое фырканье. - Ты вообще понимаешь, о чем я тебе рассказываю?

- Немного, - пожал плечами Негри и не удержался: - Но это нормально. Я часто понимаю только четверть из того, что вы излагаете, но практические выводы мне это делать не мешает.

- И какой же практический вывод на этот раз? - полюбопытствовал Эзар.

"Что с возрастом у всех нас осмотрительность уравновешивает любопытство.", подумал Негри. "Что ты, слава богу, остаешься здесь, а не рвешься черт знает в какую даль, где даже мне тебя догнать будет не под силу. Что ты подвержен слабостям не меньше прочих, и по-своему лестно, что от меня ты их не скрываешь. Что тебе нельзя давать заскучать в ближайшие месяцы, просто так, для острастки..."

- Что вам сейчас надо отдохнуть, сэр, - проговорил он чопорно и откозырял.

@темы: Сага о Форкосиганах, фик

---

Мини-фики по Final Fantasy XII

[Lios Alfary]

Фандом: Final Fantasy XII
Автор:  Лиос
Рейтинг: G
Дисклеймер: не мое, не брал, не отдам. Все права на персонажей у разработчиков игры.


Название: Не будите спящих виверн.
Герои: Аль-Сид Маргрейс, Бальфир (Ффамран Бананса), Вэйн Солидор
Жанр: "политический детектив"

Когда его визави окончил свою короткую, но пламенную речь, Бальфир уже успел справиться с гнуснейшей ухмылкой и некоторой порцией недоумения, которые пришли к нему в начале разговора. Положение обязывало. Не каждый день к тебе приходят за советом такие люди!
В чем-то Аль-Сид был даже прав: кому ж еще, как ни «аристократу неба» знать, кто лучше всех способен отправить на тот свет представителя вполне земной аристократии? Но с ходу ответить на поставленный вопрос… Бальфир слишком дорожил своей репутацией одного из лучших информаторов императорского двора Розаррии.
К тому же, вариантов было несколько – и каждый казался хоть в чем-то, но ущербным. А один – так и вовсе слишком опасным.
Но, как и следовало ожидать, последний вариант нравился пирату более всего.
- Принс Виверн. У него неплохая репутация, и – по слухам – удобный доступ к аркадийскому двору.
- Я думал о нем, - задумчиво кивнул Аль-Сид. – Даже наводил справки. Репутация – отличная. Как для наемного убийцы, конечно же.
- Я не был бы столь однозначен в оценках. Он переборчив в делах, за которые берется. Любит обставлять чужую смерть с размахом. И след, который за ним все же тянется, - у аркадийского бюро, возможно, просто еще не дошли до него руки.
Маргрейс кивнул:
- Он не слишком молод, опыт – это то, что нам нужно. Сколько он уже в «бизнесе»? Пятнадцать лет?
- Более десяти точно.
- Ты сможешь устроить нам встречу?
- Сделаю все, что в моих силах, - Бальфир улыбнулся краешком губ и, подхватив со стола чек, выписанный розаррийским принцем, вышел из импровизированного кабинета.

Принс Виверн – наемный убийца с отличной репутацией и отвратительным рваным шрамом в пол-лица – скупо отвешивал слова, предоставив инициативу в разговоре заказчику.
Впрочем, заказчик тоже не слишком распылялся. Коротко сообщил имя жертвы, желаемые условия смерти, итоговую сумму и сумму аванса. А также – выдал примерный распорядок перемещений «объекта» в ближайшее время. Деловые люди были довольны друг другом.
- Согласен, - кивнул, наконец, Виверн. – Но при одном условии.
- Я слушаю Вас, - отозвался Аль-Сид.
- Мне нужны гарантии, что я останусь жив. Желательно письменные. И вне зависимости от исхода дела.
Маргрейс задумался. Требование убийцы было ожидаемым. Тем более, что уже сейчас люди Аль-Сида подыскивали кандидатуру для устранения этого человека.
Конечно, они могли и не заключать этой сделки. Но информация уже отдана, человек –проверен… а устранить его можно будет и потом, даже при наличии гарантий. Всегда есть способы воспрепятствовать обнародованию неудобных материалов.
- Согласен, - кивнул Аль-Сид, и, теперь уже, партнеры удовлетворенно пожали друг другу руки. Вопрос о физическом устранении Вэйна Солидора можно было считать окончательно решенным.

- Ну как? Дал гарантии? – Бальфир изнывал от любопытства, но терпеливо ждал, пока Вэйн отклеит «шрам» и причешет спутавшиеся после парика волосы.
- Да. Все аккуратно записал под мою диктовку. И подпись поставил.
- Твоими чернилами, надеюсь?
- Естественно.
- Ха! Я думал, он упрется. Или заподозрит что-то. Или вспомнит, что виверна сидит на гербе дома Карудас – стыдно ведь не знать родословную «подопечного». Приятно знать, что я ошибся.
Вэйн пожал плечами:
- Ты лучше скажи, как ты сам из этого выкрутишься, когда правда всплывет? Тебя не погладят по головке за такую открытую провокацию.
- А, - Бальфир махнул рукой, сгоняя навязчивую муху с подоконника. – Я его слишком не убеждал и дважды брался отговаривать. К тому же, я не получил с этой сделки прямой выгоды – моя заинтересованность в деле бездоказательна.
- А то, что ты – мой друг детства, не имеет значения? – скупая улыбка успешно прятала закравшееся в душу беспокойство.
- Какое детство – пять лет разницы и полное отсутствие общих интересов, - пират саркастично ухмыльнулся. - Даже если они и провели параллели между Ффамраном Банансой и пиратом Бальфиром, слишком многое свидетельствует о том, что я порвал все связи с Аркадией и давно. А уж нашу связь и вовсе трудно проследить.
- Но возможно.
Они немного поиграли в «гляделки», определяя, кто уступит первым. На сей раз уступил Бальфир.
- Возможно, - согласился. – Но что это за жизнь – без риска? На себя посмотри: шляешься в гриме по Бальфонхейму, поддерживаешь созданную братцем легенду – ради чего? Если можно все это сделать чужими руками, без риска и выброса адреналина в кровь…
Вэйн промолчал. У него как всегда были какие-то свои соображения, которыми он не спешил делиться. Бальфир усмехнулся.
- Отчет я уже отправил. Так что формально тебя здесь больше ничего не держит. Кроме неиспользованной возможности выпить со мной за удачу.
- Давай выпьем, - кивнул Вэйн Карудас Солидор и протянул руку, принимая бокал. – Удача нам пригодится.

Название: На игральной доске.
Герои: Аль-Сид Маргрейс
Жанр: зарисовка

Море мерно плещется о берег, накатывается и отходит назад, шумит довольно, выгуливает стада барашек на волнах, где восходящее солнце ласково гладит их по белым спинам. Бриз веет в лицо, гонит море вперед и разбивает о каменный пирс, осыпая мелкими брызгами. Треплет волосы цвета воронова крыла, слегка поднимает ворот плаща, заглушает все чуждые звуки.
- Скоро буря, - улыбается молодой мужчина, складывает руки рупором, кричит:
- Буря!
Ветер подхватывает его голос и несет над морем, теряя где-то над волнами. Мужчина смеется.
Он смотрит, как в порт, что дальше по берегу, заходят рыбацкие суда. Услужливый ветер несет к нему запах свежей морской рыбы и поднятых сетями со дна водорослей. Мужчина смешно морщит нос, внюхиваясь. Сегодня кухарки будут стараться перещеголять друг друга, готовить простые и сложные блюда из сельди и скумбрии, тунца и ставриды, морского петуха и пеламиды…
Там, за спиной, далеко – постепенно гаснут огни огромного города, миллионы жителей собираются на работу и домой. Шумят жизнью фабрики и заводы, шпилем устремляется ввысь городская энергостанция, отпускают посетителей ночные клубы и казино, возницы многословно ругаются за возможность подвезти подгулявшего туриста. Дети бегут наперегонки, опаздывая в школу. Хозяйки пересказывают друг другу свежие сплетни, ссорятся, чтоб вскоре помириться и, посмеиваясь, спешить на рынок.
Мужчина постоит еще немного на пирсе и вернется к ним. Проедет по улицам, впитывая воздух своей столицы. Поднимется по мраморным ступеням дворца. Ему салютуют гвардейцы на входе, он небрежно козырнет им в ответ и перекинется парой словечек. Его старший брат, герцог Маргрейс, усмехнется ему и позовет «на пару слов». И часа два они будут ползать по картам, обсуждая варианты, бурно жестикулируя во время спора.
Когда они закончат, солнце уже будет высоко над горизонтом. Аль-Сид выйдет на террасу и окунется в свет. Небо Розаррии будет залито этим светом до краев, он подставит ему лицо и ладони. Улыбнется и негромко скажет:
- Я не допущу, чтоб в твоем небе появились чужие крейсера.

Две дамы сели за привычную игру. Расчерчены клетки, размечены страны и континенты, расставлены фишки и фигуры. Правил почти нет, зрители топчутся в стороне, лишь изредка пытаясь вмешаться с подсказкой или своим ходом. Дамы улыбаются друг другу и мило игнорируют остальных.
- Мой мальчик, - надменно говорит Аркадия, убирая локон за ухо, - благороден. Обаятелен. Отважен. Милосерден и великодушен.
Розаррия кивает и передвигает свои корабли на несколько клеток вперед:
- Зато мой любит только меня.


Название: Военный летчик.
Герои: Бальфир, Баш фон Ронсенберг
Жанр: зарисовка
Предупреждение: AU (Вторая Мировая Война); аллюзии на одноименное произведение Антуана де Сент-Экзюпери

Они как-то слишком быстро устали. Бальфир нервничает и грубит начальству, Ваан шутит невпопад, Фран молчит и трет виски. Они не бессмертны. Они позволяют себе не застегивать кителей и спать там, где случилось найти достаточно тихое и ровное место. Перебазировка аэродрома утомительна. Утомительнее вылета.
- Пока мы перебазируемся, там уже будет линия фронта, - ругается пулеметчик. Ваан – фламандец, он знает, о чем говорит, знает, какого это - когда противник двигается быстрее. Армия – это механизм. У немцев – отлажен, четок. А у них совсем истрепался.
Немецкие дивизии идут вперед, иногда обгоняя не только мирных беженцев, но и отступающие французские войска. Линия фронта вьется змеей, выворачивается из устаревших сводок – у них слишком мало сил, чтоб ее поймать, удержать на месте, хоть на несколько дней.
Они спят в грузовике, в обнимку, безо всякого намека на эротичность. Рядом валяется в таком же полусне-полуобмороке еще с десяток "военновоздушных" тел. Фран - Франсуаза, единственная женщина-штурман в их дивизии 2/34, разведгруппы, уставшей и обреченной – обнимает «своих» мальчишек. Грузовик торопится отступить, баюкает их в деревянном чреве, и если им повезет – они уйдут без потерь. Сквозь сон Бальфир слышит, как нездорово тарахтит мотор автомобиля. Дадут ли им запчасти к технике, думает он. И сам себе отвечает во сне: не дадут.
Бальфиру снится Силезия. Бальфир думает, как там отец. Все еще трудится на благо нации? Бальфир спорит с ним во сне, ворочается, пытаясь убедить себя, что прав. Бальфиру снится мама. Мама, мамочка. Славянские скулы, волосы цвета спелой пшеницы. Счастлива она там, на небесах, если он не может прижаться лбом к ее коленям?
Мотор тарахтит нездорово. Что за черт, они вообще доедут?
Доедут. Бальфиру снится Вена. Вэйн в черном фраке танцует с какой-то графиней, а, может, с баронессой. Вэйн теперь в черной форме, с дубовыми листьями на воротнике, но он наверняка все так же хорошо танцует. И ходит в оперу на выходных. Бальфир целую вечность не был в опере. Бальфир не спорит с Вэйном. Он просто смотрит и запоминает па. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…
Вальс кружит голову. Фран что-то шепчет тихонечко. Немецкие войска проводят артподготовку территории. Значит, линия фронта совсем близко.
Они просыпаются, когда приходит пора выгружаться. Две дивизии сливают в одну, новый аэродром – это поле, в прошлом году отпущенное крестьянами под пар, а по весне незасеянное. Война. Сеялки, комбайны, молотилки не выйдут в поле, с него будут стартовать упрямые самолетики дивизии с новым номером. Село совсем маленькое. Но это и хорошо – меньше вероятность, что их будут искать.
Им помогают выгружаться солдаты – их гонят к линии смерти, так что они только рады такой задержке. Можно перекинуться парой словечек, можно упасть в старое сено и спать. Фран узнает, где их расквартируют и скажет. Фран - умничка.
Бальфир просыпается от чужого взгляда и вздрагивает слегка, когда видит лицо. Он еще жив, отмечает про себя Бальфир, но новое знание не приносит ему радости. Только новое беспокойство.
- Я тебя нашел, - просто говорит Баш, и Бальфир кивает. Он как-то научился не думать о своем друге, пока не видел. Теперь придется учиться заново.
- Сколько ты здесь будешь?
- Сутки, может – больше. Из штаба должны прислать уточнения.
Бальфир кивает. Из штаба. В штабе полно слепых котят – умных, построивших не один план по восстановлению контроля над ситуацией. Но слепых. Потому что связь нарушена. Телеграф не работает, дороги перегорожены немцами… храбрые курьеры спешат на своих мотоциклах доставить приказы, распоряжения, уточнения, которые потеряют практическую ценность к тому моменту, когда доберутся до полевых офицеров. Но их дело спешить, а офицеров – выполнять приказы.
- И вы все здесь будете толочься по нашим головам, пока штаб не придумает в какую дыру вас загнать? – усмехается Бальфир. Улыбка превращается в странный оскал, когда Баш говорит:
- Нет, только я. Я пойду за линию фронта. Попытаюсь подменить Ноа или прикинусь перебежчиком. Мне надо будет присмотреться и взять информацию об их планах.
Бальфир скалится в гримасе, представляя, как будет смотреться немецкая форма на Баше. Как будут смотреться его улыбка, спокойный, сосредоточенный взгляд, чем он будет замазывать шрам от осколка снаряда. Как будет расползаться красное пятно по мундиру, где-то в районе сердца, и на серой стене… или стена будет увита плющом? Будет ли Башу сниться Эльзас, немецкий-французский, сотни лет споров, сам он-то решил для себя, за свою ли родину пойдет умирать? А может, на самом деле, он обманул штаб и хочет воевать с братом плечом к плечу? «Попросить его передать привет Вэйну?» Бальфир беззвучно смеется, его оскал похож на все, что угодно – на злость, на плач, на крик, только не на смех.
- Ситуация абсурдна, - кивает Баш. – Но надо попытаться. Сколько же можно безвольно катиться назад? Мы не сопротивляемся.
Что ты знаешь, мысленно орет Бальфир. Что ты знаешь о безволии. О сопротивлении. Об отступлении. О высоте. О звеньях истребителей, патрулирующих территорию. О скоплениях танков. О кораблях. О французских солдатах, не знающих своих самолетов и обстреливающих любой, летящий над их головами. Что ты знаешь о том, что за линией. О брошенной второпях технике. О перемолотой снарядами земле. О потерянных людях – гражданских, военных, о тех, кто может воевать и кто хочет просто остаться в живых. Я всех их видел, кричит Бальфир, а ты видел лишь клочок своего фронта, с которого тебя отозвали ради безумия.
- Я полечу, как только найдется пилот и скажут подходящее место для высадки. Я сначала прикинусь беженцем, смешаюсь с толпой. А потом постараюсь найти брата.
- Пойдем к майору, - говорит Бальфир, поднимаясь и вытряхивая из куртки соломинки. – Пилот уже есть. Теперь я хочу знать точную дату вылета.

@темы: фик, мини, Final Fantasy

---

Цикл разноцветных драбблов

[Чай с ванилью]

Название: Цикл разноцветных драбблов
Фандом: Supernatural
Автор: Танка Морева
Бета: Elga
Рейтинг: G
Герои: Винчестеры
Дисклеймер: автор не отказывается от прав, но не собирается зарабатывать на фанфиках)
Таймлайн: pre-series


Красный

— Как ее зовут, Сэмми?

Пунцовый от смущения братишка утыкается в учебник по истории, не отвечая, не слыша, игнорируя. Дин запускает в него бейсбольный мяч. Сэм уклоняется влево и ловит его правой рукой, попутно задевая левым локтем учебник, но все внимание сейчас переключено на Дина.

— Она красивая? — допытывается Дин.

— Уродина, — Сэм посылает крученый мяч. Дин перекатывается на постели вправо. Мячик ударяется об стену, отскакивает, прыгает на тумбочку, чуть не разбивая ночник, но Дин успевает вовремя.

— Боишься, что отобью? — Дин подкидывает мячик и сам ловит его. Сэм, не отрываясь, смотрит на руки брата.

Мячик старый, красный, почти кирпичного цвета.

— Нет. Ты ей не нравишься.

— Неужели ты пригласил на свидание мисс Строгую Учительницу?

— Нет! — возмущается Сэм.

— А зря, она в тебя втрескалась.

— Ничего подобного. Я ей нравлюсь, потому что хорошо прошел тест.

— Как будто я слепой!

Сэм вспыхивает.


Синий

Пачка форм, заполненных синей шариковой ручкой — ручка отчаянно мазала, ладони все были в пасте, словно у первоклашки, он нервничал, но его приняли.

Ему дали грант на учебу — а значит и шанс на новую жизнь. Но вот как безболезненно расстаться со старой?

Сэм подолгу гуляет, возвращаясь из школы кружным путем, через все детские площадки очередного городка. Где они снова гости. Смотрит на семьи и пытается представить: каково это — долго жить на одном месте? И прокручивает в уме, что скажет отцу, а что брату.

В сумерках, теплых и синих, возвращается домой и каждый раз застает Дина на крыльце.

— Погода хорошая, решил пива попить, будешь? — в понедельник спрашивает Дин.

— Только что закончил протирать Детку, — сообщает во вторник.

— Надо смазать дробовик, а в комнате будет потом всю ночь вонять маслом, — в среду.

— Кидай вещи, давай разомнемся, — в четверг.

В пятницу Дин интересуется:

— Как ее зовут, Сэмми?

От этого вопроса учащается пульс, становится трудно дышать. И Сэм впервые чувствует, что у горечи цвет чернильной пасты и сумерек.


Желтый

День отъезда все ближе, а храбрости все меньше. Кэтлин приносит тарелку с блинчиками и апельсиновый джем для Дина и омлет для Сэма.

— Когда ты нас познакомишь с ней? — лукаво спрашивает она. И Сэм гадает: встречаются ли они с Дином.

Он рассматривает омлет, желтый круг с меленькими дырочками. Дин, не прикасаясь к приборам, рукой лезет в тарелку, сворачивает блинчик, макает в джем и ест.

— А я надеялась, что мы вместе пойдем на выпускной, — притворно вздыхает Кэтлин, и они с Дином смеются.

Рука судорожно сжимает нож, и Сэма бросает в жар. Выпускной, а потом… потом надо будет уезжать.

— Снял бы ты рубашку, — ворчит Дин, замечая пот на висках брата, — смотри, как солнце печет.

Сэм упрямо мотает головой. Ему пора привыкать к солнцу.


Зелёный

— Сэм! — Дин сбивает его с ног. Накрывает собой, заслоняет. Пули вбиваются в стены, сыплется штукатурка. Последняя пуля рикошетит и задевает левое плечо Дина. Сэм чувствует на щеке теплую кровь. Отталкивает брата и кидается на оборотня. Нож легко входит в правое подрёберье, и когда на пороге возникает отец, тварь мертва.

— Все в порядке? — спрашивает отец.

Сэм выдыхает:

— Ди-и-ин...

— Я в порядке.

Дин сидит, привалившись к стене, лицо бледное, почти зеленое.

— Ранен? — уточняет отец.

— Нет, сэр. Царапина, — докладывает он и виновато оправдывается: — Слегка зацепило.

Отец кивает и выходит. А Сэм на негнущихся ногах приближается к брату.

— Я сам, — Дин отталкивает его руку, медленно поднимается. Он действительно в порядке. И рана не такая глубокая. Хотя все еще кровит.

Но зеленый он точно не из-за этого.

— Ну и напугал ты меня, старик, — признается Дин.

— А ты меня, — отзывается Сэм.

— Вижу. По твоей зеленой роже — вижу.

Сэм вытирает руку, испачканную кровью оборотня, о старое пыльное покрывало. Смотрит в потемневший осколок зеркала.

Его запланированное бегство — иллюзия безопасности. Но вдруг, если зажмуриться, повезет? Если перестать видеть их, может, и они перестанут замечать его?

Сэм ненавидит зеленый цвет. Цвет страха.


Оранжевый

Вечереет, и заходящее солнце покрывает всё золотым блеском. Импала бликует оранжево–черным, диск солнца отражается в боковом стекле, слепит до слез.

Отец тяжело молчит; тишина после спора угнетает. Оба пытались донести друг до друга простые истины, но не получилось.

У отца вертикальная морщина прочерчивает лоб.

«Ты мой сын, ты всегда будешь слабым. Я никогда не смогу отпустить тебя, поверить, что ты сможешь защитить себя сам».

Сэм видит себя краем глаза в телевизоре. Губы упрямо сжаты.

«Я вырос. Я хочу идти дальше. Один. По своей дороге».

Он переводит взгляд на окно; оно приподнято, сквозняк приятно холодит лицо. Дин возле машины, выскочил на улицу, как только они замолчали. Не выдержал давящей тишины. Всё решено, всё сказано.

Уйти сложно, и Сэм тянет время. Дин за окном ждет: спина напряжена, руки в карманах куртки. Привык не обращать внимания на погоду: ни на жару, ни на холод. Дин и куртка. Дин и Импала. Дин и Сэм.

Нет, теперь просто Дин. И просто Сэм.

Сэм смотрит и не может уйти, даже вздохнуть больно: Дин на грани, как взведенный курок, готовый сорваться.

Отец помогает. Разжимает губы и медленно проговаривает:

— Если выйдешь за дверь, можешь не возвращаться.

Сэм, не прощаясь, шагает вперед, толкая дверь плечом. Сквозняк захлопывает ее за ним, и Сэм не видит, как вздрагивает спина Дина.

Автобус увозит его на запад, за окном мелькают ночные огни, а у него еще долго перед глазами — Дин в темно-оранжевом ореоле.


Пурпурный

Полтергейст здорово развлек их ночью. Дин потянул связки на ноге, потому сейчас скучает на кровати и щелкает пультом телевизора. Смотреть нечего. Тоска.

Джон сидит за столом с дневником и старыми газетными вырезками. На столе перед ним разложена карта Калифорнии и метеорологические сводки.

Без Сэма невыносимо. Они делают вид, что всё нормально, но оба знают правду. Всё не так, как раньше. И Дин пытается отмотать время назад и вспомнить, как они охотились вдвоем с отцом, до того как Сэм подрос.

Дин достает свою первую награду. Он не сентиментален, но с детства хранит пару мелочей.

Под пальцами профиль Джорджа Вашингтона.

— А за что тебе дали пурпурное сердце? — спрашивает Дин отца.

— За то, что Диксон меня вытащил из ада, — не отрываясь от газет, отвечает Джон.

Дин молчит и вспоминает ту ночь, одну из первых своих охот, когда он ощущал себя обузой. Вервольф распорол ему руку от запястья до локтя, и Дин запаниковал. Если бы не отец…

Отец расправился с тварью, уложил ее одним выстрелом, осмотрел рану и сделал перевязку.

Дин молчал всю дорогу домой, ждал разбора полетов. Отец ничего не сказал, долго копался в своих вещах, что-то искал. И Дин пошел спать.

Отец пришел к нему, сел на край постели и вложил в раненую руку медаль.

— Ты отдаешь мне свою награду? — Дин не мог поверить, что отец поощряет его глупость и трусость.

— Эту медаль, Дин, — объяснил тот, — получают все, кто был ранен или убит во время военных действий. Поэтому она пурпурного цвета, цвета запекшейся крови.

— Но я же испугался. Я не герой.

— Страх — это нормально. Ты не отступил — вот что главное.

Желтый метал с профилем Джорджа Вашингтона тогда обжег пальцы. И больше Дин так не лажал.

Сейчас отец поднимает голову от бумаг. Усмехается.

— Я пытался снять снайпера, — рассказывает он. — Диксон утверждает, что это мне удалось, но я ему не верю.

Дин обводит указательным пальцем медаль. Не получается. В прошлое не получается вернуться. Зато он теперь точно знает, какого цвета у него сердце.

Цвета запекшейся крови.


Чёрный

Затекла шея и плечи, поэтому Сэм поднимается, потягивается и выглядывает на улицу, в черничную мглу. Зачеты, и нет ни одной свободной минутки: приходится заучивать лекции так, будто от этого зависит вся его жизнь. Частично, конечно, зависит — высший балл позволит ему получать стипендию дальше и не платить за обучение.

Все в курсе, что он серьезно относится к своему будущему. Привыкли и перестали приглашать развлечься. Веселая студенческая жизнь с обрядами посвящения, вечеринками, выпивкой и танцами проходит мимо него. Он в одной реальности, остальные в другой, словно подхвачены непрекращающимся карнавалом.

Сэм знает — только в сухих и скучных учебниках он может забыться. И не чувствовать черную глухую тоску по родным людям.

Он никогда не оставался в полном одиночестве. В скаутских лагерях и походах они с Дином никогда не бывали. Тренировались по своей, особой программе, и тратить время на бесполезное времяпрепровождение отец бы им не дал. Разводить костер? Ставить палатки? Вязать узлы? Они все это умели и без скаутов.

Так и получилось, что, не имея дома, мотаясь по всей стране, они никогда не бывали вне дома.

А домом у них считалось не какое-то строение. А семья.

Он ушел в черную пустоту. Казалось, делает шаг в безопасную жизнь, а вышло — в пропасть. И вернуться никак нельзя. Отец явно дал понять, что считает его бегство дезертирством.

Значит, и Дин так тоже думает.

Теплая ночь обволакивает. И Сэм почти верит, что здесь — безопасно.

Пусть и очень одиноко.

Пусть горько.

Пусть — черно.


Белый

Зимняя Миннесота — тот еще ад. Дороги занесло, и Дин застрял в одном городишке. Отец в другом.

На календаре двадцать четвертое. Синоптики обещают метель и советуют остаться дома. В стылом номере пусто. И Дин долго гуляет по городу, месит ногами снег, окончательно дубеет.

В баре отогревается теплым виски. И долго-долго звонит Сэму.

Он всегда звонит ему, когда достаточно пьян. А Сэм никогда не берет трубку. Но никогда не сбрасывает звонок. И Дин спокоен: с братишкой все в порядке.

Телефон разряжается, Дин не замечает, добирается до мотеля и отрубается. А утром находит два голосовых сообщения. От отца. И один пропущенный вызов. От Сэма.

Дин перезванивает. Сперва брату. Тот снова не берет трубку.

И тогда Дин вспоминает, что у него вчера был День Рождения. Улыбается.

Когда-нибудь Сэм ответит. И вернется.

Дин очень надеется на это.


Розовый

Сэм так смешно твердил о тестах, что Дин ничего из его слов не воспринял всерьез. Они мчались всю ночь только вперед на восток, — педаль газа до упора! — и встретили рассвет в дороге. Видели, как бледнеет горизонт, и первые лучи раскрашивают его розовым цветом.

Сэм тогда высунулся в окно и счастливо крикнул:

— Прощай, школа!

— Не жалеешь, что увез тебя от той цыпочки? — спросил Дин.

Сэм мотнул головой. Ему не хотелось оставаться на выпускном. Отец уехал раньше, дело о призраке со второй улицы закрыто (труп Карла Шмидта посолен и сожжен), а они задержались ради Сэма.

Цыпочка — Бренда, в розовом атласном платье, высоко заколотыми волосами, резко оттого повзрослевшая, в общем, ничего, но…

Гораздо круче ехать с Дином по ночной дороге, чем танцевать в душном зале и пить пунш.

Голову кружит от воздуха, и Сэм не сразу понимает, где он и с кем. Но знает, кто виноват. Именно розовый пунш заставил его вспомнить себя, счастливого всего каких-то полгода назад, именно розовый пунш развез настолько, что он набрал номер Дина. И именно розовый пунш виноват, что Сэм встречает рассвет двадцать пятого января с девушкой.

На ней розовое пальто. И пунш они пили в честь ее Дня Рождения.

Кажется, розовый — цвет судьбы.


Серый

Когда Дин остается один — краски тускнеют. Серые будни медленно текут, и ничего не клеится.

Ему двадцать шесть, взрослый мужик, пора бы перестать цепляться за папу. Пора бы оставить в покое брата. Пора бы…

Он словно потерялся в тумане. Три недели бездействия, и терпение лопается, ему надоедает ждать, когда кто-то из них возьмет трубку или сбросит его звонок.

Хотя Сэму он давно не звонил.

Дин собирается быстро, не подумав даже побриться. На серых щеках двухдневная щетина.

Да Пало-Альто полдня езды. Если повезет, будет там к ночи. Если повезет и не пойдет дождь, не будет аварий.

На небе сгущаются тучи. Дин едет под свинцовым небом, уже ни на что не надеясь. Просто веря, что все у него получится.

У веры серый цвет.

— конец, с которого все начинается—

@темы: драббл, фик, Supernatural

---

Замок

[guldfisken]

Название: Замок
Фандом: ГП
Автор: guldfisken
Бета: Afarran
Рейтинг: G
Герои: Руфус Скримджер
Жанр: общий
Объем: мини
Дисклеймер: этот мир придуман не мною, а Дж.К. Роулинг.

Я служу этой семье уже шестьсот лет. Я видел многих из них. Они жили здесь подолгу, с семьями или одни, с кучей слуг и собак или скромно и непритязательно.

Нынешнему моему хозяину дом достался, когда ему исполнилось тридцать. От дяди, как положено. Они стояли на крыльце, и из открытой двери на светлый гравий дорожки лился желтый свет.

– Спасибо, дядя Энгюс. Я не думал, что получу такой подарок на день рождения…

– Ну, сейчас уже почти Рождество, так что считай его за два. – Старик поправляет сумку на плече. У него там волынка, я знаю. Он каждое утро играл на волынке. Вылезал на крышу и играл, ровно пять минут, одну и ту же мелодию, и только по воскресеньям мог сыграть что-то другое. Он приветствовал солнце. А потом шел досыпать. Замечательный старик, он мне очень нравился.

– Мне неприятно, что я вас выживаю.

– Перестань. Я просто хочу провести остаток дней в теплых странах. Здесь красиво, но холодно.

Да, здесь холодно. Аргайл, как-никак. А он едет в Испанию. Мне от этого немного неприятно. Ну да ладно. Пустым дом стоять не будет, вот новый хозяин. Он молод, он долго будет со мной.

И он действительно все еще со мной.


Он перетаскал свои вещи из общежития – через камин, вещей у него было немного, две или три коробки. Потом из главного замка, из Финчарна, он принес сюда свой меч. Каждому сыну главы клана положен клеймор. Да, они волшебники – но такова традиция. Он принес оружие сюда, поднялся наверх – он уже успел там убрать стены между пустовавшими комнатами и сделать из всего этажа просторный светлый зал для тренировок – наполовину вытащил лезвие из ножен, осторожно поцеловал, вдвинул меч обратно и повесил его на стену, на самое видное место. И снимал потом только раз в год, проверить, не потемнела ли сталь. Я надеюсь, что он никогда не снимет его совсем. Потому что я уже понял за долгие века: это оружие идет в ход только в самом последнем бою.

Он любит дом, я знаю. Он только здесь никому не подотчетен, только здесь может быть таким, каким ему на самом деле хочется. Ходить босиком, в маггловских джинсах, в старом свитере. И еще он может здесь быть слабым. Не думаю, что за пределами этих стен его кто-то видел слабым. А я видел. Видел, как он входил после долгой, долгой прогулки по окрестным холмам, закрывал за собой дверь и падал на пол, корчась от невыносимой боли в раненом колене. Его палка стоит в углу прихожей – я знаю, как он ненавидит ее. Он потому и ходил на такие далекие прогулки – чтобы привыкнуть к ней, и чтобы боль наконец притупилась. Она притупилась со временем, конечно.

А болеутоляющих зелий он не пьет. Он слишком гордый.

У него всегда тихо. У прошлого хозяина был патефон, он заводил его то и дело – тоже волынки, конечно. Фанат. У нынешнего патефона нет. Он любит тишину и молчание. И не любит духоту – окна вечно приоткрыты. У него почти не бывает гостей, и тех, кто бывает, я знаю по именам – их мало. Все они его коллеги. Он ни разу не привел сюда женщину. Бывало, сам исчезал вечером, предварительно проведя перед зеркалом непривычно много времени, возвращался поздно утром, или вообще только через несколько дней; но никто из них не бывал здесь. Только одна девушка иногда заходит к нему – смешная, у нее все время разный цвет волос. Но она тоже коллега. Впрочем, может, он и ночевал у нее, я не знаю. Теперь не ночует.


Я знаю, что однажды он уйдет и не вернется, закроет за собой дверь и не придет назад. Он не скончается в спальне, угаснув после долгой болезни. И даже не упадет на ковер в гостиной, сраженный внезапным сердечным приступом. Он не из тех, кто умирает дома. И привидением он сюда не вернется, пусть к дому и привязан – такие, как он, не становятся привидениями. И мне очень жалко, и я жду этого со дня на день, и не хочу дождаться.

Что делать – это история рода. Я воплощение истории рода. «Второй сын главы клана… погиб тогда-то… потомков не оставил». И будет новый хозяин, конечно. Я даже видел его. Дункан Скримджер, его племянник. У него, кажется, сейчас уже семья, дети, здесь снова будет шумно и весело, и я буду открывать перед этими детьми скрипучие старые двери, ласково проводить по их головам тихим сквозняком на полном тайн темном чердаке… я буду растить новое поколение. А он останется здесь – воспоминанием.

@темы: Гарри Поттер, фик, мини